Предыдущая часть

1963,
конец апреля

Милова Наташа - моя одноклассница. Милая, хорошая девочка. Она чем-то похожа на Любу. Точно даже не могу сказать, чем.  По-моему, открытой душой и чистым сердцем. Она среднего роста с красивой, привлекательной фигурой с тонкой талией и по-женски узкими плечами. И,главное, она привлекает своей безыскусственной хорошей улыбкой. Её улыбка излучает радость.
В те дни я еще курил. Девчонки подшучивали:
- Боря, дай "Беломора".
А она ничего не говорила. Именно поэтому я однажды подошёл к ней и протянул раскрытую пачку папирос.
- Угощайся!    
Она улыбнулась, сказав тихонько:
- Оставь себе.
Мне даже показалось, что в её словах звучит нежность.
И тем не менее меня разожгло то, что она отказалась взять папиросы.
Её вызвали к доске на уроке истории. Преподаватель истории Клавдия Фёдоровна Белоносова - полная осанистая женщина, стояла у окна, слушая ответ Наташи. Я сидел на первой парте и незаметно показав ей пачку папирос, сказал:
- Милова, угощайся!
Она увидела пачку и улыбнувшись, опять сказала:
- Оставь себе.
А мной вдруг овладело веселье. Я тоже улыбнулся и когда она, ответив урок, проходила к своей парте, я пытался сунуть ей в руку папироску. Она не взяла и даже с досадой посмотрела на меня.
Потом у нас была физкультура. Мы пошли на площадь заниматься спортом. Там я тоже, как дурак, приставал к ней:
- Милова, ты что куришь: "Прибой" или "Север"? Милова, ты "Красную звёздочку" не кури. Это дрянь такая. Лучше всего "Казбек". Милова, покури, лучше пробежишь.
Она на все вопросы отвечала улыбкой, излучавшей радость, а порой - лукавство. И говорила: "Мне не нужно".
Даже девчонки заметили:
- Ты что к ней пристал?
- Борька, ты чего всё "Милова" и "Милова" зовёшь? Называй На-та-ша!
А на обратном пути в школу я сказал:
- Наташа, хочешь "Беломор"?
Девчонки шли гурьбой и всё слышали.
Я убыстрил шаг и обогнав их, зашёл в небольшой магазин, где купил "Беломорканал". Вышел из магазина - и девчонки как раз мимо идут. И Наташа.
- Возьми, - сказал я ей и протянул пачку. 
Она вдруг стала серьёзной, вскинула глаза и всё же не сдержав улыбки, решительно сказала:
- Давай!
И беря пачку из моих рук, спросила:
- Это что, подарок?
Я улыбнулся и кивнул головой. 
- Девчонки зашумели
- Ты тогда сделай на нём надпись.
- Да, это верно, - сказал я и взял у Наташи пачку. Вытащив авторучку, написал, прислонившись к забору: "На память Миловой Наташе".
Пока я писал, девчонки говорили мне:
- Ты бы, Боря, лучше конфет подарил.
- Он хитрый, знает, что конфеты-то съест и ничего не останется, а папиросы ведь она не выкурит! 
Они засмеялись.  Я, между тем, отдал пачку Наташе и немного отклонившись в сторону от девчонок, вышел вперёд. 
Мне навстречу - Быков:
- Боря, дай закурить.
- У меня нет, я все папиросы отдал Миловой.
Он тогда проходит мимо меня на несколько шагов и берёт у неё несколько штук.
Валька Перфильева отзывает меня немного в сторону и, улыбаясь, спрашивает:
- Ты её любишь?
- А как же! - говорю я уверенно.
- Правда?
- Ну конечно!
Она бежит к Наташе и говорит:
- Наташка, я тебя обрадую, он сказал, что любит тебя.
Мимо проезжает тяжёлый грузовик и из-за грохота я не слышу, что отвечает Наташа Вальке.
А вскоре папиросами были "вооружены" все, даже девчонки. Ну и смеху было!!! Они, правда, не курили. А я бы лопнул от смеха, увидев папиросы в зубах пятнадцатилетних девочек - моих одноклассниц. Но... Валька вытащила зеркальце и посмотрела на себя, как она выглядит с папиросой в зубах. И тут же прыснула со смеху. Настоящее же веселье началось, когда мы вошли в класс. Девчонки попробовали закурить. Я дал некоторым из них прикурить от своей дымящейся папиросы. Они пробовали потянуть дым, но у них ничего не получилось: изо рта шла слабая, еле заметная струйка дыма, и они бросили это занятие. А потом папиросы находили в партах и под партами. Но, благо, учителя не заметили или просто не обратили внимания на клочки завёрнутого в бумагу, валявшегося на полу табака.
На другой день я купил пачку "Севера", решив преподнести её в подарок Наташе. Я воздержался от соблазна выкурить эту пачку, даже и не распечатал её. А на коробке сделал надпись: "На память Миловой Наташе. г. Сретенск, 27 апреля 1963 г."
На другой стороне коробки размашисто написал: "Привет!!!" - и поставил три восклицательных знака.
Но она отказалась от неё. Не взяла!
Я тогда решил переправить пачку на уроке литературы, запаковав её в несколько листов бумаги.
Что было потом?
После перемены я вбегаю в класс и вижу у себя в папке штук 6-7 папирос.
- Откуда они? - спрашиваю я у Сваткова Анатолия - моего соседа по парте.
Толька - высокий и солидный по фигуре, но легкомысленный и переменчивый по натуре. Он курит. Можно сказать, мой товарищ по курению, и угощается моими папиросами. 
Пачку "Севера", оказывается, растащили по одной ребята: и кто курит, и кто не курит - все, кому не лень. И Толька, оказывается, приберёг для меня эти шесть папирос.
Вот спасибо-то!
А Наташка наверное обиделась. Девчонки ей теперь надоедают.
Я написал на уроке ей записку: "Я пошутил". Потом ещё одну с такой же надписью. Только девчонки, желая подцепить меня, написали от её имени: "Я тебя люблю. Я Милова Наташа.  Напиши, любишь ли ты".
Зря стараетесь, девочки. Я ведь знаю, что ни одна девчонка, а тем более Милова Наташа - прекрасной души человек, не напишет так глупо и развязно.
Потом девчонки сообщили мне, что Наташа не верит, что это я написал слова: "Я пошутил". И после уроков, когда уже все расходились, я подошёл к ней и сказал громко, но с некоторым смущением: "Я пошутил".
Мне показалось, что она ласково взглянула на меня и засмеялась, отвернув взгляд.
Я молча вышел из класса.

На пути из школы я курил. Но едва начав, выкидывал папиросы. Так испортил штуки четыре. А дома взял ножницы и без всякой жалости разрезал оставшиеся. Впрочем, одна штука осталась. Я закурил в последний раз и... вспомнил своего друга Юру и слово, которое я дал ему, КАК ДРУГУ (это было на следующий день после того весеннего вечера). Я выкинул папиросу, закинул её далеко-далеко.
 

И покончил с этим делом навсегда 

Такие слова я стал напевать на мотив "Бригантины" после того, как выкинул курение из головы. Меня теперь не тянет к нему и морально. Наоборот, как раз морально мне не хочется  курить.    Ведь я дал слово другу. "Ведь я сознательный человек, - убеждал я себя. - Так не будем же огорчать своих близких и друзей".

Вот как окончилась эта история, которая помогла мне окончательно бросить курить и самому стать лучше.
И почему человек бывает иногда печален, а потом снова весел; серьёзен и легкомыслен одновременно.

Близится май. И я решил написать поздравительные открытки своему учителю музыки и в Читу, матери Валеры и заодно Сергею и Лёве. Я всегда буду с благодарностью думать о них и о тех чудесных днях, которые я провёл в Чите. 
Валере я написал:  "Мой дорогой учитель! Примите от моего сердца это поздравление с великим праздником 1 мая.  Искренне поздравляю Вас и желаю крепкого здоровья и всего того, что даст Вам счастье. Ваш ученик".
В Читу написал почти то же самое: "Уважаемая Галина Александровна, Сергей и Лёва! Поздравляю вас от души с великим праздником 1 мая. Желаю хорошего здоровья и всего остального, что принесёт вам счастье. Комиссаров Борис".

*        *

*

- Юра, - говорю я, -  я исправился и бросил курить. Юра, ты такой молодец, ты мне помог!
Он радостно улыбается и мы жмём друг другу руки.
Встречаю Лёню.
- Ну как живёшь? - спрашивает он.
- Хорошо! - восклицаю я, - я курить бросил...
- Поздравляю, - перебивает он мои слова.. Мы жмём друг другу руки и наши лица озаряются улыбками.

(Продолжение следует)