В дверь под вывеской «Специальные ритуальные услуги» входит девушка. Впрочем, судя по габаритам и одежде, скорее, женщина, но лицо у нее обиженное, детское. По выражению лица понятно: ее постигла тяжелая утрата, ничего не вернуть, жизнь кончилась. Она очень напряжена, но держится – впрочем, из последних сил.

- Здесь… похоронить? – без выражения спрашивает она.

- Пожалуйста, присаживайтесь. Похороним в лучшем виде, — бросается ей навстречу служащий. – Вы что хороните? Мечту? Надежду? Отношения? Ожидания?

- Мечту, — признается она, и не выдерживает – начинает рыдать.

- Я разделяю ваше горе, — сочувственно кивает служитель, подсовывая ей коробку с бумажными платочками. – Хоронить Мечту – это всегда очень больно. Такая потеря! Примите мои соболезнования.

- Я не переживу, — сквозь слезы шепчет она.Читать далее...

Вовка был рубаха-парень и душа любой компании, потому что знал множество анекдотов, на раз входил в контакт с кем угодно, к жизни относился легко и по мелочам не парился. И к работе он относился так же – легко и с юмором, тем более что процесс располагал: Вовка трудился в фирме «Мебель на заказ», а заказчик – он тоже разный, знаете ли, бывает… Вот и на этот раз – бабка одна заказала кухонный гарнитур и теперь методично доставала всякими придирками. Нет, ну не то чтобы совсем дурковала – факты имели место, но, по мнению Вовки, яйца выеденного не стоили. Так, имелись недочеты по мелочам, ну так ими вполне можно было бы пренебречь, а бабка вот зациклилась и требовала сатисфакции. Читать далее...

Путник шел по извилистой тропе, вьющейся средь зеленой равнины. Посох, котомка, плащ и крепкие горные ботинки – вот были его единственные товарищи в этом долгом путешествии.

Он шел не оглядываясь, хотя за спиной осталась горная гряда, которую он только что пересек. Там тропа была не только узкой, но и опасной – справа отвесная гора, слева пропасть. Но он прошел и не разбился, и вышел в долину – тогда к чему тратить силы на воспоминания?

У ручья он присел отдохнуть и напиться воды.Читать далее...

В уголке тихонько играли дети - Паша и Маша. А за обеденным столом пили чай и вели обстоятельные разговоры бабушки - Анна Федоровна и Валентина Степановна.

- …Мои придурки живут при мне, как у Христа за пазухой, а еще недовольны, - рассказывала Валентина Степановна.

- А кто такие придурки? - спросила Маша у Паши.

- Я думаю, «придурки» - это которые при дуре живут. Ну, то есть, при бабушке, - подумав, ответил Паша. - Это она нас всех так называет, ласково!

- А-а-а… А что такое «у Христа за пазухой»?

- Ну, это вот если ты куклу под кофту запихаешь, и она там жить будет.

Маша тут же запихала пупса под кофточку и прислушалась к ощущениям.

- Павлик, куколке скучно, оттуда ничего не видно же! И мне она мешает, колется.

- Ты, Машка, еще маленькая. А взрослые очень любят что-нибудь за пазухой носить. Я сам слышал, как бабуля говорила про соседку: «У нее всегда камень за пазухой».

- А-а-а…

- …Я за них так душой болею, так болею! - тем временем продолжала Валентина Степановна. - Дети же все-таки! Несмышленыши!

- Она это про нас? - спросила Маша.

- Нет, это она про родителей, - сокрушенно ответил Паша.

- Какие же они дети, если это мы дети? - удивилась Маша. - Разве у детей дети бывают?

- Бабушка считает, что бывают, - вздохнул Паша. - Она старенькая, ей виднее.

- Ну ничего себе! А зачем она о них душой болеет?

- Ну, так положено. Сначала человек немножко душой болеет, иногда только, а потом привыкает и всегда уже болеть начинает, и он становится «душевнобольной». А потом его в специальный домик отвозят, за город, где душевнобольные живут. Там за ними такие большие дяденьки в белых халатах ухаживают. Наверное, душу лечат. Я по телевизору видел.

- А-а-а! А чем душу лечат?

- Не знаю. Дума, рентгеном просвечивают. «Душа - дело темное», так бабушка говорит.

- А моя тоже говорит: «Чужая душа - потемки». Ага, наверное, рентгеном.

- Вот смотрю я на них - ну беспомощные же, пропадут без меня! Просто сердце щемит! - говорила Валентина Степановна, прижимая к сердцу недоеденную плюшку.

- А как это «сердце щемит»? - заинтересовалась Маша.

- Ну, не знаю… Наверное, как мама белье вешает. Прищепкой - раз! И прищемило…

- Ой! Больно, наверное?

- Наверное. Я себе палец прищемлял - больно было. И кожа посинела. А сердце вообще без кожи.

- Вы совершенно правы, голубушка, - говорила уже Анна Федоровна. - Я вот своих растила, думала, будет мне утешение в старости, но мои дети - сплошное божье наказание.

- А что это - «божье наказание»? - снова открыла рот Маша.

- Ну, это когда человек нагрешит много, ему Бог наказание посылает, - пояснил Паша. - Наверное, натворила чего-то.

- Бабушка? Натворила? А бабушки разве шалят? - снова разинула рот Маша.

- Просто так никто не наказывает, - назидательно сообщил Паша. - Значит, за дело!

- Ну да, наверное, разбила чего-нибудь. Или без спросу взяла.

- Ага. Машка, а у тебя родители беспомощные?

- Ты что, дурак? Очень даже помощные! Они мне всегда помогают, если я не умею. И учат быть са-мо-сто-ятельной. Вот!

- И меня мои учат. Странно, откуда тогда беспомощные взрослые берутся? Их родители ничему не научили, что ли? Надо обдумать…

И Паша ушел в раздумья. Тем временем за столом беседа продолжалась в том же ключе. Солировала Анна Федоровна.

- Я их растила, ночей не досыпала, кусок не доедала, все им, все им! И сейчас на них пластаюсь, как папа Карло.

- Паш, а Паш! А как папа Карло пластается?

- Как, как… Топором! Или рубанком. Про Буратино фильм видела? Ну и вот!

- Да…наверное, рубанком. У папы есть, он им доски стругает. Я сама слышала, как мама по телефону жаловалась, что бабушка с них каждый день стружку снимает. А топором дрова рубят. Это, наверное, уже когда совсем плохо будет - тогда за топор возьмется.

- Глупая ты, Машка. Нельзя топором, убить же можно. Пословица такая есть: «Не руби сплеча!».

- Паш, а почему она ночей не досыпала и кусок не доедала?

- А я знаю? Торопилась, наверное, куда-нибудь. На дискотеку, например. Или на свидание. И еще на диете сидела. У меня мама сидела, так всю еду на 4 части делила и только один кусочек в рот, а остальное - недоедала.

- Никакой жизни! - патетически завершила Анна Федоровна и залпом допила свой чай. - Только о них день и ночь думаю, беспокоюсь, их проблемами морочусь!

- Ей что, больше подумать не о чем? - загрузилась Маша. - Я вот про столько сразу думаю! И про куклу, и про гулять, и про то, как в школу пойду, и про вкусные пироженки, и про собачку, которую мне на Новый год обещали. И еще много про что.

- Ну ты же не беспокоишься, - логично возразил Паша. - Ты просто думаешь, для удовольствия.

- А она не для удовольствия, что ли?

- Наверное, у нее других удовольствий нет. Только проблемами морочиться.

- А почему она себе не заведет? Ну, удовольствия?

- Наверное, не хочет. Ей, может, так больше нравится.

- А-а-а…

- Ах, голубушка, я вас так понимаю! - восклицала за столом Валентина Степановна. - Вот так изо дня в день приходится руководить процессом, совершенно не остается времени на себя!

- А когда же она тогда живет? Если времени нет? - заинтересовалась Маша.

- Да ты, Машка, не понимаешь! Она живет, только чужой жизнью, - объяснил Паша. - Вот мы когда в отпуск на море уезжали, так бабушка каждый день по телефону руководила, что нам есть, куда ходить и как меня воспитывать.

- Да-а-а-а??? А вы что?

- А мы не слушались! Говорили: «да, да», а сами то в цирк, то в аквапарк! У меня родители продвинутые!

- А бабушки, что ли, непродвинутые?

- Ты чего, Машка? Они же еще в прошлом веке жили! Тогда даже Интернета еще не было! Где бы они научились? Вот у них своей жизни и не получилось, только чужая.

- Ну да… Бедненькие!

- В общем, нельзя расслабляться! Видно, судьба наша такая - нести свой тяжкий крест! - завершила Алла Федоровна и громко поставила чашку на стол.

- Папа говорит, что если механизм слишком напрягается, то быстро ломается, - авторитетно сообщил Паша. - А папа самый лучший механик, он-то уж знает.

- А крест нести - это как? - спросила Маша.

- Это тяжело, - предположил Паша. - Представляешь, все время на себе крест какой-то волочить? Да еще за чужую жизнь?

- Не-а, я так не хочу, - замотала головой Маша. - Зачем это мне надо - за чужую жизнь? У меня что, своей нет, что ли?

- Нам, Машка, это не грозит, - успокоил Паша. - Мы - современные дети, и Интернет у нас есть. Не пропадем!

- Главное, чтобы свои удовольствия в жизни были, - добавила Маша. - Тогда некогда будет всякой ерундой морочиться.

- Все на нас, все на нас! За все в ответе! - трубно провозгласила Валентина Степановна и торжествующе поставила на стол привычный десерт - таблетки валидола.