Признание.

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
вся ты словно в оковы закована,
 Драгоценная моя женщина!

Ты – женщина, ты – книга между книг,
Ты свёрнутый, запечатлённый свиток;
В его стороках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

У поэта соперников нету
Ни на улице и ни в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас – о себе.

Чувства собственного достоинства –вот
 загадочный момент:
Создаётся он столетьями, а утрачивается в момент,
Под бомбёжку ли, под гармошку ли, под
 красивую болтовню
Иссушается, разрушается, сокрушается на корню.

Вздыхает ветер. Штрихует степи
Осенний дождик — он льет три дня...
Седой, нахохленный, мудрый стрепет
Глядит на всадника и коня.

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:
—— Не так уж он красив! —
А сердце отвечает:
— Ну и что ж!

В семнадцать совсем уже были мы взрослые —
Ведь нам подрастать на войне довелось...
А нынче сменили нас девочки рослые
Со взбитыми космами ярких волос.

Ты разлюбишь меня...
Если все-таки станется это,
Повториться не сможет
Наше первое смуглое лето —
Все в росе по колено,
Все в укусах крапивы...
Наше первое лето —
Как мы были глупы и счастливы!

А. К.

Как мы чисто,
Как весело жили с тобой!
Страсть стучала в виски,
Словно вечный прибой.

Спасибо , Господи, тебе.
Спасибо, господи , тебе!
За те священные мгновенья,
Что именуют вдохновеньем,-
Спасибо, Господи, тебе!