22. МОЙ ПУТЬ К ЕВРЕЙСКОМУ САМОСОЗНАНИЮ

(из повести «Дела сердечные и не только»)

А. Грибер

Я родился в обычной еврейской светской семье. В нашем доме обычно все разговаривали друг с другом на русском языке. Но дедушка и бабушка очень часто говорили между собой на идиш. Мама тоже знала идиш, но уже не в такой степени, как её родители. Когда в доме хотели скрыть какую-либо информацию, не предназначенную для моих ушей, то взрослые сразу же переходили на идиш. Поэтому большое количество слов и выражений на еврейском языке я выучил в самом раннем возрасте дома и во дворе.

Покинув родной дом и двор, я на многие годы забыл идиш, так как ни в Казахстане, ни, тем более, в армии этого языка я ни от кого не слышал. Только, вернувшись в Житомир после армии, я начал вспоминать идиш.

Бабушка часто готовила традиционные еврейские блюда. Раз в году на еврейский праздник «пэсах» в нашем доме появлялась маца.

Как-то случайно в детстве я увидел у дедушки маленькую книжечку с непонятными мне буквами. Он сказал, что это еврейский календарь. Я полистал его, но ничего не понял. А дедушка ничего мне не объяснил.

Явного антисемитизма я не замечал. Но о том, что я являюсь «инвалидом пятого пункта», напоминала детская песенка «Грязный, липкий, жирный жид по верёвочке бежит» и ходовое выражение «жид пархатый». Когда это произносилось в мой адрес, я просто бил оскорбителя по морде.

До 30-летнего возраста я как-то не интересовался своим еврейством. После Украины мы с мамой жили в Казахстане, где в принципе не ощущался антисемитизм. Потом я призвался в ряды Советской армии и служил в Подмосковье, в городе Солнечногорск, в учебном полку Высших офицерских курсов «Выстрел». Начальником этих курсов в то время был Герой Советского Союза знаменитый генерал армии Яков Крейзер, еврей по национальности. Так что с явным антисемитизмом я здесь также не сталкивался.

После демобилизации из армии я вернулся в город Житомир, где в то время жили моя мама и дедушка.

И вот как-то в доме у родственников моей жены я увидел еврейский журнал «Советская Родина» на языке идиш. И я узнал те буквы, которые когда-то в детстве видел в еврейском календарике своего деда.

И тут как что-то встрепенулось во мне. Захотелось узнать больше о своём еврействе. Я спросил, где можно прочитать об истории евреев. Мне сказали, что в Библии. А как в Советском Союзе, в стране воинствующего атеизма, на Украине в то время можно было достать Библию? Практически никак.

Но природная еврейская смекалка помогла мне. Я обратился к антирелигиозной литературе, которая в изобилии находилась на прилавках книжных магазинов. Это были такие книги, как «Забавная библия» Лео Таксиля, «Библия для верующих и неверующих» Емельяна Ярославского и многие другие.

Я научился читать между строк. Получал нужную мне информацию, а критику отбрасывал. То же самое я проделывал и с антисемитской литературой.

Правда, удавалось мне находить и другую литературу. Это были «Библейские сказания» Зенона Косидовского, «Фольклор в Ветхом завете» Джеймса Джорджа Фрезера. Большой вклад в моё еврейское самообразование внесли произведения Лиона Фейхтвангера, Эмиля Золя и Иосифа Флавия.

Кроме этой легальной литературы, мне удавалось знакомиться с разными книгами и брошюрами по иудаизму и сионизму, которые проникали в Советский Союз из Израиля.

Уже не помню каким образом мне удалось раздобыть «Русско-еврейский словарь» для начальной школы, изданный в 1941 году в Москве издательством «Дер Эмес». В журнале на идиш «Советская Родина» в 80-х годах появились приложения «В помощь изучающим идиш» Семёна Сандлера и «Краткий еврейско (идиш) – русский словарь». В 1989 году в СССР вышли в свет книга Семёна Сандлера «Самоучитель языка идиш» и «Русско-еврейский (идиш) словарь».

Но к этому времени я уже был влюблён в другой еврейский язык – иврит.

Первое посещение синагоги произошло у меня в начале 80-х годов прошлого двадцатого века. С двумя своими сослуживцами, которые по совместительству были также моими друзьями и, что самое важное, евреями, я приехал в очередную командировку в Москву. И это совпало по времени как раз с еврейским праздником Симхат Тора (Радость Торы). И мы отправились вечером в Московскую хоральную синагогу.

Синагога и весь переулок были настолько заполнены людьми, что приходилось с определёнными усилиями протискиваться между ними. Трудно передать словами те чувства Счастья и Радости, которые охватили меня тогда. С большим трепетом, волнением и благоговением я дотронулся до Свитка Торы. А потом было всеобщее веселье с песнями и танцами.

Это событие сыграло большую роль в развитии моего еврейского самосознания. Однако религией и её атрибутами я так и не заинтересовался.

На Украине, да и в России стеснялись слова «еврей». Его произносили почти-что шёпотом, иногда даже оглядываясь по сторонам. О евреях говорили как-то снисходительно, с долей иронии или с уменьшительно-уничижительными интонациями, как будто речь шла о каких-то неполноценных людях: «еврейчик», «евреечка», «жидок», «жидовочка». Наверняка многие евреи слышали по отношению к себе такую фразу: «Все евреи плохие, а вот ты хороший».

А мне хотелось гордиться своим народом и своей нацией, защищать честь и достоинство своего народа.

Поэтому, когда пришло время эмигрировать из СССР, на семейном совете было принято решение, что наше место постоянного проживания будет только в Израиле.

Я был воспитан советским обществом в духе не только интернационализма, но и материалистической диалектики или диалектического материализма научного коммунизма. И мне не посчастливилось за время жизни в СССР быть приобщённым к традициям своего народа.