Решился я вот опубликовать рассказ. Нет, не свой. Бывшей своей супруги, которую горячо уважаю и люблю. Ради этого творчества её я и открыл свою страничку на Джулии. Но напрасно прождал почти год. Ей все некогда было. Всякие семейные обстоятельства. Вот я решил при её согласии "перевести" с черновиков. Сегодня первый рассказ.
Валентина Литвинова
СТАРИК И СОЛНЦЕ.
Рассказ.
Старик заболел. Сильно заболел. Так сильно, что пришлось Старика везти в больницу. Бабка приготовила всё чистое и повезла его в город. Первый раз Старик ехал в город не по делам, а ради собственного удовольствия, как сам думал.
«Не доглядела, зараза, не уберегла», - со злостью подумал Старик. Он был твёрдо уверен в том, что, если бы бабка не пошла к соседке, бабке Анастасии, в тот вечер, то ничего бы с ним, Стариком, не случилось бы.
Он понял, что в его жизнь вошло что-то значимое. До этого значимым в его жизни была женитьба на красавице Варваре, Варежке, как ласково он называл её когда-то за её мягкость, теплоту. Потом война, госпиталь, Победа, и вот теперь больница.
В больнице Старика посадили в коридоре на стул. Сказали: «Позовём». Неожиданно Старик почувствовал, как у него затряслись колени. Мелко-мелко и он тупо повторял множество раз: «Слаб в коленках, слаб в коленках»…
Старика позвали. Помыли, переодели во всё чистое, и повели в палату. Старик лёг на койку. Лежал тихо, переживал за дом, за бабку, за скотину, за деревню. В деревне его любили и он любил всех, а как же, он же воевал за них. Ему казалось, что не справятся они там без него, а он, Старик, сам нуждается в помощи. С такими невесёлыми мыслями Старик уснул.
Старика разбудило солнце. Оно настойчиво пыталось открыть ему глаза своими лучами, которые пробились сквозь неплотно закрытые шторы, словно говоря: Вставай, Старик, пора! Так долго Старик дома не спал. Вошла медсестра. Молодая, вся светлая, ясная. Солнце засияло в её волосах и осветило её всю насквозь. Нет, ничего такого видно не было, только контур, но от этого контура Старика бросило в жар. Он с опаской оглянулся, не видел ли кто-нибудь, как он смотрел на медсестру. Но все были заняты своими делами. Она делала уколы. Склонилась над больным – плавные движения рук, весёлый, насмешливый взгляд. Таким взглядом всегда смотрит медсестра, когда делают уколы молодым парням, - это он и сам испытал на себе, когда лежал в госпитале. Там была у него зазноба Галя, и тоже смотрела весело, насмешливо. И было у них всё, что положено молодым, горячим, влюблённым.
И тут Старик увидел свою бабку – толстую, в цветном фартуке, с узелком в руках. Она его не узнала, чистого, помолодевшего от воспоминаний. Она шла по палате и всё спрашивала: «Где мой Старик? Вчера его положили с животом…» Старик ждал медсестру, которая сейчас должна к нему подойти. И он махнул рукой в сторону коридора, мол, нету здесь твоего Старика. Бабка ушла. Подошла медсестра, стала делать ему укол. Но весёлого и насмешливого взгляда не было, а было всё просто и буднично. А может быть остался тот взгляд там, в его молодости, в той войне, в том госпитале среди берез. Вошла опять бабка. Солнце щедро осветило её, облило своим светом, и увидел Старик синие-синие слегка прищуренные глаза, пшеничные волосы, полные мягкие губы, и стало на душе у Старика солнечно и спокойно.
«Варежка, - тихо позвал он, - иди сюда, здесь я.»
