Знаешь, сейчас такое ощущение, что никому-никому на всём белом свете не нужна. Что всё временно и призрачно, что всё скоро закончится для меня. Куда-то исчезло то непреодолимое весеннее желание ЖИТЬ... Да, оно появлялось во мне на те несколько прекрасных дней, когда видела тебя. Оно подавляло всю боль и ненависть к тем, кто так противен, даже с ними я разговаривала как с друзьями.
Но сейчас... Просто опустились руки. Ничего и никто на свете не заставит меня снова жить так, как я этого хочу. Никто, кроме тебя. Не могу, не хочу видеть и слышать никого. Никого, кроме тебя. Не умею, не получается осознать то, что никому не нужна. Не нужна тебе.
Думала, надоест плакать? Думала, сумеешь сделать больно тем, кто делает больно тебе? Нет, не сумеешь, никогда. Ты будешь терпеть ВСЁ, до последней капли. Выслушаешь все слова, не вытирая чьи-то капли, разбрызгавшиеся по твоим рукам в порыве гнева, не понимая, что же от тебя хотят всё-таки, зачем тебя мучают, как невольную птицу в клетке, когда она никому не нужна, на неё даже не смотрят, иногда кормят, но каждую ночь накрывают чем-то, чтоб вокруг снова становилось темно, так же темно, как на бедном маленьком сердце. И что можно сделать? Ничего. И даже если бы открыли эту проклятую клетку, всё равно бы не улетела. Что, неужели так нравится мучаться???
Постоянное ощущение и ожидание болезни. Ничего не хочется делать, никуда идти. Просто надоело ходить улыбаться, отвечая на те неискренние насмешливые улыбочки, спрашивать, как дела у тех, кого всем сердцем ненавидишь. Как больно успокаивать тех, кто никогда не ощущал БОЛИ!!! Да, той настоящей, режущей, съедающей до тла боли, когда ничего нельзя изменить!!! Или можно... Только я не знаю, как... Когда пишешь заметки и знаешь, что никому не интересна твоя писанина, и даже если кто-то прочитает, легче всё равно не станет.
Старый разбитый бокал... Для чего-то сохранила его, а теперь вспомнила, достала, вытерла от пыли и смотрю. Говорят, что нельзя держать дома разбитые предметы. Да мне всё равно. Просто этот бокал для меня слишком много значит. Его история - это история моей любви. Каждый день я достаю его из шкафа, аккуратно и бережно вытираю и смотрю на глубокие трещины. Они напоминают мне вены ещё живого человека, который и сам не понимает, зачем он ещё жив. Так же, как и этот бокал не осознаёт, почему его до сих пор не разбили окончательно и не выбросили вместе с остальным хламом. Видишь, здесь на нём только трещины. Плевать, что они глубоки. Ведь он ещё цел.
Он жив потому, наверное, что он и есть моей надеждой. Хотя надеяться и не на что особо. Но... Надежда умирает последней. Да, всё равно умирает, но когда жива, дарит хоть чуточку радости, света... Через этот бокал я вижу, как преломляется каждый лучик, как из одного потока частиц возникает целая радуга...
Я живу лишь тем, что во что-то верю. Каждый день. Даже если всё плохо, приходишь домой с плохим настроением, на одежде капли дождя заставляют верить в то, что скоро будет солнце, закончится дождь, ноги будут разъезжаться на грязных дорожках улиц, по которым мы с тобой когда-то ходили...