В колонках играет - Red Hot Chili Peppers-On mercury

Настроение сейчас - хорошее

Она влюбилась в свою пятнадцатую весну, в то утро, когда в лесу расцвел первый ландыш. Она распахнула окно и почувствовала за спиной огромные невидимые крылья. Она улыбнулась солнцу, вскарабкалась на подоконник и радостно сделала шаг вперед. Она летела на лучах солнца навстречу ветру. Она слушала мелодию воздуха под медленными, упругими взмахами своих крыльев. Она летела к Нему - а Он не ждал ее.

Он никогда не замечал, как хрустит под ногами тонкая корка весеннего льда. Никогда не слышал музыку капели. Никогда не подставлял свое лицо смеси теплых струек дождя и солнечных лучей. Он не умел плакать и не умел смеяться. Он принадлежал к породе вечно недовольных людей, которые не умеют радоваться каждому моменту своей жизни. Он никогда не удивлялся непохожему на остальные облаку. Он не знал, что дождь может быть ласковым, а снег - теплым. Он никогда никого не любил, но она об этом не знала.

Он не ждал ее, но Его окно случайно оказалось открытым. Танцующий на подоконнике солнечный зайчик доверчиво прыгнул в ее ладонь. Зайчик был теплым и непоседливым. Она с легким смехом выпустила его в окно и обратилась к Нему.

- Привет. А я к тебе. Ты рад, правда?

Он не откликнулся. Не отвел глаз от заваленной бумагами поверхности стола.

- А я видела тебя несколько раз около школы,- доверчиво продолжила она.

Он тяжело вздохнул и посмотрел на нее. Она невольно вздрогнула под его строгим, усталым, безжизненным взглядом.

- Девушка, вы мне мешаете. Кто вас сюда впустил?

- Никто. Я сама. Я знаю, что ты меня ждал. Ну пойдем же, пойдем. Ты посмотри, ведь там солнце, весна, жизнь! - лепетала она.

Он подошел к окну - и она радостно сжала его руку. Его ладонь была твердой и холодной.

Он решительно вырвал руку и захлопнул окно.

- Что за чушь!

Она молчала.

- Уходи. Тебе давно пора в школу. Уходи.

- Я люблю тебя! - Беззвучный шепот отчаяния. А в ответ раздавалось лишь холодное "уходи".

Она медленно вышла на балкон. Ждала, что он ее окликнет. Но он уже забыл о ней. Она в последний раз оглянулась на согнутую за работой спину, вздохнула, сделала шаг. И камнем рухнула вниз. Без него она больше не умела летать.

Настроение сейчас - хорошее

- Послушай, ты просто невыносима! - сказал он после некоторой паузы, - у тебя такой тяжёлый характер!
- Это у тебя тяжёлый характер, а у меня самый нормальный! Более того, у меня он пре-крас-ный.
- Скажи ещё, что мне повезло, что у тебя такой характер! - не мог остановиться он.
- Конечно, повезло.
Ночной город мерцал на том берегу водохранилища, и золотые звезды светились на небе, отражая свои огни в едва дрожащей воде.
- Ну, конечно, повезло, ты же у нас вообще ангел! - иронично усмехнулся он.
- Я? Да, я - ангел,- сказала она тише, будто боясь, что это услышит кто-то ещё.
- Ха, ангел. Где же твои крылья, ангел ты мой... - сказал он, не ожидая ответа, а просто так, в пустоту.
- Дома.
- Почему же они дома? - "Она решила поиграть со мной в эту детскую игру", - думал он, засыпая её вопросами.
- Я их снимаю перед тем, как куда-то идти.
- Зачем же?
- Чтобы никто не знал, кто я на самом деле. Чтобы не допытывались.
- Ангелы не снимают крыльев!
- Снимают. И спать с ними неудобно.
- Это бред. У тебя невыносимый характер.
- У тебя тоже не лучший.
Тишина...
- Ха... Ангел... - он покачал головой и, вздохнув, закрыл глаза.
- Ну да, ангел, - тихо повторила она.

В голове его бегали мысли, она едва успевала их читать, но всё же делала это, хотя это было вовсе не нужно. Но так хотелось понять, почему же он никак не увидит перед собой сейчас ангела, его единственного ангела. Она же здесь, она, которая тысячу раз прощала и простит ещё больше, не обманет и не уйдёт, поймёт и пожалеет, поцелует и обнимет... Она выслушает, вытерпит и успокоит. И всегда будет любить. Любить всей душой и своим ангельским сердцем. Она просто не хотела, чтобы это знали другие. Она нежно коснулась губами его носа, затем уголков рта и медленно откинулась на спинку сиденья.
Тишина.

- Ангел мой... Хмх... - его недоверительный вздох прервал молчание. Она почувствовала, как уголки её губ, словно у ребёнка, тянутся вниз, а глаза наполнились слезами. Она не могла совладать с собой и не хотела, чтобы он видел её такой. Она вытерла глаза и улыбнулась.

...Она лежала в постели и смотрела в окно, там едва виднелся клочок звёздного неба... Всего клочок, а ведь он бесконечен. Фонарь светил в окно, и в этот мягкий свет выделял в темноте комнаты два крыла, что давно уже пылились на верхней полке стеллажа.