СЕ ЛЯ ВИ!
В моей квартире поселился наглый джин. Он лезет из всех щелей, путается под ногами, опрокидывает стулья и врубает на полную громкость Рамштайн. Он меня достал! Я пытался поговорить с ним по-хорошему, но он только хихикает в ответ и швыряет диванные подушки. Только вообразите! Хорош джин, нечего сказать! Он ведь что должен делать? Правильно - исполнять желания. Я не говорю - все, и даже трёх не требую. Но одно то единственное желание можно осуществить?! Причём ничего заоблачного я не прошу, всё банально и под силу даже малышу - оставить меня в покое!!!
Знаете, почему я понял, что он джин, а не барабашка, не домовой и не полтергейст?- Живёт он в бутылки. Конечно, не в древней бутылки, и не в восточном кувшине, и не в масляной лампе, так как всего этого у нас отродясь не водилось. А в...
В общем, решил я как-то вино поставить, из черноплодки. Друган классный рецепт дал. Набрал я ягод, правда, в черте города, под трубами завода. За город за ней ехать - ни времени, ни машины нет. Спустился в папин погреб, за какой-нить тарой. А тут смотрю, бутыль десяти литровая стоит. Ну, такая, обычная. Не знаю, откуда она у отца взялась. Ну, я не стал разбираться, вижу - вроде пустая, тока сильно грязная. А что вы хотите в погребе? Притащил её к себе. Ягоды к тому времени в ведре уже забродили, сок дали. Ну, я отжал их хорошенько, и стал бутыль мыть. Что тут началось! Гул, дым до потолка! Я аж упал от неожиданности и страха. Ну, и джин вырисовался, да тут же - шмыг в угол и притаился как мышь. Послушайте! Это же не порядочно с его стороны?! Он же, как любой правоверный джин, должен поклониться новому хозяину- освободителю, то есть мне, поблагодарить за избавление от тысячелетнего плена и предложить выполнить хотя бы одно моё любое желание. Ведь так?
Я сначала- то размечтался. Думал, во-первых - ящик пива за знакомство (заметьте, за свой счёт угостить хотел!), потом - машину, какую-нибудь иномарочку нулёвенькую, лучше внедорожник, чтоб и за черноплодкой сгонять можно было за город, и девок свозить купаться, ну а в-третьих - ...ну не знаю, там золотые серёжки с брюликами для мамы. Я бы придумал! Да вот он, гад, улизнул сразу же. Да ладно бы совсем свалил, с глаз долой - из сердца вон! Так вед нет же - крутиться, крутиться под ногами, травит душу, хихикает. И акцент, какой-то восточный. Житья мне от него нет! Жратву то я сам ему стал оставлять, жалко всё-таки, чай лет сто не ел! Но таскать пиво из холодильника и фисташки - это уже непозволительная наглость! А то включу вечером телевизор, расслабляюсь после трудового дня, смотрю Виагру, или слушаю Дом-2, а он, джин то есть, как врубит на муз. центре Рамштайн. И носиться вокруг, гогочет, урод паршивый. Причём диск я так и не нашёл, чтобы сломать раз и навсегда.
Прихожу я в магазин, спрашиваю:
-Есть что-нибудь от домашних вредителей?
Вам от кого?- говорят.- Есть отрава для мышей, ловушки для тараканов, спрей от кровососущих...
А чё-нить от джинов есть?
От джинов?- задумалась продавщица.- Нет, знаете ли, от джинов ничего в этот раз не завезли.
Ну, тогда дайте всего на пробу, может что-нибудь да поможет.
Принёс домой пакет с всякими прибамбасами, стараюсь не шуметь, чтоб внимание джина не привлекать. Хожу на цыпочках, развешиваю клейкие ленты, раскладываю ловушки, яд рассыпаю, электрофумигатор воткнул в розетку, спреем углы попшикал. Авось что-нибудь да поможет! В холодильник поставил не пиво, а водку, чтоб его лучше торкнуло, и лёг спать. Ночь выдалась на редкость спокойная: Музыка не орала, бутылки не гремели, свет не зажигался. Или уснул я очень хорошо, так сказать с чувством выполненного долга. Утром, как будильник запикал, я дёрнулся, и почувствовал, что во что-то липкое вмазался, и ещё что-то мешает мне развернуться, в бок подпирает. Я протёр глаза, повернул голову и обмер - рядом со мной лежал здоровенный мужик восточной наружности, обмотанный липкой лентой, воняющий водкой и копченым сыром. Он мирно сопел, уткнувшись мне носом в плечо. Почти не храпел, только иногда сладко посвистывал. Я сначала просто таращил на него глаза, боясь пошевелиться и не зная, что делать дальше. Вдруг он приоткрыл узкие глаза, сладко улыбнулся и промямлил:
Ну, здравствуй, дарагой!
Ты кто? - задал я довольно глупый вопрос.
Вай! Квартиранта не узнаёшь? Джин я! Джин Селявин...
Чё?! - перебил я его.- Джинсы Левис?!
Какой такой Джинс! Я сказал: Джин Селявин ибн...
Хотабыч! - радостно закончил я.
Сам ты Хотабыч!- обиделся джин. - Ты Хотабыча видел? Он же - доисторическое ископаемое. У него борода – во, - провёл он рукой по толстому пузу,- и белий - белий! А у меня - маленький, аккуратний и чёрний борода. Молодой я ещё! - он мечтательно зажмурился, - и красивий!
Это точно!- подтвердил я.- Молодой и глупый.
Какой такой глупый! За что джина обижаешь?
А за что Джинс мою квартиру вверх дном переворачивает, отдыхать не даёт, навалился тут на меня всей массой и желания не хочет исполнять?!
А-а! - добродушно протянул джин, отодвинулся от меня, что дало мне возможность выбраться из постели,- Это я шалиль!
Шалил!- проворчал я, натягивая штаны.- А желания?
Какие такие желания?! Что ти видумиваешь! Начитался сказок! Насмотрелся мультиков про этого, как его... который воришке Аладдину служил! Попса это всё!
Ты мне зубы не заговаривай,- не отставал я,- попса- это хорошо, это для народа, чтоб жить было лучше... жить было веселее...
Всё лёгких путей ищишь!- махнул Джинс на меня рукой.
А тебе то что?! Джин ОБЯЗАН выполнять желания того, кто его освободил!
«ОБЯЗАН»!- передразнил меня Селявин.- Кто сказал? Где это написано? Говорю же - сказок начитался! Не хочу! Не буду! Освободитель нашёлся! Да ты случайно на меня наткнулся! И, заметь, я не просил меня освобождать! Мне и там, в бутыли, неплохо жилось!
Прямо так уж и не плохо! Да, а почему в бутыли то ты оказался? Как то я привык к лампам, бутылкам...
Ой, привик?!- с издёвкой протянул Джинс.- Так часто джинов встречал?
Опять достаёт! Знает же, что я про классические привычные образы говорю, а не про личный опыт.
Видишь жи, что я не худенькая тушка. Мне и жильё покрупнее полагается. Зато знаешь, как там хорошо! Ни кто не лезет в твою личную жизнь, не ковыряется в твоей душе,ты в тишине можешь беседовать со своим Творцом...И, заметь, ни каких потребностей. А щас, на воле, знаешь как жрать постоянно хочется, и пить, и шалить,и...
Что «и»? - насторожился я.
Джинс мечтательно вздохнул:
Женщину хочу-у! Красиви-ий, чёрни-ий!...
Армянку что ли? С усиками?
Какой-такой...! - аж подпрыгнул мой «квартирант».- Сам ти армянка с усиками! Я же сказал - чёрний! Негритянка, значит, типа Наоми Кэмпбел.
Ну, знаешь ли, дорогой, хорошенькие у тебя запросики! Только не мои это проблемы! Ты должен выполнять мои желания. А до твоих желаний мне дела нет!
Тут я почесал подбородок и понял, что действительно, не мешало бы побриться. А то и в правду стану похож на армянку с усиками, или на заросшего джина Селявина, с маленькой чёрной бородкой. Я прошёл в ванную, начал умываться и бриться. Вдруг, на самом интересном месте, когда я аккуратно сбривал щетину на верхней губе, свет погас и щеколда снаружи защелкнулась. За дверью тут же зарычал ненавистный Рамштайн, как всегда на всю мощь. Металлист поганый!
Я в ярости напрыгнул на дверь и стал неистово вышибать её. Достигнутые результаты?- сломанная щеколда и разбитая коленка. Джин как всегда засел, хихикая, где-то в углу, диск с Рамштайном тоже отсутствовал в зоне моего видения.
В общем, не смотря на нашу мирную беседу, военные действия с обеих сторон лишь усилились и усугубились. Гражданская война, блин!
Когда через пару дней я, после очередного трудового дня, боролся с Рамштайном и отстаивал своё пиво, в дверь неожиданно нежно позвонили. Мы, то есть я, джин и Рамштайн, настороженно замерли.
Ну,- поднял Селявин руку по направлению к входной двери,- иди, гостей встречай!
Каких таких гостей? - не понял я.- Не звал я ни кого! Твоих рук дело?
Эх!- махнул джин волосатой рукой.- Как что - Селявин виноват! По звонку же слишно, что не грабитель, не участковий и не налоговая. Значить - гость!
Я пожал плечами и поплёлся к двери, искоса следя за Джинсом и размышляя, чего мне ждать от этого звонка. Джинс, на диво бесшумно, летел поодаль. Когда я открыл дверь, нашим изумлённым взглядам предстала роскошная негритянка.
Добрый вечер!- на чистейшем русском сказала она интимно.- Я Карина, ваша новая соседка снизу.
Мы, разинув рты, лишь кивали взлохмаченными головами и что-то нелепо мычали.
Очень приятно!- произнесла она и решительно прошла в квартиру, раздвинув наши обмякшие тела.
Уютненько!- хихикнула она, отодвигая ногой помятые банки из-под пива.
Я присяду?- спросила она, а джин услужливо скинул на пол груду грязного белья с дивана. Карина смахнула туда же окурки и скорлупки от орешков и грациозно уселась на моё холостяцкое ложе.
Как дела, мальчики?
Тут я решил брать инициативу, ну или хотя бы кусочек инициативы, в свои руки. Потерев их, я весело сказал:
Ну- с! Давайте знакомиться! Я Игорь Стрижев. А это - мой... квартирант из Армении...
Вах!- закатывая глаза, прошептал джин.- Далась ему эта Армения! Других стран, что ли не знает?!
...Селявин Вахтангович Кикабидзе.- закончил я красноречиво врать.
Джина аж передёрнуло. Погрозив мне кулаком, он подобострастно раскланялся нашей новой знакомой.
Ой! Какое имя известное!- изумилась Карина. Они протянули друг другу руки. Их пальцы сплелись. И... вдруг, неожиданно, прямо из под халата Селявина, зарычал Рамштайн. Карина отшатнулась, я удивлённо уставился на джина, а он стал ругаться и лупасить себя по пузу. Обычно так ведут себя люди, охваченные пламенем. Рамштайн стал сбиваться, икать и наконец, задохнулся и замолк.
Ну,- предложил я,- по пиву за знакомство?
- Ой, не люблю я пиво,- всплеснула Карина руками,- детская забава! Давайте лучше коньячок,- и она достала из кармана небольшую плоскую фляжку.
Джин сгонял на кухню за стопками, Карина разлила янтарную жидкость, мы чокнулись « за знакомство!» и, довольно скоро, опустошили всю фляжку, прибавив « за мир во всём мире!», « за прекрасных дам! » и « смерть Ксении Сабчак! » ( я так и не понял, кто это прорычал).
Потом мы валялись втроём на диване в обнимку, пели «Не слишни в саду дажи шёрохи!..» И так зародилась наша крепкая мужская дружба!
Карина приходила каждый вечер. А влюблённый Селявин целый день, пока я трудился на заводе, наводил порядок в моей холостяцкой хибаре: вытирал пыль, драил полы, натирал посуду, раскладывал вещи по полочкам. А главное, готовил восхитительные ...э-э... ужины! В присутствии негритянки он краснел, млел и цвёл, а его «маленький, аккуратний и чёрний» бородка начинала безобразно топорщиться во все стороны. С Кариной было весело и свободно. Мы ужинали всей компанией, выпивали для аппетита и безудержно болтали и хохотали целый вечер. А когда приходило время спать, джин провожал её до двери, нежно брал её руку, склонял голову и в этот момент неизменно взрыкивал Рамштайн, Селявин подскакивал, матерясь и перетрясая свой халат, а Карина, беззаботно хохоча, закрывала за собой дверь. Потом Рамштайн беззлобно, но довольно, хрюкал и замолкал...
Карина,- спросил я однажды, лукаво поглядывая на джина,- а кто тебе из нашей мужской компании больше всего нравится?
Девушка серьёзно, без тени улыбки ответила:
Рамштайн.
Я захихикал, а Селявин побледнел и схватился за голову.
А серьёзно?- решил я направить соседку в нужное русло.
Я же сказала: Рамштайн!- решительно ответила она, при этом удивлённо посмотрела на меня, как на человека, который, оказывается, не знает простых вещей. - Он... он необыкновенный! Настоящий мужчина! И при этом такой милый, забавный, миниатюрный и ласковый! Всегда шепчет что-нибудь приятное на ушко.
Ну,.. ну ладно,- пролепетал я, теряясь,- пусть будет Рамштайн. Ну а после него кто?
Конечно мой дорогой Селявинчик!- воскликнула Карина и нежно потрепала Джинса по щетинистой, толстой щеке.
Утешительный приз?- буркнул обиженно джин.
И ты, Игорёчек, тоже душка!
Теперь настала моя очередь быть потрёпанным мягкой женской ручкой. Но меня, в отличие от Селявина, это вполне устраивало. Тем более совершенно непонятной казалась влюблённость в хрипящую группу. Может у Карины крышу снесло? Что значит это « миниатюрный»? Кто миниатюрный? Диск что ли? Вот почему я его никак найти не могу!
А джин страдал не на шутку... Зато вёл себя так славно! Смирно, домовито и дружелюбно. Правильно, во мне же он не видел конкуренции! Он уже хорошо знал, как я западаю на пухленьких блондинок. Он всегда при этом всплескивает руками и кричит: « Ой! Какая попса! Где твой вкус?» Зато абсолютно уверен, что чёрная худощавая Карина для меня всего лишь « свой парень». Его больше волновал Рамштайн. Тоже крышу сносит? Как можно ревновать к диску? К тому же, к его любимому. Он же меня с первого дня знакомства этим рычанием доставал! Как говорится, за что боролись, на то и напоролись!
Снизу рычал, приближаясь, Рамштайн. Перед нашей дверью он смолк, раздался оглушительный звонок.
Ну,- поднял Селявин руку по направлению к входной двери,- иди, гостей встречай!
- Почему я?- обиженно отозвался я, почёсывая спину.
Потому что я, обманутый любовник, видеть его не хочу!- горько воскликнул Селявин.
Кого его?- не понял я. Что-то опять ускользало от меня.
Этого распутника Рамштайна!
С ума сойти! Он же диск!
Ага, диск! Сам ти диск! Вай, какой хозяин Игорь глупий! Ти что, не понимаешь, что вокруг делается?!
Нет,- уверенно подвёл я итог и поплёлся к двери, надрывающейся звонком и нетерпеливо похрипывающую.- Кто там?
Вай!- прорычало из-за двери.- Сто грамм!
Я удивлённо оглянулся на джина, который был явно чем-то расстроен, но не удивлён. Я осторожно приоткрыл дверь, не снимая цепочку. Что-то резко пихнуло меня и вихрем пронеслось в комнату.
Не понял!- пробормотал я, захлапывая дверь ногой, так, на всякий случай, чтобы больше никто ещё не влезал в щель. Но и того, кто уже влез, было предостаточно. Что-то стояло на столе и пело Рамштайном. Я осторожно приблизился и моему удивлённому взору предстал человечек, размером со спичечный коробок, опирающийся на недопитую бутылку пива. Приглядевшись, я рассмотрел на чувачке чалму, рыжую бородку и спортивный костюм. Фирму производителя разглядеть не удалось.
Ты-ы кто-о?- протянул ошалело я.
Ха!- нагло прорычал чувачок.- Сколько уже живём под одной кришей, наконец надумал познакомиться? Я всемогущий джин Рамштайн Абдурахмай! На колени, несчастний!
Я, поражённый, повалился ниц. Рамштайн и Селявин заржали.
Да брось!- проревел чувачок,- я же пошутил!
Так, в процессе шальной беседы, я выяснил, что Рамштайн - никакой ни диск, а мелкокалиберный джин, живший по соседству с Селявином, а именно, в пробке от бутыли. В принципе, они ладили. У них было много общего, что само по себе сближает людей ( в данном случае джинов), делая, одновременно, дружбу между ними не возможной. Они слушали одну музыку, вместе шалили, выпивали (преимущественно одни виды спиртного), разгоняли тучи, путешествовали только самолётом, выбирая экзотические места. При этом, одинаково любили наводить порядок, им одним понятный, оба любили свежие хрустящие корочки и хорошо прожаренную птичью шкурку (на обоих этих лакомств никогда не хватала, из-за чего постоянно вспыхивали ссоры), оба одновременно спешили оторвать кольцо у новой банки пива, им всегда приспичивало на застолье рассказать один анекдот и, самое роковое обстоятельство не состоятельности их дружбы, им всегда нравились одни и те же женщины. Вот и теперь - оба влюбились в красавицу Карину. Правда, на этот раз более удачливым, как не парадоксально, оказался Рамштайн. На столько удачливым, что собрался жениться. Селявин был в глубокой скорби.
Ти пойми,- пьяно заливался он,- я по-настоящему люблю её! Я жить без неё не могу! Каждий её волосок ласкает моё сердце! Каждий её милий ик будоражит воображение! Каждая её искринка переворачивает моё нутро!
Нет,- рычал Рамштайн,- ти пойми: у нас с ней взаимная любовь! Сколько веков ти изводил меня своими любовними похождениями, и я всё сглативал! Тут женщина, прекрасная женщина, а не старая карлица-шизофреничка, как в Новой Зеландии в 17 веки, любит меня, а ты мне тут по красивим миниатюрним ушам ездишь?! Не бивать этому!!! Карина моя и точка!
Э! Мужики!- пьяно бормотал я, стараясь прикрыть разбушевавшегося Рамштайна стаканом.- Без мордобоя!
Мордобой!- хмыкнул Селявин.- Это бил би не мордобой, с моей сторони, а « Осторожно! Ви размазали таракана по обеденному столу!»- «Ой, простите! Я щась всё витру салфеткой!»
Бу,бу, бу!!- яростно надрывался стакан.
Я уже навалился, обеими руками, придавливая стакан с Рамштайном к столу. Селявин легонько толкнул меня в бок:
Ослабь, у него там щас воздух кончится, и кранти нашиму жениху.
Вот так, вот! Все-таки много - вековое соседство взяло верх над минутной страстью к смертной женщине. Селявин тяжело вздохнул и покорился предстоящей свадьбе.
Свадьба пела и гуляла! Народные песни и пляски под хард-рок и хэви-металл.
Карина сияла, и на её роскошном тёмном плече сиял как пасхальное яйцо, во всяком случае, размером, жених. Рамштайн что-то интимно хрипел Карине на ушко, а она искристо смеялась. Счастливая парочка!
Селявин был строго печален, бедняга. Но любовные треугольники только в шведских семьях оканчиваются всеобщим счастьем. Се ля ви! Мне жаль было дружка, и я всё время пытался залить его печаль. И так мы рьяно принялись её заливать, падлу, что в какой-то момент пол заходил ходуном под звуки металла, гости стали валится на меня, как рушащийся карточный домик, а стены дружелюбно стали подталкивать меня к центру праздничного стола. Там возвышался бело- розовый свадебный торт, украшенный традиционными фигурками новобрачных. Эти незамысловатые фигурки давали возможность гостям подробно рассмотреть Рамштайна вместе с костюмом и даже чертами лица, чего в жизни удавалось сделать только счастливой невесте, носящей жениха то на плече, то на ладони у лица. На торте имбирный жених, как и положено, был на голову выше шоколадной невесты. Видимо, так они и ощущали себя в душе.
Подталкиваемый стенами, я, счастливо улыбаясь, полез обниматься с десертными молодожёнами, но, не рассчитав, ввалился в центр шикарного торта. Глаза, рот и уши залепили взбитые сливки, руки и ноги увязали в розовом марципане, и я тонул, тонул в сладкой жизни…
- Се-ля-вин! Ка-ри-на! Рам-штайн! – пытался прокричать я сквозь торт, всасывающий меня в какие-то потаённые глубины. Свет меркнул, глаза слепли, уши глохли, а звуки застревали в горле. Так бывает в кошмарном сне, когда от ужаса холодея, хочется кричать, звать на помощь, бежать прочь. Но голос умирает, и ноги прирастают к земле… Я собрал последние силы и дёрнул всем телом…
В голове резко прояснилось. Я почувствовал, что две пары рук скручивают меня, и равнодушный голос сипел: « Полегче, спокойнее. » Появилось изображение: на весь экран - припухшее румяное лицо с баклажановыми кудряшками. Лицо чуть отстранилось, и я увидел, что хозяйка его, облачённая в белый халат, целится в меня шприцом.
- А-а-а!- сказал я. С детства не выношу уколов. От страха, или от боли, или от лекарства, но изображение снова пропало, вместе с сознанием.
Вернулось оно опять с появлением припухшего лица в баклажановых кудряшках.
- Ну вот, - довольно изрекли они, - очухался.
- А где все?- недоумевал я.
- Кто все?- не очень удивились кудряшки.
- Ну, свадьба, гости, сами молодожёны… ну, в конце концов, друг мой, ну джин… Селявин!
- А. Джин! Точно не знаю, но забирали мы тебя из пустого подъезда. Буянил ты сильно, у дверей своей пустой, загаженной квартиры.
Я ошалело смотрел на движение мясистых губ.
- Так- то,- похлопав меня по плечу, говорившая важно уплыла.
- Гы!- раздалось сбоку. На соседней койке сидел взъерошенный рыжебородый дядька. – Джин, говоришь?
- Ну да, - законючил я обиженно,- друган мой, квартирант, из Армении, с усиками и с бородкой, ну из бутыли!
- Гы! – опять довольно хмыкнул дядька,- и давно ты с ним тусовался?
- Ну, пару месяцев. Там ещё Рамштайн был, маленький джин. Он и был женихом негритянки Карины, соседки моей.
- Гы! Интересно, а кто-нить кроме тебя их усех видел?
- Ну, не знаю,- задумался я.
- А джины твои желание хоть одно выполнили?
- Не-ет. Сказали, что попса это.
- Так сдаётся мне, что не джины это были,- лукаво подмигнул мой собеседник.
- Не джины? А кто?
- Гы! « Белочка»!
- Во как!- разинул я рот.
- Во как! – откликнулся довольный сосед. – Се ля ви!
ноябрь 2008, февраль 2009.
the end
