1. ПРОЩАЙ, СССР!

(из повести «Израиль в сердце у меня»)

А. Грибер

В 1985 году к власти в Советском Союзе пришёл генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв. И постепенно весь мир познакомился с русским словом – ПЕРЕСТРОЙКА. По своей сути сама перестройка началась после взрыва на Чернобыльской атомной электростанции. Вместе с распространением радиации началось, как ни странно, распространение демократических процессов. Это привело и к изменениям в отношении властей к еврейскому вопросу. Из передач западных радиостанций стало известно, что многие еврейские активисты, так называемые «узники Сиона», были освобождены из тюрем и лагерей. Вместе с тем начала приоткрываться дверца для отъезда из СССР в Израиль. В 1987 году по израильским визам покинули СССР чуть более восьми тысяч человек.

Одним из этих счастливцев был родной брат моей жены Маши – Йосиф, который жил в Ленинграде. Правда, до Израиля он не доехал и где-то в Вене «пересел» на самолёт, который летел в США. Так делал не только он один в то время.

Весной 1988 года мы уже провожали в Израиль племянницу моей жены Аллу с семьёй. Потом ближе к осени Машина подруга и наша соседка по дому Мила сообщила нам, что скоро уезжает из СССР.

Мы начали задумываться о репатриации в Израиль после активизации в СССР различных антисемитско-юдофобских организаций типа «Память», «Отечество», «Родина» и «Трезвость». Наряду с ними антисемитской пропагандой занимались такие журналы, как «Молодая гвардия», «Наш современник», «Москва» и другие. В магазине «Пропагандист» был целый отдел антисемитской литературы. В стране распространялись слухи о предстоящих еврейских погромах. Экономическое положение в стране было очень тяжёлым.

Всё это, а также страх, что закроют границу для выезда евреев из СССР, привели к тому, что многие евреи, в том числе и мы, начали предпринимать активные действия для получения вызовов из Израиля на репатриацию. Мы написали письма всем родственникам, которые уже жили в Израиле, и попросили их прислать вызовы мне, Маше, нашим дочерям Кате и Лене, маме Фире и Машиному брату Якову. Мама Соня в 1987 году покинула нас и поселилась в лучшем мире.

Вскоре вызовы из Израиля потекли к нам рекой. Мы даже поделились ими с теми евреями, у которых таких вызовов не было.

И начался процесс подготовки документов. Для этого Маше пришлось поехать в Москву в консульство Израиля, чтобы выяснить, какие именно нужны документы. Это была первая, но не последняя её поездка в Москву.

Когда все документы были подготовлены, необходимо было снять с них определённое количество копий. А тогда это можно было сделать только в Москве на Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ). Там же эти копии заверяли для консульства Израиля.

Потом нужно было занять очередь для того, чтобы сдать все документы в консульство. Это тоже занимало несколько дней, потому что желающих покинуть СССР было огромное количество.

После сдачи документов нужно было некоторое время ждать результаты проверки, после которых довозились ещё какие-то дополнительные справки и свидетельства.

Вся эта кропотливая и трудоёмкая работа легла на хрупкие Машины плечи, так как я в это время зарабатывал деньги в школе и уроками иврита.

В апреле 1990 года нами были получены визы для въезда в Израиль на постоянное место жительства.

Мы с Машей сразу же уволились со своих мест работы, так как нам пришлось решать много проблем, связанных с нашим отъездом. Это было получение разрешения на выезд из СССР, легализация всех свидетельств о рождении и о браке, оформление и отправка багажа, покупка билетов и так далее и тому подобное. Кстати, за лишение гражданства СССР и сдачу нашей квартиры государству мы заплатили, как и все евреи, уезжающие в Израиль, немалые деньги.

Первым делом мы подали все необходимые документы в ОВИР (отдел виз и регистраций) районного отдела внутренних дел. Через какое-то время нас всех вызвали в областной ОВИР для получения выездных виз. В приёмной толпился еврейский люд, ожидая своей очереди. И как в любой очереди возникали те или иные конфликты, создавая определённый шум. И тогда из кабинета вышла начальница ОВИРа и обратилась к нам:

- Товарищи евреи! Вы едете в Израиль. Это такая тёплая страна, где люди друг другу улыбаются. Так давайте привыкать уже здесь обходиться без скандалов.

Все притихли. Больше громко никто не разговаривал. Процесс получения выездных виз продолжался при обоюдном уважении.

Потом я поехал в Киев, чтобы заказать ящики для багажа и встать на очередь для его отправки. По предварительным подсчётам получалось, что багаж мы сможем отправить примерно в конце августа.

Каким-то образом я узнал, что Израиль организовал более лёгкий путь для репатриантов, проживающих на Украине: поездом из Киева через Черновцы до Бухареста, а там уже самолётом в Израиль. Я поехал в Черновцы и заказал билеты аж на 27 сентября. Через неделю или две я вновь поехал в Черновцы, чтобы выкупить эти билеты. Потом пришлось ехать в Киев в посольство Румынии, чтобы получить визу на проезд через Румынию.

За всеми повседневными хлопотами незаметно подошла наша очередь на отправку багажа. К указанному дню мы загрузили всё наше хозяйство в машину и поехали в Киев. На Киевской товарной станции нам привезли ящики, в которые мы уложили всё наше «богатство». Таможенники произвели проверку всего багажа и дали «добро». Ящики заколотили, надписали и погрузили в вагон.

Вернувшись домой, мы уже с нетерпением ждали дня отъезда. О дате нашего выезда знали только самые ближайшие родные. Ни соседи, ни знакомые не знали, когда мы уезжаем. Это всё держалось в секрете по той простой причине, что в Житомире уже были случаи, когда к людям, которые уезжали в Израиль, врывались бандиты и забирали все вещи. У нас все дни около входной двери находились топор и гвоздодёр. На всякий случай. Хорошо, что они нам не пригодились.

Наше настроение накануне отъезда вполне можно выразить стихотворением неизвестного мне автора:

«Я уезжаю из этой страны.
Родине-мачехе мы не нужны.
Куплен билет и отправлен багаж.
Но не пойму: это явь? Не мираж?

Всё не моё здесь – река и поля.
Завтра я жизнь начинаю с нуля.
Но не пойму: в сердце стук или хруст?..
Слышишь, любимый рябиновый куст?

Горькая, нищая, злая страна,
Даже самой себе ты не нужна.
Но не пойму: кто там стонет в саду?
Дом мой, ты слышишь? Я завтра уйду…».

26 сентября после обеда приехал заказанный нами заранее небольшой автобус, в который Маша, наши дочери, моя мама, Машин брат Яков и я загрузили свои чемоданы. Нас поехали провожать до Киева Машина двоюродная сестра Поля Бендик и наш близкий друг Марик Каминер.

Вечером нас поезд увёз из Киева, а рано утром мы уже были в Черновцах. Поезд на Бухарест с двумя купейными вагонами для репатриантов в Израиль был подан вечером. Уже далеко за полночь 28 сентября 1990 года наш поезд пересекал границу СССР – Румыния. Я стоял у окна и ждал момента, когда граница Советского Союза останется позади. И когда фигура советского пограничника стала удаляться от меня всё дальше и дальше, я произнёс:

- Прощай, СССР! Прощай навсегда!