последняя моя запись завершается вопросом: на какой войне погибло целое поколение россиян? Те, которые родились между 1981 и 1991 годом? У меня на столе нет точной статистики, но есть известные факты: беспризорничество, детские суициды, продажа детей из детских домов за рубеж без родителей, а также и прямое истребление детей вместе с родителями. Известно, что на протяжении ряда лет Россия занимает первое место по количеству детских суицидов, причём в медицинских учреждениях появилась новая графа «возраст от 6 до 10 лет». Это не только дети алкоголиков, сбежавшие от родителей. Среди них больше детей из обеспеченных семей, есть и такие, которые в предсмертной записке сообщали, что прочли книгу Б.Акунина «Любовница смерти». Но эта категория – не самая большая в ряду перечисленных групп. Самая обширная группа в буквальном смысле потерянного поколения – это семьи, пострадавшие в результате террора и военных действий на территории новой России. Беженцы из бывших республик СССР, а также из отдалённых областей нашей страны, где невозможно найти работу ни молодым, ни пожилым людям, где также произошла наркотизация, криминализация и массовая гибель, то есть вымирание.
Террор по отношению к коренному населению производится разными способами: либо незаметно (через продажу земли, увольнения, наркотизацию), либо прямым истреблением, как это было на территории Чеченской и Ингушской областей. Регулярно проводимые подсчёты убыли населения показывают среднюю цифру – около миллиона человек в год. То есть за 10 лет (например, с 1992 по 2002 год) - около 10 миллионов. Это только по Российской Федерации. Примерно такая же картина с нашими соотечественниками в ближнем зарубежье. В некоторых областях как будто и нет никаких открытых военных действий, но люди испытывают двойной террор. Одна из этих областей – многострадальный Крым, в котором отдыхали и были по-настоящему счастливы миллионы наших соотечественников. И всем казалось, что те счастливые периоды могут продолжаться долго и не будет им конца, потому что всем вокруг хорошо. Но теперь уже ясно, что периоды безмятежного покоя, беспечного веселья на «счастливом острове Крым» были короткими «передышками». А настоящая история полуострова скорее трагична.
В 1444 году объединённое русско-литовское ополчение не смогло сдержать натиск турецких отрядов, стремившихся захватить важный в стратегическом отношении полуостров. С тех пор началась история мусульманского Крыма, он стал частью Оттоманской империи, подчинившей огромные территории в Европе, Азии и в Африке.
Только в царствование Екатерины II в результате активных военных действий всё Черноморское побережье было освобождено от турецких гарнизонов, а полуостров перестал быть Турецкой провинцией. Но Россия воевала за Крым не только с турками.

Уже в 19 веке пришлось защищать полуостров от подступивших к нему англичан и французов. Победа России над Наполеоном за сорок лет до этого особенно встревожила правительство Великобритании, причём настолько, что было решено объединиться с бывшим врагом, Францией, и не допустить расширения России. Как только в Европе поняли, что Османская империя слишком слаба, а Россия слишком сильна - была запущена мощная антироссийская пропаганда, особенно в Великобритании, Германии и Франции. Ежедневные газеты и журналы высмеивали и поливали грязью всё русское. Россия изображалась в виде страшного, отвратительного медведеобразного монстра, который стремился поглотить своих соседей, в том числе бедную Османскую империю и Британскую империю. В системе пропаганды появился новый инструмент – борьба за права человека. Но об этом в другой раз.
Идеолог той восточной войны (1853-1856) парижский кардинал Сибур подчёркивал, что война с Россией, в которую вступила Франция, не есть война политическая, но «война священная». В 1850 новое французское правительство Луи-Наполеона Бонапарта потребовало от турецкого султана Абдулмеджида передать «ключи от Гроба Господня» в Палестине католическому духовенству. Православные священники Иерусалима обратились за помощью к русскому царю, который потребовал от Турции восстановить статус-кво. Так начался конфликт, который перерос в войну.
Историк профессор Владимир Казарин считает, что «крымские войны были всегда ещё и «битвой за ясли Господни». Именно Православие сплачивало всегда защитников Отечества. Действительно, французы тогда взяли в плен Херсонесский колокол – но вернуть его России пришлось!»
После той кровопролитной священной войны в истории Крыма наступил сравнительно спокойный период, когда пустовавшее побережье тёплого моря стало постепенно обживаться. Появились дачники из Москвы, Киева, Петербурга. Некоторые дачи стали местом паломничества, как, например, дача семьи Волошиных.
Но приближалась череда революций. Имя лейтенанта Шмидта связано с первой из них, с революцией 1905 года. Его родители были ветеранами севастопольской обороны, они и познакомились во время войны в Крыму. Отец – заслуженный защитник Севастополя, контр-адмирал Пётр Петрович Шмидт познакомился со своей будущей женой Е.Я. фон Вагнер, прибывшей вместе с другими сёстрами милосердия из Киева. Все сыновья адмирала стали также морскими офицерами. Но один из них - Пётр Шмидт – оказался психически болен. Его слабостью воспользовались руководители комитета «Южной республики», предложив ему роль протектора до избрания президента. Работа над созданием республики велась на протяжении ряда лет с конца 19 века и до 1930-годов века двадцатого. Причём в царское время сепаратисты не боялись открыто высказываться о своих намерениях. Журналист С. Орлицкий стал свидетелем знаменитого одесского восстания в июне 1905 года. Поскольку конспирации почти не было, он легко нашёл представителей комитета и встретился с одним из его лидеров, Сергеем Самуиловичем Цукербергом. И вот что тот ему рассказал: «матросы на нашей стороне. Офицеров, которые не согласны, Шмидт обещает побросать в воду. А раз броненосцы будут наши – весь юг будет наш. Здесь создаётся Южная республика с Крымом и плодороднейшими землями Волыни и Подолии…» Полностью его воспоминания опубликованы в «Историческом вестнике» за 1907 год, статья перепечатана в журнале «Чудеса и приключения» в 2000 году, затем в «Нашем современнике» №10, 2001.

продолжение следует