Смешные и необычные фамилии
С юмором о фамилиях

Счастливый Бобик проживает в Москве наряду с несчастным Педиком.
А Бляткину и Муделю не повезло.

Как-то к нам в редакцию позвонил приколист и попросил заказать ему пропуск, представившись Недрищевым. Мы посмеялись. А недавно вспомнили про Недрищева, когда откопали электронную версию телефонного справочника МГТС. Поискали такую фамилию и похолодели. Есть такой! Так значит, тот человек не прикалывался... Чтобы в будущем не повторить ошибки и никого не обидеть, мы решили проштудировать все 2,7 миллиона абонентов московской телефонной сети и особо вычислить подобные фамилии. Самой богатой на неприличные фамилии оказалась буква "Б". В Москве маются под гнетом дразнителей один Блябкин и девять Бляблиных. И еще без числа обладателей таких фамилий, как Блярор, Блятник и просто Блях. Мы выражаем этим людям свое сочувствие. А также Бляхеру, Бляхеровой и всем Бляхманам.
На фоне этих страдальцев остается только порадоваться за три семейства, которые с гордостью носят фамилию Бобик. Или Бобинчик-Рабинович. А Недрищевых в Москве двое, но есть еще один Сручкин, четыре Задниковых и один Сухозад. Пятижоповых, соответственно, пять. На трех Надхуллиных приходится один Подхуллин. Онанизев присутствует в двух экземплярах, Пупкин -- в трех, а Сивухо тоже в двух.
Конкуренцию букве "Б" в русском алфавите может составить только буква "Х", на которую начинаются три Хердвимовых, один Херных, один Хернес, один Хереш и три Херенковых. Почему-то очень непопулярна у нас фамилия Алкашов -- таковых всего двое. Зато пять семейств носят фамилию Педик. К ним примыкают граждане Педора и Педячая, на чьем фоне очень нехило живется обладателсям фамилий Шнурапет, Шабаш, Зюзя, Задуйвитер, Сивокобыленко, Сивокоз, Пальцапупа, Забабашкин, Дурнопейко, Нарко, Шмаль и Глюкин.
Мы считаем, что очень не повезло одному гражданину Муделю и девяти Мудорисовым. А вот тот факт, что в Москве на одну Плохую приходилось три Хороших и даже три Гарных, говорит о том, что хороших людей все-таки больше, чем плохих. Ну, и наконец: Шариковых среди нас насчитывается целых 121, из них П.П. только один.
Чайниковых -- 17 (хорошо представляться, когда гаишник на дороге останавливает). И о политике. Зюгановых в Москве проживает 39, Ельциных четыре. Плюс разновидности: Ельцын -- 1, Эльцин -- 2, Ельсон -- 3. Черномырдиных -- 31, Черномордов -- 1, Черномордиковых - 1, Черномординых -- 5, Лениных -- 6, Крупских -- 36, Сталиных -- 3. Чаще всего встречаются в Москве Ивановы -- 21833 абонентов. За ними идут совсем не Петровы, как можно было предположить, а вовсе Кузнецовы -- 17440. Петровы же на третьем месте -- 9953, оттеснив с него законных Сидоровых, которых тоже очень много.


Секса в Москве нет!
Зато есть Сексясов, Сексеев и Сексинбаев

Весна. О чем же говорить сейчас, как не о любви! Поэтому на сей раз наш обзор "новых именинников" посвящается всем, чьи фамилии происходят от слова "любовь" и других, связанных с ним слов. В телефонном справочнике МГТС мы обнаружили немерено вариаций на эту тему.
В столице прописано аж 30 Любимовых (один из которых - известный телеведущий, а еще одна - моя преподавательница), 9 Любивых, 5 Любовиных, 5 Любимых, 3 Любо, 2 Любивца, 2 Люби и один Любибидзе (вах!). Как им, наверное, завидуют Нелюб, Недолюбко и 60 бедолаг с фамилией Нелюбов!
Однако очень повезло Лаву и Обожаеву. А Обожаеву-Страстину подфартило дважды. Они-то, мы уверены, хорошо проведут этот день. Найдут чем заняться и товарищи Поцелуев с Поцелуевским (их ровно по 46), пять Поцелуйно, шесть Целуевых, два Целуйтн, один Поцелуйкин и 15 Целуйко.
Может быть, именно в этот день кто-то решится предложить своей возлюбленной руку, сердце и обручальное кольцо впридачу. Но учтите: на 5 Свадьбиных приходится 13 Разводовых и одна Разводовская. Но если уж вы точно решили связать себя узами брака, то не забудьте пригласить на свадьбу гражданина Горько (он на всю Москву один-единственный).
А вот Секса в Москве все-таки нету. Зато есть 3 Сексясовых и по одному Сексееву, Сексинбаеву, Сексидову и две Сексапиловых.
Любовниковых 3, Любовничков один. А у самого знаменитого любовника - Казановы 76 однофамильцев.
А мы желаем всем влюбленным отказаться от ссор и ревности. Поэтому и не поздравляем всех Ревнивцевых, Ревновых, Ревняг, Ревнюков, Ссориных и Ссорина-Чайникова. Не советуем быть такими, как эти товарищи.
Лучше берите пример с 18 Сердечных, 1 Сердешного, трех Сердечниковых, 17 Сердцевых и одного господина, гордо носящего фамилию Сердце.
В общем, покопавшись в телефонном справочнике, мы убедились, что прав был дядюшка Грув: "Жизнь без любви - не бывает такого". Так что еще раз всех поздравляем с наступлением весны. Даже тех, чьи фамилии никак не связаны с сегодняшним нашим обзором. Будьте счастливы.


С песенной фамилией по жизни
Гопеев, Рокабилов, Попсуевич

Как это ни прискорбно, но у меломанов в календаре нет ни одного своего профессионального праздника (разве что за исключением Дня творческой самодеятельности ;-)). А поздравления получать всем приятно. Поэтому, чтобы не обидеть тысячи москвичей-носителей меломанских фамилий, очередной обзор новых именинников мы посвящаем всем, чьи фамилии так или иначе связаны с музыкой.
А таких в телефонном справочнике МГТС хоть отбавляй. Только со словом "Музыка" связано более 50 фамилий. 47 москвичей прямо так и зовутся: Музыка. Еще в столице проживает 9 родственных им Музыко, 10 Музыкадзе, одно семейство Музыкашвили и два Музыкиных. Наверное, весело живется 9 Музыкантам, 2 Музыкантским (один из которых, между прочим, префект Центрального округа), двум Меломанам и одной Мелодиевой. С песней по жизни идут господа Песензон, Песенко, Песнева, Песнопевцев и Песня. Особо весело живется дважды упомянутым в справочнике Пьянопевцеву и Песенному-Буховцеву.
Всевозможные музыкальные течения и направления тоже запечатлены в фамилиях москвичей.
В справочние я отрыл двух Роковых, одного Рокермана и столько же Рокиных. Просто пруд пруди всевозможных Металиченко, Металловых, Металининых, Металликовых, etc. Им противостоят куча Реперовых и Репкиных, три Репера, два Реперчука и один-единственный Реперьяш. Кроме того, среди почти 230 тысяч московских фамилий отыскались Панкуша, Хипхоп, Джазаев, Джаз, Гранж (и близкий ему по духу Нирванин) и даже Скинов (всех по одному). А вот фамилий, связанных со словом "рэйв" не оказалось вовсе (Ну ничего, течение достаточно молодое. Будем надеяться, что еще появятся).
Но самое большое количество фамилий связано с т.н. поп-музыкой. Вот самые яркие из них: Попс, Попсс, Попсуев, Попсуевич, Попсуйко и Попа (не повезло человеку!). К той же категории мы решили отнести одного Гопеева, двух Гопиных, шесть Гопкало, и по одному: Гопенгауза, Гопкина, Гопмана, Гопмаршова и Гоппа.
К "классическим" фамилиям можно отнести десять семейств Бах, столько же Рахманиновых, пять Бизе, 48 Чайковских, тринадцать Генделей, двадцать одного Штрауса, одного Паганинкина, 28 товарищей с фамилией Глинка, трех Римских-Корсаковых и одного Сальери (может, когда-то и Моцарт был, но мы же с вами знаем, что Сальери с ним сделал!). Информация для фанатов:
Сташевских - 11 (не считая двух Страшневских), Зосимовых - 25, Нанаевых - 3, Киркоровых - 3, Булановых - 436, Меладзе - 13, Салтыковых - 273.
Бутусовых - 44, Шевчуков - 276, Кинчев - один, Гребенщиковых - 63, Самойловых - 579. Москвичей, носителей фамилии Агата - 2, Кристи - 13.


Всё пучком, братухи!

Как я и обещал, сегодня наш обзор прикольных фамилий будет связан с новыми русскими. Полноценных Новых-Русских в Москве не наблюдается. Есть только ущербные. Новых - двое, Русских - семеро. Братан в столице всего один, а вот Братков - целых двенадцать. Пять москвичей носят фамилию Крутой. Крутолаповых, Крутороговых и Крутяровых - по одному. Очень повезло господину Круть, а также двум Пацановым и Корешовым: на них никто не наедет - свои же!
Хуже обладателям фамилии Лох, их в столице четыре, Лоховых - 32, а вот Падло - всего одно. В случае необходимости с ними побазарят Разборский, Крыша или непосредственно Базарян (всего по одному экземпляру).
Низшие пацаны в иерархии новых русских - это "быки", поэтому не возникает вопросов по поводу трех человек с гордой фамилией Бык. А вот чем занимается единственное московское Быкодрало? Вероятно, это еще неизученный тип нувориша, которому поручается обдирать бабки с "быков".
Теперь о фамилиях, связанных с неизменными атрибутами новых русских - гольдовыми цепурами, сотовыми телефонами и шестисотовыми "мерседесами". В столице эта категория братков представлена тремя Ручниками, четырьма Мобилами, одной Черокой и четырьмя же Мерседесами. Встречаются разновидности последней фамилии: Мерин ("мерин - это 140-й "мерседес"), Кабан (600 "мерс") и Кабаничий. Фамилию Голда носят 14 москвичей. Цепура - один. Кроме того, среди нас проживают шестеро Малиновых, но не пиджаков. Спрашивается, что же еще красят нувориши в такой яркий цвет?
Падлой буду, если не назову денежно-долларовые фамилии. В Москве есть один Бабколюбов и целых 34 Грина. К ним примыкает один Грин-Груз. По-новорусски "нагрузить" - значит что-то с кого-то получить, так что эту фамилию надо переводить на литературный язык словом "шантажист".


Дебилетов, Кукуйев, Бредюк


Фигова туча праздников значится в календаре на эту неделю. Это и День учителя, и День Конституции СССР, и даже годовщина запуска первого искусственного спутника Земли. Но всех их затмил главный праздник недели - День охраны психического здоровья. И вот как раз с ним связан сегодняшний обзор "новых именинников". Добрая половина фамилий в справочнике имеет отношение к "Белым столбам". Мы же печатаем самых выдающихся членов прикольно-фамильного общества.
Начнем с простых "дураков". Вот они: Дурабажаев, Дурбаль, Дурабанова, Дурабой, Дураковский, Дуралеева, Дурулеску, Дурашвили, Дурайте. Кроме них - Придурков, Дурафей, Кретинин, Дебилетов и просто Дурак.
Вам никода не говорили, что вы "ку-ку" и не крутили пальцем у виска? Так вот, Куку, Кукуевых, Ку, Кукуйев в Москве просто до фига.
А полный Псих только один! Зато всяческих Крышевых, Крышиных, Сдвиговых, Шизенковых, Психоплюевых - гораздо больше.
Бредят не только пациенты психических клиник, но иногда и обычные люди. К примеры, Бредун, Бредис, Бредов, Бредюк и просто Бред. А уж какие глюки видят Бредис-Синицкая, Бредова-Бродская, Брэдэ, Бреденфельд и Бредайтис!
Много и опасных больных: это Мания, Маньяков, Маньякин, Маньячилло. К которым примыкают два Чикатило, один из которых пишется с двумя "л", а также Потрошун и Потрошитов. А еще в Москве живут-поживают Горяч, Горяча, Горячуха и Белый-Горячий!!!
Самые прикольные психоумные фамилии закончились. Но в связи с ними хочется упомянуть нескольких товарищей, чьи фамилии невозможно отнести ни к какому другому празднику. А им тоже хочется лишний раз походить в именинниках. Вот эти товарищи: Гибиби, Бубуруз или Бубырь, Фигель или Фигельсон?


Гондопас против Гейтса


Сегодня мы публикуем фамилии, присланные нашими виртуальными друзьями по Интернету.
Фамилии, однако, далеко не виртуальные. Попробуйте-ка, поживите с фамилией Драч, Блох, Круг или вообще Бруяка какая-нибудь (эти товарищи проживают в городе Воронеже). Из Северной Осетии нам пришли следующие фамилии: Бесплеменников, Глухой, Крахмаль и Круглый.
Приморский край богат не только углем, рыбопродуктами и бастующими шахтерами, но, как оказалось, еще и приколистами. Не отказался бы я провести часок-другой за кружкой Пива с г-ном Компанейцем А.П. и Кабаком А.Т. Неплохо также было бы пригласить г-на Шустера С.М. Однако настроение нам могли бы испортить Шитько А.Е., Кулшитов Е.Е., Хмара С.А. и Пукало П.З.
Есть фамилии, обладателей которых я при всей своей общительности не хотел бы встретить поздно ночью у своего подъезда. Даже с бутылкой Пива. Это г-да Зубец, Кусаль и Пороло.
Еще в Приморском крае проживают следующие люди: Кривохижина, Домышленец, Дуда, Пидручная, Пароконный, Ролик и Гуща. Жаль, далеко забрался этот край, а то мне было бы интересно узнать, действительно ли впал в детство Ребенок В.А., кучеряв ли г-н Кучерявый П.П., серая ли г-жа Серая А.С. и насколько кургуз г-н Кургуз М.Г.
А еще в Приморском крае есть дама с фамилией Картава! Ах, как она, наверное, картава! Кстати, так в Одессе многие говорят. Из Одессы нам прислали только одну фамилию. Зато какую! Фамилия директора местных компьютерных курсов - Гондопас.
Продолжаем компьютерно-интернетную тему. Собственно с Интернетом в Москве не связано ни одной фамилии. Правда, есть Сеть и Сеткин, а также Сетисоно Мас Херу (!). Зато фидошников - как собак нерезаных. Фидо - один, Фидориновых - четверо и еще один Фидогадов. Кроме них есть Модерилло, Варез и Сакс. Господа фидошники меня поймут.
А вот Хакер всего один. Ламер тоже один (для тех, кто читает нашу бумажную версию: ламеры - это компьютерные гопники). Хотя общеизвестно, что ламеров куда больше, чем хакеров.
После визита Билла Гейтса в Москву в телефонном справочнике обнаружилось аж четыре Гейтса. Ну он, блин, даёт!
Ну и напоследок в качестве привета Коле Крушевскому - бывшему глагольцу, а ныне начальнику провайдерского узла "Катюша" - сообщаю, что Катюшенко в Москве четыре, Катюшини - пять, а Катюшкиных целых четырнадцать.


Трибуналов, позвоните Красноблюеву
Призрак коммунизма приобрел справочник МГТС

В Москве живет настоящий Коммунист! Причем только один, если верить телефонному справочнику МГТС. Мы поздравляем его с праздником Великого Октября. Хотя не исключено, что Коммунист никогда в партии не состоял и состоять не собирается. Просто фамилие у него такое.
А если уж поздравлять с праздником причастных к нему от рождения людей, то никак нельзя обойти молчанием товарища Коммуниздина, троих Коммов, двух Октябревых, десять Октябрьских и одну Комиссарову. Коммунистические идейки будут живы в умах россиян, пока в телефонном справочнике записаны 6 москвичей с фамилией Ленин, одна Ленинская и два верных Ленинца. На них приходится аж 36 Крупских и только 13 Арманд. Призрак коммунизма бродит по столице также в воплощении трех Сталиных, двенадцати Дзержинских, девяти Троцких и, к счастью, одного Берии.
Последнему не лишне было бы познакомится с гражданами Чекавской, Чекавым и Чекаберидзе (!). Вот повеселятся! Если революция вдруг опять начнется, три Авроры смогут выстрелить по одному Зимнему (бедняга) и поддержать дело одного Железняка, одного Террора и двух Трибуналовых. Обмыть это событие они смогут в компании четырех Смольных. А закончится это безобразие, как всегда, у госпожи Мавзолеевской.
С утра многие будут похожи на товарищей Красноноса, Красноглазова и двух Краснооковых. Но такого образа жизни не поймут Партиец, Партакевич, Партиев и уж тем более — сам Геннсек (единственный на всю Москву).
Кстати о генсеках. Брежневых у нас 89, Зюгановых — 21, Зюкиных — 17, Мао — один. И есть еще почти полный тезка вождя всех корейцев товарищ Ким Чун Ир. Но особо земля московская богата Красными (24) и их разновидностями: три Красневича, одна Красненькая, одна Красноармейская, столько же Красноштановых и Краснореповых, загнивающий Краснобояркин тоже один. Есть Краснова-Разюпина, Красномясов (ну ваще!), Краснобельмов, Краснопевцев, Краснопояс (каратист, наверное). По сравнению с товарищем Красноульяновым господа Красноус, Красноухова, Краснобородько и Красноносивенький смотрятся довольно-таки тускло. Отдельного внимания редакции заслужил товарищ Красноблюев.
И что бы им всем не скооперироваться и не собраться на Красной площади?! Да вот прямо 7 ноября.


Москвин, Писяк, Дурейко. На ваши улицы пришли профессиональные праздники


После нашей заметки про прикольные фамилии в редакции поднялся шквал звонков. Звонили Бобики, Пупкины, Бляблины и, конечно же, Мудель. Никто не обиделся. Первые выразили благодарность за появление их фамилий в газете, а последний -- сомнение по поводу числа его однофамильцев. Специально для него сообщаем результат нашего маленького журналистского расследования: Мудель у нас не один. Муделей у нас полстраны. А фамилия одна такая, за всех страдает, прямо как Иисус Христос.
Звонил Чубабрия и попросил найти однофамильцев. Однофамильцев мы не нашли, но зато нашли, но зато нашли троих товарищей Абадзиде, одного Абазяна, одного гражданина с фамилией Чечуй, одного Перельмутера и даже одну Сюсину-Сенотрусову.
Кстати, скоро праздник - День города. С ним мы хотим поздравить всех людей, чьи фамилии так или иначе связаны с москвой. Это 171 Москвин, один Москвикин, два Москвита, один Москвинали, семь человек с фамилией Москвич, и один-единственный Москва.
Также в телефонной базе мы встретили людей с фамилиями Москворецкий, Москаль и Москалик. С самым сердцем столицы - Кремлем, связаны фамилии Кремлев (их аж 601), Кремлевская (а вот она одна), Кремли, Кремляков и Кремлянская.
Наш рассказ был бы неполным, если бы мы не прошлись про ставрым московским улицам. Так вот, в Москве 14 Китайгородских, 16 Сретенских, 7 Арбатовых и 62 Берсеневых. А еще среди посторонних Чистопьянов, чистоплюевых и Чистоплясовых мы отрыли восемь Чистопрудовых.
Ах, да, чуть не забыли поздравить нашего мэра, Юрия Михайловича Лужкова. У него 20 однофамильцев. А у его Предшественника (Попова) их аж 4125. Среди которых водятся разновидности: Попов-Завражный, Попов-Дзюба, Попов-Щелкан, Попов-Ляднов и Попов-Франко.
А на следующий день, 8 сентября, мы все отметим еще один праздник, День солидарности журналистов. Кроме нас его будут отмечать 127 Глаголевых, два Глаголина и один Глаголия. Родные вы наши!
Нерушимая дружба между "Глаголом" и нашим спонсором -- "Московским Комсомольцем" зафиксирована в фамилии Глаголев-Гусев (их в Москве двое).
Еще мы сочли, что с журналистикой связаны фамилии Журнов, Журня, Журян, Писак, Писанин, Писанка, Письман, Писяк, Писиголовец (sorry!), Пресс, Прессман, Прессштейн и Пресстен Рибейро Жоао Антонио. Кроме того, поздравляем владельцев фамилий Газетин, Газетов и Статейкин. отрадно было обнаружить в справочнике одного Сюра! Мы так называем нашу Студию Юного Репортера. А еще мы желаем нашим акулам пера не быть Вралевыми, Враловыми или Вральманами, а также Трепанами, Трепаловыми и Трепачевыми. В тот же день в календаре значится еще один праздник -- день искоренения неграмотности. Надеемся, что одна Неграмотнова, шесть Неучевых, один Недорослов и один Дурейко никогда не будут делать ошибок. Того же желаем восьмерым Азбукиным, трем Грамматиковым, пяти Грамматикати и одной Грамотеевой.
Ну, и под конец недеи, нам предстоит пережить одну мистическую дату -- пятницу, 13. Вот уж будут радоваться один Чертиков, один Чертик, 112 Клыковых, один Клызуб, два Нечистюка, три Нечистяка, два Крюгера, 15 Духовых, две Упыревых и один Упырь.
В общем, за что выпить, решайте сами! Поводов достаточно. А следующее наше расследование будет посвящено спиртным напиткам.


Алкашов, Пивняк, Налейко.
Пол-Москвы имеет самое прямое отношение к алкоголизму и пьянству.

Как я и обещал, сегодняшний обзор фамилий будет посвящен алкогольным напиткам. Наш народ всегда любил выпить. И эту любовь на века запечатлевал в фамилиях.
Так что недаром среди москвичей-абонентов МГТС целых сорок Пьяных, два Алкашова и один один Алканов. Столько же Алконовых, Алкашвили и Алкопаровых (пары алкоголя). Еще телефонный справочник, из которого мы черпаем сведения, кишмя кишит разными Пьяненко, Пьянзиными, Пьянигами, Пьянниковыми и Пьянюгиными. Есть 13 Синюхиных, один Колдырь и один Колдырманов.
Но не все так плохо. В многомилионной Москве присутствуют целых два Трезвова и один Непьющий. Хорошо им! А плохо трем товарищам Бодун, двум Бодунгенам и 44 Бодуновым. И всем остальным Похмелкиным, Похмеловым, Похмельновым, Похмельных. И опять же хорошо двум Закусило, одной Закусиловой, двум Закусиным и трем Закускиным.
Пиво - любимый напиток не только молодежи, как принято считать, но и многих москвичей тоже. Среди нас живут 45 Пивниных, один Пивкин, 21 Пивняк и девять Пивников, 26 Пивоваров, семь Пивоваренков и Пять граждан с фамилией Пивоворчук (напьется пива и ворчит), два Пивака и один Пивек. Еще в столице обитают один Пивозян и один Пивторяк. С чем их, собственно, и поздравляем.
Лучная закуска к пиву, как известно, вобла. А поскольку она женского пола, то связанные с этой замечательной рыбой фамилии носят, как правило, женщины: Воблина, Воблинова, Воблая, Воблыго.
Еще про пиво. В московских фамилиях отражены разновидности напитка (Светлый и Темный), сорта (Портер, Жигулевский и Баварский). Целая поэма в фамилиях посвящена пивной пене. Одна дама прямо так и называется - Пена (а, может, это и мужик), есть еще один Пендер, такая же ситуация с Пендиком, зато Пениных 22, а Пенкиных (включая певца) целых 63. Плюс по паре Пеннинских и Пенко. Пенна - как звучит! А их, между прочим, только четыре.
Пословицу "Пиво пей, но помни твердо: от него краснеет морда" всю жизнь помнят господа Мордаль (один), Мордань (двое), Мордас (двое), Мордас-Пронин (один, но зато какой!) и один Мордехай.
Но не пивом единым... Пора вспомнить и о других спиртных напитках. Например, вино. Не грех выпить с Винокуром-Винбергом (wow!), Виннелем, Винновым, Винни (Пух, но только с утра) или просто Вином. Двум Виногадовым противостоит единственный Винославский.
Перейдем к более крепким напиткам. Носителями фамилий этой категории являются Спиртков, Спиртус, Водков, Сивуха, Сивухин, Сивухо. Есть фамилии, прославляющие разные сорта водки: это Абсолютный-Спокойный, Довгань (51 человек), Кристалл и Столичный.
А вот господину Джину следует познакомиться с проживающим в Москве наряду с ним Тоником или, на худой конец, Пуншем.
О таре. Стакановых - 16, Стаканевичей - 8, Стаканов - 1, Стопкиных - 8, Полушкиных - 51. Банкер (от слова банка, а не банк) - 1, Банкиных - двое. Бутылевых - 6, Бутылиных - 17, Бутылкиных - 31, Бутылочкиных - 2, Бутылко - 1, Чекушкиных - 19, Бутылко - 1.
И сенсация. В Москве проживает всего один Налейко

Ты говоришь: бессмертье, лунный свет…
Жизнь такова, что жизни вовсе нет.
Ест леденец уставший плакать трагик.
В его глазах – безумие, зима,
летят в зенит легчайшие дома,
и день хрустит, как роза из бумаги.

Блестит асфальт, остриженный «под ноль»,
и катится весёлый карамболь,
как колобок без страха и упрёка.
Его не остановит слово «смерть».
Прозрачнее стекла земная твердь,
когда она поёт внутри потока.

Сгущающимся сумраком дыша,
на кончике иглы дрожит душа
за известковой хрупкостью скорлупки.
Глядишь в окно, выходишь в магазин…
Лощёные полотнища витрин
так тяжелы, как пауз промежутки.

И видишь: не в потоке, а вовне
вращается на медленном огне
твой бедный быт, нанизанный на вертел,
но окаянной горечью в уста
течёт его неспешная листва,
как жизнь во сне, как память после смерти.

Время отмерено. Движется год к нулю,
в точку бессмертия, в ледяной абсолют,
и неотвязна тихая поступь снега.
Сквозь пелену молчанья куда ж нам плыть?
Призрачней паутинки земная нить.
Не закрепить её в промежутке неба.

Только лелеять сердцем хрустальный звон,
только смотреть, как дышит живой огонь,
что родился во тьме и живёт поныне
в яблоке света, в его ледяном клубке.
Мальчик фарфоровый с дудочкою в руке
спит под стеклянным пологом на камине.

Снежный узор продышал и к стеклу приник
золотоглазый, крылатый его двойник.
Видится ль наяву или только снится:
серые сумерки, красноголовый чад,
снег, закипающий над желтизной оград…
Вяжется время. Мелькают стальные спицы.

Если бессмертье имеет над нами власть,
кто согласится клубок ледяной допрясть?
Чем неустанней труд, тем сосуд бездонней.
Круговращенье света всесильно, но
тает в руках проворных веретено,
не изменив земной теплоты ладоней.

Наконец золотые стрелки на циферблате совпали. И почти сразу же до слуха донёсся отрывистый вопль приближающегося поезда. Железный гул, сначала отдалённый, а затем неожиданно близкий, за-ставил толпу ожидающих нахлынуть к краю перрона. Вагоны посте-пенно замедляли ход, на них всё отчётливее вырисовывались окна с казёнными жёлтыми шторками, а потом и прильнувшие к стёклам ли-ца пассажиров.
- Ну что ж, пора! – Леонид затушил окурок подошвой ботинка и протянул Денису узкую ладонь, – бывай, друг!
- Будем! Всё же и ты заезжай хоть иногда! Адрес-то не забыл?
- Помню. Тебя встречают?
- Да. Впрочем, не знаю… Я телеграфировал…
- Жена?
Денис кивнул, вскинул сумку на плечо.
- Привет ей.
- Обязательно.
И, уже с подножки вагона:
- Ждём в родных пенатах, Лёнчик!
Забросив сумку на полку для багажа, Денис расстегнул пальто и попытался приоткрыть окно. Хоть и неохотно, но стекло отползло вниз под нажимом цепкой руки. Поток ветра взъерошил волосы на голове. Денис, по-кошачьи жмурясь, глотнул порцию бодрящего весеннего воз-духа и невольно улыбнулся: Леонид всё ещё стоял на перроне среди провожающих, как-то неловко вглядываясь в вагонные окна, и вдруг, заметив его, встрепенулся, радостно и неуклюже всплеснул рукой, тот-час же уронив её, и поморщился: езжай, дескать, езжай!
Но вот знакомый силуэт стал удаляться, перрон поплыл – поезд тронулся. Провожающие двигались сначала медленно, потом быстрее, как в прокручиваемом назад видеофильме.
Провожающие… Встречающие… «Тебя встречают?»
Ольга должна была получить телеграмму. Она непременно при-дёт.
Денис почти явственно увидел её невысокую фигурку, мелькаю-щую среди толпы. Круглые, оттого кажущиеся удивлёнными глаза, вечно зелёный беретик на безупречно гладкой причёске…
- Молодой человек, имейте совесть! Не лето же!
Денис вздрогнул и обернулся. Немолодая женщина сердито кута-лась в плащ, свободной рукой впихивая под откидное сидение чемо-дан. Жёлтая шторка возмущённо болталась под потолком.
- Простите. Мне показалось, что здесь душно.
Мускульное усилие – и стекло с победным щелчком встало на место, шторка, облегчённо вздохнув, привычно повисла.
Женщина укоризненно крякнула и покачала головой, не отводя взгляда от чемодана. И было непонятно, к кому относится её неодоб-рение: к молодому ли человеку, напустившему холод в купе, или к че-модану, который никак не хотел умещаться в предназначенном для него месте.
Тщедушный проводник в отглаженной рубашке и фуражке с золо-тым околышем, внезапно возникший в дверях купе, понимающе хмык-нул, бесцеремонно пихнул чемодан вглубь сидения (чемодан тут же послушался), опустил полку и потребовал документы и билеты. Уходя, привычно кинул:
- Постель брать будете?
Денис отказался: вечером он уже будет дома. Женщина напротив, уже без плаща, выкладывала на откидной столик бокал, ложку, газету кроссвордов, карандаш, очки в футляре… Очки были извлечены на свет, и Денис подивился, насколько они не соответствуют своей обладательни-це: хрупкие и изящные, в золочёной оправе – казалось, их занесло слу-чайным ветром на эту массивную переносицу.
____________


Очки мешали им целоваться. Они падали в самый неподходящий момент. После нескольких неудачных попыток, он осторожно снял их, стараясь не касаться стёкол. Теперь её глаза были непривычно близ-ко: влажные, выпуклые, с широкими близорукими зрачками. Она улыб-нулась:
- Да, так лучше.
Так действительно было лучше. Потом они шарили руками в тра-ве, ища упавшие очки, и она, мило картавя, приговаривала:
- Я же ни черта не вижу!..
Он тоже не видел не черта, кроме сливово-влажных глаз, вздёр-нутого носика, пухленьких приоткрытых губ, золотистого завитка на виске и пульсирующей жилки на высокой шее.
Она смотрела в траву, он – на неё.
- Лина! – окликнул он.
- Да?
И долгий-долгий взгляд глаза в глаза. И на сердце так легко и радостно, как бывает только в шестнадцать…

____________


- Чай не желаете? Кипяток готов.
Худощавое лицо проводника так же внезапно исчезло, как появи-лось.
Спутница отложила карандаш, сняла очки и, захлопнув футляр, взялась за бокал. Денис уже достал свою походную кружку.
- Позвольте, я принесу, – предложил он, беря бокал у женщины.
Она удивлённо покосилась и, озарившись неожиданно смущённой улыбкой, благодарно кивнула. Когда Денис вернулся с кипятком, на столике уже не было ни газеты с кроссвордами, ни карандаша, ни оч-ков, вместо этого пестрели пачки вафель и печенья, благоухали вани-лью булочки, и лоснилось подтаявшее масло в квадратной коробочке.
Поставив бокалы, Денис смущённо вытащил свой скромный паке-тик с карамельками, купленными наспех перед самым отъездом.
- Мы, кажется, ещё не знакомы? Юлия Павловна…

______________


Юлия вынуждена была крепче прижаться к нему, так как ветер заносил дождевые капли под лёгкое балониевое укрытие. Денис по-чувствовал, как она передёрнулась всем телом, и пустил её в полу своего пиджака.
А потом они шлёпали по лужам, и она ругала дождь, и этот за-холустный город, и его, Дениса, вызвавшегося так не вовремя прово-дить её с дружеской вечеринки, на которой, если бы не он, она за-держалась бы, и дождь не застал бы её в дороге… Узкая лисья мор-дочка Юлии, искажённая брезгливой гримасой, была почти некрасива, но Денис прощал ей это. Его кожа хранила недавнее впечатление от тепла её гибкого, тонкого тела, вынужденного искать защиты под по-лой его пиджака…

______________



- Очень приятно. Денис.
- Вы, Денис, не стесняйтесь – угощайтесь! Кстати, я забыла нож. Но если и у вас нету, будем ломать булочки руками и намазывать масло ложкой.
- У меня есть.
Денис спустил дорожную сумку и, покопавшись в кармашке, вынул тяжёленький складной ножик с инкрустированной ручкой.
Юлия Павловна покосилась на него с уважением:
- Стильная вещица.
Денис расправил лезвие и, прежде чем нарезать хлеб, погладил рукоятку, пройдясь пальцами по вкраплениям мелких голубых и белых камешков, словно желал передать им тепло своей ладони.

_______________


Большие загорелые руки отчима ловко нарезали крупные ломти от свежей, густо пахнущей булки. А Денис, как завороженный, смотрел на вспыхивающий голубыми искрами перочинный ножик – предмет мальчишеского вожделения – рукоятка которого почти терялась в ши-рокой мужской ладони…
…Денис приоткрывает дверь в спальню родителей. Отчим спит на заправленной покрывалом кровати, разбросав в стороны бугристые но-ги. Солнечный отпечаток окна лежит на его лице и груди. В приоткры-тую створку влетает душистый ветер и, пьяные от зноя, мухи. Непре-одолимая потребность обладания толкает Дениса к пыльному подо-коннику. Он дотрагивается дрожащими пальцами до никелированной поверхности, чувствует тепло впитавшегося солнца, и не может ото-рвать взгляда от протуберанцев, вспыхивающих на дне вкраплённых камешков. Кулак судорожно сжимается, и – совсем неожиданная тя-жесть в заднем кармане шорт.
А потом – незабываемый день тринадцатилетия. И жгучий, обжи-гающий лицо и шею, стыд под насмешливым взглядом отчима:
- А моим подарком, Дэн, я думаю, ты уже пользуешься. Что ж, но-жик в добрых руках – вещица полезная. Помни об этом.
И он, немой от растерянности, не смеющий поднять отяжелевших от набежавших слёз век. А в висках – горячие молоточки, выстукиваю-щие: «Никогда! Больше – ни за что и никогда!»

_______________


Стоило открыть дверь в конце вагона, тамбур накатывал волной железных звуков, запахом курева и туалета и стылым весенним воз-духом из приоткрытого окна. Денис невольно поёжился, но ему нрави-лась эта пьянящая прохлада, и музыкальная суета колёс под ногами, и неожиданно симпатичная девушка в джинсовом костюме, меланхо-лично выкуривающая дорогую сигарету, прислонившись к условно чис-той стене.
Закуривая, Денис исподтишка рассматривал незнакомку: ореховые египетские глаза, белый точёный профиль, шикарнейшие волосы цвета вишнёвой коры, собранные на макушке в пышную метёлку. Девушка держала сигарету небрежно, наотлёте, тонкая золотая цепочка на запя-стье подчёркивала его хрупкость и белизну.
«Ух, какая! – подумал Денис. – Заговорить? Нет, пожалуй, не стоит. Это выражение неприступности во вздёрнутом подбородке…»

____________


В её голосе чувствовались слёзы, но, тем не менее, вся она, от дерзко вскинутой головки до упрямо сжатых кулачков, была сама не-преклонность. И он любил и ненавидел её одновременно. Не в силах разрядить обстановку, он решил, что лучше – уйти. Это была их первая серьёзная размолвка после свадьбы.
В тот день Денис допоздна бродил по осенним улицам, то пре-давая анафеме одно её имя, то терзаемый мучительной нежностью к ней.
А потом – невероятное усилие дотронуться до кнопки звонка, лёг-кие шаги за дверью, такие милые и такие грустные глаза цвета ве-черних фиалок, и – неожиданно легко:
- Я был не прав. Прости меня, Олюшка!
- И ты прости меня…

_____________


- У вас сигарета потухла.
Денис и не заметил.
- Фу, чёрт! Задумался…
- О чём, если не секрет?
- Да, так…
- Значит, секрет, – девушка мило улыбнулась.
Денис смущённо пожал плечами. Рука его безуспешно шарила по карманам в поисках зажигалки.
- Возьмите.
Немного насмешливый взгляд египетских глаз.
- Спасибо.
- Анжела.
- Денис.
- Куда едете, Денис? Или тоже секрет?
- В К…
- Так мы, значит, из одного города?
- Приятная неожиданность.
- В самом деле – приятная?
Их глаза встретились и оба неожиданно рассмеялись. Денис вдруг почувствовал какую-то странную лёгкость рядом с этой девушкой, как будто он встретил давнюю добрую знакомую. Вскоре между ними за-вязалась непринуждённая беседа, в ходе которой Денис узнал, что девушка с подругой возвращается домой после сдачи экзаменацион-ной сессии, что учится она заочно на экономиста, и что в дороге жут-ко скучает. Попутчики – пожилая чета – страшные зануды, подруга толь-ко что рассталась с любимым человеком и находится в некоторой депрессии.
«Какая она… замечательная», – думал Денис. Ему нравилось, как она смеётся, открыто и даже немного дерзко, показывая небольшую щербинку в верхнем ряду зубов, нравился неопределённый жест узкой руки, смахивающей время от времени упрямую чёлку со лба, то нена-вязчивое кокетство взглядов и движений, к оружию которых, чаще не-вольно, прибегает женщина в присутствии интересующего её мужчины. Всё это тешило самолюбие Дениса, и первоначальный вопрос «За-чем?» сменился беспечным «А почему бы и нет?»
Двери в тамбур время от времени открывались. Вскоре к собе-седникам присоединился мужчина в спортивном костюме. Он попытал-ся вступить в разговор, делясь последними спортивными впечатления-ми. Молодые люди переглянулись и, с молчаливого согласия, перешли в вагон. У купе Анжелы они простились, условившись встретиться че-рез час на том же месте.
Устроившись на полке, Денис понял, что с нетерпением ждёт этой встречи. Ни к чему не обязывающее знакомство, и всё же… какое-то неприятное чувство, похожее на угрызения совести.
«Интересно, как далеко зайдёт наше общение? Оставит ли она мне свой адрес или телефон? А если да, то – что?»

___________


- Анжела, ты такая красивая!
- Я знаю! – девушка медленным движением руки снимает резинку, стягивающую великолепные волосы, которые тут же каскадом падают на обнажённые плечи.
Его руки скользят вдоль длинной гибкой спины, её лицо нестер-пимо близко… Тонкие нежные пальцы пробегают по его щеке, он чув-ствует кожей холодок золотой цепочки на её запястье…
Губы, яркие, чуть-чуть хищные, но такие близкие, что тепло их ды-хания кажется своим собственным…

____________


Поезд дёрнулся, и Денис проснулся.
Юлия Павловна нарезала тонкими ломтиками аппетитную румя-ную колбаску.
- Надо же, задремал… – Денис попытался расправить смятую ру-башку.
- Ну и хорошо. А теперь – ужинать.
- Нет, спасибо, я не голоден, да и… – Денис посмотрел на часы, – через сорок минут я буду дома.
- Никогда не поверю в отсутствие аппетита у молодого здорового мужчины. Прошу вас, не стесняйтесь! Я жутко не люблю есть в оди-ночестве!
Съев парочку бутербродов, Денис поспешил в тамбур. Анжела бы-ла уже там.
- А вы, Денис, не пунктуальны! Я жду вас уже десять минут.
- Простите. Не знаю, что на меня накатило – я задремал.
- Ну что ж, придётся простить…
Когда Денис шёл собирать вещи, в его кармане лежал клочок тетрадного листа с её адресом и телефоном.
«Её не очень смутило, что меня встречает жена. Тем лучше…»
Вот он, знакомый пейзаж за окном вагона. Знакомые телеграфные столбы, знакомые грачи на проводах. Вот первые неказистые домики пригорода…

____________


Они шли напропалую по путям и орали песни. Семафоры каза-лись глупыми печальными звёздами, повисшими над самой землёй.
- Мы держим путь в сторону леса…
Шарахались редкие прохожие, возмущённо брехали собаки.
Их было трое друзей, молодых, довольных жизнью и собой. А на другой день одного из них не стало… Нелепый диагноз – «пищевое отравление» – перечеркнул жизнь Кости, замечательного, весёлого, не-унывающего… И шествие за его гробом казалось им более диким и нереальным, чем испуганные звёзды семафоров и ночные прогулки по шпалам.

___________


Анжела вместе с подругой умчалась в такси, народ постепенно рассеивался, а Денис тщетно пытался отыскать взглядом знакомый вечно зелёный беретик. Отбросив недокуренную сигарету, он медленно побрёл в сторону автобусной остановки. Вечер показался безнадёжно угрюмым, а ведь всего лишь час назад всё было так замечательно: он ехал туда, где его ждут, он почти видел, какой радостью вспыхнут глаза той единственной женщины, которую он…
Денис нащупал в заднем кармане хрустящий листок, задумчиво повертел в пальцах, обшаривая рассеянным взглядом пустеющие ок-рестности, и, даже не развернув записки, тщательно изорвал её в мелкие клочки.
«Оленька, что же ты? – подумал он, – Где ты, милая? Может, ты не получила телеграммы, и не знаешь, что я уже здесь, под этим холод-ным неласковым небом? Может ли такое быть, что ты, извещённая о моём возвращении, не кинулась мне навстречу, оставив все важные и не очень дела?»
До этой минуты Денис и не подозревал, как важно ему увидеть её неброское, простенькое личико, почти лишённое косметики, умнень-кое и немного наивное, как у ребёнка-отличника, как важно услышать банальнейшую фразу: «Я так по тебе соскучилась!» – именно из её уст.
Порыв ветра распахнул пальто и донёс дальние гудки электрово-зов. Пахнуло мокрыми деревьями и вспотевшей землёй. Подошёл ав-тобус. Гармошка двери свернулась, освобождая проход, Денис вскочил на подножку и – прямо к нему в объятия – она, его Оля, такая родная и всё более желанная.
- Здравствуй, радость моя! Я вернулся.

Любили, пели, жили-были,
красиво время торопили…
Стучи по клавишам, чудак!
Такая страшная свобода –
идти-брести, не зная брода,
и не вникая, что да как.

Забыв тоску былых пожарищ,
стоишь на кухне, кофе варишь
и заправляешь молоком.
Звучит с пластинки пианола.
Глотаешь сладость валидола –
и холодок под языком.

Ставь на полях сухие метки,
вплетай в заброшенность беседки
своё унылое житьё!
Тиха небесная квартира.
Твой добрый гений – птица мира –
в ладони падает её.

А утром старичок тщедушный
трещит уставшей погремушкой,
за сказки денег не берёт…
В лицо – дорога вековая,
трава сухая полевая,
прозрачный уголь, чёрный лёд.

Смерть 1

Бабочка была неправдоподобно красива. Тонкий азиатский орнамент бархатных крылышек, трепещущих под порывами ветра, невозможное, тро-гательное напряжение хрупкого тельца. Юлиан замирал, когда она как бы случайно, ненароком присаживалась на краешек листка или на шершавую плоскость стены, или на уголок тёплой от солнца скамьи и так же нечаянно взлетала. Это произошло примерно на шестой минуте знакомства: легко-крылая красавица, описав плавный круг над головой восхищённого ребёнка, неожиданно опустилась на рукав его рубашки, чуть повыше локтя, и, рас-пластав крылышки, замерла. Сердце Юлиана подскочило и зазвенело где-то в затылке, а потом сорвалось и громыхнуло уже в груди торжественным ор-кестром.
Мальчик учащённо дышал, но боялся пошевелиться. Ему страшно хоте-лось позвать маму или крикнуть всему миру о своём огромном счастье. Но он лишь облизывал пересохшие губы и тихонько смеялся.
Но желание поделиться своей радостью становилось непомерным. Осто-рожно, очень осторожно Юлиан занёс свободную руку и быстро накрыл ла-донью беспечную гостью. Он бежал через двор, заросший бурьяном, и ба-бочка в его кулачке билась, щекоча крылышками ладошку, от чего Юлиану становилось ещё веселее, и он, уже не сдерживаясь, заливался громким смехом.
- Мама! Мамочка! Смотри, что у меня!
Внезапно что-то пошло не так: земля качнулась, мамино улыбающееся лицо уплыло в сторону, и Юлиан уткнулся в пахнущую пылью траву. В сле-дующий момент он ощутил солоноватый привкус во рту, но тут же сильные руки помогли ему подняться. Он ткнулся лицом в подол маминого платья, коротко всхлипнул, но воспоминание о недавнем счастье высушило набе-жавшие слёзы и заставило его улыбнуться. Отстраняясь от маминых встре-воженных поглаживаний и ощупываний, Юлиан воскликнул:
- Мама! Да мама же! Смотри! – и разжал взмокший кулачок.
Потемневший комочек скатился в придорожную пыль. Смятые крылышки утратили своё свечение, и Юлиан в недоумении смотрел на скрючившееся у его ног тельце. Преодолев замешательство, он схватил насекомое за кры-лышко осторожно двумя пальцами и, поднеся к губам, стал дуть. Под его дыханием бабочка трепетала, но Юлиан уже знал, что прежней она не ста-нет. Это понимание пронзило его внезапно. Он ещё продолжал попытки оживить свою находку, а между тем в центральной части сознания кри-стально ясно обозначилось слово «смерть». Никогда прежде Юлиан не ощущал его с такой ясностью.
Ему вдруг показалось, что это он несколько минут назад перелетал с цветка на цветок и удивлялся этому большому миру, глядящему на него снизу вверх. А потом Юлиан держал в кулаке своё бьющееся сердечко и нечаянно сжал его, должно быть, слишком крепко. И всё. Разжал руку – а там пусто. И в груди пусто.
И больше – ничего.

Смерть 2

День начинался не лучшим образом. С утра шёл мокрый снег, под ногами хлюпало. В подъезде Юлиан споткнулся о кошку, которая возмущённо завопила, потом долго пытался попасть ключом в замочную скважину. Потом бил о перила шапкой, перила гудели глубоким басом и мелко подрагивали. Стянув сырые ботинки, Юлиан поплёлся на кухню, из кухни – в спальню, оставляя следы на крашеном полу.
В спальне он остановился перед большим двустворчатым шифоньером, долго тупо смотрел в его полированные дверки, затем, глубоко втянув в себя воздух, как перед пгружением, дёрнул одну из них.
В шкафу было пасмурно. Те же безрадостные цвета, что и в заоконном мире, та же тоска и запустение.
Пространство, потревоженное открывшейся дверцей, всколыхнулось. Уныло закачались опустевшие вешалки и, смутившись своей смелости, вдруг замерли под укоризненными взглядами чопорных костюмов и отглаженных рубашек.
Юлиан подошёл к окну. Опершись о подоконник и прижав лоб к холодному стеклу, он бездумно впитывал слепой пейзаж, уходящий вверх и наискосок.
Телефонный звонок вывел его из оцепенения. Юлиан встрепенулся, бросился к аппарату, но рука замерла над трубкой, так и не решившись нарушить её молчания. Телефон стих. Юлиан опустился в кресло и долго сидел так, не думая почти ни о чём и обо всём сразу.
Вдруг он заметил, что откуда-то доносится тихая музыка. Вернее, слышал её он уже некоторое время, но только теперь понял, что мелодия приходит извне, а не изнутри, как ему казалось сначала.
Юлиан заставил себя улыбнуться и осмелился взглянуть на стеклянную полочку. Фотография в деревянном багете стояла на своём обычном месте. Яркий летний день хлынул со снимка и наполнил светом отсыревшее пространство. И ярко-голубое небо, и загорелая девушка в розовом платье, которую крепко обнимал за талию смеющийся Юлиан, – всё это было частью той мелодии, которая просачивалась сквозь бетонные стены многоквартирного дома и пропитывала собой всё вокруг: ветви деревьев в оконной раме, вещи и предметы, наполнившие своей неподвижностью комнату.
А потом музыка стихла, но лёгкая тень её ещё долго перепархивала со стенки на стенку, и Юлиан следил за её полётом, не замечая слёз, бегущих по щекам, и удивлялся прозрачной пустоте внутри и неожиданной лёгкости поднимающегося из груди сердца.

Смерть 3

Он копал глубоко, а истина была на поверхности. Он хотел изменить мир. Ему казалось, что он медленно, но верно продвигается к намеченной цели, но когда оставалось только протянуть руку и – вот она, то выяснилось, что всё это иллюзия. Будущее – в прошлом.
- Лиза!..
Телефонный звонок подобно зубной боли вклинивается в среду обитания.
- Лиза! Возьми трубку!
Несколько секунд относительной тишины. Но уже становится тесно от неизбежности проникновения того, внешнего, инстинктивно отторгаемого...
- Юлиан, это тебя!
Пауза.
- Юлиан, ответь же! Пётр Вениаминович у телефона.
Тяжёлый басок Петра Вениаминовича перекатывается за чуткой мембраной.
- Возможно, меня не будет на совете, Пётр Вениаминович. Я нехорошо себя чувствую.
- Супруга сказала, что вы нездоровы. Но, Юлиан Борисович!!! Постарайтесь уж! Убедительно, убедительно прошу!
Стало быть, придётся идти.
Что-то душно. Форточка открыта, а всё равно – душно.
Юлиан рванул на себя створку. Рама крякнула, вздрогнула, поддалась. Воздух ещё тяжёл от дождя, небо всхлипывает под колёсами автомобилей. Бесцветно небо по ту сторону асфальта, и деревья, проросшие сквозь, уходят ветвями в пустоту.
А за дверью шаги, приглушённые ворсом ковровой дорожки. Скрипнули паркетом и замерли у самого порога. Юлиан Борисович не обернулся. Он уже давно ощутил их присутствие. Тёмные люди по тёмным коридорам шли, чтобы убить его. Навсегда.
- Юлиан, я за тобой.
Это Саныч. Друг, соратник, почти что брат. Всегда рядом, всегда за. Но Юлиан Борисович видел каким-то глубинным зрением, что и он, Саныч, друг, был среди них, идущих тёмными коридорами. Теперь посмотреть ему в глаза, поймать ободряющую улыбку и принять грудью удар ножа, таимого за пазухой. И ты, Брут...

Смерть 4

Это не могло быть правдой.
Томящий весенний воздух сгустился невыносимо. Комья размокшей земли срывались с лопат и всё глуше звучала их барабанная дробь о крышку гроба.
Юлиан Борисович был мёртв. Уже третий день как. Смерть обещала продлиться вечность.
На календаре апрель. Тело Алексея предано. Предано земле. Кто предал его? Кто посмел совершить эдакую гнусность? Юлиан Борисович не верил в смерть. Он не верил в смерть сына, он не верил в смерть вообще. Сколько раз Юлиан пытался представить её – и не мог.
И вот довелось.
Сообщение о том, что Алексей погиб под колёсами автомобиля, Юлиан Борисович воспринял до странности легко: он не поверил. А потом ему пришлось встретиться с телом. Тело было строгим и неподвижным. Тело лежало на столе. Тело ещё присутствовало среди живых, а Алексея, молодого, весёлого среди живых уже не было.
А день был пасмурным, влажным. Присутствие весны уже угадывалось за завесой по-осеннему назойливого дождичка. И Алексей спешил навстречу своей гибели, потому что Аннушка уже разлила масло...
Впрочем, в масле надобности не было. Стоило лишь, доверившись зелёному глазку светофора, шагнуть с тротуара. Боковым зрением увидеть несущийся на всех парусах автомобиль. Но роковой шаг уже сделан, и не хватает какой-то доли секунды, чтобы вернуть занесённую ногу в прежнее положение. «Как это?!» Холодный зрачок смерти, краткая вспышка и – головокружение, как будто решился наконец на безрассудный поступок и вот – пры-га-ю-ю-ю!!!
Не так. Неправильно. Нужно соблюдать субординацию. Эх, молодёжь!
Мёртвый Юлиан Борисович шёл за гробом. Мёртвый Юлиан Борисович брал сырые глинистые комья и скидывал их вниз, в развёрстую яму, поглотившую тело. Тело, которое уже не было его сыном Алексеем. Тело, равнодушное ко всему, что с ним происходит.
Мёртвыми были цветы на свежей могиле. Венки из мёртвых цветов. И Юлиан Борисович ещё подумал, что на мёртвые цветы прилетят, должно быть, мёртвые бабочки.
А солнце уже не пряталось за тучами. И Юлиан Борисович соскребал с подошв тяжёлые комья замли и шёл организовывать поминальный обед. Он уже был достаточно мёртв, чтобы начать бояться собственного бессмертия.

Смерть 5

А жизнь-то только начинается!
- Лизанька, ты посмотри, как замечательно! Ну не чудо ли, а?
- Эта бабочка совсем нас не боится!
- Ни капельки! Она знает, что мы позволим ей улететь. Нет-нет! Не трогай руками!
- Я на неё подую: ф-ф-ф... Полетела – смотри!
- А помнишь, мы вместе – я и ты, и яблони осыпают лепестки нам под ноги? А ты в такой смешной блузке с бантом, и всё поправляешь его, поправляешь... И я ужасно хочу тебя поцеловать, в губы, а целую в лоб.
- А помнишь, Алёшка притащил домой котёнка? Маленький такой, грязный, а глазки смышлёные. Я-то была в полной растерянности, а ты нисколько не удивился, сказал, что это точно наш котёнок. Почему ты так сказал, а?
- А вот и наша любимая скамейка.
- И наша яблоня!..
- И наша... А помнишь?..
- Помнишь...
Крылышки воспоминаний касались лба Юлиана Борисовича, задевали щёки. Воспоминания пытались присесть на темечко, но тут же вспархивали, чтобы кружиться снова и снова. Под языком холодок валидола, весёлый солнечный зайчик на одеяле. Кто-то присел в ногах, кто-то поправил подушку.
Спать? Спать совсем не хочется! Вокруг – жизнь. И Юлиан Борисович вдруг понял, что он может летать. Всегда мог, только забыл. А теперь вспомнил. И он полетит, только уберите эти провода. Держать на привязи бесполезно. Глупо. Юлиан с лёгкостью разорвёт паутину. Не нашёлся ещё такой паук, чтобы сплести достаточно прочную сеть, чтобы удержать...
- Что?
- Ушёл. Отключите аппарат, он уже не нужен.
- Смотрите, бабочка залетела!
- Завтра сделайте сетки на окна. И вызовите, наконец, санитаров!

В колонках играет - а ничего не играет - телик под боком)))
Настроение сейчас - умеренно-философское

Мировой кризис добрался до моего рабочего компьютера. Система ушла, не попрощавшись. Чудесато начиналось утро. Сисадмин, реанимировавший машинку, увёл вечный календарик (такая прикольная металлическая штучка) и подаренный мне на день рожденья, но ещё не тронутый еженедельник, не реагируя на мои хилые попытки отстоять своё имущество. Пришлось опять стать философом: может, ему действительно нужнее?)))

Далее был брифинг у ментов. Добыча составила два почти свежих убийства, как всегда, поражающих своим идиотизмом, букет мошенничеств и одну мышку в ловушке.

Сначала о мышке... хотя назвать этим милым животным подобную тварь большая честь. Наша доблестная полиция задержала-таки легендарную порно-маму, уголовное дело на которую более года назад завели московские следаки. Эта тёлка, наша землячка, лет десяток назад рванула в Москву разгонять тоску с двумя малыми на руках и сожителем впридачу. Там умудрилась родить ещё троих от разных дядек, и пустить своё потомство в дело: детишек "сдавала" для съёмок порнофильмов. Младшей малышке было тогда 2 года! Потом, когда кустарную порностудию накрыли, а детей забрали, порно-мама рванула в родные пенаты, т.е. в другое государство, где чувствовала, должно быть, себя в полной безопасности. Ещё тогда, год назад, это тухлое дельце попало в руки нашего журналиста. Ему удалось не только найти это чудовище женского рода, но и мило побеседовать с ней. А вот ментов эта инфа заинтересовала гораздо меньше, чем журналистов: никаких, мол, ориентировок из Москвы мы не имеем! Короч, связаться с московскими следаками, чьи фамилии имелись у журналиста, нашим было в лом. И вот ориентировка пришла - всего-то год понадобилось, чтоб дохилять документу из столицы России до севера Казахстана! Тётку взяли не в розницу, а оптом: ко всем российским грехам добавилось ограбление некоей квартиры на милой родине. Добыча офигительная: целый сотовый телефон!)))

Кстати, о телефонах. Вот чего не пойму, так этого самого сотового мошенничества, о котором сёдни опять говорили полицейские. На кой чёрт, представляясь сотрудником полиции, заставлять перечислять на сотку нехилые бабки (люди, "спасая" якобы своих родственников, отправляли долларов по 500), если снять их всё равно нельзя?

Что же касается убийств - так это как обычно, по пьяной лавочке. Интересно, если бы с лица земли исчез алкоголь, у нас бы менты, наверное, многие пошли бы по миру))). А вообще без комизма и в этих грустных вещах не обходится. Ну вот взять хотя бы "дуэль" двух пьяных сторожей из-за "прекрасной дамы". Причём сорокалетняя примадонна была подружкой 22-летнего юнца (тоже мне Алла и Филя!), и оскорбилась приставаниями 53-летнего дядьки. Коллеги вышли потолковать за честь дамы под фонарь, молодой прихватил пустую бутылку из-под выпитой водки и ликвидировал её о голову оппонента. Победила молодость. Короч, попал парняга по дурости.
Во втором случае тётка убила своего отчима. После распития, естессно. Причём била не хило: ножом в пах и толкушкой по голове... А потом спокойно завалилась спать. Отчего "успокоился" отчим поняла ток утром... Весело жить в этом мире, не правда ли?

...Автобус катит через промозглую сырость - ощущение, что за запотевшими окнами весна, а никак не осень. Погода ведёт себя мягко говоря странно. Странная дама пытается тормознуть маршрут на светофоре. Окстись, милая, это не такси. Впрочем, даже такси вряд ли тормознёт на светофоре)))
Вобчем, завтра будет новый день, будем выгребать потихоньку, ругая грязные улицы и мировой кризис, который, почему-то, не отражается на количестве потребляемого алкоголя.

Описывать методично свои будни - дело довольно-таки занудное. Но дневник может стать неплохой зарядкой для ума, выхолощенного предсказуемостью любого вчера и завтра)))