Неудивительно, что попытка снять «мифологические наслоения» с жизнеописания Иисуса вызывали протесты христианской церкви. В среде же ортодоксального иудаизма резкую критику вызывала сама идея писать об Иисусе и раннем христианстве. И вызвано это было двумя основными причинами. Прежде всего, многовековые гонения на евреев со стороны христианской церкви табуировали само имя Иисуса и сформировали бытующее до сих пор в ортодоксальной среде глубочайшее эмоциональное неприятие Церкви, христианства и его основателя. Напомним, что в Талмуде даже знакомство с книгами миним (иудео-христиан), считавшихся тогда идолопоклонниками (потом, в силу исторических обстоятельств, это положение законоучителям пришлось основательно пересмотреть) и чтение их было категорически запрещено (Шабат, 116а; Тосефта, Шабат, 13:5). Вторая причина состоит в фундаментальном разрыве религиозного и научного дискурсов, когда они существуют преимущественно параллельно, и научные университетские изыскания не интересуют ортодоксальную среду.

Тем временем сложилась целая школа в современных новозаветных исследованиях, которая получила название «иерусалимской» и в становление которой Давид Флуссер и его ученики внесли большой вклад. Научная позиция этой школы состоит в том, что раннее христианство есть плод преимущественно внутрииудейского религиозного развития и лишь в сравнительно малой степени испытало внешнее эллинистическое влияние; воззрения же Иисуса — плоть от плоти иудейские. Это положение остается спорным, и, по сути дела, вся полемика ученых в этой области посвящена соотношению эллинизма и иудаизма в раннехристианской идеологии. Так, взгляд, радикально противоположный «иерусалимской школе», в России высказал Сергей Лёзов, полагающий, что раннее христианство возникло в нееврейской среде[7].

Тезисы Флуссера охватывают не только ранний период христианства, но и распространяются на наше время, затрагивая разные аспекты иудейско-христианских отношений. Хотя и написанные почти 40 лет назад (а за это время новозаветные исследования, несомненно, продвинулись, да и сама форма тезисов имеет свои ограничения), они по-прежнему остаются чрезвычайно актуальными, поскольку в концентрированном виде отражают множество религиозно-философских и религиоведческих положений, являющихся до сих пор предметом горячих споров. Один 56-й тезис чего стоит! Ознакомившись с ними, можно получить представление не только о позиции автора, но и о современной научной проблематике. Последнее представляется особенно важным, поскольку знания ортодоксальных еврейских кругов, да и широкой публики о достижениях еврейской научно-исторической мысли в новозаветных исследованиях почти нулевые. Надеемся, публикация материалов выдающегося ученого поможет хотя бы в малой степени преодолеть как незнание, так и настороженность евреев в отношении христианства, особенно раннего.

1. Иисус был евреем, жил согласно иудейской вере и умер за нее. Он «подчинился закону» (Гал., 4:4) и не собирался становиться реформатором иудаизма.

2. Можно определить место Иисуса в современных ему течениях иудаизма. Он не проповедовал и не делал ничего, что могло бы вызвать сопротивление и ненависть со стороны фарисеев. Его критика фарисеев никоим образом не отличается от самокритики фарисеев. Если он посчитал себя мессией, то это было сделано во исполнение иудейских чаяний и не могло стать причиной конфликта между ним и иудаизмом.

3. Иисус не изобрел новой идеи Б-га. Его Б-г — это Б-г Израиля. Милость Б-жья к грешникам и любовь к ближнему — это ветхозаветные идеи, прежде всего подчеркивавшиеся многими фарисеями. Разумеется, требование Иисуса любить врага носит крайний характер, а его религиозная расположенность к блудницам, мытарям и «худому сообществу» возмущали иудеев того времени в гораздо большей степени, чем это возмутило бы христианское общество. Учение Иисуса об индивидуальной морали имеет важное значение и может восприниматься как революционное, но в то время оно не рассматривалось как подрывное. Оно было едва замечено как иудеями, так позже и христианами. Таким образом, кроме как в собственных речениях Иисуса, мы уже в Новом Завете едва ли найдем следы его персональной вести.

4. Иисус был очень высокого мнения о своей личности. Но поскольку из синоптических Евангелий нельзя заключить, что он считал себя Б-гом, его притязания не являлись богохульством.

5. Иисус был распят римлянами как «царь иудеев». Пилату его выдали саддукейские первосвященники. В синоптических Евангелиях фарисеи нигде не упомянуты в качестве участников «суда» над Иисусом. Казнь брата Господнего Иакова саддукейским первосвященником до такой степени возмутила фарисеев, что они добились смещения первосвященника со своей должности.

6. Тот факт, что Иисус сам был евреем, который не противостоял иудаизму, и что смерть Христа — не дело еврейских рук, уже был невыносим для тех кругов ранних христиан, которые все больше утверждали превосходство христианства над иудаизмом. Поэтому уже в синоптических Евангелиях делается попытка, посредством небольших, но многочисленных изменений текста, подчеркнуть противостояние Иисуса и иудеев, подчеркнуть вину иудеев в смерти Иисуса.

7. Ученики Иисуса, «первохристианская Церковь» и иудео-христиане доказывают, что Иисус не собирался разрушать иудаизм и сам он жил согласно Закону. Они также не считали, что идея Б-га у Иисуса противоречила иудаизму. Мало того, многие иудео-христианские группы не принимали церковную христологию; их христология была «нищей». Разрыв между иудео-христианами, не принадлежавшими ядру Церкви, и иудейством произошел потому, что остальные евреи не стали христианами; они не приняли того, что было с очевидностью ясно христианам. Одна из главных причин христианского антииудаизма состоит в том, что евреи, к которым принадлежал Иисус, не стали христианами. Существование нехристианского иудаизма компрометирует христианство.

8. Христианство поначалу не было монолитным. Вероучительные положения, сформулированные церковным мейнстримом, стали результатом внутренней полемики. Важную, хотя и не исчерпывающую роль здесь сыграл апостол Павел. История паулинизма вплоть до сегодняшних дней представляет собой серию неудачных попыток обратиться к исходному учению Павла.

9. Отношение христианства к своему иудейскому наследию всегда амбивалентно: с одной стороны, есть желание быть истинным Израилем, с другой — не хочется отождествлять себя с иудаизмом и особенно с евреями.

10. Известно, что никто не может наследовать, пока не умер предшественник. Но если Церковь уничтожила бы еврейство, она бы скомпрометировала себя еще больше. Никакой суд не признал бы наследником того, кто получил наследство посредством убийства наследодателя.

11. Если бы все евреи стали христианами, они бы пользовались почетом, как брахманы в Индии: ни одно крещение, свадьба, похороны или месса не могли бы отмечаться без присутствия еврея. Но еврейство не приняло христианства.

12. Обвинение евреев в убийстве Иисуса есть более эффективная форма настоящего обвинения, чем та, что евреи не стали христианами. Обвинение в «богоубийстве» почти наверняка восходит к раннему иудео-христианству; оно с готовностью было воспринято христианами-неевреями, поскольку тем самым они могли отмежеваться от проклятых евреев.

13. Предполагалось, что древний иудаизм должен был стать мировой религией. В то время повсюду были полуиудейские «богобоязненные», которые не стали прозелитами. Большинство христиан-неевреев изначально вышли из этих «богобоязненных» и других сочувствующих религии Израиля.

14. Неевреям было трудно полностью присоединиться к иудаизму в силу бремени Закона, тяжкого для неевреев и отделявшего их от соотечественников. Но и иудаизм не стал бы мировой религией, если бы он усвоил более либеральные толкования предписаний и запретов. Потому что проблема заключалась не в Законе, а в том факте, что еврейство было отделенной и часто ненавидимой группой людей. Прозелиты связывали себя с еврейским народом и еврейской судьбой. Поэтому было необходимо, чтобы возникла независимая религия, которая освободила бы неевреев, тяготеющих к иудаизму, от бремени Закона и не делала бы их евреями.

15. Комплекс неполноценности, который ощущали «богобоязненные» перед «полными» евреями, мог бы быть легко преодолен в случае убежденности не только в том, что новая религия единственно истинная, но и что иудаизм действительно заблуждается, Б-г отверг евреев, иудейские законы были ложны и либо ничего не значили, либо препятствовали спасению. Историческую миссию создания новой религии, которая была бы одновременно иудейской и независимой, исполнило христианство. Таким образом, амбивалентное отношение — если выразиться помягче — христианства к иудаизму в прошлом не случайно, а логично.

16. Отношение Иисуса к нееврейскому миру было более радикальным, чем у фарисеев, которых он упрекал в прозелитизме. Он даже отказывался исцелять неевреев. В то же время он признает праведных неевреев — таких, как царица Савская и ниневийцы, — полагая, что в конце времен они будут среди тех, кто удостоится Избавления. Пока что, однако, он более чем сдержан по отношению к неевреям. И исторический парадокс состоит в том, что именно такой Иисус стал Б-гом неевреев.

17. Иудаизм признает равенство прав «богобоязненных»-неевреев в том, что касается Спасения. Но, конечно же, существовали социальные барьеры: например, «богобоязненные» не могли вступать в брак с евреями.

18. В древние времена евреи приветствовали «богобоязненных», выполняющих иудейские предписания. Требования к ним не были максимальны; минимальными же были заповеди сынов Ноя. Апостольский собор (Деян., 15) гарантировал христианам-неевреям статус «богобоязненных».

19. Таким образом, нет ничего необычного в том, что в раннехристианской Церкви находились люди, которые требовали от неевреев-христиан выполнять больше предписаний, чем содержится в заповедях потомков Ноя. «Богобоязненные» и, со своей стороны, христиане-неевреи были склонны выполнять, по крайней мере, некоторые иудейские предписания, — как из любви к иудаизму, так и чтобы преодолеть комплекс неполноценности перед иудаизмом.

20. Если христианству предстояло стать мировой религией, то оно должно было быть «свободно от Закона» и не быть «иудействующим». Только христианство, свободное от Закона, могло отделиться от иудаизма.

21. Иудаизм относится к тем религиям, которые содержат систему предписаний и запретов, в т. ч. ритуальные законы. К этому типу религий принадлежат некоторые религии к востоку от Римской империи, такие как зороастризм и индуизм. Религии самой Римской империи и остальных стран Европы не имели подобной законодательной системы, регулирующей повседневную жизнь.

22. Таким образом, также и по этой причине, если христианство хотело завоевать Римскую империю, оно должно было стать свободным от закона. То есть, желая обрести независимость от иудаизма, христианство не могло изобретать никакой новой законодательной системы, отличной от иудейской. Это сделало бы невозможным интеграцию христианства в то пространство, в котором оно действовало.

23. Следовательно, сначала было необходимо пробудить у христиан отвращение к жизни по иудейскому Закону, а потом запретить им исполнять Закон. Эта первоначальная историческая миссия выпала многим, в т. ч. Павлу. Когда Павел пренебрежительно говорит о «делах», он подразумевает иудейские предписания. Теологическое, а позже и эмоциональное отвращение к иудейскому образу жизни стало одной из основ христианского антииудаизма и важным мотивом антисемитизма.

24. Первоначально тысячи хри-сти-ан-«богобоязненных», хотя и не жили согласно иудейским законам, выказывали уважение к Закону. К числу их принадлежал Лука, полагавший, что христиане еврейского происхождения были преданы Закону. Он верно подметил, что неприятие христианской вести евреями привело к появлению языко-христианства.

25. Поощрение ненависти к иудейскому Закону неизбежно привело к запрету иудейского образа жизни, сначала для христиан-неевреев, а скоро и для евреев, ставших христианами. Уже в конце I века считалось очевидным, что евреи, пришедшие в Церковь, перестают соблюдать шабат и празднуют воскресенье. В середине II века среди основной массы христиан было лишь небольшое меньшинство, которое разрешало евреям, ставшим христианами, жить в соответствии с Законом — при условии, что они не признавали Закон путем к Спасению. Это меньшинство также держалось мнения, что Закон был запрещен для христиан-неевреев. Позже было все сделано для того, чтобы запретить Закон для всех христиан. Эта тенденция не имела ничего общего с эллинизацией христианства; фактически, она завершилась еще до того, как начался процесс эллинизации.

26. Отход от Закона и поощрение отвращения к нему не только сделали христианство независимой религией, но и привели к глубокой вражде между иудаизмом и христианством.

27. Последствием такого шага стало превращение иудео-христианских общин в еретиков. Отношения этих людей с основной массой христиан были напряженными; они подчеркивали свою преданность Закону, в соответствии с которым жили Иисус и апостолы, считали миссию основной массы христиан к неевреям катастрофой — поскольку полагали, что надо было гораздо больше усилий направить на евреев. Иудео-христиане, не принадлежавшие к основному телу Церкви, обычно занимали антипаулинистскую позицию.

28. Для «богобоязненных», которые стали или собирались стать христианами, радикальный отход от Закона был, вне всякого сомнения, болезненным шагом, но в конечном счете они от этого выиграли — поскольку теперь они смогли в полной мере преодолеть свой комплекс неполноценности. Поскольку жизнь в соответствии с Законом осуждалась, евреи не причислялись к тем, кто обретет спасение. Мало того, свободная от Закона жизнь позволяла им интегрироваться в их свободное от Закона окружение. Попытка считать себя «третьей силой», наряду с иудаизмом и христианством, не удалась. Хотя христиан в нееврейском мире ненавидели и подвергали кровавым преследованиям, они ощущали фундаментальную общность со своим окружением.

29. Вторая причина, по которой христианство стало мировой религией неевреев, заключается в специфике христианской веры, которую, вообще говоря, евреи не то чтобы ненавидели, а не принимали. Скоро они неизбежно пришли к заключению, что все, кто не разделяет веру во Христа, осуждены. После того как христианство стало религией свободных от Закона неевреев, прежние «богобоязненные» и прочие христиане могли и в силу этой причины ощущать свое глубокое превосходство над иудеями и развивать антииудаизм.

30. Иисус не требовал верить в себя. Он решительно противился культу личности.

31. Основы христианства целиком иудейские, а не эллинистические. Тем не менее христология более свободно могла развиваться в нееврейском окружении, поскольку там она не была проникнута reservationes mentales иудаизма.

32. То же самое верно для остальных христианских доктрин. Сепаратистская идея церкви у ессеев, доведенная до логического конца, могла привести к возникновению в мейнстриме нееврейского христианства идеи verus Israel. Ессейский дуализм «плоти» и «духа» мог поставить иудейскому Закону печать «плотскости», а ессейское учение о благодати могло сначала быть привязано к христологии, а потом создать противопоставление «дел Закона» и «оправдания по благодати»».

33. Типологическая интерпретация библейских стихов характерна для иудаизма времен Иисуса. Это эвристический метод, чьи результаты не замкнуты на иудаизме — ни практически, ни в теологическом плане. Филон опирался в своей религиозной философии на аллегорическую экзегезу Пятикнижия; ессеи, посредством типологической интерпретации пророков и псалмов, находили подтверждение historia sacra своей секты. В христианстве, уже в Новом Завете, некоторые стихи Ветхого Завета интерпретировались по иудейскому типологическому образцу, — особенно в доводах в подтверждение христологии в экклезиологии. Уже в Новом Завете религиозно-богословское значение таких интерпретаций намного выше, чем в иудаизме. Впоследствии выводы типологической экзегезы сыграли исключительную роль в христианской вере и теологии. Итоговые положения такой интерпретации часто воспринимались в христологии и экклезиологии как конкретный исторический факт.

^{Апостол Павел проповедует евреям в синагоге в Дамаске. Византийская мозаика. XII век. Собор Монреале, Италия}