Галина_Ледкова,
- Нет, Ивашка, - отвечал старик, - я не надеюсь разбить его рукой. Я
совсем не буду разбивать камень, потому что я не хочу начинать жить сначала.
Тут старик подошел к изумленному Ивашке, погладил его по голове. Ивашка
почувствовал, что тяжелая ладонь старика вздрагивает.
- Ты, конечно, думал, что я стар, хром, уродлив и несчастен, - говорил
старик Ивашке - А на самом деле я самый счастливый человек на свете.
Ударом бревна мне переломило ногу, - но это тогда, когда мы - еще
неумело - валили заборы и строили баррикады, поднимали восстание против
царя, которого ты видел только на картинке.
Мне вышибли зубы, - но это тогда, когда, брошенные в тюрьмы, мы дружно
пели революционные песни. Шашкой в бою мне рассекли лицо, - но это тогда,
когда первые народные полки уже били и громили белую вражескую армию.
На соломе, в низком холодном бараке метался я в бреду, больной тифом. И
грозней смерти звучали надо мной слова о том, что наша страна в кольце и
вражья сила нас одолевает. Но, очнувшись вместе с первым лучом вновь
сверкнувшего солнца, узнавал я, что враг опять разбит и что мы опять
наступаем.
И, счастливые, с койки на койку протягивали мы друг другу костлявые
руки и робко мечтали тогда о том, что пусть хоть не при нас, а после нас
наша страна будет такой вот, как она сейчас, - могучей и великой. Это ли
еще, глупый Ивашка, не счастье?! И на что мне иная жизнь? Другая молодость?
Когда и моя прошла трудно, но ясно и честно!
Тут старик замолчал, достал трубку и закурил.
- Да, дедушка! - тихо сказал тогда Ивашка. - Но раз так, - то зачем же
я старался и тащил этот камень в гору, когда он очень спокойно мог бы лежать
на своем болоте?
- Пусть лежит на виду, - сказал старик, - и ты посмотришь, Ивашка, что
из этого будет.