Цитата сообщения NADYNROM <стронг>Жизнь и творчество Г. И. Семирадского

Во второй половине XIX века картины исторического живописца Генриха Семирадского пользовались исключительной популярностью у современников. Появление его полотен на выставках в Санкт-Петербурге и Москве, Риме и Париже, Варшаве и Кракове, Вене и Праге, Филадельфии и Мельбурне вызывало бурный общественный интерес, превращалось в событие, яркое явление культурной жизни. Семирадский как личность и художник явил миру редкий для своего времени, но совершенно обычный для конца ХХ столетия социальный феномен - он вобрал в себя духовную культуру нескольких народов, внес своим творчеством заметный вклад в общеевропейскую и мировую цивилизации.
Семирадский родился 24 октября 1843 года в небольшом украинском городе Новобелгороде (ныне - Печенеги) в семье Ипполита Семирадского, выходца из Королевства Польского, и Михалины, урожденной Прушиньской. Ипполит Семирадский, офицер драгунского полка царской армии, служил в Харьковской губернии, где и прошли детские годы Генриха Гектора. Родительский дом был неким культурным центром вдали от Польши, где говорили о польской литературе и искусстве, заботились о сохранении национальных обычаев, религиозных традиций и передавали их детям. Генрих с детства ощущал себя принадлежащим к польской нации, вместе с тем становление его творческой личности проходило в атмосфере художественной культуры России, с которой он был связан духовными узами и все последующие годы. В харьковской гимназии уроки рисования вел украинский живописец Д. И. Безперчий, воспитанник К. П. Брюллова.
После окончания гимназии, уступая настойчивым просьбам отца, Генрих поступил в Харьковский университет на физико-математический факультет по разряду естественных наук, который окончил в 1864 году, не прерывая занятий у своего школьного преподавателя. Дальнейший жизненный путь молодого кандидата физико-математических наук уже никем не подвергался сомнению - он пролегал в Петербургскую Академию художеств. Поступив сначала вольноприходящим учеником, Семирадский вскоре благодаря таланту, настойчивости и трудолюбию был зачислен академистом. Завоевав в 1870 году Большую золотую медаль за конкурсную картину b]"Доверие Александра Македонского к врачу Филиппу"/б] (Минск, Государственный художественный музей Беларуси), он получил право на шестилетнюю пенсионерскую поездку за границу.

<имг срц="хттп://img1.liveinternet.ru/images/attach/b/3/22/852/22852943_Doverie_Aleksandra_Makedonskogo_k_vrachu_Filippu.jpg" видтх="690" хеигхт="489" алт=" (690х489, 66Кб)" />
more]
Молодой выпускник Академии поначалу отправляется в Мюнхен, один из крупнейших центров европейской художественной культуры XIX века. Он намеревался провести там несколько месяцев перед поездкой в Италию, работая над исторической композицией б]"Римская оргия блестящих времен цезаризма"/b] (1872, Государственный Русский музей).



До недавнего времени было принято считать, что в Мюнхене Семирадский посещал ателье знаменитого исторического живописца Карла Пилоти и именно ему обязан многими особенностями своего искусства. Семирадский, конечно, посещал студии известных мюнхенских знаменитостей, в том числе и польских живописцев, которые жили здесь многочисленной колонией. Но период ученичества он считал для себя завершенным. Предстояла напряженная работа над "Римской оргией", замысел которой возник еще в Петербурге, и уже были готовы к ней рисунки и картон. Успех "Римской оргии" в Мюнхене, а затем в Петербурге на академической выставке, и покупка картины для Академии решили финансовые затруднения художника и позволили ему отправиться в благословенную Италию. Конечным пунктом своего путешествия Семирадский планировал Флоренцию. Но после поездки по южной Италии он посетил Рим и обрел в нем пристанище своей души, еще не ведая, что останется там навсегда. Удалось снять неплохую мастерскую, хотя и дорогую, но зато расположенную на той самой виа Маргутта, где чаще всего селились люди творческих профессий, вблизи знаменитой Испанской лестницы - места своеобразного постоя натурщиц и натурщиков.
В Вечном городе Семирадский встретил множество знакомых по Академии и обрел новых друзей среди польских художников.
Фантастические красоты пригородов Рима, горы вдали, древние руины, воздух, напоенный запахом свежескошенных трав, приводили Семирадского в восторг, заставляли работать фантазию, которая преображала все вокруг в живые картины древнего мира, воссоздавала облик людей, когда-то живших среди этих полей, лесов, гор и моря. Новые ощущения, яркие впечатления, полученные художником в Италии, наполнили его чувством обретенного богатства, стали мощным творческим импульсом в работе над картиной б]"Грешница"/b] (1873, Государственный Русский музей), которая произвела ошеломляющее впечатление не столько своим художественно-образным решением, сколько пластической разработкой.



По сравнению с условным сценическим миром "Римской оргии" новая картина Семирадского знаменовала важный шаг в развитии его стилистики, новой образности. Подобных картин, написанных на открытом воздухе - пленэре, петербургская публика не видела прежде. Художник был удостоен звания академика, и все стали ждать от него новых откровений.
1873 год стал для Семирадского важной вехой не только в творческой, но и личной жизни. Он обвенчался со своей кузиной Марией Прушиньской, жившей до их встречи в провинциальном захолустье тогдашней Минской губернии. Жена Семирадского подарила ему троих сыновей (один умер в годовалом возрасте) и дочь.
Монументальная историческая композиция б]"Светочи христианства"/b] (1876, Краков, Национальный музей), сюжет которой был почерпнут из истории гонения христиан при римском императоре Нероне, должна была завершить пенсионерство Семирадского в Риме.



Огромный размер холста (3,85 х 7,04 м) был выбран молодым живописцем не случайно - сказалась тяга художника к монументальным формам пластического решения, приближающимся к стенописи. Используя опыт старых итальянских монументалистов, Семирадский хотел передать атмосферу жизни Рима времен империи. И ему удалось ощутить дух трагической эпохи, уловить голоса времени, терпкий аромат и горький вкус подлинной жизни. За эту картину Семирадский был удостоен звания профессора.
Едва окончив картину, Семирадский принялся за эскизы для храма Христа Спасителя в Москве, заказанные ему в начале 1876 года. Сперва художнику было поручено написать четыре росписи из жизни св. Александра Невского на хорах в приделе северного крыла храма. Сами росписи не сохранились, поскольку не сохранился храм, взорванный в 1931 году. Но все четыре эскиза находятся в Государственном Русском музее: "Александр Невский в орде", "Александр Невский принимает папских легатов", "Кончина Александра Невского" и "Погребение Александра Невского". Эскизы даны в жанровой трактовке, где подчеркнуты бытовые ситуации, конкретные реалии обстановки и взаимоотношения персонажей. Хотя художник, создавая эскизы, разумеется, думал об их переводе на стену, все же он подчеркнул черты станковизма: некоторую дробность форм, выписанность деталей,- требующие восприятия изображенного с близкого расстояния. Исполнением четырех композиций работа в храме Христа Спасителя для Семирадского не завершилась. Им были дополнительно написаны запрестольный образ "Тайная вечеря", а также "Крещение Господне" и "Въезд Иисуса Христа в Иерусалим" над окнами хоров храма.
К библейским мотивам Семирадский будет возвращаться и в последующие годы. В 1886 году он напишет одно из лучших произведений - б]"Христос в доме Марии и Марфы"/b] (Государственный Русский музей).



Художник выбрал для картины поэтическую историю из Нового завета. Христос сидит на каменной скамье тенистой веранды, у его ног разместилась юная Мария, которая слушает и вбирает в себя мудрость Учителя.
Если сравнить полотно "Христос в доме Марии и Марфы" с "Грешницей", то очевидным станет стремление автора в более поздние годы смягчить поучительные, наставительные интонации в решении библейского сюжета. Эти черты с еще большей отчетливостью прослеживаются в великолепном полотне б]"Христос и самаритянка"/b] (1890, Львовская государственная картинная галерея), в которой уже нет почти ничего от евангельской мифологии.



Картину "Христос в доме Марии и Марфы" Семирадский писал в мастерской собственного дома, в который он переехал в апреле 1883 года. Еще в начале 1880-х годов художник осознал, что никогда не покинет Италию, и решил серьезно заняться строительством дома и мастерской. Побывавшие в просторном доме на виа Гаэта отмечали благородные пропорции и красоту этого строения, затейливого и оригинального вкуса.
Годами работая над историческими композициями, требовавшими глубокой литературной проработки, многочисленных композиционных прикидок и несметного количества натурных этюдов и зарисовок, Семирадский для "отдыха" писал жанровые картины, преимущественно малофигурные и небольших размеров, отмеченные блеском его таланта и составившие едва ли не самый ценный раздел в его художественном наследии.
Поначалу жанровые полотна он компоновал преимущественно в закрытом помещении, уделяя внимание подробному описанию интерьера, предметам, его наполняющим, исторически-достоверным костюмам, облачающим его героев, и прочим аксессуарам. Художника также заботила сюжетная завязка изображенной сцены, ее драматургический ход. Таковы картины "Продавец амулетов" (1875, Нижегородский государственный художественный музей), "Женщину или вазу?" (1878, местонахождение неизвестно). Затем художник отказывается и от назидательности сюжета, и от интерьерных изображений. Так, в картине б]"По примеру богов"/b] (1879, Львовская государственная картинная галерея) нет ни подробной фабулы, ни обильного предметного мира, зато в ней впервые зазвучали со всей определенностью лирические струны таланта художника.




б]"Танец среди мечей"/b] (1881, Государственная Третьяковская галерея) - бесспорный шедевр античного жанра Семирадского, всей своей сутью опровергающий нелепые обвинения, адресуемые подчас художнику, в холодном академизме, в поверхностном и отвлеченном умозрительном подходе к изображению действительности.




Напоенная светом и воздухом, картина и через сто с лишним лет после ее создания доносит до зрителя почти физически ощутимые нежные звуки флейты, мелодичные переливы кифары и глухие удары барабана, аромат цветущих кустарников и шум морского прибоя.
На протяжении 1880-1890-х годов Семирадский создал множество жанровых композиций, в которых сюжетность почти полностью исчезает, в них ничего не происходит и лишь ощущается само течение жизни - движения фигур как бы замедляются, а их расстановка становится более живой и естественной. Таковы картины б]"Талисман"/b] (Нижегородский художественный музей)



б]"У храма (Идиллия)"/b] (1881, Киев, Музей русского искусства)



б]"Песня рабыни"/b] (1884, Серпуховский историко-художественный музей)



, "Римская идиллия" (1885, Варшава, Национальный музей) и другие. В этих произведениях все более концентрируется поэтическое, интимно-лирическое восприятие мира, не лишенное при этом некоторой идилличности. В этом ряду особое, как бы промежуточное место между жанром и исторической живописью занимает картина б]"Фрина на празднике Посейдона в Элевсине"/b] (1889, Государственный Русский музей).



"Фрина" была показана на Академической выставке в Петербурге в 1889 году вместе с другими новыми работами мастера: "По примеру богов" (вариант), "Перед купанием", "У фонтана", "Искушение св. Иеронима". Выставка имела огромный успех, привлекла внимание тысяч зрителей. "Правительственный вестник", посвятивший Семирадскому специальный выпуск, отметил, что появление "Фрины" составило "целое событие в художественном мире" и очень тенденциозно посчитал картину "новым блестящим доказательством, что ложно реальное направление в искусстве, одно время нашедшее себе отклик в нашем обществе, не долго устояло в борьбе с провозвестниками вечных начал изящного и вскоре, вероятно, сделается достоянием истории, как одна из особенностей современной культуры".
Жанровые картины Семирадского конца 1890-х годов по-прежнему лишены бытовизма, наполнены тишиной и негой укромных уголков природы, гармонической слитностью человека с природой и очищены от какой бы то ни было привнесенной идеи ("Идиллия", "Уговоры", обе - Львовская государственная картинная галерея). Пейзаж, и прежде игравший важную роль в жанровых композициях, теперь становится доминирующим.
Золотистая тональность, мягкость светотеневых переходов в основном сохранятся в группе картин, которые задумывались Семирадским как декоративно-монументальные композиции, прямо или косвенно относящиеся к театру. Такова динамичная, полная шумного веселья картина б]"Праздник Вакха"/b] (1890, Серпуховский историко-художественный музей), отмеченная чертами театральной зрелищности.



Близка к ней картина "Суд Париса" (1892, Варшава, Национальный музей), которая вполне могла бы стать театральным занавесом.
Этот вид декоративного искусства все более увлекал художника в поздние годы. Усиление монументально-декоративных тенденций в искусстве Семирадского можно объяснить в определенной степени общими процессами европейского искусства рубежа веков, поисками новой образности.
К несчастью, жизнь художника клонилась к закату - сначала небольшие перерывы в работе из-за недомогания, потом на виа Гаэта наступили черные дни - врачи определили рак языка. Смерть наступила через несколько месяцев в 1902 году.
Он был похоронен рядом с могилами родителей на варшавском кладбище Повонзки, но годом позже его останки были перевезены в краковский костел "На Скалке" и упокоились в подземелье среди гробов знаменитых поляков./море]

url=http://www.art-catalog.ru/biography.php?id_artist=46]Источник/урл]