Жил-был царь.
И вся царская семья считала его жестоким,
а народ – справедливым.

И находилось царство то у самого коварного моря на свете!
И были у царя сыновья. Сыновья были уже взрослыми, все положенные науки изучили, все правила при дворе усвоили; настала пора и жениться.

И приводили они своих невест во дворец, и царь отказывал им всякий раз.
Собрались однажды царевичи, и пришли к своему отцу, и спрашивали, отчего он не даёт им своего благословения на женитьбу, чем его не устраивает выбор их невест?

И тогда сказал им царь, что не ему жить с их невестами и они вправе выбирать себе любую, но благословит он только ту пару из них, которая сможет вместе переплыть их море, а в доказательство привезёт что-нибудь с противоположного берега.

Собрали царевичи свои корабли. Взял первый из них свою невесту, и вышли они уже в открытое море, как начался шторм. Взмолилась невеста своему царевичу, чтобы повернули обратно и переждали в безопасной бухте. Но на развороте волна накренила корабль, и он затонул.

Невеста же второго царевича уговорила его, что для пущей надёжности лучше поплыть вдоль берега. И поплыл их корабль вдоль берега, ловко обходя рифы, но не все обошёл, налетел на один из них и затонул.

Невеста третьего царевича и вовсе отказалась с ним плыть. Тогда он решил добраться до другого берега, найти там себе невесту и вернуться вместе. Удивительны были края по другую сторону моря, и море там было не менее коварным, а горы боли ещё круче. Приняли там царевича, как очень отважного человека. Вскоре нашёл он среди тех людей себе невесту и взял курс обратно на родной берег. И преодолели они вместе все бури, шторм и рифы, и предстали перед царём.

Царь подозвал к себе невесту третьего из царевичей и спрашивал:
- Неужели ты не боялась отправиться через столь опасное море на чужой берег?
- Может и боялась, о великий царь! И берег этот мне был неизвестным, но сын Ваш так хорошо о нём рассказывал, что желание переплыть море вместе с ним и для меня оказалось сильнее всех возможных страхов.

- Но ведь вы могли легко погибнуть! Или на том берегу все девушки такие отчаянные? – снова спрашивал царь.
- Вряд ли наши девушки более отчаянные, чем где-либо, о великий царь! Но для одних женщин лучше и спокойней, если корабли их мужей всегда на якоре у причала. А для наших женщин нет ничего хуже, если их мужья не переплывут своих морей, не покорят своих гор, не дотянутся до своей звезды на небе – и в итоге останутся самыми несчастными рядом с ними. Да и может ли мужчина, не достигший ведомого только ему счастья, сделать и свою жену самой счастливой?

И тогда снова спрашивал царь:
- Так, наверное, ты очень полюбила моего сына, что решилась отправиться за ним?
И отвечала невестка:
- О, великий царь, это на том берегу я думала, что полюбила Вашего сына. А на этом теперь ЗНАЮ, что люблю!

И в народе считали, что им обоим просто повезло. А царь был мудр и благословил их женитьбу.

P.S.: Был и четвёртый сын у царя. Он также переплыл на другой берег, и вроде бы нашёл себе невесту, но возвращаться так и не решился. И никто не знает, женился ли он, удачно ли, но дошли слухи до царя, что третьим своим братом он восхищается, а первым двум завидует...

В одном супермагазине, что возле моего дома, есть одна продавщица, что в колбасном отделе. Так вот, она даже не понимает, что её вид выдаёт все её проблемы: в общем, не весело ей без мужика. Нет, она конечно бывает приветлива, но вероятно не с теми, кто помоложе. Стоит подойти такому, как я, за какой-нибудь злосчастной баварской сосиской, как она вся преисполняется смертной скукой. Вид такой, словно уже как 145 лет ей всё известно и неинтересно жить на этом свете. Ну и дура эта баба-ягодка! Я, ежели при желании, умею очень интересно выбирать те же сардельки, потому что мне они не нравятся и я над ними могу смешно так издеваться. А она… Ох, и кислая!.. А у меня-то трагедия – второй жесткач полетел со всей музыкой на нём – можно меня ведь и пожалеть. И спина у меня болит – можно ведь и помассажировать. Да и не такой уж я и молодой – у меня даже бородка имеется, эспаньольская! В общем, ничего она в мужиках не понимает. Так-то, милые мои…