******************************************* 

Знаменитый английский психоаналитик Айзинк, автор многочисленных тестов, по которым в США принимают на работу, выяснил, что средний интеллектуальный уровень женщин в мире, не зависящий от образования, выше, чем мужчин. У последних,  просто шире диапазон - от идиота до гения.
Нагляднее всего это читатели, наверное, заметили, мы уже уделили внимание в нашем журнале сильному полу разного уровня развития. Теперь поговорим о слабом.
Мне всегда казалось, что в цирке умных женщин больше, чем мужчин, и поэтому они фанатически живут манежем, работой, глуша своим талантом жизненную неустроенность. Так захотелось рассказать об одной из лучших наших артисток комедийного жанра, с которой я много- много раз работал в одних программах и дружу до сих пор.
Говорят, что в Греции все есть. Но воздушному гимнасту греку Николаю Никитас явно чего-то там не хватало. Вернее кого-то. За этим он отправился в Россию, где и женился. Три его дочери Эльпида, Ольга и Нина, родившись в опилках, естественно, тоже посвятили себя цирку. Династию Никитас они продолжили в своих дочерях. Одна из которых, Елена, и является героиней моего рассказа.
Хотя рамки журнальной статьи не позволяют мне подробней остановиться на истории всего этого замечательного семейства, но я не могу обойти вниманием двоюродную сестру Елены - Дзерассу. Дочь Нины Никитас и легендарного Михаила Туганова также стала выдающейся наездницей, женщиной, перед которой я всегда преклонялся и считал ее, учитывая происхождение, подлинной наследницей греческих богинь. Теперь продолжу свой рассказ о ее сестре Елене Викторовне Амвросьевой.
Свою артистическую карьеру она начала в студии при Ленинградском цирке. Причем юная девушка, имевшая уже музыкальное образование, настолько поразила приемную комиссию, что была принята сразу на два отделения - конное и музыкальной эксцентрики.
Но через два года, освоив оба жанра, Елена интуитивно выбрала второй, хотя руководитель студии известный режиссер Г.С.Венецианов ее больше видел на коне. Пообижавшись немного, он все же поставил музыкальный номер “Неаполитанское трио”, которое в шутку называли “венецианским’, с участием Е.Амвросьевой, А.Котлярского      и
Ю.Смирнова. Это трогательная история о несчастной жизни в буржуазной Италии безработных цирковых артистов, влачивших там жалкое голодное существование.
Именно поэтому они перебрались на своем фургоне в СССР, где сразу после пересечения границы стали сытыми и веселыми. В образах Коломбины, Пьеро и Арлекина уже советские итальянцы радовались новой счастливой жизни с помощью музыкальных инструментов.
Хотя номер был идеологически верно выстроен, он все же был разгромлен в Ленинградской правде” театральным критиком Е. Гершуни, грубо обозвавшим его эстетским, а потому чуждым советскому зрителю. В то время это звучало как приговор, и Венецианову пришлось срочно переделывать номер на более родную для народа тему. Вместо фургона артисты видно в цирке выезжали на грузовике, который разваливался в манеже, и играли мелодию И. Дунаевского на отдельных деталях машины - колесе, моторе, клаксоне и т.д. Поработав какое-то время с этим номером, трио приготовило следующий - Охотники. В нем Е.Амвросьева изображала зайца. Как-то режиссер А.Арнольд, увидев ее в этой роли, похвалил за актерское исполнение, но добавил, что такой высокий и тощий заяц имеет весьма непривлекательный вид. Однако вскоре, вопреки этой нелестной именно в тощего зайца влюбился известный джазовый музыкант Георгий Шахнин и предложил ему руку и сердце.
Так начался новый этап в жизни Елены вскоре переманившей своего мужа в цирк. Теперь уже в Московском цирке было выпущено новое музыкальное трио
«до-ре-ми» с участием Александры Поповой, Елены Амвросьевой и Георгия Шахнина, которое имело большой успех у зрителей, но просуществовало недолго. Александра уехала со своим мужем Олегом Поповым за границу, а Амвросьева с Шахниным стали готовить вместе с режиссером М. Местечкиным “Рапсодию Листа” - номер, впоследствии принесший им мировую славу.
Нет смысла подробно описывать этот поистине цирковой шедевр - до сих пор по телевидению периодически крутят старую пленку в качестве классического образца циркового юмора. Могу только напомнить, что Елена Амвросьева играла чудаковатого старичка скрипача, а Георгий Шахнин - его аккомпаниаторшу. Но когда в конце номера после мгновенной трансформации оказывалось, что он - это она, а она - это он, в зале творилось невероятное - настолько артисты органично играли своих смешных персонажей. Причем, к этому невероятному они подходили медленно, наращивая темп, накладывая одну комедийную ситуацию на другую, доводя зрителя до гомерического хохота своими гэгами и актерским мастерством.
После успеха в Москве номер запросили многие зарубежные импресарио, потому что он становился сюрпризом в любой программе. Я был свидетелем того, как в Стокгольме за кулисы буквально влетел джазовый музыкант с мировым именем Дизи Гилеспи, восхищенный и, главное, удивленный тем, что в цирке выступают такие профессиональные музыканты.
Пожалуй, самым большим успехом этот номер пользовался в Германии. Трудно сказать, что переживал в душе Г.Шахнин, глядя на корчившихся от смеха немецких зрителей. Мало кто из них знал, что этот русский артист, будучи военнопленным, провел четыре тяжелейших года своей жизни в немецких концлагерях, дважды совершая неудачные побеги с последующим за ними ужесточением содержания. Удивительно, как этот человек после всего пережитого в те годы, стал блестящим комедийным артистом!
Хотя журналисты в своих восторженных отзывах, к сожалению,  раскрывали финал номера – неожиданную трансформацию с переменой полов - и зрители уже заранее знали - где мужчина, где женщина, все равно каждый раз зал взрывался от хохота и аплодисментов.
Слава не испортила этих замечательных артистов, а все коллеги любили и уважали их за особую интеллигентность и непритязательность. Таким они воспитали и своего сына Михаила, который, конечно, пошел по их стопам.
И тут случилось то, что должно было когда-нибудь случиться. Елена, как впрочем и ее сестра Дзерасса, несмотря на свое греческое происхождение, к сожалению, не обладали олимпийским спокойствием так необходимым для существования в бюрократической системе цирка. Они ненавидели хождение по кабинетам, вернее многочасовое простаивание перед ними. Не могли лебезить перед очередным пришлым начальником и, простите за тавтологию, разбираться в неразберихе. Первой ушла Дзерасса, руководившая крупным конным номером со всеми его организационными проблемами. Ушла тихо, скромно, без помпы и торжественных проводов. Просто ушла домой и в Союзгосцирке больше ни разу не появилась. Вскоре за ней последовала и Елена, также скромно и незаметно. Г. Шахнин несколько лет продолжал выступать за границей со своим сыном, затем как-то сразу решил остаться дома на пенсии. А недавно, к несчастью, ушел из жизни.
Елена Викторовна попыталась заняться педагогикой, воспитывать в цирковом училище молодую смену. Но, как выяснилось, передать можно все, кроме таланта, который у нее просто уникальный.
Так никто и не смог, даже бессовестно копируя, сыграть как играла Амвросьева. В нашем цирке второй Амвросьевой пока не нашлось. А может и не надо?
Ведь история сохраняет в памяти только первых.