Священство— это суть всего, и, возможно, одной из самых прискорбных характеристик современной Церкви является отсутствие чувства священства. Свою юность я провел в Бруклине, полный беспокойства и смятения, пытаясь найти смысл существования этого запутанного мира. Если бы в то время меня спросили: «Какое занятие действительно тебе по сердцу? К чему, на твой взгляд, ты призван?», — то, даже невзирая на свое атеистическое невежество, я знал, что ответом было слово «священник». Тогда я вряд ли нашел бы в себе смелость признать это, но теперь я могу лучше понять состояние своего сердца в то время и могу сказать, что я уже знал о центральной роли священства.
Мы можем оказаться в особой опасности: приспособиться к очередному религиозному словарному запасу. Как мы вошли в «харизматическую», точно так же сейчас мы можем войти в «апостольскую» форму говорения. Апостольское может стать для нас всего лишь очередной фразеологией, а мы, в конце концов, — лишь людьми, хорошо знакомыми с техникой своего дела. Это самая ужасная из всех возможных участь: взять эти святые и абсолютные вещи и превратить их в очередную скучную форму. Если мы стремимся быть жизненно важной Церковью в слове, деле и присутствии, исполняющей вечную цель Бога, то нам необходимо нечто очень важное, а именно: познание реальности Бога. Это — единственное, что спасет нас от того, чтобы быть просто «специалистами» своего дела. Поэтому Писание повелевает нам «уразуметь Иисуса» в послании к Евреям (3:1):
Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника (в английском переводе — «Апостола») и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа.
Существует неразрывная связь между апостольством и священством. Мы никогда не относились с пренебрежением к тому, что является апостольским, но у нас есть явный недостаток познания того, что имеет отношение к священству. Мы можем пытаться исполнить другие служения и призвания, не обращая на священство никакого внимания (хотя я сомневаюсь в успехе этого), но есть нечто в апостольстве, навеки связанное с первосвященством. То, что нашло отражение в небесном призвании Иисуса, относится также и к нашему небесному призванию, которое не будет небесным, пока Бог не восстановит в нас истинное чувство священства. Слово «небесное» имеет отношение не к чему-то пространственному, но к образу мышления, складу ума и образу жизни. Это — особая характеристика, которой тяжело дать определение, но когда вы столкнетесь с небесами, ощутив на себе их дуновение и услышав их звучание, то вы узнаете их. Если для нас священство — не более чем причудливое название с туманным значением, то это указывает на туманность нашего собственного священства. Этот мир лишен чувства небесного из-за недостатка священников, способных принести небеса на землю. Фактически, синонимом небес является реальность. Все, что относится к реальности, имеет также отношение и к небесам. Это касается даже склада ума, когда священник ощущает атмосферу небес, чувствителен к ней и совершает свое служение, открывая эту реальность миру, враждебному ко всему небесному. Земное противится небесному, но, тем не менее, человечество изнывает от нехватки священников.
На протяжении долгого времени, когда я учил об одежде священников и обо всех предметах, относящихся к ней, я считал, что этот вопрос весьма скучный. Однако сегодня я твердо уверен, что на всем том, что относится к священству, присутствует огромная вечная слава Божья. Священство должно как предшествовать, так и сопутствовать апостольскому хождению. Мы крайне нуждаемся в том, чтобы Бог вдохнул в нас дух истинного священства и прикоснулся к каждому аспекту нашей жизни, нашего хождения с Ним и нашего служения, преображая их. Перед тем, как приступить к служению людям, нам совершенно необходимо научиться служить Богу. Люди, занимающие положение священников, могут обрести ощущение святости Бога только во Святилище, когда они лежат перед Ним как мертвые. Недостаток этого ощущения приводит к тому, что наше служение становится хрупким и поверхностным, и мы видим, что в нем чего-то не хватает. Сегодня Бог взывает о восстановлении священства, потому что только оно может спасти нас от поверхностных дел, совершаемых, якобы, во имя Господне.
ЛЕВИТСКОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ
Восьмая глава книги «Левит» описывает посвящение священников. В ней содержится странный антикварный звон прошлого. Все в этой главе настолько удалено от современности, что сразу возникает искушение считать это всего лишь антиквариатом, чем-то абсолютно недостойным нашего внимания. Такое отношение к этой главе абсолютно не­верно. Все то, о чем в ней говорится, совершенно уместно для нашего времени. Это, возможно, для нас даже более уместно, чем для поколения, жившего в библейские времена, к которому были обращены слова книги «Левит».
Глава начинается с драгоценных слов: «И сказал Господь Моисею...» И эта фраза встречается на протяжении всей этой главы: «И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею...» С самого начала Бог хочет приковать наше внимание к тому факту, что все сказанное после этих слов, имеет Божественное про­исхождение. Здесь нет ни такого требования, ни такого постановления, которые могли бы произойти от человеческого вымысла. Вся концепция этой главы совершенно Божественна и противоположна плоти. Это — сознательная атака на человеческий здравый смысл и хороший вкус. Все это происходит из сердца Самого Бога и полностью противоречит всему человеческому. Именно по этой причине эта глава еще более драгоценна для нас.
Само чтение этой главы приводит к некоторому утомлению. А что было бы, если бы вам пришлось быть действительным исполнителем всех записанных в ней Божьих требований? Резать, окроплять кровью, махать приношением потрясания, сидеть у входа в скинию собрания семь дней — все это кажется абсолютно абсурдным и невероятно утомительным. К моменту, когда дело с жертвами и кроплением окончено, и эти вы­мазанные кровью люди сидят у скинии собрания, тускнеет и бледнеет все, что с точки зрения плоти относительно роли и титула священника выглядит привлекательным и почетным. Это излечивает нас от романтических представлений о смысле слова «священство». Служение священника полно крови и изнеможения. Подробности требований, выдвинутых Богом к посвящению священников, просто удивительны.
И сказал Господь Моисею, говоря: «Возьми Аарона и сынов его с ним, и одежды и елей помазания, и тельца для жертвы за грех и двух овнов, и корзину опресноков, и собери все общество ко входу скинии собрания» (Левит 8:1-3).
Обратите внимание на то, что народ должен был наблюдать за всем процессом посвящения. Божье повеление, переданное всему обществу Израиля, касалось не того, что священники говорили, но того, что они делали сами, и того, что делали с ними и для них. У израильтян была возможность, которой нет у нас. Мы не видим, как убивают животных, непонятно зачем собирают кровь в тазы, после чего брызгают ею на предметы и на одежду священников, а затем мажут этой кровью уши и большие пальцы ног и рук. С тем, кто видел все это, что-то происходило. В самой глубине его сознания отпечатывалось понимание значения греха и того, что требуется для его искупления. Кто-то должен был стать между Богом и человеком, и для того, чтобы приобрести то, что дает жизнь, требовалась чья-то смерть, так как жизнь — в крови.
Мы никогда не сможем по-настоящему оценить новозаветное священство и познать Богом заложенный в нем глубинный смысл, если не поймем того, что предшествовало служению священника Нового Завета, являясь его «тенью». Существуют определенные обязательные элементы священства, которые были описаны как первоочередные, распределены по категориям и перенесены в новозаветное священство по чину Мелхиседека. Приход Нового Завета не означает, что новое священство заменило старое. В определенном смысле замена действительно произошла, но священству по чину Мелхиседека также присущи определенные обязательные элементы, глубинный смысл которых был раскрыт еще в самом начале священнического служения.
Моисей сделал так, как повелел ему Господь, и собралось общество ко входу скинии собрания. И сказал Моисей к обществу: вот что повелел Господь сделать. И привел Моисей Аарона и сынов его и омыл их водою; и возложил на него хитон, и опоясал его поясом, и надел на него верхнюю ризу, и возложил на него ефод, и опоясал его поясом ефода и прикрепил им ефод на нем, и возложил на него наперсник, и на наперсник положил урим и туммим (Левит 8:4-8).
Кто из вас хотел бы быть раздетым и омытым водою Слова Божьего прямо перед людьми? Насколько вы готовы к тому, чтобы пережить унижение, будучи обнаженным на глазах у всех перед тем, как на ваше тело будет одета первая часть священнического одеяния? Моисей омыл Аарона с сыновьями до того, как были приготовлены их одежды. Это было публичное унижение, так как за предварительным этапом процесса посвящения священников наблюдал весь Израиль. Именно унижение является центральным аспектом понятия «священство». Одеяния прикреплялись к священнику искусно сплетенным шнуром. Это не просто: «раз, два — и снял; раз, два — и одел». Роль священника не выполняется только за кафедрой, а затем выбрасывается дома за ненадобностью. Это — не призвание, которое человек сам избрал для себя, потому что оно показалось ему чем-то привлекательным. Оно связано с изнурительной подготовкой, которая не дается с легкостью или безразличием.
И возложил на голову его кидар, а на кидар с передней стороны его возложил полированную дощечку, диадиму святыни, как повелел Господь Моисею (Левит 8:9).
Аарон носил на лбу священную диадиму, и с каждым шагом ощущал вес этой золотой таблички. О, если бы каждый из нас мог ощутить на своей голове эту табличку, на которой начертано: «Святыня Господня»! Тогда с каждым шагом или движением нашего тела мы бы ощущали: «Святыня Господня! Святыня Господня! Святыня Господня!» Мы не смогли бы даже почесать затылок или сделать любое другое телодвижение без того, чтобы не почувствовать на своем лбу вес этих слов: «Святыня Господня». Нам нужно все время напоминать об этом, потому что наш разум постоянно ищет удобного случая, чтобы уклониться в сторону от Божьего пути, и всегда ищет развлечений. Если мы позволим себе подобный образ мышления, то начнем поступать так, как нам хочется, и думать о том, о чем нам хочется. Разуму нужно постоянно напоминать о «святыне Господней». Если бы мы постоянно ощущали тяжесть этой золотой таблички на своем лбу, то насколько меньше было бы в нашем служении поспешности и душевности, и насколько меньше было бы в нас стремления выбежать к месту, с которого можно было бы говорить к людям. Давайте же опять ощутим вес священной диадимы во всем, что мы делаем. И только после того, как священники были облачены в свои одеяния и должным образом подготовлены, на них изливался елей помазания.
ЕЛЕЙ ПОМАЗАНИЯ
И взял Моисей елей помазания, и помазал скинию и все, что в ней, и освятил это Левит 8:10. Если Бог требовал, чтобы драгоценным елеем были помазаны медные сосуды и другие предметы, то насколько же больше это требование относится к сосудам из плоти и крови, призванным для того, чтобы служить Богу! Насколько мы ценим Божье помазание? Если какой-то вопрос и заслуживает исследования, то это — феномен помазания, и потому мы должны относиться к нему с глубочайшим почтением. Для приготовления елея помазания требовались очень дорогостоящие составляющие, которые нужно было взять в определенных пропорциях и как следует перемешать. Кроме того, Бог указал, что этот елей не должен изливаться на человеческую плоть, и каждый, кто нарушал это повеление, подвергался наивысшему наказанию. Никто не смеет выдумывать что-то, что было бы приблизительно похоже на елей помазания или же заменяло его. Составляющие или специи, которые использовались при его приготовлении, обычно ассоциируются с помазанием тела перед погребением. Они имеют совершенно особый запах и никогда не применялись для обычных человеческих целей, а только для Божьих.
Сколько раз мы были виновны в том, что изготавливали этот елей по собственным рецептам? Мы можем многое рассказать о фальшивом помазании, которое на первый взгляд выглядит как настоящее, но нас самом деле таковым не является. Такое «помазание» в действительности — это, скорее, блеск яркой человеческой индивидуальности. Сколько из нас умеют различать, где проявляется человеческая индивидуальность, а где — святое Божье помазание? Сегодня есть так много «выдающихся личностей», обладающих даром красноречия и организаторскими способностями, которые знают, как правильно руководить и исполнять свою роль, однако их деятельность не имеет ничего общего с помазанием. Бог не даст нам истинного, если мы удовлетворены подделкой. Мы можем рассчитывать на помазание только тогда, когда отвергнем все, исходящее от человека, и начнем всецело уповать на то, что дается Богом. Часто для того, чтобы произвести впечатление, мы делаем звук помощнее, немного приукрашиваем свой голос душевностью и добавляем чуть-чуть экстравагантности. Или же мы даем рекламу, специально рассчитанную на то, чтобы сыграть на эмоциях наших слушателей. Все это — фальшивое помазание. Подобные уловки могут привести к некоторым желаемым результатам, однако они не связаны с абсолютным упованием на силу истинного помазания. Истинное помазание приносит те результаты, которых желает Бог, и это достигается только через Его слово.
Еще в 20-х годах прошлого века Вочман Ни предупреждал о том, что самым ужасным обманом последних дней будет подмена того, что исходит от Духа, душевными вещами, приходящими через развитие технологий. Мы должны относиться к подобной душевности с большой осторожностью и хранить себя от нее, иначе мы станем больше полагаться на громкость звука, чем на силу Святого Духа. На протяжении многих лет мы делали все возможное для того, чтобы имитировать Божье помазание. Мы использовали и благочестивое звучание музыки, и усиление звука, однако разница между настоящим и подделкой всегда очевидна. Мы научились организовывать хорошие служения и готовить хорошие проповеди, однако у нас никогда не получается создать атмосферу, наполненную славой небес. Мы должны быть осторожны не только с технологиями, но и с использованием в качестве особого инструмента собственного голоса, когда мы меняем его интонацию, желая произвести на слушающих нас людей определенный эффект.
ЖЕРТВА
И покропил им на жертвенник семь раз, и помазал жертвенник, и все принадлежности его, и умывальницу, и подножие ее, чтобы освятить их; и возлил Моисей елей помазания на голову Аарона и помазал его, чтоб освятить его. И привел Моисей сынов Аароновых, и одел их в хитоны, и опоясал их поясом, и возложил на них кидары, как повелел Господь Моисею. И привел Моисей тельца для жертвы за грех, и Аарон и сыны его возложили руки свои на голову тельца за грех; и заколол его Моисей...Левит 8:11- 15а.
Мы должны понимать, что подразумевалось, когда Моисей заколол тельца. Это — феномен, наводящий ужас: для того, чтобы могла быть жизнь, требовалась чья-то смерть. И заметьте: все это происходило на глазах у всего общества Израиля. Они наблюдали за тем, как нож вонзался в жертву, и из раны начинала фонтаном бить кровь. Они видели, как животное ослабевало, начинало шататься и падало на землю, после чего его разрезали на куски. Эта картина была действительно незабываемой. Агония животных, которые с перерезанным горлом бились в предсмертных конвульсиях, выглядела как наивысшая глупость, которой невозможно было дать какое-либо логическое объяснение.
... и взял крови, и перстом своим возложил на роги жертвенника со всех сторон, и очистил жертвенник, а остальную кровь вылил к подножию жертвенника, и освятил его, чтобы сделать его чистым. И взял Моисей весь тук, который на внутренностях, и сальник на печени, и обе почки и тук их, и сжег Моисей на жертвеннике; а тельца и кожу его, и мясо его, и нечистоту его сжег на огне вне стана, как повелел Господь Моисею (Левит 8:156-17).
Это полностью противоречит тому, что мог бы сделать человек, и это показывает, насколько сильно небеса отличаются от земных мнений и суждений. Мы сохраняем то, что Бог уничтожает, и те вещи, которые мы отбрасываем как мерзкие и бес­полезные, как раз и являются тем, что Бог называет жертвой. Плоть и кожа, которые на наш взгляд особенно ценны, сжигались вместе с нечистотами. Более того, они сжигались вне стана, что указывает на Божье отвращение к плотским вещам. То, что ценно для человека, мерзко в глазах Божьих.
Приятным благоуханием для Бога являются внутренности — то, что находится внутри, а не снаружи. Бога не интересует внешняя кожа и плоть — Он ставит их на один уровень с нечистотой. Он втайне работает именно с тем, что находится внутри нас: с нашим внутренним человеком. Приятным и угодным благоуханием Богу является только то, что приносится в жертву после того, как было рождено во внутренней борьбе. Современные христиане виновны в том, что приносят в жертву Богу своё внешнее: свою индивидуальность, свою привлекательность, свои плотские способности. Это происходит только потому, что у нас нет ничего внутри, что мы могли бы принести в жертву. Мы никогда не учились тому, чтобы находиться перед Богом в покое или ожидать Его. Дело в том, что приятные Богу жертвы могут сформироваться глубоко внутри нас только через страдания, позор и безызвестность, которые мы так презираем. Мы не ценим эти вещи так же, как их ценит Бог, и потому предпочитаем обходиться без них. Нам необходимо послушание и видение, которые позволят нам вынести за стан свою «кожу» и «плоть», которых не должно бытьни во святом месте, ни за кафедрой.
Невозможно определить, где заканчивается священник и начинается жертва. Истинный священник сам является своеобразной «жертвой». Это — тот человек, который за то время, когда Бог работал с ним в тайном месте, накопил «тук» (жировые накопления или запас). Он познал Бога в тайном месте за завесой обстоятельств и внешних чувств. Бог, работая с этим человеком, использовал такие способы, которые не могут быть рассказаны другим. Эти способы полны стыда, и люди смотрят на них как на что-то позорное. Эти способы заставляют человека страдать и переносить испытания в совершенном одиночестве. Это — те унижения, через которые Бог проводит нас в тишине и безмолвии, и благодаря которым мы приближаемся к Нему. Очень немногие соглашаются на то, чтобы Бог работал с ними подобным образом в тайном месте, где можно накопить то, что будет приятным благоуханием для Него. Большинство из нас ограждают себя, не позволяя проникнуть за эту ограду ни Богу, ни кому-либо другому. Мы защищаем себя от страданий и боли, и потому вся наша жизнь сгорает «вне стана».
ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ
Когда Аарон и его сыновья возлагали руки на головы животных, происходило их отождествление с жертвой. Передача через возложение рук является неотъемлемой частью священства. Это — символическое отождествление с тем, что напрямую связано с апостольством. Тот же самый принцип описан в послании к Евреям (2:17, 18):
Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь.
Это в точности соответствует процессу возложения рук на головы животных Аароном и его сыновьями. Это — отождествление с тем, что приносится в жертву, и что должно умереть вместо грешного человека. Возлагая руки на голову жертвенного животного, священник признавал собственную греховность и грехи народа, и после этого приносилась заместительная жертва. Об этом же сказал Иов: «Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле». Другими словами, он заявляет, что был достоин смерти, и что единственное место, которого он засуживал, оказавшись перед святым Богом, — это могила.
В принципе возложения рук, фактически, заключается передача чего-то, что исходит от Бога, потому что вы, как священник, также уже отождествили себя с грешным, слабым и допускающим ошибки человеком. Это же однажды сделал и Сам Иисус, который в мелочах познал, что значит быть человеком. Его отождествление было совершенным. Он не просто возложил руки на жертву, но Сам стал ею. Это — не академическое изучение ранее неизвестных тайных обычаев священства Ветхого Завета. Бог строго указывает нам на реальность, сопровождающую апостольство, а именно — на священство. Священник по самые колени погружен в кровь и мясо жертв, которое он затем должен съесть!
ПОСЛУШАНИЕ
И привел Моисей другого овна, овна посвящения, и возложили Аарон и сыны его руки свои на голову овна; и заколол его Моисей, и взял крови его, и возложил на край правого уха Ааронова и на большой палец правой руки его и на большой палец правой ноги его.Левит 8:22-23.Все Божьи заповеди начинались со слов: «Слушай, Израиль!» Слушание — это послушание, а послушание — это действия. Во всем — от ушей до рук, от слушания до действий, — должно быть добровольное повиновение. До тех пор, пока Бог не будет целиком обладать нами и нашими поступками, каким бы они ни были и как бы они ни противоречили нашим естественным человеческим наклонностям, до тех пор у Бога не будет настоящего истинного священника. Кровь на большом пальце правой ноги означает, что Господь и исключительно Его интересы должны направлять нашу жизнь. До тех пор, пока вы не будете готовы стоять в тех нелегких, полных Божьих требований ситуациях, которые предназначены вам Самим Богом, до тех пор кровь посвящения не будет на большом пальце вашей правой ноги. Наше хождение должно быть мертвым для всего, кроме Слова Господня. То же самое касается и нашего стояния.
Сколько из нас основывают свои решения просто на логических заключениях, вместо того, чтобы быть ведомыми Духом Живого Бога? Я не против логики или практичности, так как их автором также является Бог, но они не должны вытеснить слышание голоса Святого Духа. Мы всецело способны делать рациональные заключения о том, как то или другое станет поддержкой в Божьем служении или послужит Божьим интересам, в то время как Господь не сказал нам обо всем этом ни слова. И сколько из того, что Бог велит нам делать, мы совершаем до назначенного Им времени? Мы производим «мертворожденное», потому что какая-то часть нашего сердца все еще не затронута кровью посвящения. Мы не можем войти в высшее, небесное призвание без елея помазания и крови. Мы не можем выполнить требования этого призвания собственными силами, так как оно осуществляется в силе непреходящей жизни. Когда мы перестанем удовлетворяться чем-то меньшим и примем требования высшего призвания, тогда мы увидим, что для входа в такое священство мы сначала должны войти в Самого Первосвященника. Послание к Евреям указывает на реальность того, что левитское священство было всего лишь прообразом и тенью. Существует священство более высокого ранга: более величественное, более возвышенное и более требовательное. Это — священство по чину Мелхиседека, царя праведности и мира.
Большинство из нас имеют несколько идеалистическое представление о том, что значит быть Божьим священником. Истоки этого представления лежат в нашей человеческой природе, произошедшей от земного, а не от небесного. Чувственность нашего восприятия священства отражается в том дискомфорте, который мы испытываем по отношению к левитским требованиям, а также в недостаточном понимании этих требований. К сожалению, это также отражается в том, как мы руководим и служим в доме Божьем, где сейчас так мало признаков чистоты и посвящения. Но именно чистота и посвящение являются теми Божьими требованиями, которые позволяют руководить в соответствии с небесным стандартом.
ОЖИДАНИЕ В ТИШИНЕ
После всех этих жертв, принесенных для посвящения священников, осталось еще одно, последнее требование:
У входа скинии собрания будьте день и ночь в продолжение семи дней и будьте на страже у Господа, чтобы не умереть, ибо так мне повелено от Господа Бога. И исполнил Аарон и сыны его все, что повелел Господь чрез Моисея (Левит 8:35-36).
Мы поступаем настолько по-человечески, создавая школы ученичества, в которых всего за три месяца пытаемся подготовить людей, способных «изменять мир». Но где же ожидание? Существует чисто человеческое рвение, когда человек, забыв обо всем, делает, как он полагает, Божью работу, которая на самом деле является пародией на истинную работу священника. Такая работа не производит результатов, пребывающих в вечности, и никогда не сможет их произвести. Завершающее ожидание у входа в скинию приносит нам своеобразную «смерть». Нам не нужно нестись, сломя голову, и совершать свое «служение». Семидневное ожидание указывает на окончание подготовки. Семь — это число, символизирующее завершенность. Человек может совершить множество «хороших» дел, однако то, что является завершенным, что является священническим и апостольским требует семидневного ожидания у входа в скинию собрания. Многие из нас достигли этого места, пройдя через жертвоприношение и окропление кровью, но затем раньше времени ринулись исполнять обязанности священников, не дождавшись завершения последнего установленного Богом этапа подготовки.
Тринадцатая глава Деяния начинается с описания группы людей, служивших Господу. Благодаря тому, что они находились в состоянии ожидания, Святой Дух смог сказать: «Отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их». Эти люди были отделены или посвящены. Они достигли такого уровня посвящения, когда для них уже не имело значения: останутся ли они в месте поклонения в Антиохии или будут посланы для осуществления Божьих целей. Они пришли в место смерти для собственных желаний — даже для религиозного стремления служить Богу, видеть плод своего служения и быть полезным. Для них в тот момент слово «остаться» было равнозначным слову «пойти». Это было отделение от глубочайших, едва уловимых элементов амбициозности, которая является последним «убежищем», где человек может оправдать себя религиозными и духовными делами, совершаемыми для Бога.
Бог сказал, что если мы пойдем раньше времени, то «умрем», и по этому пути уже прошло неисчислимое множество людей: быстрый рывок, короткая вспышка активности и признания, а затем — бесследное исчезновение. Семь дней ожидания — это окончательная «смерть» для этого последнего побуждения сделать что-то для Бога так, чтобы это было замечено другими. По окончании этих семи дней мы становимся пригодными для того, чтобы служить Богу как священники. Мы освобождаемся от любых размышлений о производимом нами впечатлении и выгоде, которую мы можем извлечь для себя. Если в нас еще звучит какой-то иной голос, который требует, чтобы к нему прислушались, то наше служение не будет истинно священническим. Мы относимся к поколению, которое настолько ориентировано на служение и дела, что не имеет представления о том, насколько суровые требования Бог предъявляет к подготовке Своих слуг. Бог награждает за то, какие мы есть, а не за то, что мы делаем. Если в основании дел не лежит истинная жизнь, то они не являются апостольскими.
В большинстве случаев церкви, в той или иной степени, смотрят на служение священника не более чем на труд, за который они платят. Соответственно они получают то, за что платят: поверхностное, дешевое, человеческое служение, в котором отсутствует небесное благоухание. Все может выглядеть корректно с точки зрения Писания, но подобные служения не способны изменять жизни, так как люди не были приведены к небесному престолу. Они не ощутили на себе небесного дуновения и не почувствовали небесного благоухания, исходящего от Божьего престола, потому что служитель ранее не ожидал Бога в тишине. Даже построение воскресных служений стало ориентировано на то, чтобы быть максимально удобным для людей. Время их проведения стало выбираться с таким расчетом, чтобы мы могли как следует выспаться и сделать необходимые дела, и чтобы служение «не испортило» нам выходной день. И при этом, мы отводим достаточно времени для того, чтобы посмотреть футбольный матч или заняться каким-либо другим развлечением. О современном христианстве можно сказать, что оно превратилось в религию удобств, что полностью противоречит образу жизни священника. Мы с легкостью расстраиваемся, раздражаемся и допускаем нетерпение. Своей неспособностью ожидать в тишине мы отображаем дух и характер этого мира.
Мы больше не приносим в жертву тельцов и баранов, мы приносим в жертву самих себя. Мы — жертва теперь. Когда мы находимся в ожидании, наружу выходит все плотское, все человеческие изобретения и уловки, всякое желание заслужить себе немного славы, всякая лень и пугающая тенденция поиска легкого пути. Когда человек действительно принимает решение ожидать, то в его разуме начинается настоящее сражение. К нему начинают приходить мысли о том, что нужно сделать, и о том, как правильно распределить время. Низложение таких мыслей и приведение разума в состояние покоя перед Богом, когда мы свободны от любых тревог, — это не такое уж простое дело, и мы не придем к этому быстро. На это понадобится время, проведенное в ожидании, потому что наш разум должен быть подчинен Христу. Мы не можем позволить, чтобы на нас влияла всякая случайная мысль.
Все это должно быть принесено к жертвеннику, где оно будет «заклано» и «разрезано на куски», и где из него вытечет вся «кровь». Это — духовная жертва Богу. В действительности, нет ничего удивительного в том, что нас так мало интересует ожидание перед Богом. Мы даже меньше склонны к принесению такого рода духовных жертв, чем к разделке мяса, что и обязаны были делать левиты. Подобное духовное «кровопускание» кажется нам отвратительным, а умственный самоконтроль — слишком сложным и болезненным. Подобные требования слишком раздражают нас, и мы с готовностью признаем их абсурдными, устаревшими, не имеющими любви и расточительными.
Ученики однажды спросили Иисуса: «К чему такая трата?», — имея в виду женщину, разбившую дорогостоящий алебастровый сосуд. Иисус сказал, чтобы они не беспокоили эту женщину, потому что она сделала доброе дело. Этот случай — единственный из описанных в Евангелиях, когда Иисус назвал что-либо, совершенное человеком, «добрым делом». Поступок этой женщины был не просто добрым, но настолько выдающимся, что Иисус сказал: «Где ни будет проповедано Евангелие во всем мире, сказано будет в память о ней и о том, что она сделала». Это была очень высокая оценка уникальности ее поступка, хотя у учеников он вызвал негодование как расточительный.
В ожидание не входят в надежде на какой-то прорыв, а, скорее, с осознанием того, что Бог есть Бог, и что Он заслуживает такого внимания. Мы не ожидаем ради того, чтобы получить что-то в ответ. Ожидание, к которому прикреплен список нужд (пусть даже и духовных), и которое надеется на благословение, — это не истинное ожидание священника. Ожидание является истинным только в том случае, когда мы ничего не просим, ничего не требуем и не надеемся получить что-либо в ответ. Мы не предъявляем никаких претензий, потому что понимаем, что мы — Божье творение, а Бог — наш Творец. Именно такое ожидание является истинно священническим.
Мы повсюду видим нужды, взывающие к нашему вниманию. Только такой истинный Священник как Божий Сын Иисус мог ожидать два дня после того, как услышал о смертельной болезни Своего друга Лазаря, которого Он любил. Это — отношение истинного священника, который руководствуется не плотью, не чувствами, не человеческими нуждами или желаниями, а только волей Небесного Отца. Истинное ожидание является даже более приятным благоуханием Богу, чем жертвы и всесожжения, тем более, если ожидающему приходится переносить унижение со стороны приверженцев активных действий, которые всегда говорят: «Хорошо, а покажи мне свои дела». И вам нечего им ответить!
Когда мы делаем что-то для Бога, то где-то в глубине сердца или даже неосознанно мы ожидаем получить что-то для себя, и потому такие дела не являются священническими. Истинное служение священника ничего не ожидает для себя, но исключительно и полностью обращено к Богу. Апостол Павел часто использует фразы «ради вас» и «ради Бога», но никогда — «ради Павла». Он является образцом новозаветного священника, и именно поэтому он смог реализовать все определенные Богом намерения и цели. Павел не рассуждал: одобряют ли люди то, что он делает, нравится ли им это и как они реагируют. Истинный священник совершенно бескорыстен и не обращает никакого внимания на себя.
Ожидать пред Богом целых семь дней — это совсем непростое занятие, но зато оно ведет к Божьей славе. Мы должны прийти в это священническое место, познать его реальность и научиться истинному ожиданию. Всякий призыв к действию, исходящий от Бога, мы должны получать только в месте ожидания. Ожточником даже для тех Божьих действий, которые исходят от нас (конечно же, если такие действия необходимы). Я убежден, что величайшие духовные подвиги последних дней будут начинаться в местах Божьего покоя. Их будут совершать те люди, которые знают, что такое ожидание, и которые не жалеют времени на то, чтобы находиться в покое перед Богом, так как для них это является обычным аспектом их жизни как священников.
Ожидание является отправной, а не финальной, точкой служения священника. Ожидание должно стать неотъемлемой характеристикой всего нашего образа мыслей и хождения перед Богом, и не только до начала служения, но и в процессе его. Вы можете не поверить, но в состоянии ожидания можно находиться даже во время разговора. Когда вы говорите, то ожидаете от Бога следующее утверждение. Это — замечательное внутреннее состояние, которое можно поддерживать даже во время активной деятельности. Такой вид ожидания фактически неизвестен современным людям, но он должен быть восстановлен. Есть прямая взаимосвязь между готовностью сделать что-то, оставаясь при этом незамеченным или не услышанным, и ожиданием. В ожидании есть все необходимое для снаряжения силой, облачения Божьей славой и Его властью, которые проявляются в тот момент, когда Бог призывает нас. Никто не знает, когда он будет призван и будет ли призван вообще, но все это теряет значение, когда человек приходит в священническое место ожидания. Ожидание Бога в тишине — это настолько же священническое служение, как и проповедование, а эффективным может быть только священническое служение.
Налет человеческой душевности, который выражается в свидетельстве и служении, как бы он ни вписывался в ход «хороших» собраний, является преградой для переживания Божьей славы, сходящей с небес как огонь. Именно жажда Божьей славы и огня с небес являются побудительными стимулами для ожидания. Если наша мотивация ограничена успехом, хорошими проповедями и «хорошими» служениями, то у нас не хватит выдержки и терпения на завершающее ожидание. Ожидание является обязательным условием, так как сведению огня с небес предшествует смерть для своих интересов. Огонь с небес может найти выражение в святом молчании перед Богом — такие моменты, когда, ощущая Божье присутствие, вы, фактически, перестаете дышать. Нам нужно больше таких переживаний, и Бог также хочет, чтобы мы чаще пребывали в Его присутствии, и не потому, что мы ищем каких-то особых приятных для плоти ощущений, но потому, что Божьей славой должна быть наполнена вся земля. Божья слава — это свидетельство Его присутствия. Зачастую своими религиозными делами и активностью в служении мы сами препятствуем тому, чтобы на нас сошел огонь с небес. Это происходит либо потому, что мы не знаем о необходимости ожидания, либо потому, что просто не расположены к тому, чтобы ожидать. Люди могут с успехом заниматься религиозной деятельностью, но только священническое служение может свести на землю огонь с небес — Божью славу. Божья слава и Божий огонь в равной степени присущи только истинному священническому служению. Сегодня в доме Божьем ощущается недостаток Божьей славы, которая «зажигает» произносимые слова и наделяет их силой. Божья слава преображает мертвую доктрину в веру, которая изменяет жизнь, а религиозное служение — в событие, наполненное атмосферой небес.
БЛАГОСЛОВЕНИЕ
После того, как принесена последняя жертва, пройден этап завершающего ожидания и совершено потрясание грудью жертвы:
Поднял Аарон руки свои, обратившись к народу, и благословил его... (Левит 9:22а).
Можете ли вы представить себе, как выглядели эти руки? Они были пропитаны кровью. Кровь была под ногтями и в каждой поре кожи. В тот момент Аарон был больше похож на мясника, чем на священника. В инциденте с изготовлением золотого тельца Бог спросил у народа Израиля: кто из них находится на стороне Господа. На этот призыв отозвались левиты, которые отделились от остальных нечестивых израильтян и подошли к Моисею, став, таким образом, на сторону Господа. После этого они должны были взять свои мечи и пройти по стану, убивая своих друзей, отцов и соседей. Поступая так, священники посвящали себя Богу, и, фактически, слово «посвященный» означает «руки, полные крови».
Итак, Аарон поднял свои руки, чтобы благословить народ. Только истинные священники могут поднимать над людьми свои святые руки и низводить с небес благословение. Такой властью обладает только истинный священник, потому что он побывал в присутствии Всевышнего. Одна из причин, по которой наши попытки благословить не приносят желаемых результатов, заключается в том, что эти благословения не являются священническими, так как наши руки не «окровавлены». Наши благословения ничего не стоят, потому что за ними не стоит жертва. Они легки и поверхностны — просто слова, произнесенные с особой интонацией, которые говорят о благословении, но не производят его. Эти руки не были погружены в «кровь». Священник не является истинным, если он не может провозгласить благословение, которое не является простым набором слов, не имеющим действенной силы благословить.
Фактически, нет ни одного такого слова, которое было бы настолько же обесценено, как слово «благословение». Мы постоянно слышим: «Благословите брата... Благословите сестру.. Благословите Господа...» Эти слова произносятся и используются как некий «заполнитель» — что-то, что неплохо звучит для того, чтобы быть использованным в паузах. Поэтому мы должны вступить в борьбу за восстановление истинного смысла слова «благословение», и воскресить его из мертвых. Оно стало просто благочестивым клише в устах людей, которые даже не ожидают, что это слово может что-то произвести. Истинным является священническое благословение, которое производит и передает нечто осязаемое и реальное. Это — небесное проявление, которое проникает в глубины человеческих сердец, позволяя им стать счастливыми, а отсутствие благословений известно под названием «проклятие».
СЛАВА БОЖЬЯ
... и сошел, совершив жертву за грех, всесожжение и жертву мирную. И вошли Моисей и Аарон в скинию собрания, и вышли, и благословили народ. И явилась слава Господня всему народу: и вышел огонь от Господа и сжег на жертвеннике всесожжение и тук; и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лице свое.Левит 9:226-24.После того, как все было сделано в соответствии с Божьими повелениями, Бог Сам сверхъестественным образом зажег жертвенный огонь. Заметьте: семь дней ожидания привели к восьмому дню разрешения. Число восемь символизирует жизнь и силу воскресения. После семи дней полной смерти наступил восьмой день излияния силы и жизни Самого Бога.
Если мы до сих пор не увидели Божьей славы, то только потому, что не исполнили все то, что нам повелел сделать Господь. Если и есть какая-то особая отличительная черта, лежащая в основании апостольства, то это — исключительная жажда Божьей славы. То, что делает нас «безумными» ради Христа, это — ожидающая вера и жажда видеть проявление Божьей славы. Любой другой критерий успеха, меньше этого, является обворовыванием Божьего народа, постановкой препятствий Самому Господу и застывание на более низком духовном уровне. Когда появляется слава Божья, появляется Сам Господь, потому что Господь и Его слава неразделимы. Именно в этом появлении так отчаянно нуждается сегодня Церковь. Слава Божья не является чем-то неосязаемым. Это — реальный феномен, который можно увидеть и ощутить. Мы так долго жили без этой славы, что нас начали удовлетворять просто рассказы о ней без каких-либо реальных ожиданий ее проявления. «Тому слава в Церкви...», — подытожил Павел в послании к Ефесянам (3:21а). Определенно, в Церкви должна присутствовать Божья слава, иначе она не будет истинной Церковью и не будет исполнять свое предназначение. Если слава Божья не приходит через Церковь, то она не приходит вообще, и если ее нет в Церкви, то каким образом о ней узнает этот мир?
...и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лице свое (Левит 9:246).
Здесь описан эффект, который оказывает появление Божьей славы на людей, невзирая на их сопротивление, своеволие и мелочность. Ваше лицо — это вы сами. Никто не может не склониться перед Богом, увидев Его славу, и только это одно уже является настоящим блаженством. Там не было всех этих пустых «аминь» и «аллилуйя», которыми наполнены наши харизматические служения. Люди поклонялись Богу, и это поклонение было настолько глубоким и настолько абсолют­ным, что после него уже никто не мог остаться таким, как прежде. Все ваше видение, все ваши суждения и расчеты, мнения и планы изменяются, когда вы склоняетесь в присутствии Божьем. После этого вы уже не сможете опять поступать так, как поступали раньше. И это происходит, когда вы падаете ниц перед проявлением Божьей славы. Бог Моисея и Аарона не изменился. Если у Него будут истинные священники, прошедшие тот же путь посвящения, что и Аарон с сыновьями, то Его слава опять сойдет на землю.
Священники должны были учить народ отличать священное от не священного. Каким же образом мы, как Тело Христа, можем показать это различие миру? Как мы можем совершать священническое служение с таким уровнем распознания, если реальность священства отсутствует в нашей собственной жизни? Возможно, мы пренебрегаем тем, чтобы восходить на святую гору, или же мы вообще потеряли стремление к преобразующей славе Божьей. Мы не осознаем, что существует Святилище, где можно быть один на один с Богом, и служить в первую очередь Ему, находясь в Его присутствии. Мы долгое время соглашались оставаться за пределами скинии собрания, где наша религиозная деятельность превратилась в особый вид развлечения — технически корректного, но лишенного Божьей славы, небесного благоухания и священнического служения.
Сам Иисус вышел из Святилища, где Он пребывал с Отцом, и так должен делать каждый служитель, который стремится быть истинным священником. Дерзость, металлический скрежет и человеческая душевность — вот характеристики земной атмосферы многих служений, и это явно указывает на то, что эти люди либо не ожидали Бога во Святилище, либо вообще ничего не знают о том, что существует место, в котором Бог ожидает и призывает их. Наши голоса, как и наши лица, являются индикаторами устойчивости наших взаимоотношений с Богом всей благодати. Они безошибочно указывают, насколько истинны и глубоки взаимоотношения верующего с Богом. Когда они начинают излучать Божью славу, то мы об этом можем даже и не подозревать! Нам нужно прийти к полному отсутствию заботы о себе, и тогда мы даже не будем знать о том, что наше лицо сияет. Это сияние может быть обретено только в одном месте - священническом месте ожидания в присутствии Божьем. И попасть туда может только тот, кто верит в существование такого места и имеет веру для того, чтобы войти туда, жить, двигаться и черпать в этом месте жизненные силы. И тогда мир научится отличать священное от несвященного.
Причиной того, что мы разучились отображать истинное священническое служение, является потеря даже самого стремления к славе Божьей. Мы довольствуемся столь малым - всего лишь «хорошими» собраниями, — и не ожидаем ничего большего. Прежде всего, в нас должно быть возрождено ожидание того, что слава Божья может действительно сойти на нас как огонь, и люди будут падать лицами на землю в благоговении, с глубокими вздохами раскаяния, с руками, положенными на уста, в глубоком сокрушении. Но если мы будем ожидать подобных проявлений с неправильными мотивами, то можем даже не надеяться на то, что когда-либо увидим их. Некоторые хотят увидеть, как люди падают на землю в великом благоговении пред Богом, и при этом где-то в глубине сердца стремятся присвоить славу себе: «Посмотрите, как была принята моя проповедь!» Сколько из нас, стоящих за кафедрой, где-то в глубине своего сердца хотят быть героями дня? Многие из таких мотивов подсознательны, но, тем не менее, они существуют. Мы хотим видеть Божью славу, но для того, чтобы прославляли нас, и потому мы ее не видим. Это просто отвратительно: мы не пускаем людей в Божью славу, потому что нашим плотским сердцам все еще присущ едва уловимый эгоизм. Если мы стремимся приукрасить проповедь, чтобы произвести впечатление на слушателей, то это — смерть этой проповеди, потому что такое послание больше не является священническим.
КАКОЙ СВЯЩЕННИК, ТАКОЙ И НАРОД
Это — одна из причин, почему мы нуждаемся друг в друге. Не существует человека с настолько чистыми священническими мотивами, который однажды не допустил бы какую-нибудь примесь желания принять славу себе. Избежать этого помогут ежедневные взаимоотношения с другими людьми, которые обнаружат первые признаки превозношения и укажут на них. Мы не можем поддерживать истинную священническую жажду в одиночестве. Кроме Аарона были еще и его сыновья. За их посвящением наблюдало все общество Израиля, потому что все они были тесно связаны друг с другом, являясь одним целым. Священник был не просто религиозным функционером, принимающим пожертвования на нужды служения, — у него была жизненная связь с народом. Каким был священник, таким был и народ. Прослеживая историю Израиля, мы видим, как происходил упадок священничества, когда оно теряло свой истинный смысл и становилось просто профессией. Этот ужасный процесс закончился тем, что мучителем и гонителем Иисуса стал первосвященник Каиафа. Мы видим, что даже такое высокое призвание может стать чрезвычайно низким. Это же можно было сказать и о самом израильском народе. Когда опускались священники, то и народ тоже опускался. Если вы хотите изучить историю Израиля, изучите историю его священничества.
Когда класс священников был полон рвения и имел небесное почтение к своему призванию, то Израиль находился на пике преуспевания. Когда же священники начали совращаться, становясь приверженцами господствующей в мире эллинистической культуры, превозносящей человека, то и Израиль начал приходить в упадок и, в конце концов, прекратил свое существование. То же самое можно сказать и о Церкви сегодня. Нас также до некоторой степени смущает и задевает приношение жертв и пролитие крови, которые неотделимы от священнического служения. Мы также являемся приверженцами современной культуры, находя в развлечениях, методах, психологии и мудрости нынешнего века больше познавательного и увлекательного, чем в неприятных требованиях радикального освящения и очищения. Мы отвернулись от священнических обязанностей приносить жертвы и проливать кровь, и это является еще одним признаком нашего отказа от «соблазна креста».
Мы стали спокойными профессионалами, и особенно это касается нынешнего поколения. Сейчас так много молодых людей находится не только в служении или на влиятельных должностях, но даже занимают наивысшие позиции. Им едва исполнилось тридцать лет, а у них уже тысячные церкви. Они имеют головокружительный успех и думают, что знают ответ на все вопросы, но в тех редких случаях, когда я вижу их в какой-нибудь телевизионной программе, меня начинает тошнить. Подобные служители настолько болтливы, елейны и «профессиональны», и им неизвестны поиск Бога, кровь и ожидание. Многие служители больше похожи на современных раввинов, чем на библейских священников, и потому слишком многие наши церкви больше похожи на милые религиозные собрания, чем на особенный Божий народ. Мы не хотим выделяться, потому что интуитивно понимаем, что это вызовет по отношению к нам неприятную реакцию. Мы слишком уподобились миру, потому что наши служители стали более мирскими. Они сами по себе являются воплощением мирских достоинств. Их одежда, кольца, браслеты и роскошь указывают на то, что они поглощены этим миром.
Бог, тем не менее, установил Свой порядок. Внешние наслоения, которые признаются в мире, должны быть содраны, а наша нагота должна быть омыта Божьим Словом. Затем вы облекаетесь в одно священническое одеяние за другим в согласии с Божьим предписанным порядком, и в этой одежде используется только лен праведности, без какой-либо шерсти, потому что Божий священник не должен потеть. Священники входили не по ступенькам, а по уклону, потому что им запрещалось поднимать ноги, чтобы не была открыта даже малейшая часть плоти. В Божьем присутствии не должно было быть никакой плоти и никакого пота, которые являются символами религиозного человеческого напряжения, противоположного священническому служению, приходящему из места Божьего покоя. Священники приносили много жертв и проливали много крови, и потому может показаться, что они должны были быть насквозь мокрыми от пота, однако та работа, которая выполняется в строгом послушании Божьему предписанию, совершается силой Его жизни, и там не будет пота. Тот факт, что наши воскресные служения такие «потные», является признаком того, что они больше не являются священническими. Одна из самых больших в современности ирония заключена в том, что по воскресеньям выделяется намного больше пота, чем в любой другой день недели. В эти дни мы видим больше волнений и озабоченности, больше тревоги и нервозности, больше человеческой плотской активности и успешной религиозности, чем когда-либо в истории. Если бы мы стремились больше к Божьей, а не к своей славе, то мы бы так сильно не потели. Пот указывает на то, что мы заботимся о собственной репутации и боимся потерпеть неудачу перед глазами Божьего народа.
Быть священником — значит быть незапятнанным человеческим волнением, человеческой находчивостью и человеческим напряжением. Священники настолько утомлены всеми этими требованиями, жертвоприношениями и кроплениями, настолько погружены в кровь и масло от кончиков пальцев до колен, что от них не остается ничего, что было бы способно совершать какое-либо священнодействие по-человечески. Именно это и является сутью тайны истинного священства, ибо истинное священство совершается в силе непреходящей жизни, а не в человеческой экзальтации своей плоти согласно придуманному нами образу священства. Божьи священники настолько обессилены, сокрушены и истощены, что в них не остается никакого хвастовства и самоуверенности. Они настолько исполнены пониманием всей святости того, что находится перед ними, что даже не смеют и мечтать о начинании чего-либо собственными человеческими усилиями.
ПРИЗЫВ К СВЯЩЕННОДЕЙСТВИЮ
Мы так далеко ушли от ощущения священства, что начали рассматривать служение людям как наивысшую форму служения, к которой следует стремиться. Мы считаем, что пот нашего напряжения является показателем одобрения, однако Бог смотрит на это иначе. Небесный священник приходит из Святилища, из места ожидания перед Богом, из места, в котором он оставляет все свои благие идеи, намерения и методы. Он отказывается от придуманных им самим проповедей, собственного порядка служения и самовольного подбора песен и выходит вперед с тем, что ему дал Бог. Нам нужно больше людей, которые были бы готовы отказаться от собственных намерений.
Создается впечатление, что существует тайная, хорошо продуманная кампания, целью которой является удаление из Церкви понимания священства. Мы завалены звуковыми эффектами и шумом, мультимедиа-дисплеями и концертами — всем тем, что воспринимается ушами и глазами и что можно не только услышать, но и почувствовать. Но, несмотря на такую атмосферу, Бог все еще призывает нас быть священниками Святилища. Если мы хотим, чтобы наши проповеди содержали слово от Бога, пришедшее с небес, тогда мы должны осознать, что такое слово приходит только от повиновения Божьему указанию войти во Святилище, которое является местом тишины.
По иронии, когда приходит такой служитель, который ожидал Бога в тишине, мы не всегда счастливы его приходу. Мы в ужасе от него, потому что думали, что у нас все в порядке. Мы смотрели на себя как на благонамеренных, доброжелательных старцев, которые способны цитировать наизусть Писание, имеют твердое понимание доктрин веры и знают, как наставлять других. И вдруг к нам приходит гость с небес, и мы превращаемся в прах. Он приносит с собой атмосферу, благоухание и дух, которые бросают нам вызов и открывают, какие мы есть на самом деле. Мы мгновенно начинаем ощущать себя земными, духовно тяжелыми и слишком душевными. Мы осознаем, что многое из того, что мы делали и говорили, было ветхим, земным и затхлым.
Побольше бы таких вторжений с небес и священников, которые не выходят вперед, чтобы служить людям, прежде, чем они не совершат служения перед Богом во Святилище. Мы нуждаемся в священническом служении: служении людей, которые сначала приносят жертву за себя, умерщвляют свою плоть, амбиции, тщеславие, самообман, страх, жадность и желание угождать людям. Мы нуждаемся в людях, способных выдержать «изнурительные» Божьи требования, готовых пойти на поступки, приносящие им боль. Мы нуждаемся в людях, готовых к тому, чтобы видеть потоки крови и израненную плоть, которая корчится в агонии, делая послед­ние судорожные вздохи. Мы нуждаемся в людях, которые будут непоколебимы и непреклонны; которые позволят, чтобы смерть произвела в них свое действие до конца; которые будут готовы пережить унижение и трудности, когда будут выявлены их скрытые качества. Такие люди сейчас — редкость. Это — настоящие Божьи священники, и только они пригодны для того, чтобы обладать Божьим мечом, освященным кровью. Только они имеют внутреннее состояние, необходимое для того, чтобы бесстрашно «разделять» плоть Божьего народа и выявлять скрытые аспекты нашей жизни, наносить «раны» плоти и позволять течь «крови».