Наум Коржавин

ПОСЛЕДНИЙ ЯЗЫЧНИК

(Письмо из VI века в XX)

Гордость,

мысль,

красота -

все об этом давно отгрустили.

Все креститься привыкли,

всем истина стала ясна...

Я последний язычник

среди христиан Византии.

Я один не привык...

Свою чашу я выпью до дна.

Я для вас ретроград. -

То ль душитель рабов и народа,

То ли в шкуры одетый

дикарь с придунайских равнин...

Чушь!

Рабов не душил я -

от них защищал я свободу.

И не с ними -

со мной

гордость Рима и мудрость Афин.

Но подчищены книги...

И вряд ли уже вам удастся

Уяснить как мы гибли,

притворства и лжи не терпя,

Чем гордились отцы,

как стыдились, что есть ещё рабство.

Как мой прадед сенатор

скрывал христиан у себя...

А они пожалеют меня?

- Подтолкнут ещё малость!

Что жалеть,

если смерть -

не конец, а начало судьбы.

Власть всеобщей любви

напрочь вывела всякую жалость,

А рабы нынче - все.

Только власти достигли рабы.

В рабстве - равенство их,

все - рабы, и никто не в обиде.

Всем

подчищенных истин

доступна равна

простота.

Миром правит Любовь -

и Любовью живут, -

ненавидя.

Коль Христос есть Любовь,

каждый час распиная

Христа.

Нет, отнюдь не из тех я,

кто гнал их к арене и плахе,

Кто ревел на трибунах,

у низменной страсти в плену.

Все такие давно

поступили в попы и монахи.

И меня же с амвонов

поносят за эту вину.

Но в ответ я молчу.

Всё равно мы над бездной повисли.

Всё равно мне конец,

всё равно я пощады не жду.

Хоть, последний язычник,

смущаюсь я гордою мыслью,

Что я ближе монахов

к их вечной любви и Христу.

Только я - не они, -

сам себя не предам никогда я,

И пускай я погибну,

но я не завидую им:

То, что вижу я, - вижу.

И то, что знаю, - я знаю.

Я последний язычник.

Такой, как Афины и Рим.

Вижу ночь пред собой.

А для всех - ещё раннее утро.

Но века - это миг.

Я провижу дороги судьбы:

Всё они превзойдут.

Всё в них будет: и жалость, и мудрость...

Но тогда,

как меня,

их потопчут другие рабы.

За чужие грехи

и чужое отсутствие меры,

Всё опять низводя до себя,

дух свободы кляня:

Против старой Любви,

ради новой немыслимой Веры,

Ради нового рабства...

Тогда вы поймёте меня.

Как хотелось мне жить,

хоть о жизни давно отгрустили,

Как я смысла искал,

как я верил в людей до поры...

Я последний язычник

среди христиан Византии.

Я отнюдь не последний,

кто видит,

как гибнут миры.