То и дело возвращаюсь к НАЧАЛУ. А от него куда-нибудь вглубь или к дням  сегодняшним, чтобы потом снова  оказаться в истоках. Так бывает, когда маешься бессонуницей и не в силах контролировать наплывы мыслей о прошлом - отдаешься им  безотчётно и покорно
Долго откладывал встречу со своей первой школой. Но, кажется, пришло время
Сейчас я вижу её как наяву..
  Красное, с претензией на музейный раритет,  двухэтажное здание на  живописном заснеженном холме. И  сотни пар лыж, облепивших со всех сторон кирпичные стены. Автобус сюда не заглядывает, и добираться из дальних хуторов приходится своим ходом..
Это- Дзербене. И оказался я здесь нежданно-негаданно.
…На какой-то выматывающий душу семинар по научному коммунизму к нам в аудиторию заглянул декан.
- Одна дальняя сельская  школа неожиданно лишилась  преподавателя, - сказал он. – Не желает ли кто-то из вас поработать. Экзамены, зачёты – экстерном. И ещё он добавил – Школа – латышская…
- Я желаю,- внезапно вырвалось у меня.
То ли одолело занудство всех этих слащавых  «руководящих» методик - педагогик, то ли прорвалось давно назревавшее желание что-то в себе проверить, испытать на прочность.
Так всё и началось.
Абренский поезд приостановился   на минуту-другую – вполне достаточно, чтобы я успел выбраться со своим чемоданом..
Осмотрелся..
Унылый полустанок.. Ночь. Сугробы под холодной луной.
Навстречу мне ступили два  паренька: - Вы наш новый учитель?
Мы зашагали по лесной дороге. Ребята попеременно тащили мой чемодан.
Разговор не клеился. То ли из-за моего латышского, то ли из-за их русского.
Не прошло и часа, как мы оказались на месте.
Путь этот, туда и обратно, я буду проделывать примерно  раз в месяц, И всегда по ночам –  других поездов нет.
Меня поселили напротив школы, в почтовом отделении. Выдали  керосиновую лампу и бутыль керосина.
– Случаются, знаете ли, перебои с электричеством.
А на днях Спутник запустили…
В комнатушке свободно разместились койка, столик и табуретка…
  Утром я уже взбирался на свой холм.
Решиться  на  т а к о е, для меня, третьекурсника, оказалось неслыханной дерзостью.
Ни учебников, ни  методичек по русскому языку и литературе для латышских школ не было  в помине.  И начинать мне пришлось с «любимого дела» - импровизаций.
«Сочиняя»  уроки, я и не подозревал, что уже набрасываю штрихи своих будущих  хрестоматий  и пособий для  латышей. Лет эдак через пятнадцать эти книги  увидят свет. А первая  из них – о том, как при помощи красочных репродукций учить разговаривать, будет издана уже через два года.
  Левитан, Поленов, Репин, Айвазовский не только изумляли и  радовали, но и помогали наладить  диалог. Найти общий язык. Мотивация – бесспорная!. И дети. и я сам очень этого хотели.
Вот мы и учились друг у друга – они у меня русскому, я у них – латышскому..
Наверное, впервые я осознал, как  важно, просто необходимо, владеть родным языком своих учеников, – если хочешь стать их учителем.
До этого знания латышского никто и нигде от нас не требовал – в Латвии процветало  русскоязычие. Можно было прийти в Министерство образования и не услышать ни одного латышского слова…