Начало романа здесь

Предыдущая часть

1963,
осень

Вообще она портит мне всё настроение.
Ещё с утра, когда я сплю, Светлана выходит из своей комнаты (она там спит вместе с матерью), идёт в комнату, где я сплю, и отшвыривает из-под моих ног табуретку. Она, видите ли,  мешает ей проходить.
И потом начинается! Через открытую на кухню дверь я слышу, как она звонит подружкам. Орёт не своим голосом! Я пытаюсь уснуть. Но  бесполезно! Ворочаюсь в постели и безмолвно возмущаюсь.
О чём они говорят? Светлана рассказывает о танцах и о том, как она издевалась над парнями: "этот сказал то-то, а я ему ответила так-то. Он пригласил танцевать, а я с ним не пошла, а пошла с другим. Я ДРУГОМУ улыбалась, а ТОТ стоял и страдал. Пригласил меня ещё раз, а я опять не пошла. А потом пришёл Мишка, я с ним потанцевала. А те двое из-за меня чуть не подрались. Ха-ха-ха, хи-хи хи".
Нашли из-за кого драться! Жалко парней. А Светлану хочется просто придушить, когда она хвастается перед подругами, прервав мой сладкий сон.  
И меня она не стесняется, разговаривает совершенно свободно. Ну хоть бы дверь прикрыла и не орала! Считает юнцом, которому  ещё нет и шестнадцати.  
Узнал я, кем Светлана работает в ОБКОМЕ. Звучит громко!
Она работает там буфетчицей! Я ничего, конечно, плохого не хочу сказать. Где бы ни работала, лишь бы человек был хороший. Но ведь сама скрывала это, считала зазорным признать и разыгрывала из себя важную начальницу.
(А впрочем, - я тогда этого не понимал, - работать в буфете обкома КПСС было престижно и означало всегда быть вблизи самых высоких областных руководителей и одновременно рядом с дефицитными продуктами, которые в обычном магазине не купишь.  Много было желающих заиметь "блат" с обкомовской буфетчицей. - Б.К., февраль 2016 г.).
В седьмом классе Светлана бросила учёбу в школе (после смерти отца). Снова поступила в седьмой класс, но теперь уже вечерней школы. Но половину занятий пропускает. Предпочитает вместо уроков сходить в кино или на танцы.
Сейчас, когда я пишу эти строки (спустя полгода), я уже намного проще и снисходительней смотрю на эти вещи. Но тогда всё воспринималось по-новому. На всё смотрел удивленно, широко раскрытыми глазами и задавал себе сто тысяч "почему". Ложился спать и обдумывал каждый прошедший день, обрабатывал в голове всё новое, что  видел и слышал. Весь прошедший день заново вставал перед глазами. Все впечатления детально обдумывал и засыпал через 2-3 часа, так и не додумав всё до конца.
В голове звучала музыка...  На сегодня хватит... спать... надо...
Шёл сложный и трудный  процесс познания нового.

У Губановых-Смирягиных

У них я бываю довольно часто. У Вали и Юры. У них разные фамилии. В музшколе, где работает Валя, на расписании занятий написано Смирягина (Я в предыдущих постах ошибочно называл их Смелягины. - Б.К., февраль 2016).  А  студента 3 курса  мкзучилища  зовут  Губанов Юрий. 
Когда они встречают меня в школе или училище, то всегда приглашают заходить к ним послушать музыку. Пластинок у них множество, почти все с серьёзной музыкой. Классика: симфонии и сонаты Бетховена. Рахманинов: 1-й, 2-й и 3-й концерты. 1-й концерт Чайковского. А в последнее время появилась музыка современных композиторов: Оннегер и Вила Лобос. 

Интересные у нас отношения. Впервые я встретился с ними в марте 63-го (см. 7-ю тетрадь). Хотя это было не так давно - не прошло и года, но чувствую сейчас себя намного старше, чем тогда и мало ощущаю нашу разницу в годах. Тогда они были товарищами моего учителя - Валерия Михайловича. Сейчас,  так же, как тогда, обращаюсь к ним на "вы". Юру так и зову Юрой - оба теперь студенты одного училища. А к Вале так ни разу не приходилось обращаться. Сам я этого избегаю. Всё-таки женщина и... преподаватель музшколы. Но и называть её Валентиной Николаевной уже смешно. А просто "Валя" с губ не идёт - ведь не ровесница. С парнями как-то легче договориться. 
Юра моложе моего брата, он с 43-го, с августа, а я  - декабрь 47-го. Старше меня на 4 года с "копейками". Но ведь весной называл на "вы" и сейчас менять эту манеру не совсем привычно. Какую-то неловкость чувствую...
Раз в несколько дней я обязательно к ним захожу. Всегда хорошо встречают, а когда попал к ним на ужин, усадили за стол без всякого отнекивания с моей стороны и не обращая внимания на мои разговоры, что я сыт. Вообще в их отношении ко мне присутствует некоторая доля шефства. Мой отец (не терплю этого!) любит другим говорить что-то вроде: "последите за ним, чтобы ничего "такого" не сделал. И добавлял чуть ли не каждому: "Так надёжнее!"
Всё же мне нравится у них бывать.
Чаще всего прихожу, когда Юры нет. Он вечерами в училище занимается. Разговариваем о музыке и слушаем музыку. Пластинки Валя покупает, в основном, когда ездит в Новосибирск на сессию: там она учится заочно в консерватории. У них вообще больше пластинок с фортепьянной музыкой, чем симфонической. Я однажды сказал, что люблю симфоническую музыку больше, чем фортепьянную. Юра не согласился. 
- На фортепьяно, - сказал он, - играет один человек и он может выжать из него всё, всё, что хочет, выразить любое чувство.
Со мной была согласна Валя:
- Симфонический оркестр намного богаче, это как бы душа человека со многими чувствами.
Ещё раньше Вале очень хотелось играть в оркестре, "пусть самую маленькую скрипку, но только в оркестре":
- Сознавать, что и ты участвуешь в создании музыки. Это такое чувство... - чувство коллектива.
Мы опять слушали музыку и погружались в другой мир. Автор делал с нами, что хотел - заставлял смеяться, радоваться, волноваться - что угодно! Но не быть равнодушным. 
После таких вечеров домой возвращался, как бы это назвать, удовлетворённый. Умиротворённый! Идёшь от них , и музыка в голове звучит...
Однажды я напомнил Юре про телескоп, о котором он говорил летом. Он вытащил самодельную, крепко сделанную на картоне и клее трубу, дающую увеличение раз в 50. И мы пошли во двор. Луны не было. Смотрели на двойные звёзды, на Юпитер и его спутники. Сбежались живущие рядом ребятишки и тоже посмотрели. 
Юрины отец с матерью живут в этой же квартире (в другой комнате). Отец Николай Николаевич был раньше любителем-астрономом. Состоял членом ЗОЛА - Забайкальского общества любителей астрономии, которое потом почему-то распалось. Они наблюдали солнечное затмение, результаты посылали в Академию Наук. У Николая Николаевича хранятся письма известного советского астронома Кукаркина.  И с Циолковским они переписывались. Одно письмо Константина Эдуардовича Циолковского сохранилось.
- Сдали бы это письмо в музей, - посоветовал я. - А так никто о нём не знает.
- Зачем? - улыбался Н.Н. - сухонький высокий человек. - Пусть останется память. У меня этих писем и так уже растащили. Были книжки с автографами Циолковского (эти книги он нам присылал). Половину растащили.
Я попросил показать письмо Циолковского. Н.Н. вытащил толстую папку, где помимо писем хранились результаты наблюдений, и осторожно вытащил письмо. "Это документ великого Циолковского, - подумал я.- Люди должны узнать о нём". Я взял письмо и переписал его себе в записную книжку. Вот оно:

"19 окт. 31 г.
                                                  Многоуважаемый Н.Н.

Выхлопотать разрешение на подписку я не в силах. Посылаю Вам много книг (около 1000 гр.). Благодарю за содействие и сочувствие. Я занят официально осуществлением металич. дирижаблей (см. книги).
В Москве образовалось недавно общ.звездоплавания. Мне предлагали принять участие. 
Я ответил, что могу им делать лёгкие задания, живя в Калуге - больше ничего.
Пока молчат. Одни деньги, хоть и миллионы, ничего не значат. Путь к звёзд.многолетний, тяжёлый и тернистый.
Нашей жизни не хватит на одну подготовку. Популяризировать мои идеи, конечно хорошо - это дело совести.
Задания Чите делать не могу за неимением сил и неудобством. 
Делайте, что можете и как знаете. 
Ваш Циолковский"

Евтушенко охаивал советское

...Был однажды в ОДОСА (Окружной дом Советской Армии - Б.К., февраль 2016) на вечере поэзии. Читали стихи, начиная от Блока, Есенина и заканчивая Рождественским, Евтушенко.
Хорошие были стихи, и артист их читал с большой выразительностью. И здесь я стал удивляться. Ну, первые стихи были хорошие. Артиста вызывали на "бис". И он начал читать стихи, которые не печатали (и в программе их нет).

(Продолжение следует)