Рони Орен — один из ведущих мультипликаторов в Израиле, художник, профессор израильской академии искусств «Бецалел», владелец собственной студии, которая на данный момент произвела более 500 короткометражек и получила разнообразные награды. Он известен в мире не только как талантливый мультипликатор, но и как блестящий педагог, имеющий многолетний опыт работы с детьми. Методика Рони Орена получила признание и широко используется в разных странах. Придуманные и созданные им яркие и неповторимые образы помогают детям легко осваивать искусство лепки, развивать мелкую моторику, речь и эстетический вкус. Недавно Рони приезжал в Москву, где вышло уже две его книги о том, как работать с пластилиноим. Они моментально раскупаются, а детьми толпой стоят возле великого аниматора и с упоением учаться лепить. Нам удалось пообщаться с Рони Ореном и задать ему несколько вопросов Расскажите, как Вы начали заниматься мультипликацией? Это была чистая случайность. Это очень старая история. Я служил в армии и заболел гепатитом из-за плохой воды. И долго лежал в госпитале, где было много больных людей. Отключиться можно было только с помощью рисования. Мне приносили бумагу и карандаши, а я потом лежал и рисовал всякие истории без слов. Мой брат в это время учился в лучшей в Израиле академии искусств в Иерусалиме. Когда он приехал ко мне и увидел рисунки, то, ни слова не сказав мне, забрал часть из них и отвез показать своему учителю. Тот посмотрел и сказал: «Слушай, привези его ко мне». Я вышел из больницы и получил месяц каникул от армии. Почему бы не поехать в Иерусалим? Когда я пришел к учителю моего брата, тот привел меня в анимационную студию и предложил делать все, что я захочу, хотя я не был студентом. Там были камеры, анимационный стол. И преподаватель объяснил мне, как всем этим можно пользоваться. И тогда я «изобрел велосипед» — нарисовал очень простую картинку и стал разбираться, как изображать движение. Поместил все материалы на пленку, и получился фильм. Это была рисованная анимация про композитора, который насвистывал мелодию. Звуки на рисунке шли нотами. Всего пять минут черно-белого фильма. Для меня это было настоящее чудо, но через месяц пришлось возвращаться в армию, началась война. Меня ранили в ногу, и на этом служба закончилась. Вот так произошла моя первая встреча с мультипликацией. Я пошел учиться в Академию искусств, но проучился всего три недели и ушел, устроившись работать на детскую программу телевидения. Там я иллюстрировал мелодии анимационными фильмами, все, что приходит в голову. Естественно, когда я устраивался, то сказал, что прекрасно знаю анимацию, а дальше делал фильме-эксперименты, каждые две недели. Мы использовали разную технику и предметы, например, песок. Вырезали картинки и фотографии. Мне повезло в том, что в то время был всего один канал телевидения, а значит стопроцентный рейтинг. Все в Израиле увидели мои фильмы. А потом в один прекрасный день я решил использовать пластилин и понял — это мое. Все другое вызывало некое сопротивление во мне. Вот так и началась моя история любви с пластилином. А реакция на работу была удивительная. И тогда я ушел с телевидения и сделал свою студию. А Вы знаете советских и российских мультипликаторов, которые работали с пластилином? В России уникальная история анимации. До развала СССР здесь были огромные и серьезные студии, было хорошее финансирование, аниматоры не просто работали, а могли выражать себя. Можно даже сказать, что это была лучшая анимация в мире. Но, к сожалению, после падения режима многие мастера покинули эту сферу, потому что не смогли работать в новых условиях. Хотя остался, например, Юрий Норштейн. Я сам показываю студентам российские работы. Они экспрессивные и свежие. Ваши мультипликаторы были пионерами. У Вас много детей. А Вы им показываете свои работы? Советуетесь с ними? Когда я работаю над фильмом, я всегда привожу детей в студию. У меня четыре дочери, самой старшей двадцать семь, и они всегда рядом со мной. Я внимательно слежу за их реакцией на тот или иной эпизод, наблюдаю за их лицами, и часто они выдают очень точную реакцию. По ним я всегда понимаю, что сделано правильно, а что — нет. А еще я наблюдаю, как дети играют, что говорят. Они все время что-то придумывают и изобретают. И для меня это двухсторонний процесс обучения. В России я тоже провел несколько мастер-классов для детей, и ваши дети тоже подсказали очень интересные идеи. Я открыт, и поэтому могу учиться. А у взрослых, со временем, эти идеи подавляются. Я люблю делать фильмы для детей и работать с ними. Есть ли какие-то особенности у детей разных стран, с которыми Вы работали? Я работал в Индии и Аргентине, с беженцами в Дании, с арабскими детьми... — по всему миру. И сущность детей одна: уникальная свобода духа и желание учиться и играть, выражать себя. Это одинаково для всех. Разница лишь в условиях. Я видел в вашем музее имени Пушкина избранных детей из школы искусств, они серьезны и у них велико желание учиться. Я чувствовал, что они образованы. Но я встречался и с теми, у кого не было такой удачи — получить образование, хотя у них было громадное желание учиться и создавать. Я уверен, что у «пушкинских» больше возможностей реализовать себя, а в Аргентине им придется выживать, и я не знаю, что с ними будет. А у Вас родился какой-нибудь сюжет мультфильма о Москве? Я пока слишком мало был в вашей стране и не хотел бы делать преждевременные выводы, но желание создать что-нибудь есть, а еще есть желание поехать в Сибирь и дальше и сделать программу обмена. Они мне покажут народные ремесла, а я их научу тому, что умею сам. Удивительное свойство анимации в том, что она проходит через все границы, независимо от возраста и культурной принадлежности. Какой мультфильм Вы еще не сделали? Я пока не могу сказать, это может быть книга или традиционная песня, или история и сказки. Мне интересны африканские сказания, также как индийские и американские. Поэтому я и люблю ездить в совсем отдаленные места и сочетать знакомства с новыми странами и анимацию. Я делал мультфильм по старой еврейской легенде о мудром короле и дьяволе четыре года и каждый день заходил в темную студию и работал. А когда закончил, почувствовал потребность открытых пространств. И вот уже 22 года езжу на мотоцикле от Мексики до Канады, это стало традицией. Если бы это еще можно было сочетать с анимацией, было бы замечательно. У Вас четыре дочки, чем они занимаются? Они пошли по Вашим стопам? Одна дочь сейчас поступила в мою академию, но на другой факультет. Она уже работала психологом, но ей это показалось скучно, и теперь занимается дизайном керамики. Еще одна — зоолог — это тоже мое другое «я». Семнадцатилетняя пока не проявляет себя и учится, веселится. А семилетняя самая талантливая: хорошо рисует, делает скульптуры. Она великолепно чувствует языки, для нее все дороги открыты. Что бы Вы пожелали детям России и всего мира? Я желаю, чтобы у них была возможность творить и реализовывать свой талант. Чтобы им не нужно было бороться за выживание. Чтобы они имели возможность наслаждаться детством и открывать в себе еще не известное. Беседовал Олег Фочкин