Сведения древнескандинавских источников о матримониальных связях русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в. уникальны в том смысле, что ни один из них не упоминается в древнерусских источниках. Информация о браках 1) Ярослава Мудрого (Ярицлейва саг) и Ингигерд, дочери Олава Шведского (1019 г.   2) их дочери Елизаветы (Эллисив) и норвежского конунга Харальда Сигурдарсона (ок. 1044 г.), 3) внука Ярослава Мудрого, Владимира Всеволодовича Мономаха, и Гиты, дочери Харальда Английского (ок. 1074-1075 гг.), 4) сына Мономаха, Мстислава (по сагам – Харальда), и Кристин (по Новгородской первой летописи – Крестины), дочери Инги Стейнкельссона, шведского конунга (ок. 1095 г.), 5-6) дочери Мстислава, Маль(м)фрид, и норвежского конунга Сигурда Крестоносца (ок. 1111 г.), а затем – датского конунга Эйрика Эймуна (1133 г.), 7) другой дочери Мстислава, Ингибьёрг (или Энгильборг), и датского конунга Кнута Лаварда (ок. 1117 г.), 8) их сына, Вальдемара Датского, и Софии, дочери минского князя Володаря Глебовича (1154 г.) содержится в целом ряде исландских королевских саг, а также в "Деяниях архиепископов гамбургской церкви" Адама Бременского и в нескольких средневековых датских источниках ("Деяниях датчан" Саксона Грамматика, Датских Бартолианских анналах).

Вальдамар Старый

     Русские князья известны древнескандинавским источникам, начиная с "конунга Вальдамара (Вальдимара) Старого" (1) – Владимира Святославича, великого князя киевского, умершего в 1015 г. Обращает на себя внимание тот факт, что саги, предельно внимательные к генеалогиям, не знают предков "конунга Вальдамара" и величают его "Вальдамаром Старым" (ср.: "Один Старый" – прародитель скандинавских богов).

Сыновья Вальдамара Старого

                      Ярослав Мудрый   

Саги знают трех сыновей Вальдамара – Бурицлава, Вартилава и Ярицлейва. Первые два (не отраженные в приведенной выше схеме) известны по "Пряди об Эймунде". Конунга Бурицлава исследователи традиционно отождествляют со Святополком Владимировичем (Окаянным), князем туровским, с 1015 по 1019 г. великим князем киевским. Несходство имен объясняется тем, что в борьбе Ярослава со Святополком значительную роль играл польский князь Болеслав I Храбрый (992-1025), его тесть. А.И. Лященко подчеркивает, что "русская летопись при описании этих столкновений имя Болеслава ставит первым", и "в лагере Ярослава говорится прежде всего о борьбе с Болеславом" [Лященко 1926: 1072] (2). Замена поэтому понятна, тем более что имя Бурицлав нередко встречается в древнескандинавской литературе.

     Вартилава исследователи традиционно отождествляют с полоцким князем Брячиславом Изяславичем (ум. в 1044 г.), племянником (а не братом, как в "Пряди об Эймунде") Ярослава Мудрого. А.И.Лященко объясняет превращение племянника Ярослава в его брата тем, что "русские князья разных степеней родства называли себя и официально, и в частной беседе братьями" [Лященко 1926: 1086]. Р.Кук небезосновательно полагает, что фигура Вартилава являет собой соединение двух образов – Брячислава, от чьего имени образовано имя "Вартилав" и чья резиденция (Палтескья – Полоцк) упоминается в тексте, и Мстислава Владимировича, князя тмутараканского, который, как и Вартилав в "Пряди", заключил с Ярославом мирный договор, а после смерти оставил свой удел Ярославу [Cook 1986: 69].

     Ярицлейв (Ярицлав) Вальдамарссон – Ярослав Владимирович Мудрый, князь новгородский в 1010-1016 гг., великий князь киевский в 1016-1018, 1019-1054 гг. – лучше других правителей известен древнескандинавским источникам [Cross 1929; Рыдзевская 1940]. По сагам, стол верховного правителя Гардарики (Руси) находится в Хольмгарде (Новгороде). Л.М.Сухотин полагал, что среди иностранных браков "норманские браки – наименее иностранные для русской династии норманского корня", поскольку Ярослава он воспринимал как "норманского по крови государя славянской земли" [Сухотин 1938: 179].

Брак Ярослава Мудрого и Ингигерд

     А.И. Транковский. Ярослав Мудрый и

        шведская принцесса Ингигерда  

О браке Ярослава Мудрого и Ингигерд, дочери шведского конунга Олава Эйрикссона (правившего с 995 по 1022 год) и, вероятно, вендки Астрид, говорится в значительном числе древнескандинавских источников конца XII – первой трети XIII века [Джаксон 1994: 154-161]: в "Истории о древних норвежских королях" монаха Теодрика [Theodricus: 30], в "Обзоре саг о норвежских конунгах" [Ágrip: 26], в "Легендарной саге об Олаве Святом" [Leg. Ó. Н. s.: 39, 42], в "Гнилой коже" [Msk.: 169], в "Красивой коже" [Fask.: 178-180, 295], в "Отдельной саге об Олаве Святом" и в "Круге земном" Снорри Стурлусона [Hkr. II: 144-148] в "Саге о Кнютлингах" [Knýtl. s.: 58], в исландских анналах [IA: 106, 468], а также в хронике бременского каноника Адама Бременского [Adam: II. 39].

     От источника к источнику мотив обрастает подробностями. Если монах Теодрик сообщает лишь, что Ярицлав "женился на Ингигерте, к которой ... сам [Олав] сватался, но не смог взять в жены" [Theodricus: 30], не раскрывая причин, по которым брак не состоялся, то автор "Обзора" уже достаточно лаконично формулирует ту версию, которая будет позднее пространно изложена Снорри Стурлусоном: Ингигерд "была раньше обещана" Олаву Харальдссону, но "нарушил ее отец те обещания по причине гнева". Вопреки заключенному ранее договору, Олав Шведский (Шётконунг) выдал Ингигерд "за Ярицлава, конунга Аустрвега" [Ágrip: 26].

Наиболее полно история брака Ярослава и Ингигерд излагается Снорри Стурлусоном. Сватовство Ярослава, согласно саге, было начато летом или осенью 1018 года. Следующей весной приехали в Швецию послы конунга Ярицлейва с целью проверить то обещание, которое конунг Олав дал предыдущим летом: отдать Ингигерд, свою дочь, за конунга Ярицлейва. Конунг Олав повел разговор с Ингигерд и говорит, что таково его желание, чтобы она вышла замуж за конунга Ярицлейва. Она отвечает: "Если я выйду замуж за конунга Ярицлейва, то хочу я в свадебный дар себе Альдейгьюборг (Ладогу) и то ярлство, которое к нему относится". Послы согласились на это от имени своего конунга. Тогда сказала Ингигерд: "Если я поеду на восток в Гардарики, тогда я хочу выбрать в Швеции того человека, который, как мне думается, всего больше подходит для того, чтобы поехать со мной. Я также хочу поставить условием, чтобы он там на востоке имел не ниже титул и ничуть не меньше прав и почета, чем он имеет здесь". На это согласился конунг, а также и послы. Конунг поклялся в этом своей верой, и послы тоже. Ингигерд выбрала себе в провожатые своего родича ярла Рёгнвальда Ульвссона. Поехали они все вместе летом на восток в Гардарики. Тогда вышла Ингигерд замуж за конунга Ярицлейва. Княгиня Ингигерд дала ярлу Рёгнвальду Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежало; Рёгнвальд был там ярлом долго, и был он известным человеком [Hkr. II: 147-148].

     Брак Ярослава и Ингигерд был заключен в 1019 году: эту дату называют исландские анналы ("1019. Конунг Олав Святой женился на Астрид, дочери конунга Олава Шведского, а конунг Ярицлейв в Хольмгарде – на Ингигерд") [IA: 106, 316, 468]; она же восстанавливается и по хронологии "Круга земного".

    По поводу сватовства Ярослава к шведской принцессе Ингигерд в научной литературе высказывалось предположение, что одной из причин, побудивших его заключить союз с Олавом Шведским, был военный поход по Восточному пути, совершенный ярлом Свейном Хаконарсоном в 1015 году. Ярослав якобы шел на этот брак для предотвращения возможных в дальнейшем агрессивных действий, которые, как и раньше (нападение на Ладогу ярла Эйрика Хаконарсона в 997 году), предпринимались если не самим Олавом, то покровительствуемыми им его друзьями и гостями [Рыдзевская 1945: 56]. Отмечая нестабильную обстановку в южном Приладожье на рубеже X-XI веков, отрицательно сказывавшуюся как на состоянии международной торговли, так и на безопасности Новгорода, исследователи также охарактеризовали брак между Ярославом Мудрым и Ингигерд как попытку устранения нестабильности. Ладожское ярлство в результате превратилось в своеобразную буферную зону между Скандинавией и Русью: став владением шведки Ингигерд, эта область оказалась защищенной от нападений шведов, а, будучи передана ярлу Рёгнвальду, другу Олава Норвежского, – и от нападений норвежцев [Богуславский 1993: 152].

    Мне представляется, что причина здесь гораздо глубже. Период с 1018 по середину 1020-х годов в целом отмечен усилением русско-шведских, равно как и русско-датских, связей, вызванным желанием Ярослава создать антипольскую коалицию в процессе борьбы за киевский стол [Назаренко 1984: 13-19; Мельникова 1988: 47]. Именно как следствие этой политики и стоит рассматривать сватовство Ярослава к дочери Олава Шведского и последующую женитьбу на ней.

    Передача Ладоги знатному скандинаву в начале XI века не фиксируется никакими другими источниками, кроме "Саги об Олаве Святом" Снорри Стурлусона (во всех ее вариантах) и "Пряди об Эймунде". Тем не менее большинство исследователей признает достоверность присутствия в Ладоге в означенное время скандинавского правителя. Вероятно, причина такого единодушия кроется в том, что "сведения саг о Ладоге сходятся с нашей летописью в том, что в этом городе с примыкающей к нему территорией нет своего князя, в противоположность Новгороду, Полоцку и другим" [Рыдзевская 1945: 59].

    В древнерусских источниках сведений о жене Ярослава Владимировича совсем мало. Имя ее мы встречаем в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона (1040-е годы), где будущий митрополит обращается к покойному князю Владимиру со словами: "Виждь и благоверную сноху твою Ерину (т.е. Ирину. – Т.Д.)" [Цит. по: Молдован 1984: 98]. Ингигерд иногда отождествляют с Анной, поскольку, согласно поздней новгородской традиции, так звалась жена Ярослава и мать Владимира. Но это мнение ошибочно (подробнее см.: [Назаренко 1993б: 193-196]). Подтверждением того факта, что жена Ярослава Ингигерд получила на Руси имя Ирина, служит летописное сообщение 1037 года об основании Ярославом Мудрым монастырей св. Георгия и св. Ирины, ибо, как известно, Георгием назывался в крещении сам Ярослав, а Ириной могла стать в православном крещении скандинавская принцесса [Янин 1988: 138-139].

Дети Ярослава Мудрого и Ингигерд

     Как говорит Снорри, "их сыновьями были Вальдамар, Виссивальд, Хольти Смелый".

    Вальдамар Ярицлейвссон и Виссивальд Ярицлейвссон могут быть отождествлены с сыновьями Ярослава Мудрого – Владимиром (1020-1052 гг., князь новгородский 1036 – 4 окт. 1052 г.) и Всеволодом (1030-1093 гг., великий князь киевский в 1077, 1078-1093 гг.). Впрочем, информация о конунге Вальдамаре в сагах противоречива: с одной стороны, он – сын Ярицлейва, т.е. Владимир Ярославич, но с другой стороны, он – отец Харальда/Мстислава, т.е. Владимир Всеволодович Мономах (р. в 1053 г., великий князь киевский в 1113-1125 гг.). В большинстве своем саги считают Владимира Мономаха сыном Ярослава Мудрого.

    "Глухое" упоминание в сагах имени Хольти Смелого, сына Ярицлейва, ведет к множественности толкований его у историков: в нем видели и Илью, и Изяслава, и Святослава; Е.А.Рыдзевская утверждала, что Хольти, "судя по некоторым данВ­ным, – тот же Всеволод" [Рыдзевская 1940: 67]. Действительно, в редакции S "Саги об Олаве Трюггвасоне" монаха Одда (см.: [Джаксон 1993: 142, 146]) о конунге Вальдамаре (Владимире Святославиче) говорится, что "этот Вальдамар был отцом Ярицлейва, отца Хольти, отца Вальдамара, отца Харальда, отца Ингибьёрг, матери Вальдамара, конунга данов" [Ó. s. Tr. Oddr: 24]. Помимо того, что в этом известии одной из самых ранних саг открывается русское имя Хольти, сына Ярицлейва, ибо им может быть только Всеволод Ярославич, отец Владимира Мономаха, только здесь ВлаВ­димир Ярославич и Владимир Всеволодович Мономах не слились в одно лицо, как во всех прочих сагах.

Брак Елизавета Ярославны и Харальда Сурового Правителя

    Дочь русского князя Ярослава Мудрого Елизавета известна только по исландским сагам, где она носит имя Эллисив (Ellisif) или Элисабет (Elisabeth). В целом ряде королевских саг записи начала XIII в. (См.: [Джаксон 2000]), в "Гнилой коже" [Msk.: 56-60, 64, 84-88], "Красивой коже" [Fask.: 236-239], "Круге земном" [Hkr. III: 69-70], "Саге о Кнютлингах" [Knýtl. s.: 58], а также (без упоминания имени невесты) в "Деяниях епископов гамбургской церкви" Адама Бременского [Adam: III. 13. Schol. 62] содержатся сведения о браке Елизаветы и Харальда Сурового Правителя (норвежского конунга с 1046 по 1066 г.).

    История женитьбы Харальда и Елизаветы, как она описывается сагами, весьма романтична. Через год после битве при Стикластадире (1030 г.), в которой погиб знаменитый норвежский конунг Олав Харальдссон, его сводный (по матери) брат Харальд Сигурдарсон отправился, как сообщает Снорри Стурлусон в "Круге земном", "на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву", т.е. на Русь к князю Ярославу Мудрому. Снорри далее рассказывает, что "конунг Ярицлейв хорошо принял Харальда и его людей. Сделался тогда Харальд хёвдингом над людьми конунга, охранявшими страну... Харальд оставался в Гардарики несколько зим и ездил по всему Аустрвегу. Затем отправился он в путь в Грикланд, и было у него много войска. Держал он тогда путь в Миклагард" [Hkr. III: 69-70].

    Причина отъезда Харальда в Византию объясняется в "Гнилой коже" и в восходящей к ней "Саге о Харальде Сигурдарсоне Суровом Правителе" по рукописи XIV века "Хульда". Здесь рассказывается о том, что "Харальд ездил по всему Аустрвегу и совершил много подвигов, и за это конунг его высоко ценил. У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которую звали Элизабет, норманны называют ее Эллисив. Харальд завел разговор с конунгом, не захочет ли тот отдать ему девушку в жены, говоря, что он известен родичами своими и предками, а также отчасти и своим поведением". Ярослав сказал, что не может отдать дочь чужеземцу, у которого нет государства и который недостаточно богат для выкупа невесты, но при этом не отверг его предложения [Msk.: 58-59; Hulda: VI. 132-133]. Именно после этого разговора Харальд отправился прочь, добрался до Константинополя и провел там примерно десять лет (ок. 1034-1043 гг.) на службе у византийского императора [Васильевский 1908: 258-288].

    Вернувшись на Русь, Харальд взял то золото, которое он посылал из Миклагарда на хранение к Ярицлейву. Кроме того, во всех сводах сообщается, что в ту зиму "Ярицлейв отдал Харальду в жены свою дочь" [Msk.: 86; Fask.: 237; Hkr. III: 89; Hulda: 171]. Эти слова саги подтверждаются ссылкой на 4-ю строфу "Драпы Стува" (ок. 1067 г.) исландского скальда Стува Слепого: "Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга". Ни имени конунга, ни имени его молодой жены, ни "восточных" топонимов в висе нет. Однако из "Пряди о Стуве" известно, что он был дружинником конунга Харальда Сигурдарсона, так что именно Харальд может скрываться под прозвищем "воинственный конунг Эгда". О золоте, которое "выпало" Харальду, рассказывают и другие скальды, например, Тьодольв Арнарсон и Вальгард из Веллы. О том же браке говорит и Адам Бременский: "Харольд, вернувшись из Греции, взял в жены дочь короля Руции Герцлефа" [Adam: III. 13. Schol. 62].

    Весной, сообщают саги со ссылкой на скальда Вальгарда из Веллы ("Ты спустил [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд"), Харальд отправился из Хольмгарда через Альдейгьюборг в Швецию. В исландских анналах читаем: "1044. Харальд [Сигурдарсон] прибыл в Швецию" [IA: 17, 58, 108, 317]. На этом основании можем сделать вывод, что брачный союз Харальда и Елизаветы был заключен зимой 1043/44 г.

    Ни один источник, рассказывая об отъезде Харальда с Руси, не говорит о том, что Елизавета была вместе с ним в этом путешествии. Правда, к такому выводу можно прийти на основании отсутствия в сагах указаний на то, что две их дочери (Марию и Ингигерд, не известных, как и Елизавета, русским источникам, знают "Гнилая кожа", "Красивая кожа", "Круг земной" и "Хульда") были близнецами, – в противном случае у Харальда и Елизаветы, проведших вместе, согласно сагам, одну весну между свадьбой и отплытием Харальда, могла бы быть лишь одна дочь.

    Подтверждается это и последующим известием саг, что по прошествии многих лет, покидая в 1066 г. Норвегию, Харальд взял с собой Елизавету, Марию и Ингигерд. Елизавету и дочерей, согласно "Кругу земному" и "Хульде", Харальд оставил на Оркнейских островах, а сам поплыл в Англию [Fask.: 278; Hkr. III: 178-179; Hulda: 404-405].

    В "тот же день и тот же час", когда в Англии погиб конунг Харальд, говорят саги, на Оркнейских островах умерла его дочь Мария [Msk.: 282; Fask.: 290; Hkr. III: 197; Hulda: 427]. Елизавета и Ингигерд, перезимовав там, отправились весной с запада [Hkr. III: 197; Hulda: 428]. С этого момента Елизавета больше в сагах не упоминается.

    Незамеченным в историографии осталось мнение Н.М.Карамзина относительно судьбы Елизаветы: он считал, что вскоре после свадьбы Елизавета умерла, "оставив двух дочерей, Ингигерду и Марию", первая из которых "вышла за Филиппа, короля Шведского" [Карамзин 1842. Кн. I. Примеч. 41 к т. II, гл. II]. Г.Сторм, впрочем, задается вопросом, не была ли ранняя смерть Эллисив причиной второго брака Харальда [Storm 1893: 424-429]. Как можно видеть, эти мнения противоречат данным саг о судьбе Елизаветы. Более того, Ингигерд была выдана замуж за Олава Свейнссона, конунга данов [Msk.: 290; Fask.: 301; Hkr. III: 208]. Достаточно широко распространено убеждение, что после гибели Харальда Елизавета Ярославна вышла замуж за датского короля Свена Эстридсена. Впрочем это заблуждение, основанное на неверном толковании одного известия Адама Бременского [Adam: III. 53, 54. Schol. 84, 85], можно считать успешно развенчанным [Назаренко 1994: 187].

    Брак Харальда Сигурдарсона и Елизаветы Ярославны упрочил русско-норвежские связи, имевшие дружественный характер во времена Олава Харальдссона – во всяком случае с 1022 г., т.е. со смерти Олава Шётконунга, тестя Ярослава, и прихода к власти в Швеции Энунда-Якоба, вступившего вскоре в союз с Олавом Харальдссоном против Кнута Великого [Melnikova 1997: 15-24] – и во времена Магнуса Доброго (1035-1047), возведенного на норвежский престол не без участия Ярослава Мудрого [Мельникова 1988]. Кроме того, этот брак привел к временному альянсу между Харальдом и могущественным ярлом Свейном Ульвссоном, будущим датским королем, более известным по своему материнскому роду как Свен Эстридсен (1047-1074 или 1076). Своды королевских саг и "Сага о Кнютлингах" подчеркивают, что этот союз основывался не только на обоюдных претензиях Харальда и Свейна на подвластные Магнусу Доброму земли – Норвегию и Данию, – но и на установившихся через брак Харальда и Елизаветы родственных связях (замечу – очень дальних в представлении современного человека). (Ср.: С.Багге о значении брачных связей в Норвегии для укрепления политических альянсов [Bagge 1991: 119]; то же К.Хаструп о ситуации в средневековой Исландии [Hastrup 1986: 90].) "Там [в Швеции. – Т.Д.] встретились они, Харальд и ярл Свейн, который бежал из Дании от конунга Магнуса. И предложил Свейн, что им стоит вступить в союз из-за той их беды, что оба они по рождению имеют право на те королевства, которые захватил конунг Магнус, и объявил свое родство с Харальдом. Свейн был родичем Эллисив, жены Харальда, дочери конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд, дочери Олава [Шётконунга. – Т.Д.]. Сестрой Олава была Астрид, мать Свейна, потому что Сигрид Жестокая была матерью их обоих, конунга Олава и Астрид" [Msk.: 88; ср.: Fask.: 238-239; Hkr. III: 91; Hulda: 173].

    По мнению Г.В.Глазыриной, "союз с Русью не дал ожидаемых результатов, поэтому Харальд после отъезда из Руси около 1044 г. переориентируется и начинает опираться в своей борьбе на поддержку сил внутри Норвегии, свидетельством чего является установление родственных связей с норвежской знатью" [Глазырина 1988: 16]. Аналогично и С.Багге полагает, что "Харальд Суровый, вернувшись из-за границы и, вероятно, ощущая отсутствие сильной родни – и родственников по женской линии? – делает весьма необычный шаг и женится на Торе, дочери норвежского магната Торберга Арнасона" [Bagge 1991: 134]. Оба эти тезиса требуют, на мой взгляд, дополнительного рассмотрения и уточнения.

Брак Владимира Мономаха и Гиды

    В "Саге об Олаве Тихом", норвежском конунге с 1066 по 1093 г. (по "Красивой коже") и в "Саге о сыновьях Магнуса" (по "Гнилой коже", "Круге земном" и "Хульде"), рассказывающей о Сигурде Крестоносце (1103-1130), Эйстейне (1103-1122) и Олаве (1103-1115), а также в "Саге о Кнютлингах", посвященной датской истории, встречаются фрагменты, которые можно назвать "генеалогическими справками". Вот яркий пример такого текста:

    "На Гюде, дочери конунга Харальда (Английского. – Т.Д.), женился конунг Вальдамар, сын конунга Ярицлейва в Хольмгарде и Ингигерд, дочери конунга Олава Шведского. Сыном Вальдамара и Гюды был конунг Харальд, который женился на Кристин, дочери конунга Инги Стейнкельссона. Их дочерьми были Мальмфрид и Ингибьёрг. На Мальмфрид был женат сначала конунг Сигурд Крестоносец, а затем Эйрик Эймун Эйрикссон, конунг данов. На Ингибьёрг Харальдсдоттир, сестре Мальмфрид, женился Кнут Лавард, брат Эйрика Эймуна. Их детьми были конунг Вальдамар, и Кристин, и Катерин, и Маргарета. Вальдамар, конунг данов, женился на Сиффии, дочери конунга Валада в Пулиналанде и королевы Рикисы. Их детьми, конунга Вальдамара и Сифии, были конунг Кнут и конунг Вальдамар, и королева Рикиса" [Fask.: 295-296].

    Как мы видим, текст начинается с хронологической и содержательной ошибки, о которой речь уже шла выше: со смешения двух Владимиров – Владимира Ярославича и его племянника Владимира Всеволодовича. Гюда – это Гида, дочь английского короля Харальда, сына Гудини, умершая в конце 1090-х гг. В соответствии с гипотезой А.В. Назаренко, на Руси Гида Харальдовна приняла, по обычаю того времени, православное имя Анна [Назаренко 1993а: 77, примеч. 79]. Согласно процитированному выше тексту и еще целому ряду саг [Msk.: 169, Hkr. III: 258, Knýtl. s.: 203, Saxo: XI. 6.3], на Гиде женился Владимир, сын Ярослава Мудрого, но, как справедливо отметил С.Х. Кросс, хронологические соображения заставляют думать, что это был не сын, а внук Ярослава Мудрого, Владимир Мономах, родившийся в 1053 г., великий князь киевский в 1113-1125 гг. [Cross 1929: 182].

    Принятая в науке датировка брака Владимира Всеволодовича Мономаха и Гиды – 1074/75 г. – опирается лишь на дату рождения их старшего сына Мстислава – февраль 1076 г. [ПСРЛ. Т. 2. Стб.190; Кучкин 1971: 24-25]. Принимая во внимание отмечаемое Саксоном Грамматиком участие датского короля Свена Эстридсена в заключении этого брака, а также одновременность германо-черниговских и германо-датских переговоров в начале 1070-х гг., А.В.Назаренко усматривает в этом браке "проявление скоординированной международной политики" младших братьев Изяслава Киевского – Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского, отца Владимира Мономаха, – "в 1069-1072 гг., направленной на изоляцию Болеслава II, главного союзника Изяслава Ярославича". Соответственно он относит время заключения брака к периоду между 1072 и 1074 гг. [Назаренко 1984: 187-188].

Брак Харальда-Мстислава и Кристин

    СвеВ­дения о браке Харальда Вальдамарссона и Кристин, дочери шведского короля Инги Стейнкельссона (ок. 1084 – ок. 1100), заключенном ок. 1095 г., содержатся в "Гнилой коже" [Msk.: 169], "Красивой коже" [Fask.: 295], "Круге земном" Снорри Стурлусона [Hkr. III: 258], "Саге о Кнютлингах" [Knýtl. s.: 203]. Русским летописям Христина (Крестина) известна как жена Мстислава – "Мьстиславляя Хрьстина" [НПЛ: 21, 205]. Супруге Мстислава также атрибуируются две фрагментарные печати из Новгорода с легендой "святая Христина" [Янин 1991: 33].

    На том основании, что источники называют Христину женой и Мстислава Владимировича и Харальда Вальдамарссона, А.В.Назаренко заключает, что "Харальдом саги именуют именно Мстислава". Он отдает предпочтение этим данным перед сообщением "Генеалогии датских королей" аббата Вильгельма (конец XII в.), который называет мужем Христины "русского короля" Izizlauus (или, в другом списке, Iuzillanus). Исходя из второго чтения, Назаренко делает вывод, что это место "явно испорчено; 'правильное' же чтение Izizlauus (Изяслав?) содержится в копии, изготовленной известным антикваром Арне Магнуссоном в первой четверти XVIII в. с рукописи, погибшей затем в пожаре 1728 г., и вполне могло быть результатом 'исправления' при копировании непонятного имени" [Назаренко 1993а: 66, 74, примеч. 13; ср.: Wilhelm 182-183].

    Итак, Харальдом, сыном Вальдамара, саги называют, по общему признанию исследователей, Мстислава, сына Владимира Мономаха, родившегося в 1075 г., великого князя киевского в 1125-1132 гг., нареченного так "в честь своего английского деда" [Пашуто 1968: 135].

Браки дочерей Мстислава – Маль(м)фрид и Ингибьёрг

    О браках дочерей Мстислава Маль(м)фрид и Ингибьёрг (Энгильборг) сообщают "Гнилая кожа" [Msk.: 169], "Красивая кожа" [Fask.: 295], "Круг земной" Снорри Стурлусона [Hkr. III: 258] и "Сага о Кнютлингах" [Knýtl. s.: 224].

Маль(м)фрид и Сигурд Крестоносец

    Маль(м)фрид, дочь Харальда Вальдамарссона, – Мальмфрид Мстиславна. Была (вероятно, с 1111 г.) женой норвежского конунга Сигурда Крестоносца (1103-1130), а через три года после его смерти, в 1133 г., – Эйрика Эймуна. В.Т.Пашуто полагает, что в первой трети XI в. "Киев и Новгород должны были иметь политические связи с Норвегией и с Данией, хотя бы потому, что Малфрид Мстиславна, когда в 1111 г. находилась в Шлезвиге у ярла Эйлифа, вышла замуж за возвращавшегося из крестового похода Сигурда I, сына норвежского короля Магнуса III; овдовев (1130 г.), она стала женой датского короля Эрика Эмуна (1134-1137), который укрылся в Норвегии после смерти своего отца датского короля Эрика III Доброго" [Пашуто 1968: 146]. Дочь Сигурда Крестоносца и Мальмфрид Мстиславны названа, как и дочь Ингибьёрг Мстиславны, в честь их бабки, жены Мстислава Владимировича, Кристин.

Ингибьёрг и Кнут Лавард

    Ингибьёрг (3), дочь Харальда Вальдамарссона, – Ингибьёрг Мстиславна, сестра Мальмфриды Мстиславны. Анонимная "Genealogia Regum Danorum", записанная ок. 1218 г., называет Ингибьёрг дочерью Кристины и Изяслава, а не Мстислава [SRD: II. 160-161]. Еще один вариант имени мужа Кристины аббат Вильгельм Эбельготский зафиксировал в своем письме 1194/95 г. архиепископу Лунденскому – Ризлав [SRD: VI. 42].

    Кнут Лавард – сын датского короля Эйрика Доброго (1095-1103), брат по отцу Эйрика Эймуна, датский принц, герцог Шлезвигский, бодрицкий король в 1129-1131 гг., убит в 1131 г. [Пашуто 1968: 146]. Его прозвище означает либо "(раз)дающий хлеб", либо "господин" [История Дании 1996: 81, примеч. 7]. О браке (ок. 1117 г.) Кнута Лаварда и Ингибьёрг (Энгильборг), дочери Харальда/Мстислава, наиболее пространно повествует "Сага о Кнютлингах":

    "В то время был конунгом на востоке в Хольмгарде Харальд, сын конунга Вальдамара, сына Ярицлейва, сына Вальдимара, воспитателя конунга Олава Трюггвасона. Матерью конунга Харальда была Гюда, дочь Харальда, конунга англов, Гудинасона. Конунг Харальд был женат на Кристин, дочери Инги, конунга свеев, Стейнкельссона, сестре королевы Маргрет, на которой тогда был женат Никулас, конунг данов. Дочерьми конунга Харальда в Хольмгарде и Кристин были Мальмфрид, которая была женой Сигурда Крестоносца, конунга Норвегии, и Энгильборг" [Knýtl. s.: 203-206]. Некий купец по имени Видгаут отправился в поездку с поручением Кнута Лаварда на восток в Хольмгард просить для него руки Энгильборг. Харальд дал положительный ответ на сватовство Кнута к его дочери. Вскоре в Дании была сыграна свадьба. "У святого Кнута Лаварда и Энгильборг было три дочери, Маргрет, Кристин и Катрин, которая была выдана замуж в Аустрвег; а Кристин взял в жены Магнус Слепой, норвежский конунг, сын Сигурда Крестоносца; Маргрет взял в жены Стиг Белое Перо со Сконе. [...] А когда святой Кнут Лавард пал, Энгильборг, его жена, ждала ребенка; той зимой она была на востоке в Гардарики у конунга Харальда, своего отца. Она родила мальчика и назвала его Вальдимар; он родился через семь дней после гибели святого Кнута Лаварда, своего отца; в раннем возрасте он был крупным и красивым [ребенком] и во всем превосходил остальных. Пока он был ребенком, он рос на востоке в Гардарики в семье своей матери, и вскоре стал любим всем народом" [Knýtl. s.: 216-217].

    В.Т.Пашуто предположил, что "сын Ингеборг и Кнута – будущий датский король Вальдемар I (1157-1182) назван так, видимо, в честь деда, Мономаха" [Пашуто 1968: 147; Lind 1990: 16]. Согласно "Саге о Кнютлингах", которая в данном конкретном случае представляется Дж. Линду достоверной [Lind 1990: 16], Вальдемар родился на Руси через семь дней после убийства его отца и провел там раннее детство. На момент брака Ингибьёрг и Кнута Лаварда (ок. 1117 г.) сага утверждает, что отец невесты, Харальд-Мстислав, сидит в Хольмгарде (Новгороде); когда же речь заходит о приезде к нему Ингибьёрг в 1130- 1131 г., говорится не о Хольмгарде, а о Гардарики (Руси), и это, по мнению Линда, связано с тем, что Мстислав был уже в это время великим князем киевским. Такое различие вряд ли могло быть проведено компилятором XIII в., а потому отражает, по Линду, аутентичность сообщения саги. Информатором автора саги он считает названного в ней исландского скальда Атли Свейнссона, который был с Вальдемаром в битве 1157 г. [Lind 1990: 16, note 43]. Я, однако, сомневаюсь, что противопоставление Хольмгарда и Гардарики было осознанным и что второй топоним принимал при этом не совсем ему свойственное значение (обычное их соотношение: первый – имя города, столицы государства, обозначаемого вторым топонимом).

Маль(м)фрид и Эйрик Эймун

    Эйрик Эймун – сын датского короля Эйрика Доброго (1095-1103), брат по отцу Кнута Лаварда, датский король Эрик II Памятливый (1134-1137). Его брак с Мальмфрид Мстиславной (сестрой Ингибьёрг, на которой был женат Кнут Лавард) заключен в 1133 г. Дж. Линд полагает, что брак второго сына Эйрика и второй дочери великого киевского князя Мстислава Владимировича не был случайностью, а явился составляющей борьбы за власть между братьями Эйриком и Кнутом, с одной стороны, и их кузеном Магнусом, сыном Нильса, женатым на польской принцессе Рикисе, дочери Болеслава III, с другой. После убийства Магнусом безоружного Кнута в 1131 г. Эйрик выступил против короля, и через три года гражданская война закончилась его победой, а также гибелью Нильса и его сына Магнуса. В ходе войны Эйрик восстановил датско-русский альянс, женившись на сестре Ингибьёрг, Мальмфрид, вдове Сигурда Крестоносца [Lind 1992: 235-238].

Брак Вальдемара Датского и Софии

    О браке Вальдемара Датского и Софии читаем, помимо "Красивой кожи" ("Вальдамар, конунг данов, женился на Сиффии, дочери конунга Валада в Пулиналанде и королевы Рикисы") [Fask: 295], в "Саге о Кнютлингах" [Knýtl. s.: 242], "Обзоре саг о датских конунгах" [Ágrip af sögu danakonunga: 334], у Саксона Грамматика [Saxo: XIV. 14.2] и в генеалогии датских королей [SRD: II. 161-162]. Дату этого брака находим в Датских Бартолианских анналах: "1154. Вальдамар обручился с Софией и стал королем" [SRD: I. 340].

    Чтобы понять, кем была жена Вальдемара I Датского, необходимо выяснить, кем был ее отец Валад в Пулиналанде. Этот персонаж отождествляется исследователями с несколькими различными князьями. Наиболее убедительной представляется аргументация Я.Галлена, отождествляющего Валада с минским князем Володарем Глебовичем [Gallén 1976: 273-288]. А.В.Назаренко справедливо подчеркнул, что эта "гипотеза выглядит справедливой еще и потому, что иначе пришлось бы допустить, что Вальдемар (внук Мстислава Великого) был женат на собственной племяннице" [Назаренко 1995: 35-36]. Итак, вероятнее всего, Сиффия, жена Вальдемара Датского, – это София, дочь Володаря Глебовича Минского, умершая в 1198 г. "Красивая кожа" и "Сага о Кнютлингах" называют Валада (Валадаря) конунгом в Пулиналанде, а "Обзор саг о датских конунгах" – конунгом в Полении. Оба топонима обычно выступают обозначением Польши. Возможно, прозвище Валада объясняется тем, что женой его была полька (Рикиса – дочь польского князя Болеслава III и Сбыславы, правнучки Ярослава Владимировича).

* * *

    Наличие рассмотренного материала в источниках (4) весьма показательно: если саги, анналы и хроники, направленные на возвеличение скандинавских конунгов, ставят в один ряд с ними "конунгов" русских, значит, известность и влияние этих последних в Северной Европе были велики. Матримониальные династические связи русского княжеского рода с королевскими фамилиями Скандинавии (5) свидетельствуют, с одной стороны, о широте внешнеполитических сношений Руси и ее активной внешней политике, а с другой стороны – о могуществе средневековой Руси, к союзу с которой стремились скандинавские страны [Пашуто 1972: 194].