Свщмч. Алексий (протоиерей Алексий Иоаннович Будрин)

Священномученик. 6.2.1861 – 1918 гг. Память 28 августа/10 сентября. Новомученик. Документы на канонизацию представлены Пермской епархией.

Священномученик Алексий Будрин родился 6 февраля 1861 года в семье протоиерея Иоанна Будрина. Образование он получил в Пермской Духовной семинарии, окончив ее с аттестатом первого разряда. Будучи около двадцати лет от рождения, Алексей Иванович вступил в брак с девицей Капитолиной Всеволодовной, после чего принял рукоположение в сан диакона и был назначен на первое место своего служения — в Благовещенскую церковь Пермской мужской гимназии. Одновременно с этим отец Алексий начал и преподавательскую деятельность, исполняя обязанности учителя и законоучителя в школе пермского исправительного арестантского отделения.

19 января 1883 года отец Алексий был удостоен рукоположения в сан священника, которое совершил Преосвященный Нафанаил[1], епископ Екатеринбургский, викарий Пермской епархии. С этого времени началось служение батюшки в Свято-Троицкой церкви села Сыринского Красноуфимского уезда. В этом селе отец Алексий также преподавал Закон Божий в народном училище, причем столь успешно, что в 1887 году был удостоен за это Архипастырского благословения. В эти годы у них с матушкой Капитолиной родилось трое детей: в 1883 году — дочь Александра, в 1885-м — сын Стефан, который впоследствии стал насельником Свято-Николаевского мужского монастыря города Верхотурья, и в 1886 году — дочь Капитолина.

В 1886 году, в возрасте лишь двадцати пяти лет, отец Алексий стал членом благочиннического совета 1-го округа города Красноуфимска и вслед за этим, указом Духовной консистории от 16 августа 1887 года, был переведен для служения в этот город: в церковь в честь Святых Кирилла и Мефодия при реальном училище.

Красноуфимская крепость была основана полковником русской армии А. И. Тевкелевым в 1730-х годах в урочище Красный Яр, близ реки Уфа. В 1781 году Указом Правительствующего Сената она была преобразована в уездный город Красноуфимск. К концу XIX столетия в городе проживало уже около шести тысяч человек, действовало два храма: Свято-Троицкий собор и Кирилло-Мефодиевская церковь при училище, работали несколько небольших кожевенных предприятии, восково-свечной и мыловаренный заводы, спичечная фабрика, имелось много мастерских, фотоателье, типография, гостиницы, склады. Однако внешне Красноуфимск был в то время мало похож на город. Сохранилось описание его, опубликованное в свое время в «Пермских губернских ведомостях»: «...Въезжая в город с какой угодно стороны, видите его окруженным полями и деревнями; ближе на оконечностях его показываются гумна с кладями хлеба и копнами соломы, затем тянутся в беспорядке разбросанные огороды, домики и лачужки, огороженные жердями, и черные бани, кругом заваленные отрепьем. В самих улицах встречается множество овец — чего нельзя сказать сегодня даже о деревнях округи и его фермах, — часто лежащих на дорогах, так что идущему необходимо принимать предосторожность, чтобы не замять некоторых». Именно таким увидел город при въезде в него и отец Алексий.

Одновременно со священническим служением батюшка начал также преподавать Закон Божий и церковно-славянский язык в Красноуфимском реальном училище. Обучение в нем производилось на горнозаводском и сельскохозяйственном отделениях, воспитанники на практике изучали горное дело, земледелие и животноводство. На специально отведенном участке земли были устроены животноводческие фермы, ветеринарный пункт, мастерские по ремонту и изготовлению сельскохозяйственной и перерабатывающей техники, учебные заводы. В 1887 году на Урало-Сибирской научно-промышленной выставке училище было награждено большой Золотой медалью — «за превосходную постановку учебного дела, созданные его умельцами несгораемые крыши, распространение... современных земледельческих орудий». В 1889 году Красноуфимское реальное училище, первым в России, было преобразовано в промышленное. В это время законоучителем в нем был отец Алексий. В училище получали образование уже около двухсот воспитанников; батюшка преподавал им Закон Божий во всех шести классах: именно под его руководством они изучали Евангелие и катехизис, краткий курс служб, историю Церкви.
     Кроме того, отец Алексий сразу стал законоучителем и в русско-башкирской сельскохозяйственной школе, где помимо теоретических знаний дети приобретали и практические навыки. Вскоре батюшка был также назначен членом Красноуфимского уездного отделения Епархиального училищного совета.

В сентябре 1890 года отец Алексий был переведен для служения в главный храм города — Свято-Троицкий собор, а в октябре того же года назначен на должность помощника благочинного 1-го округа Красноуфимского уезда. Одновременно он начал преподавать Закон Божий в церковно-приходском Кирилло-Мефодиевском училище с трехлетним курсом обучения. За свою активную деятельность молодой священник удостоился в то время еще двух наград: набедренника и скуфьи. Там же, в Красноуфимске, в 1889 и 1891 годах в семье Будриных родилось еще двое детей: дочь Лидия и сын Алексей. Три старшие дочери отца Алексия впоследствии стали супругами священников.

Отец Алексий не успел прослужить в Красноуфимске и четырех лет, как его вновь перевели, на сей раз — в губернский город Пермь, в Спасо-Преображенский кафедральный собор, где прошли дальнейшие восемнадцать лет его жизни. Здесь также продолжилась его активная преподавательская и общественная деятельность. Он стал заведующим двумя школами при братстве Святителя Стефана: двухклассной церковно-приходской и епархиальной псаломнической, законоучителем в пермском епархиальном женском училище, а в 1896 году был назначен постоянным членом Пермского уездного отделения Епархиального училищного совета.

В июне 1896 года отец Алексий был определен на должность ключаря Спасо-Преображенского собора: теперь он нес ответственность за сохранность всех соборных ценностей, в его обязанности входило также ведение их описи, хранение ключей от всех основных помещений, наблюдение за порядком богослужения. В период служения батюшки кафедральный собор был благоукрашен: заменено старое паникадило, некоторые стены храма расписаны фрагментами из жития святителя Стефана Пермского. Было освящено два придела: во имя Пророка и Крестителя Господня Иоанна и во имя Святителя Димитрия Ростовского.

В 1896 году к многочисленным священническим, преподавательским и иным обязанностям отца Алексия добавились еще новые: указом Святейшего Синода батюшка был утвержден в должности штатного члена Пермской Духовной консистории. На этом посту он трудился тринадцать лет.

25 июня 1904 года стало одним из самых знаменательных дней для всех жителей Перми: в этот день в город прибыл почитаемый по всей России молитвенник и чудотворец — протоиерей Кронштадтского Андреевского собора отец Иоанн Сергиев[2]. Везде, где ни появлялся батюшка, толпы народа обыкновенно уже ожидали его. Стремились получить его благословение: кто хватал за руку, кто целовал одежду, кто плакал, всякий старался хоть чем-нибудь выразить свою радость. «Здравствуйте, православные, отцы, братья, сестры! Народ Божий, здравствуйте!» — говорил обычно отец Иоанн, ласково взирая на обступивших его людей. Вопросов предлагалось очень много, и на все он находил, что сказать: плачущих утешал, больным давал советы. Благословляя же, прибавлял: «Бог благословит, буди вам по вере вашей!». «Надо самому видеть, — писал один из очевидцев подобных встреч с народом, — чтобы судить, какое сильное впечатление производит это умилительное зрелище, как обходителен отец Иоанн и, как искренно любят его все!..».

Из уст в уста передавались рассказы о молитвенной помощи Всероссийского пастыря, о совершавшихся по его молитвам исцелениях, о его прозорливости и силе его пламенных проповедей. На Урале, в Перми, как и везде, «имя отца Иоанна Кронштадтского было известно ... как имя пастыря-молитвенника, святого подвижника, слава которого гремела тогда по всему миру, кого всенародное мнение окружало ореолом высокой святости, того дивного в наше время человека, который все отдал для Христа и был, так сказать, Илиею своего времени», — писал впоследствии иеромонах Иувиан (Красноперов), который в те годы жил в Пермской губернии.

26 июня отец Иоанн Кронштадтский совершал богослужение в пермском кафедральном соборе: на утрене он сам читал канон, Литургию служил совместно с двумя Преосвященными и двадцатью четырьмя священниками, среди которых был и отец Алексий. В этот же день великий Всероссийский пастырь посетил покои отсутствовавшего епископа Иоанна (Алексеева)[3], а 27 июня уехал по железной дороге в Котлас. Несомненно, отец Алексий запомнил на всю жизнь встречу с отцом Иоанном, этим молитвенником и утешителем русского народа.

В 1904-1907 годах отец Алексий заведовал женской церковно-приходской школой, действовавшей при женском Успенском монастыре города Перми. Монастырь этот был основан в 1872 году усердием известных пермских благотворителей братьев Каменских. К началу XX века в нем проживало уже около двухсот насельниц, действовало несколько мастерских, больница, хлебопекарня, просфорня, было организовано производство свечей, несколько сестер занималось миссионерской деятельностью, проводя беседы со старообрядцами. При обители почти с самого ее основания был устроен и приют для девочек-сирот. Около двадцати воспитанниц проживали в особом двухэтажном каменном корпусе, где находились и комнаты-классы приютской школы. Девочек обучали пению, письму, чтению, рукоделию, главным же предметом был Закон Божий. Ко времени заведования ею отца Алексия школа эта получила уже более высокий статус, став церковно-приходской.

Самоотверженные труды отца Алексия не оставались без внимания со стороны священноначалия — он многократно удостаивался самых высоких церковных наград: камилавки, золотого креста, «от Святейшего Синода выдаваемого», орденов Святой Анны II и III степени. В 1902 году по ходатайству управляющего Московской Синодальной типографией батюшка «за особенные труды по распространению Синодальных изданий» получил в награду от Святейшего Синода Библию. В том же году он был возведен в сан протоиерея.

В период служения отца Алексия в Перми у него и матушки Капитолины родился шестой ребенок — дочь Любовь.

В 1909 году вновь последовала перемена в судьбе пастыря. В октябре этого года он был переведен снова в Красноуфимск — в Свято-Троицкий собор. Одновременно батюшка был назначен благочинным церквей градо-Красноуфимского округа и председателем Красноуфимского уездного отделения Епархиального училищного совета. В 1910-1912 годах он также исполнял обязанности заведующего церковно-приходской школой и председателя Красноуфимского церковно-приходского попечительства.

20 октября 1912 года в жизни батюшки произошло важное событие: Пермским губернским избирательным собранием он был избран в члены Государственной Думы IV созыва от Пермской губернии. 12 декабря как член Государственной Думы он удостоился представления Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю II. В память об этом событии ему был «Всемилостивейше пожалован снимок с изображением Его Величества Государя Императора Николая II». А в следующем, 1913 году, в дни юбилейных торжеств по случаю 300-летия царствования Дома Романовых (21-24 февраля) протоиерей Алексий удостоился чести лично преподнести Императору поздравление. После этого батюшке был пожалован особый нагрудный знак, «Высочайше учрежденный для лиц, приносивших Их Императорским Величествам личные верноподданнические поздравления по случаю 300-летия царствования Дома Романовых». В мае 1913 года батюшка был награжден орденом Святого Князя Владимира IV степени, а в июне 1917 года получил свою последнюю награду — палицу.

В это время отцу Алексию было уже пятьдесят шесть лет. Активный церковный и общественный деятель, лично известный Государю, настоятель главного храма Красноуфимска, духовный пастырь, окормлявший множество прихожан, отец большого семейства. Сохранились фотографии отца Алексия, сделанные в те годы. Ростом батюшка был чуть выше среднего, волосы и борода уже с проседью, взгляд — спокойный и добрый.

Общественные потрясения, однако, полностью изменили ход всей его жизни. Летом 1918 года в Красноуфимске, как и повсюду, начался разгул беззаконий, творимых «новой властью». Сохранились воспоминания одного из очевидцев, опубликованные позже в газете «Горный край»: «...увешанные красными лентами, носились комиссары по городу, гордые своей властью, готовые каждую секунду вцепиться в горло во имя защиты завоеваний революции. В тучах пыли, со звоном колокольчиков, с грохотом разъезжали по уезду карательные экспедиции, доставляя затем в город все новые и новые партии арестованных. Красная армия начала заполнять свой синодик рядом неслыханно-позорных деяний. Насилия над женщинами — одна из них повесилась на другой же день, — обложения, контрибуции, конфискации, запрещения, аресты, расстрелы, грабежи — вот в чем выражалось революционное творчество большевиков, от которого все труднее и труднее становилось дышать.

Жили в постоянном страхе за завтрашний день, за наступающие ночи, когда один мрак является свидетелем творимых ужасов, боялись говорить друг с другом. Помнили дикую угрозу кровожадного председателя городского исполкома: “Если прольется хоть одна капля крови моего красноармейца, морем крови залью город!”.

И он не забыл своей угрозы...

Летом 1918 года по всему Красноуфимскому уезду прокатилась волна крестьянских восстаний. Первое восстание произошло в июне среди жителей села Поташка. В газете «Горный край» позже писали о нем так: «Комиссары встревожились. “Татарская орда идет, — говорили они. — Режут всех без разбора, выкалывают глаза, закапывают живыми”. Обыватели верили, боялись “татарской орды”...

В действительности это было восстание крестьян села Поташки, к которому присоединялись и другие, в том числе башкирские, волости». Из-за отсутствия у восставших достаточного вооружения волнение было быстро подавлено, с непокорным селом большевики жестоко расправились: было расстреляно много местных жителей, разорены хозяйства. Вслед за этим в первой половине июля красными была объявлена мобилизация в ряды Красной армии, однако крестьяне отказались давать солдат — было набрано только чуть более шестидесяти человек. Эта неудача побудила большевиков направить повсюду своих агитаторов в сопровождении отрядов красноармейцев — для проведения принудительной мобилизации. В ответ на это в селах Ачит, Большие Ключи и других было поднято восстание, охватившее за два дня весь уезд. Народная армия, созданная крестьянами уезда для борьбы с большевиками, подошла почти к самому Красноуфимску и остановилась лишь в шести верстах от него, однако горожане не сумели поддержать восставших. Красноармейцы получили подкрепление и стали одерживать победы — в скором времени восстание было подавлено. Начались расправы, в том числе над духовенством, в котором большевики всегда видели своего врага.

Вскоре был арестован и протоиерей Алексий Будрин. Как писали позже в одной из местных газет, в вину ему было поставлено членство в Государственной Думе — «это единственное обвинение, какое они могли предъявить ему». 28 августа/10 сентября 1918 года под конвоем его привели на так называемое «партизанское поле»[4]. По воспоминаниям очевидцев, отец Алексий был облачен в белую ризу, на груди — наперсный позолоченный крест. Стоял он прямо, безмолвно, «лицом был светел». Грянули выстрелы. Только седьмой из них оказался для батюшки смертельным — он упал как подкошенный. Однако для красных этого было мало, они поглумились и над мертвым телом священника. Привязав его к лошади, они погнали ее через железнодорожные пути, по Никольской улице[5], до здания, в котором тогда располагался ревком[6]... Тело батюшки было совершенно обезображено.

4/17 сентября город заняли войска белых. На следующий день отец Алексий был с честью отпет в Свято-Троицком соборе Красноуфимска и погребен близ алтаря этого храма. А вскоре, 11/24 сентября, рядом с его могилой нашли место последнего упокоения и два его собрата, также претерпевшие смерть от рук большевиков: отец Лев Ершов и отец Александр Малиновский[7].

В 1935 году Свято-Троицкий собор был закрыт, и лишь через шестьдесят шесть лет, в 2001 году, он был передан Православной Церкви; на месте погребения мучеников был установлен поклонный крест. К этому времени все они уже были прославлены в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

В октябре 2002 года произошло обретение честных мощей отца Алексия Будрина. Когда убрали верхний слой земли, стали видны два небольших металлических креста: один — в изголовье, другой у ног. На крышке гроба сохранились следы парчи с серебряной нитью; в ногах — изображение на картоне с растительным орнаментом и фрагментом тисненой надписи «Царство Небесное». Доски гроба были тщательно оструганы. Священномученик был в шелковой ризе, на груди у него находилось Евангелие, позолоченные напрестольный и наперсный кресты, на честной главе — бархатная камилавка, на коричневом шелковом подкладе которой золотыми буквами было вышито «А. И. Б.». Сохранились пряди длинных каштановых волос и густая курчавая темно-рыжая борода. Кости черепа отца Алексия были повреждены.

После проведения экспертизы в Областном бюро судебно-медицинской экспертизы города Екатеринбурга мощи отца Алексия 11 июня 2003 года были выставлены для поклонения в Свято-Троицком соборе Красноуфимска, где почивают и ныне.

По молитвам верующих от них происходят многочисленные чудеса. Так, у одного мальчика, Сергея Хавкина, после удаления аппендикса образовались рубцы и спайки. Началось осложнение — мальчик попал в реанимацию. Его отец, отчаявшись получить помощь от медицинского лечения, начал смазывать рубцы маслом, освященным на мощах священномучеников, прикладывать стружку из склепа отца Алексия Будрина к ране сына. Через неделю рубцы изгладились, шрамы затянулись.

Семидесятилетний житель города Саранска Сергей Иванович Морозов долгое время страдал от астмы и не мог вставать с постели. Получив в дар частички мощей священномучеников Красноуфимских, он начал прикладывать их к области сердца. Свист в груди исчез. На второй день Сергей Иванович уже начал передвигаться по комнате. Через три недели самостоятельно спустился по лестнице со второго этажа.

В настоящее время в Свято-Троицком соборе производится запись всех исцелений и чудесных случаев, происходящих по молитвам верующих от мощей священномучеников Алексия Будрина, Льва Ершова и Александра Малиновского[8].