В прежние времена позолотить ручку означало не монетку в ладонь сунуть, а поцелуй в ней оставить. Поцелуй в зажатой руке – клад, оберег от напастей. Потом право на поцелуй церковь присвоила себе. Людей вынудили в виду отсутствия поцелуя брать в ладонь монетки. Возможно, с этого момента и возникла коррупция.

В горсаду Пушкина соорудили памятник поцелую. Он из одной пары губ. Тот, кто такое выдумал, явно не целовался. Если бы он свое изваяние назвал «воздушным поцелуем», тогда другое дело. Пушкина дилетантство оскорбило. Александр Сергеевич опытным путем проверил, и не раз, поцелую требуется пара губ. Всю ночь поэт думал, как наказать проказника. Под утро не выдержал, позаимствовал алую краску у восхода и вывел своё хулиганское резюме «Пискин дом». Администрация парка забыла, что Пушкин забияка еще тот, и стерла слова великого поэта. Пушкинисты в шоке. Как можно? Есть мнение! Лишить парк имени! Говорят, бюст Пушкина после этого к Гагарину подался. Юра не против. А народу нашему палец в рот не клади, он уже между собой парк по - пушкински зовет.

Не стану называть имени этой очаровательной американской астронавтки. Она взяла без спроса в длительный полет губную помаду. Больше того, пользовалась ей. У одного из коллег вырвалось неуставное: «Боже, как Вы прекрасны!» Она не нашла слов, ответила поцелуем. Оказывается, в невесомости поцелуй не в состоянии удержаться на щеке. Он летал по кораблю и сводил всех с ума. На внешней стороне иллюминаторов от зависти выросли силуэты невиданных цветов. Полет пришлось прервать до срока. Корабль спешно приземлили. Явилась высокая комиссия, а поцелуй пропал. Факт засекретили. Полеты многоразовых челноков запретили. А тем, у кого глаза есть, при закате солнца поцелуй тот или иной раз подмигивает и слова какие-то нашептывает тем, у кого глаза есть. Говорят, после этого случая на луне обнаружили воду объемом в одну слезу.

Такой коллекции наград, как у Брежнего, в мире нет ни у кого. Если бы не скупость Европы, она могла бы стать просто уникальной. Не додала, не додарила старушка нашего Генсека. Молва о Нобелевской премии слух народу поласкала и умолкла. А зря! Европейское супружество с чего начало берет? С поцелуя! Справедливо бы было отчеканить этот поцелуй на монетах Евро. В Брюсселе памятник поцелую Брежнева с Хонеккером установить. Эй, вы там в Осло, нельзя такими ослами быть! Русско- немецкий поцелуй покрепче любого цемента. Эх, Европа, Европа…

Ему отвалили пять за талант, за небывалый юмор. В его то годы, с диабетом, и лагерный срок. Люди пытались помочь, но что могут люди? Лиля помогла. Брик- и готово. С сестрой Эльзой самого Арагона уговорили приехать в Союз. Арагон сопротивлялся упорно:
- Поймите, дамы, он ведь целоваться полезет, а я не голубой.
- Ты – Луи, твой поцелуй свободы стоит.
Женщины, в отличие от людей, все могут. Пришлось Арагону и партийные, и мужские принципы на время забыть. Сел в самолет, прилетел в СССР, поцеловал Брежнева так, что тот за страстный поцелуй выпустил Сергея Параджанова на свободу.

Он – брюнет, Она – Светлана, Суламифь рыжеволосая. По его сценариям фильмы ставили, а она еще в школе училась. Гуляли по ночной Москве, за руки держались, мечтали. За ними неустанно двигались тени, но им не до этого было. Однажды он не сдержался и поцеловал её в рыжие от жажды губы. Наутро за ним пришли люди в форме, арестовали, впаяли страшную 58-ю статью. В лагерях тайн нет, люди знали, что Алешка за поцелуй сидит. Все сидели не за что, а он - за поцелуй. Почитали его и политические, и уголовники за это дело. Одним словом, повезло. Отдать свободу за поцелуй дочери вождя народов – поступок мужчины.

В прежние- то времена календарей настенных не было, да и нынче они из моды вышли. Ладно, про нынче лучше молчать. Обычай замечательный был, пока поцелуй не сорвал, ночь на смену дня не выходила, как на охоту парни на улицу за поцелуями шли. У кого облом случался, тому день в зачет не ставили. Недоростками дразнили, в армию таких не брали. Оно и понятно, в те времена витаминов в аптеках не продавали. Целуйся, и здоровье из тебя не уйдет. Я тут приболел как-то, захожу в поликлинику и говорю:
-Доктор, можно я Вас поцелую.
А она с дуру охрану вызвала, больная одним словом, а значит, не- целованная.

Что молодость? Её у наших не видать. Если бы не губы, я бы и не догадался. Пылали по ночам так, что спасу нет. Зашевелилось во мне из жизни что-то, той. Я свои две полоски рта стал перед сном из полторашки обихаживать, рукавом пытался в норму их привести. Она видно почувствовала что-то. Встретились, сухотой нашивок лиц потерлись, испугались, вдруг, кто почует, до смерти захохочут. Переждали чуток, вроде тихо, храпят так же. Пооблизывались каждый на свой лад и на второе свидание. Сладко-то как, куда сивухе до этого. Всю ночку губами и прогуляли. А как из колодца толпой повалили, нас с ней и не признали. Испугались губ помолодевших разом. Еле отбились. С тех пор вдвоем бедствуем. И все нам нипочем. Главное дело, знаем зачем живем. У нас губы есть!

Срок дали большой. Он было приуныл. Смысл за стеной остался. Начальство тюрьмы нарадоваться не могло, такого парня сломить удалось. А месяц другой спустя, узник взял и запел, а на щеках его следы поцелуев проступили. Камеру тщательно обшмонали, но ничего не нашли. От песен охрана стала сходить с ума, контролеры запили, руководство от зависти зазеленело. А следы от поцелуев с каждым днем становились все ярче и ярче, им не хватало мест на теле узника. Обыски, допросы результата не приносили. Все углы тюрьмы сотрясало от песен. От жара поцелуев краска на стенах потрескалась. Снег во дворах травой зазеленел, на ощип не хватало рук.
Не выдержал начальник тюрьмы, чуть в петлю не залез, дух свободы по коридорам шастал.
- Открой тайну и дам тебе волю.
- Я и сам точно не знаю, что за чудо произошло, догадываюсь, намекнуть могу, как за ворота выйду.
И вышел, и песни с собой забрал, и поцелуи все до единого, а начальнику шепнул что да как.
Вбежал тот в кабинет, глянул в книгу учета заключенных, задрожал от гнева, понял все, да поздно было. Мысли о поцелуях срока давности не имеют, их не отмыть, не соскоблить…

- Он не твердый, не жидкий, не газообразный и не плазма?
- Поцелуй!
- Целую.
- А можно еще, за те четыре.

Все хорошее от первой, плохое от остальных…
Однажды в класс пришла новенькая, с тех пор живу её руками. Удивительным продолжением прекрасного по-восточному тонкого изящного лица. Когда она входила в класс, начиналось свечение вокруг её рук, которое переходило в аромат ранней сирени. Я воровал её варежки, тетрадки, ручки. Дышал, ждал чуда. Учился танцевать, мечтал в вальсе коснуться её пальцев. Но танцевал с другими, казалось, дотронусь до рук – и они перестанут пахнуть сиренью.
В армию призвали весной. По утрам бегали кроссы, было очень тяжело, но цвела сирень, и я летал, не ощущая дороги, меня носили под облаками её святые сиреневые руки. Отслужил, институт закончил.
Однажды, в самом начале марта, вдруг пахнуло сиренью. Она шла на встречу. Столкнулись у кулинарии. Попросил разрешения поцеловать пальцы. Позволила, они пахли не сиренью, борщом. С тех пор борщ не ем. Это единственный минус первой любви.

С первым поцелуем конфуз вышел. Прицеливался долго, а как прицелился, глаза от страха закрыл. Сунулся и вроде попал, правда, она хихикать стала как-то странно. Мысль мелькнула, что хихикать нечем, но как мелькнула, так и пропала из-за торжества момента. После завершения попытки полюбопытствовал:
- Почему язык у тебя такой?
- Какой такой?
- Твердый очень.
- Дурак, это нос был.

Она ходила от одного к другому и просила взять крест на себя. Люди шарахались от неё и от креста. Крест был из керамики размером в рост человека. Сжалился мужчина средних лет, взвалил крест и поволок к себе домой. Жил он в полуторке с женой и двумя детишками.
Неделю крест лежал в ванной. После чего супруга взбунтовалась и велела отнести в церковь. Там крест не приняли - он оказался католическим крестом. Пришлось выйти с ним на работу и установить в салоне трамвая. Пассажиры не возражали, а трамвай от креста краше стал.
Несколько лет спустя при схожих обстоятельствах пришлось пожалеть бюст Маркса. Он повторил путь Креста и тоже оказался в салоне вагона. Так с тех пор по нашему городу и разъезжает трамвай с Марксом и Крестом. Порой пассажиры спрашивают у Маркса: «А есть ли Бог?» Карл кивает на Крест, Крест - указывает на Маркса. Номер того маршрута - двенадцатый. Кондуктор догадалась верующим подавать билеты с чётными номерами, атеистам - с нечётными. Отоварившись, одни идут целовать Крест, другие лобызать бюст Маркса. А детишек и у тех, и у этих под капустой находят. Дети научили Маркса играть в крестики-нолики, и дело пошло на лад. За ребятишками в игру втянулись взрослые дяди с тётями. Власти города решили установить памятник капусте, у которой в одной руке Крест, в другой Маркс. Вот такс!

Готовился долго. Залез в музей ночью. Нашёл наощуп. По мерке вырезал овал. Сунул в карман, с тем и вышел. Деть куда это, не знаю. За несколько дней от тяжести ноши ростом стал ниже. Если бы хоть кто-то намекнул, что настанет такое время маяться со своим поцелуем в кармане, может быть, я бы осмелился что-то предпринять. Но поздно. Родины больше нет. Поцелуй из знамени полка вырезан. От подлой фразы, что «один в поле не воин», отрёкся давно. Стыд подсказал. Если кого-то интересует, какой цвет у поцелуя Иуды, подходите, подскажу.

Есть ли такое место на Земле где все вместе: и Мао-Дзедун, и Хо Ши Мин, и старший Ким, и Кастро, и Хусейн, и Каддафи, и Громыко, и Рейган…?
Есть! И не большого размера, всего- то пять квадратных сантиметров. Уникальное местечко. Частная собственность Имельды Маркос. Мадам Имельда, «Мисс Манила», супруга президента Филиппин Фердинанда.
Её философия потрясает «Нельзя стать плодом, минуя стадию цветка. Женщины- цветы, мужчины- плоды. Миром правит красота и сила».
- Скажите, Госпожа Имельда, где Вы храните следы сильных мира сего?
- На правой руке, левую целовал только мой Фердинанд.
- Что будет с Вашей рукой, когда жизнь покинет Вас?
- Мавзолеев много, толку мало, они привилегии мужчин. Придет время, и Мир будет биться за право обладания моей рукой.

Он взял её на панели синюю от мороза. Завёл в номер, напоил чаем, усадил на колени, убаюкал в давно забытое тепло сна. Проснувшись, она стала искать святое место. Что-то подсказывало, что место это в перстах его правой руки. Поцеловала сплетение пальцев поэта и вышла на холод зимы. Кто-то из товарок вздохнул завистливо: «Он-Блок!» Буква «Л» от стужи до ушей не дотянулась. А она всю свою короткую жизнь молилась, благодарила Бога за то, что он не побрезговал взять её на свои колени.

Мы поспорили на выпуском вечере, при всем классе поспорили. Она заявила, что ни при каких обстоятельствах не поцелует меня. Я - что поцелуй все равно состоится. Меня ни в один вуз не приняли, она поступила в медицинский. Обычное дело те, кто из неудач, идут в поэзию. Изнашиваются поэты быстро. Вот и я поизносился, не один пиджак сердцем поистер. Выскочило оно в купе поезда. Я уже было и попрощался с ним. А глаза взяли и открылись опять. Смотрю и не верю новым глазам, и губам не верю. Меня целовала моя одноклассница, и не горько ей от поцелуя, а смешно.
- Ну что, поэт, выиграл пари. Проси, что хочешь, уговор дороже денег.
- Возьми свои слова обратно.

Целовал девчат в Харькове, в Риге, в Рустави…Все было…Пока страну не раскололи. Живу в России. Поцелуи там. Кого из нас выслали и за что? Думал в Латвию визу дадут. Спросили о цели. Признался. Не поняли. Обратился к Грузии. Она библейская страна.
- Не до тебя, парень, люди делом заняты.
- Каким?
- Голоса свои отдают.
- За кого голоса?
- За президента, за депутатов.
- А Бог?
- Бог за людей голосует, но люди перестали верить в Бога.
- А если?
- Если одумаются, то поцелуи и к тебе, и к ним вернутся.

Во втором классе у меня обнаружили слух. В третьем поняли, что руки не из того места растут. У меня всё не из того места, кроме губ. Так я стал трубачом. Мы молчуны, нас губы кормят, поют, женщины не понимают. Начальство из-за отсутствия мозгов нервничает, думает, мы их выдули. Может и так. Одно знаю: сердца внутри нет, оно снаружи в виде губ на лице находится. Спросить хочу, у всех дам спросить:
- А Вас когда-нибудь трубач целовал в губы?

Я шёл на свидание с ветром. Он всё поймёт. С ним можно из уст в уста. Встреча с ветром - что выход на свободу. Я говорил, как думал- он за каждое слово осыпал лицо поцелуями. Когда вернулся, жене не понравились губы.
- Ты целовался?
- Да!
- С кем?
- С ветром.
- Врун.
Я не обиделся. Я не лгун, не обманщик. Я врун - меня целовал ветер.