ЕВДОКИЯ ЛОПУХИНА

Понедельник, 20 Ноября 2017 г. 13:37 + в цитатник

Цитата сообщения ELENA_STOPKO

Прочитать целиком В свой цитатник или сообщество!

ЕВДОКИЯ ЛОПУХИНА

Как интересно порой складываются кем-то судьбы человеческие. Как прихотливо перемешиваются во времени страсти, любови, расставания, ненависть, зависть...
Женщина - нерушимая скала, так бы я назвала Евдокию Лопухину, брошенную Петром в забвение и прошедшую все муки ада унижения, нечеловеческой скорби и страстной привязанности.
В 18 лет — монархиня, в 28 — монахиня...
Но Евдокия умерла царицей, хотя управлять государством ей не судилось... Она пережила мужа, детей, внуков. А впоследствии оказалось, что её судьба принесла России не меньше изменений, чем преобразоапния Петра.
Евдокия Лопухина стала последней исконно руской царицей. Все последующие именовались императрицами и были чужеземками...

Тридцатого июня 1670 года в сильнейшую грозу в семье стрелецкого полковника Иллариона Лопухина родилась дочь. Мамки и няньки по-разному толковали ту грозу – да только в голову никому не пришло, что предвещает стихия девочке стать не просто царицей русской, но последней русской царицей.
Родилась в селе Серебрено Мещовского уезда, родовой вотчине бояр Лопухиных, девочка, которую назвали Прасковья. Отец её - окольничий боярин Илларион Абрамович - происходил из захудалого рода, о котором Борис Иванович Куракин в «Гистории о царе Петре Алексеевиче» писал так: «… люди злые, скупые ябедники, умов самых низких и не знающие нимало в обхождении дворовом… ».
Прожила Прасковья спокойно 18 лет, воспитанная в лучших традициях Домостроя, да на беду её взор царицы Натальи Кирилловны, которой надоели "потехи" сына Петруши, пал на невинную деву. И закрутилось. Не будем рассматривать политические мотивы последовавшего затем брака, гораздо интреснее просто женская судьба.

Сначала девице поменяли имя, а заодно, до кучи, и её батюшке. При бракосочетании имя «Прасковья» было сменено на более благозвучное и приличиствующее для царицы «Евдокия», возможно, в честь её соотечественницы (город Мещовск был родиной царицы Евдокии Стрешневой, жены Михаила Федоровича — деда Петра I), а также, может быть, чтобы оно не совпадало с именем жены соправителя Петра I — Прасковьи Салтыковой, супруги Ивана V. Отчество было изменено на «Федоровна» (традиционно, в честь святыни Романовых — Феодоровской иконы), наплевав на папеньку Иллариона... Несмотря на то, что ранее имена давались по святцам, а не по чьей-то прихоти или моде, имя будущей царицы изменили.
К слову, существует тайная и необъяснимая гармония между именем человека и событиями его жизни. Имя - тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность. А эта смена будет не последней в жизни Прасковьи. А уж как её "покрутит" по жизненным ухабам!

Царица Наталья Кирилловна Нарышкина.

Воет… Вон как завывает ветер в печной трубе. Не к добру это, ох, не к добру… Стук, крики, беготня с утра до ночи в доме стрелецкого полковника Иллариона Лопухина. А про Дуняшу все забыли. Она лежит в темноте и слушает, как ветер стонет, как вьюга швыряет в оконце пригоршни снега. Плакать уже нет сил, а радоваться не получается. Да, ее выбрала строгая царица Наталья Кирилловна в жены своему сыну, самолично осмотрев сотню девиц из боярских и дворянских фамилий. Думала, глядя на Дуню: «Красавица, бела лицом да румяна. Нраву доброго и покладистого, в строгости и набожности, в уважении к старшим и неприкословии мужу воспитана. Грамоте обучена, книги духовные читает. Да и роду почтенного, древнего». Перевела взгляд царица на Иллариона: «Ишь, глазами ест, как преданный пес вместе с родичами служить будет. Чего тянуть: сразу сговор, а потом честным пирком за свадебку. Сынок-то совсем от рук отбился. Женится — остепенится. Дай-то Бог».
Выбирая своему сыну невесту, Наталья Кирилловна не удосужилась, не захотела, не посчитала нужным спросить у 16-летнего Петруши - а хочет ли он такую жену?

27 января 1689 года в церкви Преображенского дворца под Москвой состоялось бракосочетание молодой пары. Жених торопливо коснулся губами иконы на алтаре и зажёг свечу, дав таким образом священнослужителям знак начинать церемонию. Невеста, напротив, неторопливо прильнула к образу, затем остановила взор на лице суженого...
Не дождавшись ответного взгляда, безмолвно обратилась к священникам, подтверждая и свою готовность к бракосочетанию.
- Венчается раб божий Пётр рабе божей Евдокии во имя Отца, и Сына, и Святого духа, - произнёс священник, ознаменовав брачным венцом жениха и невесту.

Свадебный поезд, звеня колокольчиками, увозил новобрачных в Кремль. Молодая жена больше всего хотела склонить голову на плечо супруга. Она устала. Но Пётр не замечал страданий жены. Да и её саму он, казалось, тоже не видел...
А вьюга опять свирепствовала: выла, как отпевала молодую царицу, предрекая ей несчастливую судьбу...

Не оправдались надежды царицы-матери на то, что молодая жена привяжет мужа к себе и вернет во дворцовые покои: сразу после свадьбы царь ускакал на Переяславское озеро, где строил корабли. Наталья срывала зло на невестке. А Дуняша, глотая слезы, мужа не корила, а писала ему нежные, наполненные любовью письма: «Здравствуй. Свет мой, на множество лет. Просим милости, пожалуй, государь, буди к нам, не замешкав. А я при милости матушкиной жива. Женишка твоя Дунька челом бьет».

Вот уж и солнышко ярко светит, и капель с крыш зачастила, а «свет ненаглядный» заскочит — не успеешь насмотреться, наговориться — и нету его. Зверем глядит свекровушка, да лекарей присылает проверить, не порченная ли?.. Только и остается, что тайком плакать.
Белый голубок как-то ночью приснился Дуняше: постучался клювом в окошко, сел на протянутую руку и выронил ей в ладошку золотой желудь. Проснулась она и рассмеялась: как хорошо! Благую весть принес крылатый посланник: из маленького желудя могучий дуб вырастет. Как горячо в груди от радости, не сдержать ее, рвется на волю!..
Вскинула бровь Наталья Кирилловна, подивилась перемене в невестке: неужели?..
Да, пройдет немного времени, и все увидят, все узнают. И тогда настоящей царицей станет Дуняша… Алешенька — здоровенький, смышленый мальчик, а какой душевный и ласковый! Обнимет колени матери, прижмется, руки целует, и горячая волна прихлынет к сердцу: «Сынок мой любимый, ненаглядный!»
Только вот царя все реже и реже видно в ее покоях. Все дела, дела… А приедет — ты к нему с лаской, нежностью, а он набросится, как зверь голодный, потом отвернется да захрапит. А утром — и след его простыл. Каждая такая встреча кусок сердца вырывает, душу выхолаживает.
Шепчутся мамки-няньки, что в Немецкой слободе Петр Алексеевич пропадает, с подлым людом да иноверцами дружбу водит, что присушила, приворожила его дочь немецкого кабатчика Анна Монс так, что и себя, и долг свой забыл.

Анна Монс

Неудачный вышел брак: Петр не любил жену и часто пренебрегал супружескими обязанностями… Однако за четыре года супружества Евдокия рожает ему трех сыновей. Двое до года не дожили.
Чем крепче становилась связь царя с «лютеранкой Монсихой», тем громче звучали недовольные голоса Лопухиных. А когда Петр стал открыто говорить о желании избавиться от законной жены и жениться на Анне, тут уж и духовенство с боярством и дворянством зароптало. Царицу Наталью Кирилловну это подкосило, она скончалась, взяв с сына клятву не бросать жену. Слово-то Петр дал, но вот держать его не собирался.

Чудны дела: на Москве две царицы. Одна — в Теремной палате Кремля, ест-пьет на золоте, в опочивальне на шелковых простынях спит одна-одинешенька да горькие слезы льет в подушку. А другая — «Кукуйская царица». Живет в богатом доме на Немецкой слободе (Кукуе — как называет народ), ходит в шелках и парче, гостей вместе с царем принимает, у нее он и развлекается, и дела вершит.
Осталась законная царица одна, некому за нее заступиться.
Холодно за окном. Холодно в натопленных комнатах. Холодно и пусто в душе…

В 1697 году царь инкогнито в составе Великого посольства отправился путешествовать по Европе. С женой и сыном даже не простился.
Переезжая из Курляндии в Пруссию, из Бранденбурга в Голландию, из Англии в Австрию, Петр не только учился западной науке и культуре, перенимал европейский политес. Он обдумывал свою личную жизнь и все отчетливее понимал, что не желает быть связанным с прежней, ненавидимой им старой Русью ни в чем. Даже через жену. Евдокия была в его глазах олицетворением боярской Руси – ненавидимой, постылой, отсталой. Он решил развестись с женой и окончательно отряхнуть с себя прах прошлого. Новую страну задумал он строить, новую женщину взять себе в царицы.
И по приезде в Москву отправился не к законной жене, а к Анне Монс. Только через неделю царь с царицей встречаются на нейтральной территории — в доме думного дьяка Виниуса.
Четыре часа длится трудный разговор между супругами. Он требует: «Сама уйди в монастырь». Евдокия плачет и вопрошает: «За что?» Не любит ее? Да кто в те времена женился и выходил замуж по любви? «Стерпится-слюбится» — так жили все: и в боярских хоромах, и в бедных крестьянских домишках.
Вот и тишайший патриарх Адриан, несмотря на гнев царя, благословления на расторжение брака с Евдокией не дал. Что ж, Петр обошелся и без согласия церкви.

«Матушка-а-а-а!» — зашелся криком восьмилетний Алеша, когда два дюжих гвардейца стали отрывать его от матери. «Сыночек! » — свет померк в глазах несчастной женщины, тело обмякло и стало сползать на пол. Ее подхватили чернецы, потащили из терема, затолкали в возок. Прыгнули на запятки солдаты при ружьях, свистнул, взлетая, хлыст: «Но-о-о, поспешай!» — и помчался возок, унося Евдокию все дальше от сына, от прежней жизни…

После девяти лет супружества, Евдокию Лопухину в скромной закрытой карете вечером 27 сентября привезли под конвоем в Суздальский Покровский монастырь и временно поместили в келиях игумений.

Душно, душно от горящих свечей… Не разобрать голосов. «Где я?» — всплывает разум из небытия и опять тонет во мраке. Щелкают ножницы, проливая на пол волну волос. Черный покров набрасывают на голову Евдокии, как черную пелену на ее жизнь, хороня надежды.

Царицу под именем Елены насильно постригают в Суздальском Покровском девичьем монастыре. Теперь ее удел — деревянная келья, выстроенная у стены. Молиться ей предписано в маленькой надвратной церкви, куда ведет из кельи крытая галерея. И ни копейки на кормление. Нищенкой, мол, живи, на подаяния…

Суздальский Покровский девичий монастырь

Дождь шумит за окном. Бегут по окну водяные дорожки, как слезы. И письма родственникам выходят слезные: «Родные мои, нижайше прошу к вам помощи… Дабы мне, бедной, не умереть с голоду, пришлите каких-никаких съестных припасов… Здесь ведь ничего нет, все гнилое. Хоть я вам прискучила, да что делать? Покамест жива, поите, да кормите, да одевайте нищую».

Что думал, читая ее послания, отец, сосланный в свое имение, которое назвал Дунилово? Дуня, Дунечка — любимая дочка, дорого заплатила ты за тщеславное желание семьи породниться с царями…
А в селе Преображенском тайком лил слезы маленький царевич — несчастный мальчик, сиротка при живых родителях.

Иногда монахине Елене тайно приходили весточки с воли и письма от сына. Она писала ему при малейшей оказии. Царевич пытался заводить с отцом разговор о матери. Тот обрубал: «Она для тебя умерла…»

Народ сочувствовал опальной царице, продолжал называть государыней, поддерживал копеечкой, слагал о ней грустные песни:

Я пострижена самим царем,
Я посхимлена Петром Перъвым,
Через его змею лютую.

Все понимали, что "змея лютая" - счастливая соперница из Немецкой слободы Анна Монс...

Первое время ей было совсем плохо. Тесная келейка, ни копейки не определено на содержание. По сути дела, Петр оставил ее умирать с голоду.

Однако она не примирилась со своей судьбой... Спустя полгода после пострига ссыльная царица перестала думать о твердых монастырских обетах: о посте и молитве. Она сбросила свое монашеское одеяние и возобновила светский образ жизни. В монастыре остерегались принуждать ее носить монашеское. Она ходила в мирском, красивом и богатом платье, жила уже не в келейке убогой, а в отдельном домике, принимала у себя суздальского архиерея и воеводу, развлекалась старинным задельем всех русских цариц – вышиванием жемчугом и златом, завела у себя песельниц, ела что хотела. А все же тоска ее донимала. Даже не от заточения – свободней ли было в Кремле? Тоска была по сыну… и женская тоска. Правда, сестра Петра, царевна Марья Алексеевна, сообщала, как живет-поживает царевич Алексей.
Евдокии тесен становится монастырь, она начинает позволять себе поездки по отдаленным монастырям и вообще прогулки. Окруженная большой свитой служек, в закрытой карете, в сопровождении верховых вестовых, пятнадцати телег, груженных всевозможными закусками, она навещала Сновицкий, Кузьмин, Волосов, Золотниковский монастыри. Евдокия слышать не хотела монашеское имя Елена и требовала называть себя не иначе как царицей...

Местный архимандрит Досифей, жалея ее и стыдясь за царя, взялся доставлять посылки, подарки, деньги.
Тоскуя по Евдокии, в Суздаль постепенно перебрался весь ее двор, даже любимый «карла» Иван Терентьевич. Росло в Москве недовольство нововведениями Петра – росла и помощь Евдокии, в которой теперь видели олицетворение всей страдающей под гнетом «чертушки» России. А тут еще прошел слух, будто Досифей, который славился своими пророчествами, предрек: Евдокия еще вернется ко двору, еще будет царицей.
О времени он не сказал, но все почему-то решили, что совсем скоро.

Тем временем Петр I, увлеченный новоустройством государства, совсем забыл о своей ссыльной супруге. Пользуясь этим, Евдокия устанавливает связи с московскими родственниками: братом Авраамом и золовкой Марией Алексеевной, с кругами сочувствующих ей и недовольных реформами царя. Связным стал крестьянин лопухинской вотчины Михаил Босой, который привозил Евдокии подарки, деньги и московские новости «о настроениях».

Всю оставшуюся жизнь она провела в монастырском заточении и вроде бы никакого влияния на дела государственные не имела. Тем не менее, когда в 1703 г. государь основал новую столицу России, из заточения донеслись ее слова: «Петербургу быть пусту!».
Эти слова заставили вздрогнуть Петра I. Они были подхвачены старообрядцами и стали рассматриваться властями предержащими как проявление антигосударственной оппозиции. За эти слова отрезали языки, били кнутом и ссылали в Сибирь.

За это время Петр «Россию вздернул на дыбы», перемежая великие государственные свершения со столь же размашистым разгулом. Он серьезно помышлял о женитьбе на Анне Монс, но между делом уличил свою возлюбленную Анхен в измене с саксонским посланником Кенигсеном. Угораздило того поскользнуться на скользком бревне, переброшенном через ручей, упасть да и шею сломать, а в карманах его нашли влюбленные письма Анны…
Петр помиловал изменницу. Более того – дал согласие выйти ей замуж за прусского резидента Георга Иоганна фон Кайзерлинга… Правда, семейная жизнь ее недолго длилась – Кайзерлинг умер через четыре месяца после свадьбы. Потом Анна снова устраивала свою судьбу, и царь на это смотрел благосклонно. Он простил, вырвал предательницу из сердца, забыл ее и полюбил другую – Марту Скавронскую, Катеринушку свою ненаглядную… Но все же не отправил Анну в монастырь, на плаху не послал.

А родного сына Петр еле терпел: все в нем было напоминанием о сосланной жене. В царевиче видели надежду недовольные бояре, униженное духовенство, погибающий от нищеты народ. Главную угрозу своему благополучию видели в нем и сторонники Петра, которые искусно плели паутину интриг, натравливая отца на сына. И своего добились: царевича обманом вернули из Австрии, куда он бежал в страхе, ища защиты у свояка, заставили отречься от престола, а потом все же и сыск учинили, хватая всех, кто сочувствовал его доле.
В пытках сына в Петропавловской крепости порой принимал участие сам царь Петр. Говорят, незадолго до смерти измученный Алексей бросил в лицо отцу-палачу: «Кровь русских царей на плаху ты первый прольешь. И падет сия кровь с главы на главу до последних царей, и погибнет весь род наш в крови. За тебя накажет Бог Россию».

царевич Алексей

Не забыл Петр и о заточенной жене. Параллельно с питерским в Москве был учинен розыск, целью которого было найти доказательства ее участия в заговоре. Для этого в Суздаль был направлен капитан-поручик Преображенского полка Скорняков-Писарев. Тот застал инокиню Елену в мирском платье, в сундуках нашел меха, богатые одежды и два письма к сыну. Много чего нашептали ему одуревшие от страха монахини. И дознаватель повез Евдокию Федоровну и арестованных с ней 45 человек в Тайный приказ села Преображнеского. Дело велось «с пристрастием» — значит, с пытками.
Участие Евдокии в заговоре не доказали, а вот в личной жизни покопаться удача представилась: вскрылся факт — правда, десятилетней давности, — что захаживал к ней майор Глебов, бывший в Суздале для рекрутского набора.

«Привез я тебе, государыня, гостинцы от родни», — склонился в земном поклоне статный офицер. «Да какая я государыня, Степан Богданович?» Жаром полыхнуло в щеки от его горячего взгляда. Еще в детстве часто заглядывался на нее сосед Степка, заставляя трепетать сердце. И сейчас оно вскинулось, так забилось, словно хочет выпрыгнуть из груди. А она-то думала, что давно вся обледенела…
И был арестован Степан Глебов. При обыске у него «нашлись» (подброшены ли?) письма Евдокии — правда, не ее рукой писанные, — полные любви и горечи от расставания.
Страшно пытали Глебова: огнем, водой, каленым железом, да еще положили на доску с гвоздями. Но он, как Петру доносили, «с розыска не винился».

На Троицкой площади, как в ту пору называли Красную, вершился царский суд. И хотя Евдокия, покаявшись «в блуде», слезно молила никого не наказывать, принимая всю вину на себя, 15 марта 1718 года при огромном стечении народа состоялась казнь 28 человек, ей сочувствующих.
Сорокалетнего боевого офицера, обвиненного не в государственной измене, а в прелюбодеянии с бывшей царицей, приговорили к казни на колу. Почти сутки страшную пытку терпел Глебов. Чтоб не умер от холода, заботливые палачи закутали его шубами. Запретил Петр без нужного признания его причащать… Но Глебов умер молча.
Бывшую царицу били кнутом и под конвоем увезли в более строгое заключение — в Успенский монастырь в Старой Ладоге.

Там вечером 26 июня Евдокия металась по холодной келье, чуя страшную беду. И завыла страшно, по-звериному, когда в далеком Петербурге замучили насмерть ее Алешеньку.

***

Семь лет проплелись-пролетели за стенами Староладожского монастыря. Что делается на воле, не знала старица Елена. Не знала о смерти своего гонителя.
О чем думал, умирая, император Петр I, сумевший в завещании вывести холодеющей рукой лишь: «Отдайте все…»? О реках крови, которые пролил? О женщинах, которых любил? И которые его предали…
А может, о той, которую предал он?

Свет больно резанул в глаза, когда люди в богатых одеждах вывели Евдокию из подземной темницы и перевезли в московский Новодевичий монастырь.
Перемена в положении означала, что на престол взошел наконец ее малолетний внук, тоже Петр Алексеевич.

Стало быть, сбылось пророчество казненного Досифея!
По приказу Петра II Сенат пересмотрел дело Евдокии и полностью ее реабилитировал. Ей назначили годовое содержание в 60 тысяч рублей, возвратили родовое имение. Евдокия, окруженная царскими почестями, выезжала и принимала у себя. Жена английского резидента писала приятельнице: «Она сейчас в годах и очень полная, но сохранила следы красоты. Лицо ее выражает важность и спокойствие вместе с мягкостью при необыкновенной живости глаз».

Недолго длилась радость Евдокии: сначала умерла внучка Наталья, а в январе 1730 и 14-летний внук, заболев оспой накануне своей свадьбы. Вот тогда Евдокия поняла, что ей незачем жить. Она отказалась от короны и приветствовала воцарение Анны Иоанновны.
Новая императрица приглашала ее ко двору, сажала по правую руку, почтительно говорила «Ваше Величество».

Но царица, как называли ее до конца дней, предпочла тихо жить в Новодевичьем монастыре.

Там Евдокия Лопухина-Романова — женщина, которую унизили и оболгали, лишили радости любить, отняли сына, — скончалась 27 августа 1731 года. Ей был 61 год. У нее, по сути, украли жизнь...

Целомудренным липам истово
Осень косы окрасила хной.
Тихо бродит по кельям чистеньким
Дух Дуняши Лопухиной.

Пела песенку: не царевичу -
Терпеливому веретену.
Схоронил живьём Новодевичий
Невозлюбленную жену.

Тело сохнет, тоскует, мается.
Росный ладан да мутный дым…
Застывают на платье старицком
Слёзы жемчугом зерновым.

Где ж парча да платки кашмирские?
Во спасенье от горьких дум -
Хлеб подовый, щи монастырские,
Белорыбица да изюм.

Меркнет в памяти Богом венчанный,
Что, встопорщив кошачий ус,
Из России - простой, бревенчатой -
Строить новое впал в искус.

Молода ещё, а на темечке -
Словно ранний снег - седина…
Похоронена в Новодевичьем
Евдокия Лопухина.

ИСТОЧНИК
ИСТОЧНИК

Рубрики:

История/История России и СССР

Метки: история история россии знаменитые женщины
Понравилось: 2 пользователям

<a href="https://www.liveinternet.ru/users/3109898/post425190791/">Р•Р’Р”РћРљРРЇ Р›РћРџРЈРҐРРќРђ</a><br/>Р•Р’Р”РћРљРРЇ Р›РћРџРЈРҐРРќРђ

РљР°Рє РёРЅС‚РµСЂРµСЃРЅРѕ РїРѕСЂРѕР№ СЃРєР»Р°РґС‹РІР°СЋС‚СЃСЏ РєРµРј-С‚Рѕ СЃСѓРґСЊР±С‹ С‡РµР»РѕРІРµС‡РµСЃРєРёРµ. РљР°Рє РїСЂРёС…РѕС‚Р»РёРІРѕ РїРµСЂРµРјРµС€РёРІР°СЋС‚СЃСЏ РІРѕ РІСЂРµРјРµРЅРё СЃС‚СЂР°СЃС‚Рё, Р»СЋР±РѕРІРё, СЂР°СЃСЃС‚Р°РІР°РЅРёСЏ, РЅРµРЅР°РІРёСЃС‚СЊ, Р·Р°РІРёСЃС‚СЊ...
 Р–РµРЅС‰РёРЅР° - РЅРµСЂСѓС€РёРјР°СЏ СЃРєР°Р»Р°, С‚Р°Рє Р±С‹ СЏ РЅР°Р·РІР°Р»Р° Р•РІРґРѕРєРёСЋ Р›РѕРїСѓС…РёРЅСѓ, Р±СЂРѕС€РµРЅРЅСѓСЋ РџРµС‚СЂРѕРј  РІ Р·Р°Р±РІРµРЅРёРµ Рё РїСЂРѕС€РµРґС€СѓСЋ РІСЃРµ РјСѓРєРё Р°РґР° СѓРЅРёР¶РµРЅРёСЏ, РЅРµС‡РµР»РѕРІРµС‡РµСЃРєРѕР№ СЃРєРѕСЂР±Рё Рё СЃС‚СЂР°СЃС‚РЅРѕР№ РїСЂРёРІСЏР·Р°РЅРЅРѕСЃС‚Рё.
Р’ 18 Р»РµС‚ вЂ” РјРѕРЅР°СЂС…РёРЅСЏ, РІ 28 вЂ” РјРѕРЅР°С…РёРЅСЏ...
РќРѕ Р•РІРґРѕРєРёСЏ СѓРјРµСЂР»Р° С†Р°СЂРёС†РµР№, С…РѕС‚СЏ СѓРїСЂР°РІР»СЏС‚СЊ РіРѕСЃСѓРґР°СЂСЃС‚РІРѕРј РµР№ РЅРµ СЃСѓРґРёР»РѕСЃСЊ... РћРЅР° РїРµСЂРµР¶РёР»Р° РјСѓР¶Р°, РґРµС‚РµР№, РІРЅСѓРєРѕРІ. Рђ РІРїРѕСЃР»РµРґСЃС‚РІРёРё РѕРєР°Р·Р°Р»РѕСЃСЊ, С‡С‚Рѕ РµС‘ СЃСѓРґСЊР±Р° РїСЂРёРЅРµСЃР»Р° Р РѕСЃСЃРёРё РЅРµ РјРµРЅСЊС€Рµ РёР·РјРµРЅРµРЅРёР№, С‡РµРј РїСЂРµРѕР±СЂ... <a href="https://www.liveinternet.ru/users/3109898/post425190791/">Р§РёС‚Р°С‚СЊ РґР°Р»РµРµ...</a>