В продолжение предыдущего сообщения. Недавно на прилавках книжных магазинов появилась книга "Русский бунт навеки", некоего Дмитрия Тараторина. Основная идея автора: в течении последних пяти с лишним веков наше общество пребывает в состоянии перманентной гражданской войны между двумя глобальными мировозренческими установками. И все революции, крестьянские войны, смуты, гражданская война - есть отголоски этого глобального процесса. Автор детально анализирует, по сути препарирует русскую историю и с его выводами трудно не согласиться, хотя с чем-то, безусловно, можно поспорить. Рекомендую.

Ну а, вкратце, суть своего будущего труда, Тараторин выражал ранее в статье, опубликованной в газете "Время", под названием "Святая Русь пртив Третьего Рима". Приведу ее текст:



Русский человек вынужден делать выбор. Такая у нас судьба историческая. Вы выбираете, даже если ведете вовсе бессмысленный образ жизни, даже если, казалось бы, от всего в стороне. Все равно, однажды за вами придут те или другие и предъявят…

Потому что в России всегда есть те и другие.

Общепризнанно, что в 1918–1922 была у нас гражданская война. Некоторые радикалы называют Великую Отечественную второй гражданской. Имеются в виду сражения «героев РОА» с бойцами Красной Армии. И исходя из невиданного в мировой истории количества «коллаборантов», воевавших против «своей страны». И в этом есть резон. Однако если присмотреться к историческому пути нашей родины повнимательней, то окажется, что о двух гражданских говорить все же неправомерно.

Однако война все же одна, зато она практически непрерывна, по крайней мере, с середины 16 века. В ней просто есть холодные и горячие фазы. А стороны конфликта иногда меняются местами.

Это война Святой Руси и Третьего Рима. Война двух смыслов русской истории, двух мессианских проектов. По одну сторону линии фронта — князь Андрей Курбский, воры в законе и генерал Андрей Власов. По другую — Иосиф Волоцкий, НКВД и Иосиф Сталин.

Разговор по понятиям
Государственность на Руси, как таковая, зародилась и развивалась не просто под влиянием, а фактически по инициативе Церкви. На Западе имелся абсолютно светский источник власти — республиканско-имперская римская традиция.
Но Русь с ней никак не соприкасалась. Политическое сознание князей Рюриковичей, воспринимавших княжества свои просто как большие поместья, воспитывали православные монахи. Поэтому и смысл, и цель государственности были заданы ими — защита Святой Руси. И обеспечение условий для реализации данного проекта. Изначально Святая Русь не была ни федерацией, ни даже конфедерацией, она была Землей, в которой должнj было реализовать заповеди Божьи. Сочинение первого русского по крови митрополита Киевского Иллариона «Слово о Законе и Благодати» говорит о самом важном — о приоритете внутреннего над внешним. Благодать превыше закона.

Русские (славяно-германский этнос, находившийся тогда в стадии формирования) Благую Весть Христову восприняли абсолютно буквально (как евреи, кстати, Закон Моисея), восприняли, как задание — воплотить на практике единство Веры (истинных догматов и правильных обрядов) и Правды (воплощения евангельских принципов в жизненном укладе и государственном устройстве). И задача эта слилась нерасторжимо с национальным архетипом. Святая Русь — синтез Веры и Правды. Пока власть стремится к его реализации, она легитимна. А Земля Русская — преддверие Рая.

В 1453 году пал Константинополь. И старец Фелофей через некоторое время сообщил Василию Третьему, что Москва теперь — Третий Рим. Потому как первый пал, и второй соблазнившийся посулами еретиков, взят иноверцами, а третий вот стоит, а четвертому не быть. Но (современные исследователи не всегда это понимают), не быть ему не потому что Третий Райх будет вечным, а потому, что Конец Света уже «при дверях». Идея Третьего Рима призвана была придать миссии Святой Руси мировое звучание. Тем более, что падение Царьграда только подтверждало давнюю интуицию русских о своей богоизбранности. Наша держава оставалась единственным и уникальным православным царством — надеждой и опорой для всех единоверцев.

Казалось бы, вот оно осознание национальной миссии во всей её полноте. Однако идея Империи (только поначалу православной, потом вполне себе светской, а в конце и вовсе Советской) с этого момента начинает отодвигать на второй план доктрину Святой Руси. И постепенно, шаг за шагом вытеснит её на периферию — в лесные скиты, на Дон и даже вовсе за рубежи Московского царства. При этом, носители этой идеи со временем превратятся в антигосударственный элемент, в «изменников Родины». Но последние были уверены — измена Руси — это измена её миссии, её сокровенной сущности, а вовсе не переход за границы некогда завоеванной и обжитой предками территории. Лояльность власти, с их точки зрения, была оправданна лишь до тех пор, пока та стремилась соблю дать единство Веры и Правды.

Так, гражданская война стала неизбежностью, стала судьбой России. И прекратить её невозможно без реабилитации «правдоискателей». А их оппоненты и так историческим признанием не обделены.

Первая кровь
Залпы Гражданской грянули в роковом 1564-м. Бегство князя Андрея Курбского в Литву — один из поворотных, не до конца оцененных моментов в истории России. Его «предательство» — знак беды — раскол свершился уже тогда за сто лет до реформы патриарха Никона. Глубоко православный человек, русский аристократ бросил вызов самодержцу московскому, некогда другу своему Ивану. Причем, бросил, как перчатку перед поединком.

И начал под знаменами польского короля боевые действия против своей родины. В марте 1565-го во главе 4-тысячного литовского отряда он разгромил 12-тысячное войско бывшего своего сюзерена. После этой победы Курбский обратился с просьбой к королю дать ему 30 тысяч воинов. С этой армией он клятвенно обещал дойти до Москвы и свергнуть Ивана. А чтобы его не заподозрили в намерении сыграть двойную игру, князь предложил весьма оригинальный способ своего перемещения в предстоящем походе.

Он соглашался на то, чтобы его приковали цепями к телеге и приставили неусыпный стрелецкий конвой, каковой при первом же подозрении должен был его расстрелять. Практически ровно то же самое через без малого пятьсот лет предлагал германскому командованию генерал Власов. И оба не нашли понимания. Что было бы, если бы, фантазировать бессмысленно. Однако одно бесспорно. И тот, и другой не блефовали. У них были серьезные шансы. И были они только потому, что и Власов, и Курбский знали, что поддержать их, поднявшись на гражданскую, в России готовы очень многие.

За правду!
В знаменитых своих посланиях Грозному Курбский предъявляет ему самому обвинение в измене, но не государству, а Правде: «Не мни, царю, ни помышляй нас суемудренными мысльми, аки уже погибших и избьенных от тебе неповинно, и заточенных, и прогнанных без правды. Не радуйся о сем, аки одолением тощим хваляся: разсеченныя от тебе, у престола господня стояще, отомщения на тя просят, заточенные же и прогнанные от тебе без правды от земля к богу вопием день и нощь на тя!».

Но для Ивана подобные претензии — абсурд. Он неподотчетен людям. Он, фактически, земной наместник Бога, ему и только ему судить о том, что по правде, а что «без правды». Каждый из участников этого спора не просто отдельная, пусть и неординарная личность, но представитель двух базовых для Руси идейных платформ — «нестяжателей» и «осифлян», Святой Руси и Третьего Рима. Первые — последователи святого старца Нила Сорского и монаха-князя Вассиана Патрикеева считали, что царь несет ответственность не только перед Богом, но и перед подданными. Более того, полагали, что решения он должен принимать не самовластно, а в совете с «лучшими людьми». А главная его цель — блюсти Правду Божью. Отличать же её от кривды, ему призваны помогать иноки, отрекшиеся от соблазнов мирских, а потому не подлежащие коррумпированию и запугиванию.

«Осифляне», прозванные так в честь своего вождя Иосифа Санина, игумена Волоколамской обители, в отличие от «нестяжателей», были уверены, что монастырям позволено не только заниматься активной хозяйственной деятельностью, но и владеть обширными землями и даже крестьянами. Тут коррупционный фактор уже вполне мог проявиться. И хотя, игумен Волоцкий считал, что покоряться следует только тому государю, который хранит верность православным догматам, акцент делался не на Правде, а на Вере. А она «без дел мертва». Еретиков, тогдашних инакомыслящих, Иосиф предлагал казнить смертью. А сторонники Нила Сорского, хотя тоже беспощадно обличали «жидовствующих», считали, тем не менее, что идеи надо одолевать в споре, а не с помощью палаческого инструментария.

Дискуссия между двумя «партиями» вовсю шла ещё при отце Грозного. И тот принял сторону «осифлян». Именно они продвигали доктрину «Третьего Рима». В результате, уже Иван Васильевич принялся выводить свою родословную напрямую от «кесаря Августа». Правда, на первом этапе — когда он строил свою политику, сверяясь с мнением членов «избранной рады» (в нее входил и Курбский), Грозный пытался найти компромисс, пытался следовать Правде.

А то, что она под угрозой чуяли не только иноки, но и люди абсолютно мирские. Дворянин Иван Пересветов, рубившийся во многих войнах (в том числе и под знаменами трех европейских королей), писал в своих челобитных молодому Грозному: «Бог не веру любит — правду», и «коли правды нет, то и всего нет».

Главной угрозой для Правды Пересветов считал олигархические поползновения бояр. Он обвинял их в том, что они неправедно богатеют, а жизнью своей за государство пожертвовать не хотят.

Но ничуть не меньшая неправда Московского государства в том, что порабощены в нем люди. Рабство, по мнению Пересветова, есть учреждение дьявольское: после изгнания из рая дьявол хотел навеки поработить Адама, но Бог учинил свое милосердие, спас Адама от рабства и кабальную запись изорвал. Поэтому люди, которые «записывают людей в работу навеки», угождают дьяволу и сами погибают навеки. Пересветов писал: «Которая земля, порабощена, в той земле все зло сотворяется: и татба, и разбой, и обида, и всему царству оскужение великое, всем Бога гневят, а дьяволу угождают». Именно из-за произвола вельмож и порабощения погибло, как говорит Пересветов, православное греческое государство. Эти же угрозы нависли и над Святой Русью — Третьим Римом.

Но Грозный «заметил» в челобитных Пересветова только одну неправду — боярскую. И создал свой черный орден — опричнину. Однако рыцари-песьеголовцы во главе со свои царственным магистром не ограничились физическим истреблением тогдашних олигархов, они избрали гражданскую войну методом переустройства государства.

Бойня, учиненная во время похода на Новгород, убийство митрополита Филиппа Колычева — больше чем преступления — это поругание Правды. Какая там Святая Русь, когда опричники младенцев в Волхове топят?

И народ ударился в бега. Путешественники, описывающие Россию конца XVI века, рисуют страшные картины запустения. Флетчер между Вологдой и Ярославлем на протяжении 180 верст насчитал до 50 деревень, в которых не было ни одного жителя. Жители ушли в казаки, ушли искать Правду. Они вернутся после смерти Грозного. Вернутся и начнут новый раунд гражданской войны.

Русский марш гражданина М.
Крайне характерно, что самый выдающийся памятник эпохи Иоанна Васильевича — Покровский собор, возведенный в честь взятия Казани — чисто «третьеримской» операции, народ прозвал храмом Василия Блаженного. Прозвал в честь юродивого, носителя Правды опальных нестяжателей, защитников Святой Руси.

Один из их вождей, игумен ТроицеСергиевского монастыря Арсений скрылся от преследований в Литву. Его духовным чадом там стал Андрей Курбский.

И оттуда же из Литвы двинулся в свой победоносный поход Лжедмитрий I, реализуя, между прочим, давний план все того же мятежного князя-правдоискателя. Если свой орден учредил царь Иван, то почему нечто подобное не могли создать Курбский и прочие его оппоненты, осевшие в Литве?

Годунов был обречен. Неведомый претендент на престол был силен, по выражению Пушкина «мнением народным». Годунов никак не совпадал со «святорусскими» представлениями о монархе. Темная угличская история с толи удавшимся, толи нет покушением на Дмитрия лежала на его царских бармах несмываемым пятном. В отличие от прочих самозванцев Лжедмитрия I никак нельзя считать банальным проходимцем и авантюристом. Согласно свидетельствам современников, этот загадочный персонаж и в самом деле был убежден в том, что является сыном Грозного. Даже на пороге смерти он не отрекся от того, во что безусловно верил.

Кроме того, этот человек был образован и достаточно сведущ в государственных делах. Думские бояре отмечали его несомненные дарования. Складывается ощущение, что его кто-то долго готовил к взятию власти. А захватив её, он начал реализовывать программу до странности созвучную с требованиями Курбского и его сторонников.

Есть мнение, что «воспитателями» его были иезуиты. Однако, воцарившись, он вовсе не проявил готовности включить Россию в папскую орбиту.

Так или иначе, его погубил «либерализм». Отказываясь принимать во внимание доносы, он проморгал боярский заговор, во главе которого стоял князь Шуйский. Последний и стал царем.

Но на него немедленно ополчились все многочисленные искатели Правды — от казаков Болотникова, до дворян Ляпунова. И началась Смута. Это мутное наименование призвано затушевать смысл того крайне острого этапа гражданской войны.

Тогда государство оказалось на краю гибели вовсе не по причине нашествия иноплеменников. Проблема была в том, что, утратив надежду вернуть свою страну к идеалам Святой Руси, огромные массы наших предков готовы были вовсе уничтожить Московскую державу. Ведь «если Правды нет, то всего нет», чего ж её жалеть то?

Впрочем, разумеется, далеко не все были настроены столь максималистски. Немало было и тех, кто знал — пока есть Вера, есть надежда вернуть Правду. Решающую роль в создании победоносного второго ополчения сыграла Православная церковь и прямая народная инициатива. Русский марш на Москву увенчался успехом именно потому, что это предприятие было зримым воплощением синтеза Веры и Правды. «Третьеримской» и «святорусской» идей.

Первый Романов — Михаил несколько лет правил, стараясь строго придерживаться этой формулы национального спасения. А помогал ему в этом, заседавший в Москве Земский собор — русский всенародный парламент. Но поверили Романовым далеко не все. Часть казаков, во главе с Иваном Заруцким не смирилась. Они надеялись посадить в перспективе на престол сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек.

Но в июне 1614-го Марина с сыном и атаманом Заруцким были схвачены в Астрахани и отосланы в Москву, где казацкий лидер был посажен на кол, а трёхлетний Иван удавлен (повешен около Серпуховских ворот). Конечно расстрел семьи последнего русского императора — чудовищное преступление, более того, ритуальный акт. Но не стоит забывать, что и само царствование Романовых началось с детоубийства….

Антихрист суперстар
И уже второй самодержец этой династии наносит сокрушительный удар по обеим составлящим формулы Вера+Правда. «Книжная справа» — приведение богослужебных текстов в соответствие с греческими образцами — затея чисто «третьеримская». Недаром патриарха Никона обвиняли в претензиях на статус своего рода православного папы. Унификация требовалась именно для того, чтобы Москва могла стать официальной столицей православного мира, с перспективой превращения всего его в Российскую империю. Кстати, именно в этот период происходит постепенный отказ и от исконного имени Русь. А ему на смену приходит византизированная Россия (рос — греческий корень). То есть не то что о Святой, а и вообще о Руси речи теперь не шло. Сплошной Третий Рим…

Для «ревнителей древлего благочестия», позже названных старообрядцами сама постановка «книжного» вопроса казалась абсурдной и кощунственной. Вспомним, ещё за сто лет до этого Ивашка Пересветов твердо знал, что Царство Греческое погибло оттого, что в нем Правды не стало. Чему же Святая Русь может у греков учиться? Да, конечно, князя Владимира они крестили. Но вот завет Правду на земле утвердить сам Бог нам дал напрямую, безо всяких посредников. С этим чувством жили многие поколения русских людей. А Алексей Михайлович и Никон его рубили под корень. Так что Петр «Великий» был законным наследником своего батюшки, приказавшего сжечь протопопа Аввакума, и подвесить за ребро на крюк архимандрита Никанора, возглавившего оборону непокорного Соловецкого монастыря.

Но если насчет Алексея у старообрядцев ещё были сомнения. Исконная русская надежда: «царь хороший, бояре плохие». То по поводу Петра все было ясно — антихрист.

Они писали: «Ибо он древний змий, сатан, прелестник, свержен бысть за свою гордыню от горних ангельских чинов, сошел по числу своему 1666 (год рождения Петра), взяв члены себе плотские, якоже святии пишут Ефрем и Ипполит: родится сосуд скверный от жены, и сатана в него вселится и начнет творити волею своею».

При Петре Третий Рим фактически превращается в новое издание первого -языческого. То есть, выхолащиваются цель и смысл государства, как такового. Государство не для того на Руси создавалось, чтоб ему, как идолу языческому тысячами людей в жертву приносили в ингерманландских болотах. От такого государства в логике «обитателей» Святой Руси можно или бежать или сражаться с ним насмерть.

И «раскольники» говорили: «Аще кто слышится силен быти, да борется с сатаной, не ослабляя церковных жил, страшливии же да бегают»

Казацкая правда
Но те, кто «убегали» на Дон и в другие «украинные» места, были не из «страшливых». В качестве альтернативной политической силы казачество впервые заявляет о себе в период Смуты. Абсолютно неоправданно расхожее мнение, что самодержавно-сословные порядки всегда воспринимались русскими как единственно возможные и даже благословенные. Ведь буквально с момента утверждения их на Руси во весь голос заявляют о себе носители альтернативной программы, с оружием в руках, отстаивавшие право «свободы для всех быть вольными казаками».

После Раскола в их ряды начинают массово вливаться старообрядцы. И казаки становятся с этого момента защитниками не только Правды, но и истинной Веры. Становятся собственно субъектом Гражданской войны. Свою битву с Империей они вели практически непрерывно на протяжении полутораста лет — от Лжедмитрия до Емельяна Пугачева. И в течении всего этого периода они на просто отстаивали свое право жить по Правде, они пытались утвердить свой порядок по всей России. И это был именно порядок, а не «воровство», как утверждали их враги. В этом смысле, очень показателен опыт казаков-некрасовцев. Их вождь Игнат Некрасов был ближайшим соратником Кондратия Булавина, лидера мощного антипетровского движения. После его гибели, часть повстанцев ушла на Кубань, во владения Крымского хана. Татары предоставили им полную свободу в делах веры и внутренних порядков. У казаков осталось свое управление, свои выборные власти. Во главе казачьей общины стоял выборный войсковой атаман и «казачий круг» или сход полноправных представителей общины.

Характерно, что согласно установлениям легендарного Игната, сход мог приговорить к телесному наказанию даже самого атамана. И тот после порки должен был отблагодарить казаков за науку. А те в ответ испрашивали у него прощения.

Так, здесь в басурманской земле казаки обрели свою Святую Русь. Обитателей же Российской Империи они воспринимали, как безусловных и однозначных врагов. Некрасовцы участвовали в набегах крымцев, люто расправлялись с россиянами. И ничуть не считали себя изменниками.

Снова, как и в конфликте Курбский — Грозный мы сталкиваемся с принципиально различной трактовкой этого священного для имперских пропагандистов понятия — «родина». Для них — это территория, березки, а главное — Кремль и, разумеется, его обитатели. Для их оппонентов — все иначе. Родина у русских особая. Она «внутри есть». Как царство Божие. Она ведь не Франция какая. Она — Святая Русь

Убить губернатора
Даже верноподанные историки признавали, что Пугачевщина угрожала самому существованию Империи. Поэтому Власть сделала выводы. Движение было беспощадно разгромлено. Казакам же решили выделить своего рода резервацию. Мол, живите более менее по-«святорусски», только россиян не бунтуйте. И они переходят на другую сторону «фронта». Однако при этом сохраняют в свернутом виде матрицу Русской Правды в своем внутреннем устройстве и обиходе. А тем временем, к поискам Правды обращаются потомки разгромленных Грозным аристократов, так называемые декабристы. Общее место — офицеры, пройдя русским маршем по Европе и заняв Париж, попутно познакомились с таким новейшим европейским веяньем, как национализм. И они обращаются к отечественной истории, в которой ищут опоры в своем смутном поиске альтернативы слишком откровенной неправде наличного существования. То есть, с момента своего зарождения, буквально, русский национализм становится идеологией борьбы за исконную Правду. Заседания одного из первых тайных обществ «Священной артели» начинались с удара «вечевого колокола». Новгородская республика была для его членов образцом и ориентиром.

Общество соединенных славян ратовало за создание конфедерации братских народов. Мощный союз славянских государств должен был, по их мысли, стать решающей силой в Европе.

А программа Павла Пестеля и вовсе называлась «Русская Правда». Вполне фашистская, надо сказать, программа. Членов царской семьи предполагалось поголовно ликвидировать. После чего создать жестко унитарную республику. В которой все инородцы подлежали русификации и христианизации. Их исконные земли он намеревался заселить русскими колонистами.

На Сенатской площади декабристом Каховским был застрелен генерал-губернатор Северной Столицы Милорадович. Так начался век террора. Век подмены понятий. Те, кто во имя «правды» убивали губернаторов (эсеры поставили этот процесс на поток), утратили изначальный смысл бунта. Вместо Святой Руси, целью их стало всеобщее материальное благоденствие.

При этом в Доме Романовых (начиная с последних лет царствования Александра I), тоже идет переоценка ценностей. Весьма характерны две легенды: о посещении декабристами Серафима Саровского и о Федоре Кузьмиче. Святой Серафим, согласно преданию, не дал своего благословения заговорщикам. А вот Александр I сам становится праведным старцем и обретает благодать Божью.

Официальная доктрина монархии — «Православие, Самодержавие, Народность» — и была по сути своей формулой синтеза идеалов Святой Руси и Третьего Рима. Вот только народ к этому времени не был уже в должной степени православным, а самодержавие — народным. В самой же Церкви были и старцы — наследники по прямой нестяжателей, и весьма далекие от евангельских идеалов иерархи-осифляне. Судьба Николая II — трагедия Всея Руси. Он абсолютно искренне стремился сделать самодержавие более народным и православным. Даже загадочная фигура Распутина — одно из ярких тому свидетельств. Но гражданская шла к тому времени уже три с половиной века. Народ, от нее вдоволь нахлебавшийся, безмолвствовал. А весь образованный класс разменял мечту о Русской Правде на теорию о рае на земле.

Бессмысленная Империя
«Комиссары в пыльных шлемах» победили не только благодаря своей готовности развязать и проводить с железной непреклонностью, тотальный террор. Они произнесли магическую формулу — «За Правду!». Когда обнаружилось, что за ней скрывалось, было поздно. На Тамбовщине и в Кронштадте искателей Правды утопили в крови. При этом как раз белые мыслители работали над синтезом святорусской и имперской моделей. Это и Иван Ильин, и князь Николай Трубецкой, и Николай Устрялов. Но ни законченной формулы, ни внятных массам лозунгов у колчаковцев и деникинцев не было. Один из самых зловредных мифов, культивируемых как представителями «администрации», так и либералами-западниками — неспособность русских к самоорганизации. Без присмотра контролеров мы, якобы впадаем в дикость. А между тем, практика последних лет показала, что властная вертикаль отнюдь не препятствует моральной деградации подвластного населения. И наоборот, как только «Третий Рим» отступает, на свободной территории, практически, мгновенно формируются структуры эффективного и глубоко укорененного в национальной традиции самоуправления. Так, когда Сталинская Империя откатилась в 41-м к Москве, на ничейной территории образовалась Локотская республика, признанная и поддержанная командованием Вермахта. И её вооруженные силы — Русская Освободительная Народная Армия (РОНА) — повели беспощадную борьбу сначала с красными партизанами, а потом и с советскими войсками.

В России из века в век повторяется один и тот же сюжет — правдоискатели объединяются с врагами России и пытаются толи переделать всю её в Русь, толи отвоевать для себя, оторвав от Империи, жизненное пространство. Но в ходе этой борьбы обнаруживается, что и у её защитников есть своя правда. Она — в сохранении единства русского этнического поля. На этом поле таинственно и непостижимо, вопреки жесточайшему госпрессингу и тотальным, казалось бы, зачисткам, прорастают новые поколения адептов ордена Правды. И война начинается сызнова. Вначале в России произошла десакрализация идеи Третьего Рима в МосковскоПетербургском самодержавии, а потом и идеи Святой Руси в революционной утопии. В Сталинском проекте был реализован синтез двух выхолощенных национальных миссий. Великий проект был лишен внутреннего смысла. Это была безСмысленная империя. «Коли правды нет, то всего нет». Полуправды по западному образцу русские люди никогда внутренне не принимали. Или праведность или беспредел. Советская власть подорвала веру в саму возможность Правды, а либералы в 90-х сделали все, чтобы её добить. Между тем, сам Сталин явно обладал пониманием тайных смыслов русской истории. Послевоенный Союз — многие века чаемая русская утопия. Социальная справедливость + имперское величие. Но то, что эта «сталинская высотка» — дом на песке марксизма-атеизма, похоже, отлично понимал сам архитектор. Принимая от де Голля поздравления с победой, он отвечает: «В конечном счете, всегда побеждает смерть». Он реабилитирует русскую монархию — кинообразы Ивана Грозного и Петра. Восстанавливает Патриаршество. Уничтожает «ленинскую гвардию» русофобов, а потом — «космополитов». Понимает, что партия должна быть «орденом меченосцев». Но от Ильича отречься он не может — как лишить народ веры во «всегда живого»? Тогда и его легитимность «богасына» окажется под вопросом. А значит, и прочее все бессмысленно.

Этот трагический конфликт, конечно, был абсолютно неведом гопнику Хрущеву, который с легкостью производит подрыв устоев, разоблачая «культ личности». Тем самым, вторично всего за какие-то полвека народ лишают веры. Сначала воинствующие безбожники истребляли истинную, а после организаторы «оттепели» ликвидировали суррогатную.

Но русские, как отмечал ещё великий консерватор Константин Леонтьев, в отсутствие Веры падают ниже любого другого народа. Что западного, что восточного.

В Европе всегда была городская цивилизация. Люди жили тесно — поблизости от университетских центров. И оттуда некая усредненная культура расползалась вширь — на все слои населения. Законопослушность воспитывалась традицией, идущей от римского права. Варварские короли в первые века Средневековья активно привлекали на службу представителей римского чиновного аппарата.

Поэтому европейское большинство болееменее морально просто в силу многовековой привычки. На Востоке, при всех промышленных революциях, власть традиции, хоть и поколеблена, но остается важнейшим регулятором жизни.

У нас — традиции выжжены, а светской морали никогда и не было.

В основе Советской системы, претендовавшей ни много ни мало, на реализацию «вековых чаяний русского народа» — на построение государства Правды, лежала очевидная (к концу 70-х практически для всех) ложь. Причем ложь эта была тотальна, начиная с теории (истмат, диамат) и заканчивая практикой (коррумпированность «слуг народа»). Апологеты СССР возразят в ответ, что тогдашняя коррупция не сопоставима с нынешней. Все так. Однако сегодняшняя РФ на праведность не претендует. А Советская власть очень даже претендовала со своим «моральным кодексом строителя коммунизма». Более того, корявой официальной пропагандой утверждалось, что такое государство уже построено. И то, что вокруг — и есть Правда.

Именно это глубинное противоречие между декларацией и реальностью и разъело, как кислота основы советской конструкции. Оттого она и рухнула так, с исторической точки зрения, мгновенно.

Но против «своей страны» были не только многие тысячи «коллаборантов», не только разнообразные диссиденты (от либералов, до православных-катакомбников).

Мощнейшей внутренней оппозицией были воры в законе. Это явление беспрецедентное в мировом криминале. Любая мафия строится по принципу пирамидальной иерархии, копируя официальную власть.

У русских воров нет ничего похожего. Они не являются иерархией. Они — сеть. Их власть основана, прежде всего, на моральном авторитете. Более того, изначальные принципы их братства предписывают придерживаться, как это ни парадоксально, нестяжательских, своеобразно трансформированных полумонашеских принципов (отказ от семьи, общак, презрение к собственности).

Вспомним, кроме того, что именно «ворами» называли «имперцы» и Лжедмитрия, и Разина. Загнанные в подполье идеи не умирают. Они прорываются на поверхность извилистыми руслами подземных рек.

Русские против россиян
Гражданская война для России не аномалия, а форма существования. Более того, другой формы мы и не знаем. Впрочем, это отнюдь не означает, что война вечна. Просто должны быть устранены причины её питающие. о есть, либо мы сумеем наконец добиться интеза Святой Руси и Третьего Рима — потроим все же Святорусскую Империю. Так называл нашу Родину князь Андрей Михайлович Курбский. Либо идеалы обеих исконных моделей станут для нас неактуальны. Правда, в этом случае мы просто перестанем быть русскими.

Либералы начала 90-х если и не рационально, то на уровне инстинктов это понимали. А оответственно, борясь за наше «умиротворение», вполне закономерно разрушали национальную матрицу как таковую, методично глумясь как над всем святорусским, так и над третьеримским. Однако с приходом Путина произошел перелом.

Вот цитата из текста автора, относящегося ак раз к тому периоду, (опубликован в «Лимонке» № 142): «На polit.ru один из идеолоов нового правления Виталий Найшуль нарисовал грандиозную картину готовящейся либеральной консервативной революции извиняюсь за выражение). Он призывает обратиться к опыту доимперской Руси. Вполне откровенно констатирует, что все ресурсы же поделены и за „материальный интерес“, как при Ельцине, процесс организовывать не удастся. Делается вывод: надо включать моральные факторы, путём актуализации архетипов. Во как! Раньше, глядя на Гайдара и ему подобных, можно было тешиться мыслью, что они, в силу врождённого идиотизма, реальных законов жизнедеятельности общества понять не в силах, а, следовательно, обречены. Теперь всё иначе. Если с архетипами они совладают, и люди, а главное менты и армейцы поведутся, процесс прочухивания ими собственной опущенности затянется. Но, в то же время, ещё не факт, что всякие глубинные потоки удастся направить в заранее вырытое русло. Есть шанс перехватить инициативу…» Жизнь подтвердила, что безнаказанно баловать с архетипами нельзя. За последние годы проявилось новое поколение националистов, мыслящих принципиально по-новому. Наиболее последовательные из них только себя считают русскими, а окружающее постсоветское население — «россиянами».

Эту интуицию, необходимо осмыслить. Поскольку из нее вытекает в пределе, что гражданский конфликт может трансформироваться в «межэтнический».

Русские характеристики
История. Живое ощущение включенности в историческую цепь поколений. Реальное чувство родства с героями нации самых далеких исторических эпох.

Государство. Аппарат РФ воспринимается, как чуждая тираническая, тотально нелегитимная система подавления — узурпатор. Свобода. Ощущается неотъемлемым свойством русского человека. Органично сочетается с чувством естественной солидарности со СВОИМИ. И проявляется, прежде всего, в праве самоятоятельного принятия решений, определяющих жизнь личности.

Самоорганизация. Сегодня проявляет себя как сеть. Очевидно тяготение к формам военной демократии, воспроизводящим классические «варварские» образцы.

Ответственность. Развитое чувство ДОЛГА перед нацией, перед общиной, перед семьей. Вера. Стремление обрести реальный духовный опыт. Неформальное, личностное отношение к сакральным аспектам наследия нации. Сила. Культ физического здоровья. Требование к каждому СВОЕМУ уметь защитить себя, семью, нацию.

Россиянские характеристики
История. Полное отсутствие исторического самосознания. Былое не вызывает никаких эмоций, воспринимается как нечто абсолютно постороннее и неактуальное.

Государство. Воспринимается как неизбежное зло. Зло, при этом, абсолютно легитимное, правомочное карать и миловать. Очевидная неправедность приговоров не провоцирует и тени сомнений в оправданности существующей системы.

Свобода. Не воспринимается как ценность. Вызывает тревожные ассоциации. Поскольку россиянин не способен на свободу, зато очень даже способен на произвол, он всегда готов делегировать право решений начальникам. Каковые призваны контролировать и обуздывать его саморазрушительные импульсы. Самоорганизация. Практически не способны на таковую. Некоторые примитивные формы возникают только когда затронут материальный интерес — обманутые вкладчики, дольщики и прочие объединения терпил. Ответственность. Чувство долга отсутствует в принципе. Россиянин тотальный индивидуалист. Любые обязанности воспринимаются им как бремя. Их исполнение обусловлено исключительно той или иной степенью устрашения (от угрозы голодной смерти, до прямого административного принуждения). Вера. Принципиальная неспособность на чтолибо кроме следования некоему набору общепринятых суеверий. Участие в традиционных обрядах без всякого желания проникнуть в их суть. В случае личных неурядиц возможны срывы — уход в тоталитарные секты. Они обеспечивают полную «свободу» от Свободы и сопряженной с ней ответственностью. Сила. Тотальное безволие и неспособность мобилизовать себя для некой физической активности. Наплевательское отношение к здоровью, но панический (в силу того, что загнан в подсознание) страх перед смертью. Соответственно, стремление в случае осложнений «вылечиться» магическим способом, ничего не меняя в своем образе жизни.

Наследие предков
Характеристики можно множить. Но и так очевидно, что принадлежат они абсолютно несхожим этносам, находящимся в полярных фазах своего бытия. У одного подходит к финалу процесс деградации. Второй — в фазе пассионарного толчка.

Причем, если россияне по своим характеристикам евразийский этнос, то русские — европейский. Причем, европейский в изначальном, примордиальном смысле. В отличие от современных европейцев, радикально, акцентирующий свою белую сущность. Но русские дореволюционные и постреволюционные тоже были евразийским этносом, только живым, а не полудохлым, в отличие от россиян.

Таким образом, русские № 2, воспроизводят, судя по всему, матрицу ещё домосковскую и даже домонгольскую — матрицу русов (но совсем не так, как мечталось Найшулю), на пороге осознания себя Святой Русью. Разумеется, перечисленные характеристики принадлежат неким идеальным типам. В реальности носителей полного их набора не так много. Но очевидно, что сегодняшняя тенденция такова, что пропасть между двумя «этносами» углубляется.

Россияне ни одной из мессианских традиций не наследуют. Им чужда и величественная эстетика империи (с её категорическим требованием принесения всего личного в жертву государственному проекту), и духовносоциальный максимализм Святой Руси. Они — печальное следствие гражданской войны. Причем, уже непосредственно той её фазы, что стартовала в 17-м. Фазы, которая стала апофеозом многовекового противостояния. Россияне — закономерная производная от «совков». Последние вовсе не были обычными (как и везде) обывателями. Они были циничными обывателями, не верящими в базовые государственно-партийные установки. Обыватели США, например, верят. И как раз являются опорой существующей там системы. «Совки» же с легкостью и безоглядностью отреклись от государственного устройства, которое было для этого человеческого типа подлинно «райским».

Производная от «совков», россияне, вообще, лишены общеобязательных моральных устоев (опять-таки в отличие от западных обывателей). Для них «хорошо» то, что хорошо лично для них.

Утративших веру в справедливость для всех, легко «купили» на либеральную сказку о достатке для каждого. А когда они «попали», их предоставили самим себе, лишив всех и всяческих ориентиров, взамен дав Кашпировского, порнуху и Петросяна. Все это наложилось на еретический лозунг классика «человек создан для счастья, как птица для полета» (активно внедрявшийся советской школой в сознание любого самого бессмысленного персонажа).

И убежденные, что «право имеют» на счастье (а его каждый понимает в меру своей испорченности), они закономерно пришли к каннибализму. Сегодня сюжеты о диких нравах россиян — постоянно демонстрируют им же в «программах максимум» и прочих диверсантских проектах. Чем снова и снова дают понять: быть дегенератом — это «нормально». В итоге народ продолжает дичать. Самый зримый показатель вырождения — отношение к детям — рост маньяческих по отношению к ним проявлений, мировое лидерство России по количеству абортов.

На фоне тотальной и главное, вполне закономерной деградации россиян, русских (новую русь) можно расценить, как результат своеобразной позитивной мутации — появления особей, адаптировавшихся к «радиации». «Ядерная бомба» коммунистов разорвала на части ядро нации. А «грязная бомба» либералов превратила атомизированное население в зомби.

Итак, только новая русь может унаследовать национальную традицию во всей её полноте. Но, при этом, главное — не унаследовать гражданскую войну. Смыслы русской истории должны быть осознаны до последних глубин, потому что корни войны, практически уничтожившей великий народ — там. Могут ли россияне снова стать русскими? Такой шанс исключать нельзя. Но для того, чтобы его реализовать, как во времена Рюрика, власть должна взять Русь.

Что делать?
Вот уже не первый век апологеты «стабильности» уверяют, что «самодержавие есть палладиум России». Из чего последние скоро уж сто лет делается вывод, что за неимением монархии подойдет и диктатура. Якобы русские люди больше всего на свете ценят «твердую руку», а насчет всего остального, могут и потерпеть. «Что конь без узды-то царство без грозы» — поговорка популярная ещё в Средние века. Однако «коли правды нет, то всего нет» сформулировали тогда же.

Бесплодно пытаться доискаться — кто в гражданской был «плохой», а кто «хороший». Потому как: «не судите, да не судимы будете». Да и потом своя когда «полуправда», когда «четвертьправда» всегда была у любой из сторон. Но каждый легко может, вжившись мысленно в историческую ситуацию, догадаться с кем был бы он лично.

При этом, очевидно, что два русских проекта, а точнее два задания — «Святая Русь» и «Третий Рим» даны были не разом, а последовательно. И как раз потому, что «Третий Рим» есть, на самом деле, просто имперская форма, наполненная святорусским содержанием. То есть «ТР» без «СР» — безСмысленная империя. В истории мы наблюдаем ожесточенное противостояние носителей двух идей, каковые должны были б слиться воедино. При этом, никак нельзя утверждать, что апеллировали к ним всякий раз осознанно или искренне. Немало примеров спекулятивного или бессознательного их использования. Это, впрочем, никак не отменяет утверждения, что концепты эти были скрытыми пружинами самых разнообразных движений, и именно благодаря им получали легитимность лидеры таковых.

Это все констатации. Но, что собственно дальше? Что делать? — ещё один популярный в России вопрос. Ответ очевиден — Святая Русь должна стать субъектом актуального политического действия. Ведь, при любом раскладе, чтоб претендовать на насыщение смыслами, предположим, существующего квазиимперского формата, «русская правда» должна сама обрести адекватную времени форму.

Если же проект «ТР», окажется окончательно провален, «СР» сможет, как это не раз в истории бывало, существовать автономно