Всю цепь промчавшихся мгновений
Я мог бы снова воссоздать:
И робость медленных движений,
И жест, чтоб ножик иль тетрадь
Сдержать неловкими руками,
И Вашу шляпку с васильками,
Покатость Ваших детских плеч,
И Вашу медленную речь,
И платье цвета Эвкалипта,
И ту же линию в губах,
Что у статуи Таиах,
Царицы древнего Египта,
И в глубине печальных глаз -
Осенний цвет листвы - топаз.

Максимилиан ВОЛОШИН







"Как будет непросто перейти от пылкого мага Бальмонта к основательному киммерийскому мудрецу Волошину," - так размышлял я, бродя под звёздами (сегодня удивительный небесный планетарий, прямо наглядное пособие). Бродить бесцельно, моё любимое занятие, но сегодня я тропочки прокладывал в саду. И мысленно выбирал у Волошина вещицу, которая могла бы все непростые моменты разрешить: ну вот люблю я Бальмонта, а перед этим титаном просто преклоняюсь, хоть это и не в моём характере. Оттого и отношение к отбору его вещей строгое и в коментариях я трижды подумаю, нежели сказать дерзость или глупость. Да только зря я волновался: там где Бальмонт пылает, Волошин сияет отточенностью мысли и смысла. Оставляя, впрочем, местечко и для второго, и для третьего смысла. Прямо среди этих строк! И вот уже носит тебя в мыслях из тургененского садика через Элладу в Египет, чтобы в конце оказаться в осеннем бунинском парке. Вот ведь как удачно дополняют друг друга истинно великие. Ну а любовь всё нивелирует, оставаясь высшим смыслом жизни. Так славно...