Захват заложников в школе, взрыв в вагоне метро… Сегодня сохранить позитивный взгляд на мир непросто даже взрослым. Детские психологи Елена Морозова и Александр Венгер советуют, как помочь нашим детям справиться с этой задачей.
Источник: Tendance Floue

Безопасность собственной жизни. За последние десять лет мы утратили это ощущение. Едва ли не каждая неделя приносит с собой годовщину теракта, хронику которого средства массовой информации раз за разом восстанавливают с пугающими подробностями. Печальный календарь продолжает пополняться: информация о новых взрывах или захватах заложников попадает в каждый дом, где включен телевизор, работает радио или подключен к интернету компьютер. Полностью оградить от нее детей невозможно, да и едва ли нужно: лишая их права знать о том, что происходит вокруг, мы рискуем не только создать у них искаженную картину мира, но и подвергаем их жизнь потенциальному риску.

Psychologies: Детям приходится взрослеть в небезопасном мире. Как тревожные реалии наших дней влияют на них?

Елена Морозова: Ребенку, как и взрослому, жить в неспокойном мире тяжело: пугающая информация заставляет нас остро ощущать собственную уязвимость, некоторые начинают бояться реальности, прятаться от нее. Однако для детей и подростков вопрос стоит еще бо-лее остро: они испытывают жизненную потребность в импульсах для развития, источником которых служит окружающий мир. Если же мир начинает восприниматься лишь как средоточие угрозы, то все когнитивные силы ребенка будут расходоваться не на познание и осмысление действительности, а на защиту от нее. Страх перед реальностью может стать препятствием на пути их взросления и развития.

К какой информации дети наиболее чувствительны?

Е. М.: Наибольший вред способны нанести теленовости. Ребенку трудно абстрагироваться от видеоряда и осознать границу между тем, что он видит на экране, и своей повседневной жизнью. Поэтому в особенно острые моменты не стоит смотреть информационные телепрограммы вместе с детьми. Вскоре после «Норд-Оста» многие родители жаловались на то, что у детей нарушились сон и аппетит, появились ночные страхи. Эти дети не были свидетелями или жертвами теракта – они лишь наблюдали за развитием событий по телевизору и стали их вторичными жертвами.

А если теракт произошел не в России, а, скажем, в США?

Александр Венгер: Между географией терактов и количеством вторичных жертв существует прямая зависимость. Чем ближе к нашему дому происходит событие, тем сильнее произведенный им психологический эффект: так, после «Норд-Оста» число вторичных жертв в Москве было гораздо больше, чем после бесланских событий. Однако это правило действует лишь применительно ко взрослым: если мы говорим о детях, то для них не так важно, где именно произошел теракт, – эта информация всегда воспринимается болезненно.

Вероятность стать очевидцем теракта все же сравнительно невелика. Нужно ли готовить ребенка к такой возможности?

Е. М.: Ребенок должен знать алгоритм поведения в любой опасной ситуации – будь то пожар или теракт. Практические навыки помогут чувствовать себя более уверенно в случае встречи с опасностью. Кроме того, важно, чтобы ребенок понимал, что практически из любого сложного положения существует выход: это знание очень мобилизует. Еще важный момент – настроить ребенка на помощь, в том числе эмоциональную, тем, кто оказался рядом. Это отвлекает от собственных переживаний, страха и создает атмосферу общности.

В какой момент стоит начинать подобный разговор?

Е. М.: Нет смысла нагружать его избыточной информацией, опережая событие. Но если ребенок с ним соприкоснулся (например, увидел в новостях сюжет, посвященный теракту), разговор об этом необходим. Лучше отвечать на конкретные вопросы – ребенок сам подскажет, что ему важно сейчас узнать.

А. В.: Хорошо, если событие станет предметом семейного обсуждения. Ребенок поймет, что не он один тревожится и что взрослые, разделяя его чувства, тем не менее относятся к этой ситуации спокойно и по-деловому. Стоит учитывать и особенности возраста: до пяти лет дети едва ли способны осознать, что такое террор. Поэтому можно не разделять в разговоре такие понятия, как «терроризм» и «война». Можно сказать, например: «Плохие люди устроили войну». Для детей шести–девяти лет подробные разъяснения тоже могут оказаться избыточными, поэтому лучше в игре обсудить, какие действия в критической ситуации будут правильными, а какие – нет, акцентируя внимание именно на практической стороне дела.

Е. М.: Иное дело подростки: у них уже есть чувство ответственности за себя и за окружающих, а потому им необходимо понимать суть происходящего. С ребенком 11–15 лет стоит говорить о причинах и целях терроризма, о различных формах терактов. Подросток способен принимать самостоятельные решения, поэтому так важно проговаривать и разные стратегии поведения в случае непосредственного столкновения с террористами.

Какой совет вы могли бы дать родителям, которые стремятся сохранить у детей позитивное отношение к миру?

Е. М.: На мой взгляд, взрослым прежде всего стоит обратить внимание на себя. Ведь мы неосознанно заражаем собственными страхами своих детей. Разберитесь, что тревожит вас, и проанализируйте свое отношение к происходящему. Если вам удастся справиться со своими тревогами, очень может быть, что других усилий от вас и не потребуется: ребенок буквально из воздуха впитает позитивный взгляд на мир и научится радоваться жизни – несмотря ни на что.