ЛиРушечка с таким забавным преломлением отражает окружающую действительность, что
невозможно не умилиться. Вот в жизни как -- сидят добропорядочные обыватели в своих
уютных норках, обои с цветочками, занавески с оборками, на подоконнике герань (араукария на
лестничной клетке). Сидят в кресле-качалке, чай пьют с вареньем и плюшками, зовут гостей,
беседуют с ними о приятном, моют кости отсутствующим. А потом в один ужасный момент,
к ним в домик врывается жизнь. Срывает занавески, разгоняет ссаными тряпками всю честную компанию,
ломает мебель, выкидывает герань, дает пинка, и оказывается гражданин печальный, голый и босый на улице,
один, никому не нужный и не имеющий представления о том, куда теперь идти. Мир рухнул,
разметало уют, вон валяются обломки кресла-качалки, вон какой-то вонючий бомж кутается
в некогда любимый плед. И что делать человеку-- перебираться в какое-нибудь другое теплое местечко,
где его особо не ждут, но пропасть не дадут, искать оружие и начинать мстить захватчикам, или плюнуть на это все,
и отправиться дальше? Да что угодно можно делать, ведь нету ничего, что бы было твоим, а когда ничего нет,
это и есть свобода в этой стране.
И ЛиРушечка тренирует своих обитателей, готовит их к жизни. Вы пишете пост, а он уходит в никуда, вы привыкли
жать кнопочку в одном месте, вы привыкли, вам нравится, а тут хуяк, и кнопочку эту надо искать полтора часа с
фонарем. Вы посчитали свои комментарии, их было тридцать восемь, а наутро кто-то неведомый слизнул пятнадцать
штук. Или вы обнаруживаете, (о ужас), чужую лирическую запись в своем профиле.
Это как перед извержением, сначала потрясывает, а потом ебнет. И что делать блогеру? Можно в жж уйти,
где не ждут особо, но и не прогонят, и там островок стабильности, что ни говорите, посты не пропадают и вообще,
уверенность в завтрашнем дне, ну на сколько это вообще возможно. Можно писать гневные петиции тем, кому наплевать
на вас с высокой колокольни, даже, я бы сказала насрать, это вернее будет. А можно просто плюнуть, забить на всю
эту хуету, кажущуюся такой важной, а на самом деле, ничего из себя не представляющюю и отправиться дальше.
Ведь когда ничего нет -- это и есть свобода.
