А л ь м а н а х
«Журнал ПОэтов»
№ 7 (19)
2004
http://video.mail.ru/mail/kedrov42/
АХ БАХ
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
– Хроника событий –
На презентации предыдущего номера «Журнала ПОэтов» в в зале Ученого совета Институте философии РАН академик А.А Гусейнов сказал:
«Я приветствую вас в стенах нашего Института философии. Для нас очень важно и ценно, что такое уникальное явление, как очередной номер философско-поэтического журнала, представляется именно здесь. Никто не знает, каким образом все обернется и что выйдет из мероприятия, которое мы сейчас здесь осуществляем. Если мы посмотрим на 100, 200 и более лет назад, там возвышаются определенные вершины. Но в свое время эти вершины не были так видны, и только время их выделило. Точно так же можно сказать про этот журнал, совершенно уникальный. В моем представлении он как бы опредмечивает творчество в чистом виде. Творчество всегда предметно, и философское, и литературное, а вот здесь творчество представлено в чистом виде. Короче говоря, сегодня этот журнал, как и все в целом это поэтическое содружество, не остается незаметным, оно известно в целом, само по себе, и благодаря людям, которые создают лицо этого движения. Благодаря Н. В.Нестеровой, К.А.Кедрову, В.Л. Рабиновичу А.А.Вознесенскому. Я предполагаю, и ничего невероятного в этом нет, что пройдут многие годы и этот журнал, и все дело, которое вокруг журнала существует, выделится из общей массы и засияет очередной большой вершиной нашего отечественного и более широко – всемирного творчества, тем более что журнал этот, как я понимаю, всемирный».
21 марта мы широко праздновали 5-й Всемирный День Поэзии, учрежденный ЮНЕСКО. Днем – в музее Декоративно-прикладного искусства у Натальи Вяткиной, а вечером – на Арбате в галерее «А-3» у Владимира Опары. Там дебютировали студенты Академии поэтов и философов нашего университета Анастасия Правдина, Илья Макаров и Маргарита Аль. В выступлении также участвовала Елена Тахо-Годи (спустя полгода, а октябре она защитила докторскую диссертацию по творчеству А.Ф.Лосева). В финале вечера состоялся прием в ДООС в звании «огнезавр» легендарного Гарика Виноградова. А через день на презентации журнала в русском ПЕН-центре у Александра Ткаченко в ДООС вступила культовая писательница, автор «Около эколо» и «Равновесия света дневных и ночных звезд» Валерия Нарбикова (с возложением на голову стрекозы). Там же был принят в ДООС известный авангардный композитор, поэт и философ Лоренс Блинов (с возложением камертона) в звании «звукозавр».
* * *
А затем во главе с ректором Н.В.Нестеровой поэты Константин Кедров, Елена Кацюба, Михаил Бузник, издатель Елена Пахомова и книжный дизайнер Яков Красновский отправились на Лейпцигскую книжную ярмарку. Туда же прибыли обитающие в Германии ДООСы Сергей Бирюков и Алла Кессельман, а так же наши постоянные авторы Алексей Парщиков, Хендрик Джексон, Бернхард Замес, Елена Сазина, Сергей Гуданов. Газета «Европа-Экспресс» назвала приезд русских поэтов – самым значительным литературным событием ярмарки. Во время посещения кафе напротив Томаскирхе, где всю жизнь органствовал Бах, родилась идея выпуска этого номера, посвященного великому изобретателю рояля и самому органичному органисту. Газета «Европа-Экспресс» назвала приезд русских поэтов – самым значительным литературным событием ярмарки. Во время посещения кафе напротив Томаскирхе, где всю жизнь органствовал Бах, родилась идея выпуска этого номера, посвященного великому изобретателю рояля и самому органичному органисту.
По возвращении на родину, Константина Кедрова ждал сюрприз: он оказался лауреатом премии «GRAMMY.ru» (
http://www.grammy.ru). 11500 пользователей Интернета назвали главным поэтическим событием года его поэму «Компьютер любви», написанную 20 лет назад. По такому случаю газета «МК» разрешилась от долгого поэтического поста и опубликовала поэму.
5 августа А.Караулов на ТВЦ посвятил программу «Русский век» поэзии К.Кедрова. А канал RENTV передал веселый репортаж Ольги Ганнушкиной из квартиры поэта.
При активном покровительстве академика РАО С.О.Шмидта издательство «Русский мир» выпустило исследование нашего автора В.М.Мешкова (старшего научного сотрудника Российской государственной б-ки) «Арбат предо мною». Среди поэтов Арбата, чей список открывает легендарный дядя Пушкина, Василий Львович, есть наши постоянные сотрудники и авторы: А.Вознесенский, К.Кедров, Е.Кацюба, Л.Григорьева (Лондон). Вышел сборник К.Кедрова и А.Витухновской «Онегин – Твистер» в жанре бурлеска, отмеченный в «Экслибрисе» рецензией В.Нарбиковой «Классика от балды». Сборник А.Парщикова «Соприкосновение пауз», изданный в «Манеже» и чуть было не сгоревший вместе с ним, все же уцелел. А.Альчук и Н.Азарова выпустили экзотическую книжку «5 7 5 7 7. Переписка в форме традиционной японской поэзии». У О.Ильницкой в Одессе напечатан сборник «Семь встреч с Богом». И, наконец, опубликованы материалы конференции в Институте русского языка им. В.В.Виноградова «Поэтика исканий, или Поиск поэтики», где много наших авторов.
В конце августа увидел свет фотоальбом ДООСа-линзазавра, заслуженного работника культуры, известного известинца Виктора Ахломова «Россия в лицах» (Изд. дом «Авангард»; дизайн В.Сирватко). Среди лиц альбома Д.С.Лихачев, А.Д.Сахаров, Стейнбек с Аджубеем, два Шостаковича – Д. и М., знаменитые исполнители Рихтер, Ростропович, Нейгауз, последний футурист В. Шкловский, неофутуристы – основатели ДООСа К.Кедров и Е. Кацюба, конечно же, А.Вознесенский и Б. Ахмадулина, задумчивая Г.Уланова и стремительная М. Плисецкая, О.Лундстрем… Да всех и не перечислишь. Богата лицами Россия, и приятно, что наш университет слегка пополнил это богатство.
20-летие ДООСа мы отмечали в сентябре в Литмузее в Трубниковском пер., а в начале октября вышла книга К.Кедрова, В.Нарбиковой и Е.Кацюбы «Сквозь К», посвященная этому знаменательному событию. Презентация книги прошла в «Арт Медиа Центре TV-галерея» у Нины Зарецкой, которая сняла и показала первый сюжет о ДООСе в начале 1991 г. по тогда еще советскому телевидению в программе «Шок-шоу». На вечере мы посвятили Нину в ДООС (с возложением меча и телекамеры) и Алину Витухновскую в друзья ДООСа (с возложением меча и мексиканской стрекозиной мухи).
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Константин Кедров
ДООС – стихозавр
-АХ БАХ-
Бах шагает многоэтажно
Бах вышагивает хорал
Рядом шествует Маяковский
Он вышагивает хор ад.
Бах преобразует орган в рояль
Орган для него всегда органичен
Зато в рояле он мелодичен
Орган нужнее
Рояль нежней
Бах восходит лесенкой Маяковского
Маяковский шагает вниз
Две мелодии сходятся и расходятся
в направлении в – из
Фуги Баха кудрявы, как его парик,
изысканы, как кружева манжет
каждая нота – вздох или вскрик
музыка как сюжет
Бах в органе величайший организатор
Маяковский – интроверт
Бах – экстраверт
Стала величайшим оргазмизатором
даже Бахова смерть
Бах неистовствует в органе
Маяковский оргазмирует стих
Организм Баха нематериален
Бах в Маяковском стих
Маяковский, заткните глотку,
не переорать Баха
Но иногда достаточно одного глотка
чтобы вкусить Бога
Маяковский делает вдох
Бах выдыхает ах
Бах есть, если есть Бог
Бог есть, если есть Бах
Евангелие от Баха
не знает страха
Маяковский сжал револьвер
– Пинь-пинь, тараБах –
тараБахнул зинзиверх
Понедельник. 2/IV – 2004. 14 ч.50 мин
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Андрей Вознесенский
ДООС – стрекозавр
Специально для ПО
* * *
Рубаха ru
собака ru
летят под Баха
ту-ру-ру
Но сердцу хочется согреться
и потому-то утром рано
тебе из пачки сигаретной
сыграют трубочки органа
-Алексею Зубову-
Стебли росных ландышей
сакс напоминал.
Я нашел в Лос-Анжелосе
Зубовский бульвар.
Зубов улыбался,
кумир антипопсы.
Как прорези на басе,
висят усы.
Ударник, старый мальчик
Бледней нашатыря.
Семь лет не брал он палочки
в глуши монастыря.
Зуб, улыбнись, как ножик!
Лицо, как падишах,
как стул на венских ножках,
уселось на усах.
Лёха, гни коленца.
Принц моих детских лет,
будто Лех Валенса,
усач и диссидент.
Буди интеллигенцию,
интеллигент.
Гуляют по Зубовской улице.
усы жирные, как устрицы
Вместе с усами Бен Ладена
озвучены Би-Лайно.
Русский камикадзе,
по ком дивертисмент?
Кто сказал, что эмиграция – это смерть?
Разве только в эмиграции
есть Русь?
Шевелится сакс играющий,
как третий ус.
От Нью-Йорка
до Сургута
общий вкус
наши внутренние трубы
ждет Исус.
Воет саксофон, как трупный
третий ус
Баху Бахусы
усища
упоительное лассо.
Усысши
Уссысши
Усё.
* * *
Деньги пахнут будущим,
тем, на что их тратили.
Для детсада булочкой
или же терактом.
Деньги пахнут жизнью,
мыслью миллионов.
Пахнут потным жимом
нищих чемпионов.
Деньги пахнут женщиной,
страстною мотовкой,
чуждой сбереженщине…
Новенькой церковкой.
Богом деньги пахнут,
детским марципаном.
Баху, как и Пахмутовой, нужны меценаты
Пахнут волей, Господи.
Иногда тюрягой.
Чем больше копите,
больше их теряете.
Впрочем, неприлично
говорить о деньгах,
как хвалится лично,
сколько трахнул девок.
Живите незапахнуто
даже те, кто в розыске.
Удобренья пахнут
будущими розами.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Елена Кацюба
ДООС
-Закат-
Аргонавт Орфей
фейервеером лиру развернул
пальцами струны переплыл
приструнил Сирену
море умиротворил
богов уладил
Горизонтом запада
возлежали богини
Закат руно золотил
Органавт Бах
в тигле Лейпцига лады плавил
возгонял звуки
в каменной реторте
Томаскирхе
Готики закат
золотил парик Баха –
руно барокко
Боги плескались в звуках лиры
боги бурлили в трубах органа
каждая труба выдувала бога
боги шарами летали в небе
Фьордами фуги Орфея-Баха
в ореоле ауры
плыл орган – Арго
От Орфея-Баха
формула Фейербаха:
«Человек человеку – Бог».
Предчувствие органа.
Фото-графика Елены Кацюбы
– Муха Баха –
(циклодром)
------------------------------------------------------------------------------------------------
Анатолий Гринвальд
Лейпциг, Германия
* * *
Мой Лейпциг беден. Ходит бедный Бах
По Лейпцигу в залатанной рубахе.
Не знаменит. Гоним. Несчастлив в браке.
Сшибает у туристов на табак.
В подвале грязном Гёте пьёт «Кадарку».
Заходит Фауст – сразу лезет в драку.
Вбегает санитар с кресло-каталкой,
Ремнями, как бантами на подарке,
Завязывает Гёте и увозит
В больницу на окраине. Там воздух
Настолько чист, что ночью видно звёзды.
Там добрый доктор с бородёнкой вострой –
На Мефистофеля манерою похожий –
Лезть в душу фразами, иголками – под кожу
Приходит по ночам и корчит рожи.
Там очень страшно. Тело долбит дрожью.
Все формы там сливаются в одно,
Из зеркала глядящее, пятно.
----------------------------------------------------------------------------------------------
Михаил Бузник
-Свет легкий-
1.
Слепок агоний.
Ангельские языки
нетления –
в горизонт
раздробленный
врываются.
Дыхание
приостановилось.
Так близка
неприступная
лёгкость света –
облик Helene.
2.
Семя раздавленное.
Трясина – как бабочки.
Вот и век Новый.
Сирень лгущая.
АГОНИЯ ГАРМОНИИ.
АГОНИЯ ГАРМОНИИ.
Ветер безуспешно
перелистывает книги –
обжигая обратный
ход Слова.
3.
Как чаша Бытия –
опрокинутая,
граница потустороннего.
К белизне
теснящихся стихий –
обращена.
И вдруг –
глаза пчёл
солёные,
стали похожими
на воронки земли
уставшей.
4.
Между мирами
недолговечность…
И сквозь всё
сущее –
полдни
пеленают –
серебряные ленты
стужи.
5.
Души сплетённые –
Слово невесомости
облегчили.
Перемещённые лучи
крыльев – вмиг
истончены.
И всюду стрекозы:
как сияющие серьги
Helene –
в порыве восхищения
отражены.
6.
Синие сны птиц –
как разум
розы белой.
И в недоговоренности
бездонной –
уязвлённая душа
лунную топь
вбирает.
Молниеносные жаворонки –
сомнения бытия
разносят.
7.
На виноградниках
горных,
в стержнях лазури –
кровь кипит.
Далекая пелена
безмерности
созревает
в кружении…
Скорость огней
исхода –
невыносима.
Бабочка дождя.
Фото-графика Елены Кацюбы
------------------------------------------------------------------------------------------
Борис Лежен
Париж, Франция
Вкус света
Резко брошены тени аркад световых. Мы остановились под каменной дугой. В руках легкие вазочки с цветными шариками мороженного. Ты желаешь пробовать местное мороженое?–- предложила она, роняя на каменную скамью здешние слова.
Во рту тает сладко предсумеречный свет.
Подымаемся к вершине горы паломническим путем к храму.
Каменные пролеты крутой лестницы начинаются в центре города перевернутым горлом шахты устремляясь вверх. Нас обгоняют, навстречу бегут кровеносно атлеты. Паломнический путь ведь тоже тренировочный пробег. Верх низ. Ступени вовсе как годы счетно нечетны. Тела устремлено убегают вдогонку.
Наверху в храме женский образ, обрамленный каменьями. Её взгляд вне поиска точки схождения, не ищет остановиться на чем-то. Глаза как жемчуг в ожерелье нанизаны на нить горизонта, друг за другом уносятся в дальность, исчезая, как тают льдинки на ресницах в теплой прихожей, стекая прозрачно.
Проносящиеся навстречу воспоминания неожиданной обнаженности.
Несколько чистых цветов
(Из книги « Предисловие к взгляду»)
1. О темнота, темнота, ты рассыпаешься взглядом
черной пыли обожженных костей.
О чернота, корень слова твой темен и глубок, зрачок, поглощающий свет,
в нем плавится свет в неповторимость виденья.
2. Золоченая охра раскрывается в фоне икон, сцена дальняя пришедшего вечного дня.
Так начинается, зрима ночь в горенье высоком звезд и сверканье кошачьих глаз.
Охра золотая подмигнет ресницами борозд свежевспаханных полей.
3. Зелень являясь в круженье упругом ветвей, касанием тонким листьев – ладоней
стертых слепых с дробящейся множественно линией жизни, в согласии с ветром
невидяще тянется к свету.
4. Белизна белой порошью снежной покрывает мягко домов крыши, дороги, быстро
идущих прохожих. Тает с оттепелью.
Крупицы снега – атомы взгляда, видений вещество.
Плавится хрустальное острие взгляда в телесной близости отброшенных когда-то в
забытье жарких фигур желанья на белом памяти экране.
5. Пурпур бьется височной жилкой.
Трепещет алым одеянием ангелов в полете эфирном, трубящих празднество
времени, его очевидность.
Вспыхнет красно открытыми розами тел, в разбеленно-кадмиевом цвете лепестков.
Проявляется в свете, льющемся сквозь закрытые веки.
6. Лазурь покоится на серебряном подносе моря.
Выгнута сфера синевы безупречным радиусом взгляда.
На серебро моря опрокинута голубизна чашей с вкраплениями белил
пенистых облаков у её края.
Рисунок Бориса Лежена
----------------------------------------------------------------------------------------
Сергей Бирюков
ДООС – заузавр
Халле, Германия
-Кудри стихов-
истык
мудык
кудык
музык
булык
булдык
вообще
кулдык
балык
малык
вык
или
от вык
или
от стать
приез
низ
верх
приз
зри
п
-(Пере)(при)ключение эпитета-
эпитет выходит из волн
он волен из бега разбиться
как ему тут находиться
если он вдохновения полн
как ему быть в этой теме
или выть в самом деле
у него мысль в теле
и тут вскрик цикады
как будто вызрел
и песнь выспел
легко так без надсады
мы стремимся к другим берегам
где есть воля как будто
где вроде утро
шагадам-магадам
-10-строчный сонет-
где летящий берег
дег ветра снег
гнес раствер негс
весел ли вес
вот те ли вет
лю вет ли
ли сат лю
ри ват эр
кра са
ви ца
-ХоРоШо ТеМПеРиРоВаННыЙ ТеКсТ-
Мы стояли у Баха
Бах сидел в скворешне
это в Лейпциге было
конешно
по-нашему в Липецке
по-польски в Липске
это все потому что
липы
и потому лепо
Бах сочинял
у него ноты
застряли в парике
он идет налегке
опираясь
на скрипичный ключ
он ручьем сбегает
с небесных круч
он распространяет
звучарность
по окрестполям
он как будто знает
что будет
ТАМ
и вот уже крылышкуют стрекозы
и лепесткуют розы
и музыка тает на губах
wirklich – Bach!
Баховский «скворечник» в Лейпциге
---------------------------------------------------------------------------------
Евгений Степанов
-Он-
кобзарь
озарь
грандиозарь
виртуозарь
29.06.2003
Новослободская
* * *
Н.З.
лицо
лучина
крыльцо
кручина
23.11.2003
Чебоксары
* * *
райцентр
ни цента
рай
центр любви
эмма сергеевна
женя вынеси ведрушки
борщ котлеты
жена говорит
ты хороший переводчик
с французского
пятиэтажный двор
помойка
роща
шапка набекрень
мост
ухожу
впереди
аравийская пустыня многих встреч
3.02.2004
Есенинский бульвар
-Манифест-
проза не зевгма
стих не проза
гзи-гзи-гзео
аvе оза
золото лоз
сильная доза
зелья доос
стих не проза
6.04.2003
Чебоксары
* * *
люби до
люби после
либидо
не sos ли
23.11.2003
Чебоксары
--------------------------------------------------------------------------------------
Фатима Цаголова
***
А жизни ось – вода:
оттуда вышли
и уйдем туда,
и уровень ее все выше, выше.
Вы слышите –
она под нами дышит,
и от дыханья задыхаясь крыши –
уже дрожат.
Шумит вода-беда,
и чья-то жизнь –
безвинная всегда –
уже последней каплей набухает –
с т ы д а.
И стон напрасных жертв,
и их стада –
становятся потоком –
тогда,
и страшен цвет
последнего потопа,
и в небе красном –
красная звезда,
как глаз циклопа.
-Сиреневый сон-
вот камень странный и –
бабочки летящий отпечаток
на нем
живая
и как истинно живая –
да в камень
уж если превращаться
так совсем –
с душою
летит лежачий камень
и поет –
крылато
ты слышишь звук
сиренево-лу-чистый?
ты слышишь
то сон твой лучший
зреет тихо-тихо
во мраке
-Легенда Долины Царей-
В какой из пирамид
шар Вечности златой?
В какой?
В той, что мерцает
под твоей рукой.
2002-2003
---------------------------------------------------------------------------------------------------
Алина Витухновская
-Множество -
На лице несоответствий
Цель его уловок светских.
На кольце цены прелестной
Тень его ночных обид.
Он обряд несочиненный
Прочитает, пораженный
Тем, что в звуках поглощенный,
Он иной, нутра лишенный,
Нищий, смыслами сраженный,
Выражаемым звучит.
Он как НОЛЬ –
Округлость цифры,
Бесконечно-безначален.
Он как «НО»
За стройным шифром
Цифр-ответов к дну печали.
Он – ОНО.
Он – карлик в цирке.
(В люльке смерть его качали.)
Он пятно
На дне пробирки,
Где микробов повенчали.
Как игла
Торчит из неба
Непространственно, отдельно.
Как игра,
В людей,
За нею
Все неценно, все бесцельно.
Для вас он сделается черным.
Для вас он сделается чертом.
Для вас он будет только «Что ты?»
«Да ничего».
Мы дети имени его.
Предчувствуя его пришествие,
Причешем листья комнат вверх.
Он кинет мозг на мутный снег,
Раскроет щели спящих век,
Погладит воздух против шерсти,
Совьет петлю опасных рек,
На шею вскинет грязный век,
И притворится сумасшедшим.
Он брызг
Слезы, в пустом стакане.
Он траурный салют весне.
Он крыс
Король, принц датский Гамлет,
Нарцисс
С ослепшими глазами,
И низ, и верх,
И нутрь из вне.
Он ум
Безумства и безутра.
Он у...
И возле...
И везде...
Суть мест,
И месяц страшных суток,
И паутина на звезде.
Двадцать четыре
И двенадцать.
И даты
Будущих картин.
И вымысел
Без декораций
Настолько многий
ЧТО ОДИН.
---------------------------------------------------------------------------------------
Игорь Ревякин
Специально для ПО
------------------------------------------------------------------------------------------------
Арт Ивáнов
Хабаровск
* * *
я мейерхольд с глазами герники
жду перспективного конца
таблетки — солнце
нет уж тех с кем
вровень лет я мог бы
Óрать песни-песни
одно всегда — а где бы я не слышал
густеет кровь зеленым отбле¬ском плоскости
телефонный твой муж затёр¬ся
и платок девичьей обиходной судьбы
в какую-нибудь даль исчез
гранитные полированные улицы
без тебя — моё чувство.
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Кристина Зейтунян-Белоус
Париж, Франция
ДООС
– Маски –
Н.Белоус
Душа под маской как улитка спряталась,
утратив навсегда свое лицо,
и смотрит обреченно, тихо и устало
на публику пустое домино.
И мягкие как щупальца перчатки
Сплелись вокруг бокала с крашеной водой,
И плавает понуро отблеск шаткий
исчезнувшего взгляда надо мной.
Но – чур! взметнется плащ над мрачным силуэтом,
с тряпичным сердцем справится кинжал,
чтоб вечно правил бал по всему свету
красивый и жестокий карнавал.
-Камень-
Камень замкнут в себе и собою доволен.
Он молочную мякоть свою бережет.
И звенит отголоском немых колоколен
Одинокой души созревающий плод.
– Кижи –
На острове Кижи,
где небо ближе
к земле,
в змеином клубке облаков
застрял
чешуйчатой звонницы голос.
Здесь чаек скрежет
слух не режет.
Подари мне на память,
остров грез,
сухой букет
голубых стрекоз.
Кибер
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
----------------------------------------------------------------------------------
Александр Ткаченко
* * *
Вот и ты уже вскоре пойдешь за облаком женщины,
на запах духов и кожи ее дурманящей
как по следу маленькой рыси в дебрях города...
Как всегда ты думаешь о вселенной
и своем месте в ее величии и вдруг
тебе ничего не надо – дыхание сковано, ты замираешь,
она стоит на улице обыкновенной и светится как вход туда
куда стремился ты – к своему месту во вселенной...
Вокруг стоят и плывут женщины необыкновенной красоты
Но ты пошел за ней обыкновенной самой обыкновенной ибо она
была обыкновенная как сирень в саду как вода в реке и текла чуть сверкая
своею извилистой худобой прикрывая спину тяжелой косою распущенной
чуть прихваченной лентой у самого основания шеи...
Такая женщина и не моя – что же дальше спросила она
Я отвечу когда пройду
за тобой весь путь
Такая женщина и не моя
Сейчас у ворот мои мальчики
покажут тебе какая женщина и не твоя
сказала она и макнув палец в своем хищном и красном рту
мазнула меня по щеке навсегда пометив пороком
соблазном и страстью...
* * * Как на пятнадцати камнях часы
наш город шел в пространстве и во времени
на пятнадцати ресторанах
и музыка разливалась огромными ковшами прямо на улицах
Подходите и пейте – все начиналось с рок энд рола, Чак Бэри, Клиф Ричард
ну и конечно Элвис Пресли.. .
Затем явились Битлз и окончательно перевернули все, а те кто
западал на Эдит Пьяф и Ив Монтане, на Фрэнк Синатре и на Гершвине
все больше понимали приобщенность к миру, что он огромен,
но если маленькая песня так нас объединяет,
или мелодия какая, то почему нам врут что мы враги, что другие,
увы мы сразу поняли на длинных волнах и коротких, что наши души плачут точно так же,
что руки наши ищут руки
в темноте,
а
не оружие, и что глаза влажнеют от сентимента в ноте музыкальной,
Я слушал Моди Блюз Пинк Флойд Кинг Кримсон и Эллу Фитцджеральд и Луи Армстронга
и думал – зачем мне врут что там за длинными и за короткими волнами мои враги
Зачем мне врут, а втайне сами слушают все это...
И я все больше понимал что они,
боялись ядерного удара, а пропускали музыкальный...
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Анжелина Полонская
– Разлука –
Но стены.…Всякий раз я возвращаюсь к ним.
Разлука, словно смерть под мачтою во время шторма.
Темнеет. Головы лишённый нимб
луны неполной катится за штору.
Чем дальше, тем дорога всё страшней.
Пространство наши стережёт шаги, разбухнув мглою.
И та звезда всех сиротливей в ней,
что лист перевернёт на аналое.
Так, отворив однажды щеколду,
прозрев, уходят, чтобы не вернуться, в горы,
глядят на лес в оконную слюду,
и тащат зверя к собственному горлу.
– Дождь моих дней –
Длинные, тягучие жилы улиц
превращаются в Венецию – бурые гондолы палой листвы
перевозят пассажиров с муравьиными головами.
Бесплотными пальцами дождь перебирает шрамы в душах тех,
кто сложил своё оружие.
Зачем мне теперь глаза, если они не мерцают в твоей ночи?
Тогда я иду к четырём братьям зябнущей колокольни,
и в первое же воскресенье отдаю их незрячим.
Зачем мне волосы, когда я не могу вплести в них твои желания?
И я срезаю их остриём осоки, что растёт в саду,
и отдаю лжецам, чтобы они могли прикрыть свою наготу.
В моей груди так велика пустота,
что сквозь неё видно птиц, вмерзающих в луну.
Боясь, что однажды, поднеся фонарь к моему лицу,
ты его не признаешь, я подзываю знаком гребца.
– Куда? – спрашивает он.
– К Солнцу
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Александр Моцар
Киев, Украина
* * *
Луна беременна уродом.
У морды волчьей кукишем луна застыла.
Ты
ласково спросила:
– Как, человечий разум тает:
– Он выскользнул, как мыло из руки,
Как слово из строки стер ластик.
Оставив жить вне смысла, вне природы,
Луну с зачатым в ней уродом
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Александр Бубнов
Курск
ДООСООД-палиндрозавр
ОТЦУ
-Прозолибр, или Свободные литерософические тезисы-
Литер-динамика развита-разлита во времени (Музыка) и пространстве (Текст, в т.ч. музыкальный). В литерологической [1] Формуле “A(c)h! Bach!” все элементы (включая элемент авторского права) значимы музыкально, при условии муЗОВОЗведения Букв в степень Заглавных [2]: АН! ВАСН! /Ах Бахи Веди/ К многократно отражённой в композиторских зеркалах Фуге-Формуле Ручья ВАСН [3] прибавляется прелюдия междометия, в свою очередь насыщающего Имя новым междометно-кругометным (см. кругозвучие [9]) смыслом. При омонимическом заклинании-повторе (см. последнее примечание на с.17 прошедшего «Ж-ла ПО») фотопроявляется на плен(к)е русского языка (с его однокоренными логосами конец и начало) следующая Формула:
БАХ БАХ БАХ БАХБАХБАХБАХБАХБАХ БАХ БАХ БАХ
Съёмка (дофотоисторическая) – скрытое изображение (деНОТАт) – проявление (или ПОявление) на стран(н)ице (журнала) – негатив – ПОзитив. ПОследняя пара суть обращение (света, к свету, в свет, глагола, аккорда, нуля-единицы, сигнала-несигнала в процессоре) (нужнжун подчеркнуть).
А.(х) Б.(ах)
ХА – БА – ХА (!)
Всё – во – всём. Многоуровневость (level) языка музыки и музыки языка. Формула переходит в Формулу литерософически и палиндромически: буква – удвоение букв – слог, чтение слова – АНАграммирование – обратное чтение (АХ – ХА) [4]. Симметрический вибропоток МЫсли отноСИтельно средней линии. Седьмой такт неба – тактильное ощущение всех двенадцати НОТОНов в свЕТОТЕневых полутонах. Симметрия Инь и Ян. Свет и Тень, Форте и Пиано – две клавиатуры клавесина-клавира, хорошо темперированного, правильно-levelно темперированного, благоустроенного, бахоустроенного. Седьмой день-такт как ангар ранга доминантного напряжения. Бахангард переходит в тоническую чистоту, и это его крест, скреплённый печатью чёрных квадратиков. >>ах(Эха),Бах(Эха)<<. (Ср. «Палиндром для струнного оркестра» Д.Моргана, «Палиндромический канон» С.Слонимского и т.п.) Поднимающаяся пятилинейная волна – ступени лестницы, с которой слезою бемольной упасть – ха!бах! – в пасть детства. СтаRость НЕ (–) радость детства. ОтрицаниЕ-Я. Лепет лепит, леп петле? Петля ВремЕНи и Его же спираль. Сомкнутость ВселЕНной и Её же разомкнутость. Связанность и развяз(!АН!)ность (НЕсвязность) МЫсли [5]. Связность есть НЕсвобода? Развязность есть свобода? Когда развяжу узел, влезу в Свободу? Узел уз ел. Свобода есть с-вязь-текст и свобода ест вязь текста – МЫшью. И шью мышью, мы ж Юмы... [6] Мышь, открывая рот, думает, что ОК-кликает, но, закрывая рот, кусает, ест переплёт текст-иля; и ЛЯ- как начало буквомуз. ЛЯ-А!.. (..!А-Я?) Первосторг – вомеждометие, спиральногласно возвращающееся в самоидентификацию Я. Чей Бах? Чей Ручей? Ру. Ручей-Бах! Ru.Бах(а) Земли – русский Б-ах!!! Солнце сканирует листоВЕРТящуюся Землю. Из колонок запада-востока слышится музыка палиндрософических сфер [7]. АХБАХ – запад. ХАБХА – нечто индийское, сканируется Солнцем справа налево, с востока на запад. АХБАХАБХА уравновешивает музыку Земли. Од и то – от и до. И.С.БАХ. И С ТО… История от >>ABLANATANALBA
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] См. литерология и др. авторские термины, скрывающиеся под невидимым (“носорог”!) цифропримечанием [9] в «Журнале ПОэтов», 2004, №6, с.16-17. Ниже [9] – их фотопроявление, с поправкой на новую тему.
[2] 1) Ср. с герметическим принципом соответствия ТОТа: «То, что находится внизу, аналогично тому, что находится вверху, и то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу» («Изумрудная скрижаль»). Палиндромно-хиазмическая формула принципа соответствия позволяет считать этот принцип одним из основных в палиндрософии [9]. 2) Традиционно в теории музыки приняты следующие буквенные обозначения нот: А = ля, В = си-бемоль, С = до, Н = си и т.п
[3] Bach – ‘ручей’ (нем.).
[4] 1) АНА, aha, см. листоверт “aha-eye”, «Журнал ПОэтов», 2003, № 5, с.36. Аналитическая философия основана в т.ч. на философском осмыслении языка, на лингвософии. 2) АХ-ХА. Ещё “Литературные Прибавления к Русскому Инвалиду” (во времена открытия Баха Мендельсоном) публиковали палиндромные загадки типа: “Я крошечное слово И выразить готово Печаль, испуг, плохой успех. Теперь меня переверните – И выйдет смех! Что ж я такое? говорите!” (цит. по: Хромов В. "Бегущий назад" // Наука и жизнь. 1966. №7. С. 76) Ответ: ах и ха.
[5] Cр. «речь, которая запутывает мысли» (Л.Витгенштейн), см. тж. «Журнал ПОэтов», 2004, №6, с.16-17.
[6] «Если единственным мотивом наших действий является желание показать свою свободу, значит, мы никак не можем освободиться от уз необходимости», Д.Юм. (Цит. по: П.С.Таранов. Философская афористика. М.,1996. С.476)
[7] «Вещи, принадлежащие, собственно, ко внутреннему миру человека, (…) предстают еще и в виде зеркального отражения того, что они суть в действительности. (…) Например, 265 означает в действительности 562. Шар мы видим таким, как если бы мы находились в его центре. Затем необходимо научиться правильно приводить этот видимый изнутри образ в истинный вид» (Р.Штайнер. Как достигнуть познания высших миров? Ереван, 1992. С.101)
[8] “К.У. Кинг указывает, что это слово означало “ты отче наш”; оно одинаково читается с обеих сторон и употреблялось в Египте как заклинание” (Е.П. Блаватская. Теософский словарь. М.,1994. С.18).
[9]
Фрагмент литерологического словаря авторских терминов А.Бубнова (с авторскими примерами)
КРУГОЗВУЧИЕ (циклофон) – слова, стихи, сегменты, формотексты, переходящие друг в друга при повторении (часто совпадает графика – циклограмма): скупа Лира / раскупали, носорога / рогоноса и т.п. Аналогичные термины: кругометы (А.Вознесенский), кругосдвиги (Г.Лукомников). Подробнее см.: Бубнов А.В. Палиндромно-циклические формы: Кругозвучие. М., 1999.
ЛИСТОВЕРТ (сложение: лист + верт, versus > verto) – текст, стих, рисунок, дающий тот же или (чаще) иной текст (рисунок) при повороте листа на некоторое число градусов (чаще – 180). Сокр. от термина Г.Лукомникова «листовертень».
ЛИТЕРОЛОГИЯ – специфическая дисциплина на стыке филологии, искусствоведения и некоторых других наук. Формы, исследуемые литерологией (литерологические формы), простираются от акростиха, тавто- и липограмм через разного рода анаграмматизм до форм, максимально строго использующих букву: палиндроциклические формы, многие формы визуальной поэзии, графический дизайн, товарные знаки и т.п.
ЛИТЕРОСОФИЯ – специфическая дисциплина на стыке литерологии и философии, осмысливающая, в частности, литерологические формы с философских позиций.
НЕОДРОМ – палиндромный неологизм: ахбахабха (индийское), нужнжун (корейское), потс-нон-стоп (международное) и т.п.
ОМОГРАММА – см. пантограмма.
ПАНТОГРАММА (омограмма) – графическая (буквенно-точная) панторифма, графический панторим: узел / уз ел; Чей Ру-/чей? Ру; поэтом улетаю / поэтому летаю. См.: Бубнов А.В. Лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии: Дис. … д-ра филол. н. Орёл, 2002. С.55-57.
ПАЛИНДРОСОФИЯ (палиндромософия) – область философии, осмысливающая палиндромию в целом: в языке, литературе, живописи, музыке, а также в математике, физике, биологии, химии, биохимии (палиндромия в ДНК) и т.п. Философские составляющие палиндромии отражены в широком исторически-концептуальном диапазоне: от древнеегипетских принципов герметизма ТОТа до отдельных теорий и практик Р.Штайнера и созвучных ему “пространственно-временных” идей В.Хлебникова (хлебниковская формула “двойного течения речи” может быть применена шире для многих палиндроциклических форм, в частности, для пантограммы); от ОроборО (змеи, кусающей свой хвост, ср. ах как хвост слова Бах) до ТурруТ’а (Носорога «Невидимого», см. прошлый номер «ПО»).
СЕГМЕНТОДРОМИЯ – палиндромическая сегментация, укрупнение элемента палиндрома от буквы до сегмента (слога, слогосочетания). Формула АХ БАХ при преобразованиях АХ=А и Б=В переходит в палиндромическую формулу АВА.
ЦИКЛОДРОМ – циклический палиндром; палиндром, который (может быть) записан в виде круга и одинаково (или с вариациями) читается по часовой и против часовой стрелки, например, посвящение Туру от Баха (прошлому номеру «ПО» от нынешнего). Циклодром может сочетаться, например, с анаграммой и палиндромом: АХ – АХАХАХА – ХА.
ЦИКЛОФОН – см. кругозвучие.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Вилли Мельников
ДООС – лингвозавр
К.А.Кедрову
Вы не научились бы отличать вздохи цветовых оттенков от бездыханности их выцветхости, если бы перед тем не выкристаллизовали на иероглифах дождя книгу пустыни, переплетя ее страницы-новолунья бечевками молний не родившихся гроз. Ваше солнце не бывает ослеплено своим всевиденьем, читая книгу затмений земли. Еще одно небо вымощено ветрами ваших взоров, – и шаги узнаваний смыслов по брусчатке ресниц спрашивают у воспламенеба: какого цвета различие между предснежием и послепламьем? И какая из пауз станет их переводчицей? Перевод же поэзии – это принудительное пробуждение межстрочий, изможденных непониманием необходимость перевода. Ваши стихи перестают быть манежем для испытаний очередных толмачных подков. Ваши стихи подсказывают скачущим междусмыслиям: как не сбить ноги о скалисто-шиповатые непереводикости, споротые аллюром оригинала с иноходи пересказа!
Оригинал на языках:
тлинкит (индейцы западного побережья США и Канады), фракийский (Балканы), каттьюжд (Австралия), суэрма (Эфиопия) древнеславянский (дреговичская глаголица)
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Света Литвак
* * *
тва или окунь в иле приле
зи-зи-зи-зи-зи-зиоса
гли как бычки в могиле ус
се-ву-о-о-о-о-зиоса
лыхали ящерицы куз
нечика слово плохо прохо
на-и-зиоса-зиоса
дило в капустницу суро
т-н-т-н-я-б-зиоса
вую для аиста был пус
тым жёлтый жук гудевший и ле
не-зиоса-зиоса-ко-ко
тавший в пруду тритон сын чис
то-бе-бе-бе-бе-бе-зиоса
той влаги у лягушек жиз
ни кенгуру ушами хло
о-но-го-та-са-зиоса
пает ерша съедает рус
зиоса-чи-мо-мо-зиоса
ский носорог прекрасно обхо
дится уха без щуки ры
иди-зиоса-на крыльце
бака бекас поймает и гло
я-зиоса-зиоса-я
тает змея, а может пло
* * *
исхудалые коровы стынут у дороги
опростав худое вымя, опустивши роги
рабской Родины «взвилося заревое знамя»
полноликий мусульманин, жаль – и ты не с нами
факультетская ищейка, аспирантский сыщик
конспиратор университетского кладбища
к небу руки воздеваешь, омываешь ноги
а тихоню так и тянет подвести итоги
на хиджаб пиджак наброшу, выглажу пижаму
губы вымажу помадой, тушью и гуашью
на протянутой ладони каверзны вопроски
на мосту народ скидает считаные доски
--------------------------------------------------------------------------
Пригов Дмитрий Александрович
-Обаяние усталого письма-
* * *
Воскресный день, иду за птицами
То есть следить, как они в воздухе
Сверкая огненными спицами
Мелькают чистые без роздыха
Подобно ледяным снегам
А после тихие к ногам
Моим
Ложатся
* * *
Уж как над нами коммунисты
Неимоверно издевались
Сейчас поймать бы вот такого
Коммуниста
И точно та же поиздеваться бы над ним
Да нет на то, увы, мне сил
Если б и сам он попросил –
Не получится
Умения нет
Воли нет
Беспамятства и высшего предназначения нет на то
* * *
Поджарь, поджарь меня, как ножку
Пекинской утки император
Китайский – но совсем немножко
Чтоб духовидец и нарратор
Сказал в грядущем обо мне:
Вот, на божественном огне
Чуть-чуть опалился
Великий
* * *
Вот кошка притворилась мертвой
Ан, и вправду – умерла!
Так сильно притворилась мертвой
Что вот и вправду умерла
А как же дальше-то ей жить? –
А вновь живою притворить-
Ся
Если, конечно, в глубине живого абсолютного притворяния осталась
возможность обратного претворения мертвого в живое
Фото-графика Елены Кацюбы
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
Арий Земель
Чикаго, США
– Лев на веревке дядек в Ереван вел –
Нарисовала палиндром А.Земеля Оксана Голубева
---------------------------------------------------------------------------------------
Алексей Парщиков
Кельн, Германия
– Лошадь –
Я размышлял о феномене приручения животных, в прин-ципе не объяснённому ни логиче¬ской мыслью, ни библейским преданием. Я насчитывал двенад-цать прирученных животных: пчела, кошка, собака, свинья, овца, коза, осёл, корова, лошадь, верблюд, северный олень, слон и весь птичник разом в одном лице, плюс напрашивались ещё несколько экзотических, но этих кандидатов можно было рассматривать с поправкой на местный склад характера хозяев, напри¬мер, мангуст или полоз, который стережёт дома в Крыму за блюдце молока, наконец, мифиче¬ский дельфин, но тот уже совсем на горизонте воображения. В общем, вырисовывалось почти апостольское число одомашненных тварей, но и без того я понимал, что приручение — это таинство. Какая-то тонкая перегородка вынимается из головного мозга животного и вставляется новый чип, после чего оно начинает учитывать в своём поведении наше присутствие как необ¬ходимое для собственной жизни. Приручение — обратимо, не знаю на сколько, но эффект одичания нам известен и совсем не удивляет. Декарт считал животных природными автома¬тами, но теперь нам кажется наоборот: скорее окружающая техника тем одухотворённей, чем ближе к животному. К одомашненному, во всяком случае.
Я был студентом Киевской Сельскохозяйственной Академии, расположенной в Голосеев¬ском лесопарке рядом с ВЫПЕРДОСОМ (выставка досягнень передового досвiду, т.е. опыта, наша ВДНХ), где была этнографическая потёмкинская деревня, куда водили туристов, и можно было подработать украинцем-статистом в фольклорной хате, и ещё неподалёку распласты¬вался в дымке Ипподром, а там я несколько раз пил пиво с жокеями, учившимися в нашей же Академии, и чемпионками-наездницами. Жокеи всегда находились в академических отпусках, потому что постоянно залечивали то один, то другой перелом, и я не представляю, на что они были похожи в конце курса перед дипломом, – ни с одним я не доучился до конца, и скоро сам прервал свою ветеринарную судьбу. В случае крайней нужды, позволялось раз в семестр уз¬нать у жокеев, на кого поставить в заезде и выиграть сотню, но самым большим удовольствием было гуляние по длинным конюшням и разглядывание самих лошадей, это чувство сравнимо с тем, когда впервые в детстве тебя заводят в оркестровую яму и показывают инструменты перед будущим спектаклем. Об этой связи музыки и лошади мы не редко встречаем у поэтов, но лучше всего это биомузыкальное величие показано в фильме Киры Муратовой «Увлечения», где музыкальные фразы фонограммы смешиваются с цокотом копыт несущихся лошадей и на время уступают им ведущую партию.
Я должен был проходить анатомию трёх «программных» животных, занятых в сельском хозяйстве: свинью, лошадь и корову. Самыми беспокойными были зачёты по свинье, муштра преподавателя, короткого цилиндрического человека пенсионного возраста с ушедшей в груд¬ную клетку головой, он был «ушерукий» и прыгал, срывая с полок свиные черепа или просто челюсти, и на расстоянии вытянутой руки тыкал нам в переносицу: «Сколько, сколько ей лет?!». Он тяжело дышал и ждал, он мог так стоять сколько угодно, он был очень крепкий, а мы должны были по зубам определять возраст бывшей свиньи. Анатомку мы посещали два года ежедневно, это был ряд одноэтажных построек с внутренним двором, где росло необъятное дерево и под ним паслась одинокая лошадь. Очень старая, дряхлая скотина, зелёная, как солидол, которым чистят медную пряжку. И глаза у неё были жутковатые, сухие, словно припудренные. Она была привязана почти незаметной тонкой бечёвкой, пригодной скорее для запуска воздушного змея. Эта кобыла была старше меня, на её заднице стояло клеймо с годом рождения – 42, и она носила какое-то простое женское русское ромашковое имя. А имя нашего преподавателя было Осинский, говорящее.
И вот однажды в зал, где я и ещё одна отстающая студентка возились с препаратами и почти разговаривали по-латыни, заучивая анатомические названия, вошёл хмурый Осинский с двумя сотрудниками, настроенными, кажется, игриво, и сообщили, что мы должны им помочь усыпить нашу кобылу, что настало время. Мы отложили тетрадки и вышли за ними в осенний двор. Прощание было деловым и целомудренным, и вот через полчаса лошадь спала вечным сном, и мы толкали широкий возок с её бело-зелёным телом, преодолевая колдобины асфальта. Войдя в залу, преподаватели переоделись в свежие халаты, окружили лошадь, теперь уже лежащую на столе, и разрезали её корпус вдоль, хотя, если быть точнее, конфигурация разрезов была сложнее, но какая именно, я сейчас плохо помню, потому что постепенно открывался завораживающий по красоте вид стройно расположенных внутренних частей, и каждый выступавший из ещё не стёкшей крови орган обладал своим планетарным, отличным от другого цветом. Это был космический дизайн: фасции переливались стальными и керосиновыми оттенками, к югу от вишнёвой, подёрнутой облаками печени различалась бежевая, песчаная, селеновая селезёнка, омуты и двойные радуги, краски, впервые соприкоснувшиеся со светом. Что было к северу, я уже не видел, и мои декоративные эпитеты быстро остывали и становились ложными. Древние гадатели разбирались в этой палитре, раскладывали эту великолепную требуху на звёздных картах. В 1990-м лошадином году, когда я смотрел с холмов Беркли на сияющий через океанский залив даунтаун Сан-Франциско, он так же переливался стальными и керосиновыми оттенками, пунцовыми и желтоватыми неонами, разбросав подковы молов и смотровых площадок. Внутренности этой клячи оказались прекрасны, чего я не сказал бы о её наружности, и я не без некоторого смутившего меня мизантропизма подумал, что это относится ко многим другим живущим на свете: быть изнутри краше, чем снаружи. Чтобы развить такую же энергию в жизни пару часов назад, какой сейчас в анатомическом театре лучилось её нутро, ей надо было бы под допингом совершить прыжок, чья парабола принадлежала бы ягуару или какому другому гибкому хищнику, и это был бы её последний прыжок.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Анна Альчук
– Zabriskie Point. 2004 –
Какбынибыло речка
и брод
Какбынибыло
только не так как сейчас…
как тогда и как те
на парижских и пражских
баррикадах
булыжно-бульдожных свергавшие
и витрин
утвердившие время
взрыва
ИДЕА ЛИСТЫ
облетевшие
36 наслоившихся лет
1.
в стаю
я не встаю
та’ю
тень
т’аю
лисТОМ
Пруста листая
Марселя
доселе
времени жгут корабли
2.
не велено ведать
видать –
нет места мне
все ощетинились:
ты –
отщепенец
лишенец
забВЕНЕЦ
напялили
идика-ты
вдаль
все что ты делала –
дурь
скройся (с глаз)
долой
(и не)
смей отражаться…
3.
(арома ты)сячиструй
линий лани
в руки тычутся
трутся о бедра
орды множеств
листьев флотилии
то что осталось
от лотосов
стук
деревянный
коробочек
Фото-графика Елены Кацюбы
---------------------------------------------------------------------------------------------
Вадим Рабинович
ДООС – доосозавр
– Бах и Авенариус –
Конспектируя в свое время работу философа марксиста-ленинца В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», я сделал описку звуковой природы: вместо Мах я написал Бах. Но спохватился на Аве. Решил так и оставить. При редактировании получилось «Аве, Бах!» Такая вот вышла фуга. В.И. сказал бы фига. И был бы прав, потому что материя и в самом деле исчезла, став чистой музыкой. Может быть, сфер… И пошли волны. Скорее всего, электромагнитные. Осталась музыка, но под присмотром Нариуса. (Понятно, что за музыкой нужен глаз да глаз, чтобы не воспарила, куда не положено.)
Нариус, бывший Авенариус, теперь уже не столько физик, сколько нотариус, который должен заверить все вышесказанное, что и делает нариус Рабинович: Аве, Бах! Аве, Нариус, положивший ленинскую фигу на фугу!
Такой вот получился фуганок1.
Вах!..
Vadimus Rabinarius
Фуганок – рубанок для тонкой работы.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Валерия Нарбикова
ДООС
– Прививка –
Никто не спорит – война – нехорошая, на войне – плохо. Но ведь войну делают сами люди. Она ведь сама, война, к ним не лезет. Это они ее делают. Они сами не хотят жить мирно. А потом они сами во всем обвиняют войну: мол, на войне как на войне.
А когда нет войны, то этот господин, вот этот товарищ купит себе в мирное время иллюзию войны. Он будет насиловать жену, домработницу, любовницу, секретаршу. И она будет продавать себя. А он ее покупать. Все по-честному. Дураков нет.
А может, Достоевского надо прививать. В буквальном смысле – делать прививку. И цивилизацию – прививать. А может, и войну надо прививать, чтобы не воевали. Может, так будет легче.
Даже у людоедов, если верить Робинзону Крузо, есть своя мораль. Они не едят людей в мирное время.
Только на войне едят их как противников.
Тогда получается, что они все время воюют, чтобы быть людоедами?
И на рассвете особенно грустно. Так же особенно, как в сумерках. И совсем нет цвета, когда так рано. И небо затянуто облаками. А цвета нет, потому что нет солнца.
Оказывается, это солнце во всем виновато. Из-за него все эти цветики. А на самом деле, когда солнца нет – всё одного цвета – зеленовато-серого, голубовато-серого, грязновато-серого, просто серого или просто...
Фото-графика Елены Кацюбы
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Андрей Врадий
-ДЕТский АНГЛИЙский СЛОварь-
ПОэма#10
I.
игра
девочка
давать подавать
ходить, идти
хороший, добрый
доброе утро
до свидания
желаю удачи;
зеленый
синий.
II.
ухо
есть, поедать, кушать
яйцо
каждый день
извините (меня).
III.
капуста
пирожное, торт
могу, умею
не могу, не умею
легковая машина
морковь
кот, кошка
сыр
чистить,
умный
петушок
кофе
приходить
крокодил
хитрый.
IV.
привет
угощайся
курица
ее, ей
здесь, сюда
вот
пожалуйста
ему, его
с ним
хоккей
дома
мед
лошадь
голодный
я голоден
я хочу есть.
V.
да
да, пожалуйста
ты, вы
твой, ваш
сам, себя
угощайся!
VI.
назад
плохой
воздушный шарик
быть
медведь
кровать
пчела
большой
птица
черный
синий, голубой
книга
коробка
мальчик
смелый, храбрый
хлеб
завтрак
на завтрак
завтракать
бух!
но, а!
масло
до свидания.
VII.
гулять
хотеть
мы
приветствовать
добро пожаловать!
не стоит благодарности!
хорошо
что
когда, где, куда
белый
кто
почему
волк
вы хотели бы...?
VIII.
имя
рядом
красивый
нет
нос
отрицательная частица нес
IX.
ветчина
иметь
у меня есть...
у него / нее есть
шляпа
он
голова
здоровая
это полезно
это хорошо (плохо)
для здоровья.
Х.
поздно, поздний
я опоздала
ленивый
нога
лимон
давайте
любить, нравиться
мне нравиться
маленький
жить
длинный
смотреть на
выглядывать из
выглядеть красиво
Рисунок Андрея Врадия
---------------------------------------------------------------------------------------------------------
Наталия Азарова
***
в-небес-ах!холодно
дамы-в-мех-ах!спелёнуты
к-рай-на-гу-БАХ!хрустит
отломится
(голову зади-
рая
не видно)
***
про-странствованье камня –
мня вербы серые
воткнуть в ладонь
доньями белыми доньями
ямой перекрытий в этажах
(ах!)
зал-из-зала-в-зал-из-
золота-там-из-аза-из-
за – и к глазам
(следят
из
круга)
***
на-ри-ца
ри-туаль-шёлк-утр
а ты
рик-тм рик-тм рик-тм
тёмной-ртутью
ко-мочки вяжет уха
пока-не
криком-собственным-царицы
крит-м
кри-т-м
к-ри-т-м
Рисунок Галины Мальцевой
------------------------------------------------------------------------------------------
Станислав Германцев.
Петропавловск-Камчатский
– Наваждение –
Шаркающей походкой стремительно огибаю побережье,
Бурлящего океана, который вскоре окажется Тихим.
Сумраки радужно плещутся в сонном прибое как прежде,
Слышу ультрамарин и в ладонях протяжные всхлипы.
Глянец раковин выплеснул розовый гул в напряжённое ухо,
Переполнив песком ручейки от предплечья до локтя и дальше – к ногам.
И полоска прохладной луны, по волне проползая потухла:
Я её на прощанье тебе через триста веков передам.
* * *
...травы вспотели;
летящая птица - это
тревожный сон дерева:
...страшно подняться;
тело выплеснул вверх
но цепляешься пальцами:
...Солнце кружится;
и показалось мне,
что небо – просто маленькая лужица
на чьей-то
земле:
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Хосе Луис Реина Палазон
Севилья, Испания
– Как жить, что делать –
Луна удерживает тебя в окне.
Блестит твой лоб. И если это смерть снаружи,
счастливыми мы быть смогли бы? Меланхолия
движет растения в дверном проёме.
Жизнь это большее. Скажу, что я люблю тебя.
Сейчас очарованью твоему улыбку дарит базилик,
ещё бледнее, чем луна.
-Дорога на Сан-Петри-
По краю серебристых топей
солнце золотит траву,
и море цвета сентября
как рыба, мародерствующая в мути,
твоей усталой красоты ступня.
Не знаю, что может быть внезапней
грустной крыши домика
с несчастной лампочкой,
одной и той же марки вин немногочисленных,
иль шахматной доски,
пустующей на столе.
Был вечер как фальшивый рок,
которого не пожелаешь никому;
ни ветерка, что в зарослях кустов ближайших
нас стёр порывом ветра пыльным.
Напуганные, мы не разглядели месть морскую.
Но возвращаться – куда нам было? –
уже решён отъезд, и крыша
– или был сентябрь? – мертва как рыба,
бутыли с солью,
чёрная трава,
и шахматный посеребрённый слон, рассёкший горизонт.
Болота не встречали моря.
Так, кто-то, проходя, в стихах теряет полых рыб,
любви фигуры и травяной сентябрь.
Тогда внезапно понимаем:
что спящие мы создали наш замок из песка.
– Время не проходит. Мы уходим –
Мне сказала женщина, что убирала дом,
и что годы спустя положила конец своей жизни,
взывая к небесам.
Не проходит. Мы уходим.
Как руки твои
красные и лоснящиеся
от краски, которыми наводишь блеск
до каждого тупого стыка между кирпичами,
всегда скрепя сердце, словно
тогда,
в вязкой мастике
воспоминаний.
Не останавливается, не запутывается.
Стынет одиночество,
скрываясь в каждом имени.
Однажды ты достигнешь
– как тогда, коридора –
и уже всё готово
для шага в вечность,
чтобы оставить след,
чтобы знать, как мир сгинет без нас.
Одиночество сияет,
щёлкает время,
и сердце подвешено
в этом чистом миге,
где уже нет места воспоминаниям,
лишь твоя жизнь
колотится
в тишине.
Слышится твой голос,
который произносит:
Я – время.
Разобралась в испанском «что делать» и объяснила по-русски Анжелина Полонская
Фото-графика Елены Кацюбы
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Николай Беляев
с. Ворша Владимирской области
* * *
К. Кедрову
Моцарт чист, словно утренний воздух,
и сияет, как капля росы.
Как бездонны во всём, что он создал
радость, свет, – позлащенные сны
человечества.
Будущих боен
буйным, грозным предвестником бед,
вслед за Моцартом – явит Бетховен
мощь, в которой сиянье и свет
смещены, и замешаны будут
с неосознанной силою тьмы.
Едут танки расстреливать Будду.
Слава Богу, не наши, не мы.
19.03.2004
* * *
Имена, фамилии – цепочка,
как в колодец – увела во тьму,
где уже никто не знает точно –
кто и кем приходится кому.
Я кручу рукой дубовый ворот,
вглядываюсь в темноту без дна.
«Ты почто нас беспокоишь, ворог?» –
слышу хриплый голос истемна.
«Если ты – и верно – наш потомок,
погоди до Страшного Суда…
Не касайся глубины потёмок,
скоро сам объявишься сюда…
И тогда – узнаешь наши тайны,
нашу горечь, судьбы и дела…»
Только дрожь тревоги изначальной
древесину сруба повела.
Пробежали на спине мурашки.
Поднимаю к небесам глаза.
Там белеют облаков барашки…
Нет, шутить с колодцами – нельзя!
28.02.2004
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Elsas (Елена Сазина)
Халле, Германия
– Падение –
падают
обрывки мысли
падают
обрывки кожи
падают
обрывки чувств
смотришь невидя
неслыша стоишь
кормя беззвучием телатень
стоящую там вне тебя
снега обрывки
падают
с неба обрывки
падают
света обрывки
падают
* * *
трогают струны бедер
поют музыкальным звуком
руки подвижных пальцев
клетки звенящей кожи
кружат в беззвучии стройном
дыханья едва касаясь
мелодят прожилки нервов
их тонкие корни лаская
журчат в пространстве сосудов
ритмуют в артериях сонных
сольный сон напряженно рифмуя
лимфу тона прикосно веньем
снова коснись меня деньем
ду усни на мне веньем
---------------------------------------------------------------------------------
Владимир Друк
Нью-Йорк, США
-Babilon I-
Из цикла Т Т – Тотальные Translations’
I.
my дядюшки самых честных директив,
когда в шутку она не понизилась пациент,
не принудили его для уважения меня,
изобретают его более лучше смогли.
Свой пример для другой науки;
но, бог мой, сидеть которому скука с пациентом
и днем и ночой, не otkhodya,
когда нужно шагнуть к прочь!
Которым низким уровнем будет insidiousness
{in-'si-dE-&s}
половинного haelfte-totem,
к ему для поддержания подушек, отремонтировать уныло,
микстуры, получить и фактически подумать к вздоху:
«Если you!»
{характеристики взятия: Мальчик сгребалки!}
II.
Думаем:
поэтому и муха в пыли на столбе, где наиболее высоко –
воля Zevesa
унаследованная из своих родственников
Друзья Ludmilas и Ruslan!
Однако с героем моего романа без введения
сделайте этим часом его по возможности.
представить:
Onegin, мой хороший друг стояло на bregakh Neva,
в котором вы были рождены по возможности,
или они посветило, мой снесенный читатель;
там никакое время, которое даже погуляло оно до 4:
но вредно север для изменения
IV.
Если молодость rebellious
отрезанные волосы на последнем режиме,
в виду того, что dandy-london одетьно –
легко станцованная Masurka
Которое к вам оно больше?
Свет, который,
который был разрешен
ухищренно и очень дорого.
Выучило нас вполне постепенно и,
все
как-то
каким-то образом,
слава богу
для того чтобы блеснуть просто
Onegin находилось по мнению научного малого
(судьи критического и только),
но pedant:
Оно имел удачливейшую талантливость
без prinuzhden'ya внутри
слишком
все что-то повлиять на обсуждение самого,
с научной формой специалиста
для того чтобы хранить к molchan'e
в важном debate
и для того чтобы возбудить усмешку
которую я даю пожаром непредвиденного Epigramme.
То латинское
VI.
которое режим оставил теперь:
Так если правда была сказана вам,
она знала достаточно на латинских epigraphs
для того чтобы расследовать, над Juvenalis,
поговорить на письмах конца
для того чтобы установить vale,
вспомненное, хотя не без согрешения,
Eneidy 2 виршей.
Быть выкопанным ему не имел hunt
в хронологической пыли
письма над повседневностью массы:
Но к нашим дня она хранила дни последних анекдотов
от Romula
в памяти своего.
Высоким наклонением
----------------------------------------------------------------------------------------------
Алла Кессельман
ДООС
-Искусство фуги-
(двойная фуга)
ФонтАн петуха –
– Ха –
– фонтень фон пух –
Взлетел врассыпную
Повис
на пуговицах Брызг
В НЕ
он висит,
бенгальский могол
и качаясь, визжа, матерясь
поливает прохожих
разноцветным мартом.
Внизу блеДныЕ поганчики
других Фонтанов
аплодируют, поДпрыгивая
«Какой герой!
Сколько умжества и акробатики!»
Бантики
наЦепили девочки на макушки струй.
– Фуй, мокричное поколение!
Разве это сокоматично!
Вот раньше был Колизей,
Был Рим
в облака въезжал,
громил,
землю вертел зонтом,
бросал комет перчатки,
пощёчины звёздами горели
А теперь каждый бомж в небе
выводит птенЦов
изображает из себя Дерево
течёт мЕдленно – горячим стеклом –
быстро – олерайтперебор
парФюмерных корзинок,
щёк, надкусанных улыбкой,
флакончиков рыбок
– Тьфу, срам!
А может он ливЕнь заплести
по правилам контрапункта
хотя бы из пяти струй?
… Избушка на курьих ножках
пересела на Гусениц и уползла.
Раньше это называлось так
А теперь серебряный танк
ливня
мнёт траву
и комар,
стараясь пестреть летея,
постиГает искусство фуги.
Но с хрустАльными бубнами
на крыльях
далЕко не улетишь
придётся смешаться с толпой
мушек, противоДвижений
и течь…
… Бах выбрался из бархата
органной коробки
чиркнул темой о тему,
зажёг противосложение –
пусть катятся по небу,
синим пламенем горя!
-------------------------------------------------------------------------------------
Янг Чунгуань
Пекин, Китай
– Мои рукописи –
На меня упало яблоко подобное большим часам
Сильно стукнуло по лодыжке
Земля лопнула разбитой льдиной
Партизан что-то прячет в старом конверте
Приближается время воскресения
Слышно, кто-то в парке шуршит
Да это же мой сверчок
Получив диплом я прыгаю в бездну
Будто я –
Древесный ребенок ее объятий
Грохот тележки везущий сонный корабль
Это моя могила в полдень висит надо мной
Где-то пекут пирожки черной стали
Колотый сахар сойдет за монетку золотую
Завывание зверя это не сигнал смерти
Жду только песню птицы с юга
А южную ягоду видела лишь она
Городские люди читают наизусть про свою страну
Два языка и девчонка зреют в далекой дали
Где завывание зверя слышится снова и снова
Превратил китайские иероглифы в русские буквы Сунь Юэ
Рисунок Галины Мальцевой
--------------------------------------------------------------------------------------------
Сунь Юэ
Пекин – Москва
– Иду по проспекту № 1 –
Иду по проспекту № 1
Стая голубей
Трассирующие пули над головой свистят
Страх пылающей любви
Хитрый призрак усмехается за спиной
Пряный аромат облаков
Пыльный воздух Нашего Солнца
Оседает на лицах грязным гримом
Иду по проспекту № 1
Люди скользят украдкой мимо меня
Теряя прозрачные крылышки
А древняя Великая стена –
Воздушный змей погруженный в спячку
Плывет над крикливыми серыми иероглифами
Иду по проспекту № 1
Лицо города в кровавых шрамах рекламы
Душистый восточный светильник уже догорает
Вечерняя наложница императора Китая поведет меня
К весеннему озеру Летнего Дворца
Где сожжена последняя смиренная мечта
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Элана
Саратов
– Суфлеры из небесной будки –
* * *
…Чуть впереди меня бежит мгновенье…
* * *
…Твой день коснется середины снега
….Глаза моей ночи живут отдельно…
* * *
У меня появился Враг. Это — я.
Добрый знак.
* * *
Слова печальные нашла
И в доме поселилось Эхо…
* * *
Между
везде и нигде…
Где кто?
Кто где?
* * *
а эта белая дорога
всего лишь смена тел
* * *
Я белое
Я снег
Ты
Камень
Черный
Быть может
Нас
Обручит холод
И
Обвенчает солнце
Может…
Мы станем
Горною вершиною
Вдвоем…
* * *
Отточенность
Шарад
Судьбы…
* * *
Со-
шел
с
ума
мой
календарь
И
регулярно
врут
часы…
А нет ли правды
в их обмане?
* * *
Предательство быть маленьким не может…
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Александр Федулов
Тамбов
-------------------------------------------------------------------------------------
Андрей Сокульский
Саратов
– ЧАСТЬ ИСТОРИИ –
Н.Гордейчук
я вспоминаю из кусков вьетнамских не крики страха раненных мальчишек не долгие дороги в буйных джунглях не кровь змеи в наполненном бокале
я вспоминаю каждый раз Тебя
мы говорили влажной долгой ночью на ломанном английском и руками мы говорили влажными телами пока свеча немыслимо кончалась перетекая в утренний рассвет на свете счастья нет мне показалось — с уходом ночи от меня осталось привычка пить и есть передвигался лишь по инерции обросший мышцами скелет я думал— нам с Тобою не расстаться я бы забил тревогу я бы дрался жить там где скажешь — на краю планет!
так мы встречались целую неделю над нами пол-Сайгона прогалдели мы комкали событий явь и бред а после мы спустились вместе к морю залив штормил и на его просторе невероятный изгибался силуэт Ты подошла ко мне и улыбнулась сказала: «Ждут меня…» и оглянулась нырнула в воду с той поры я сед я же не верил что Ты правду говорила народ Твой водный никакая сила не может возвернуть вас много зимних лет я вспоминаю из кусков вьетнамских не крики страха раненных мальчишек не долгие дороги в буйных джунглях не кровь змеи в наполненном бокале
я вспоминаю каждый раз Тебя
-ИЛЛЮЗИЯ СЧАСТЬЯ-
Детская — не детская, но явно живущая во мне мечта: ограничение перемещений дождем и мы вдвоем, свободные от поспешности и обязательств отвечать на телефоны читающие по очереди вслух стихи и романы, наполняющие себя чаем, вином и любовью.
10.06.04 г.
-ЖЕЛАНИЕ-
Желание залезть под твое платье настолько сильно, что все остальное не имеет значения.
Без сожаления я не вникаю, не слышу, о чем вокруг говорят и смеются. Меня раздражает лишь то, что они семенят и трутся рядом с тобою, моею волною охваченные…
Мы уже выбраны и обозначены на вертолетных площадках, в лифтах застрявших и в парках во второй части ночи, когда им не хватит мочи, когда случайные ослабеют, а болтливые замолчат. Когда мои загорелые чуткие руки полезут под твое платье…
12-27.06.04 г.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
Владимир Опара
ДООС – лайнзавр
Битва
----------------------------------------------------------------------------------------------
СЕГОДНЯШНИЕ ПОЭТЫ ИРЛАНДИИ
Сегодняшняя Ирландия – страна поэзии. Традиции древних стихотворцев и повествователей, которых звали по-ирландски ракара, продолжают все новые и новые поколения ирландских авторов. Многие из современных ирландских поэтов живут в Дублине, где вообще обитает чуть ли не третья часть населения Ирландии. Пола Михэн и Макдара Вудс – коренные дублинцы. Некоторые ирландские поэты переехали в Дублин на разных стадиях своей жизни. Патрик Боуран родился в городе Порт-Лиш, графство Лиш, Питер Сирр – в Уотерфорде, крупном портовом городе на юге Ирландии, Джозеф Вудс – в графстве Лаут, Анн Лийхи – в графстве Типперэри. В университетском городке Мэйнут живет поэтесса Алисон Максуэлл. Десмонд Иган живет в графстве Килдэр. Джули О’Каллахан, также живущая в графстве Килдэр, родилась в Америке, в Чикаго, в семье ирландских эмигрантов – и ре-эмигрировала в Ирландию. В Ирландии говорят, что запад страны – это «другая Ирландия». Кажется, и люди там радушнее, и жизнь проще и «патриархальнее». Джерард Риди живет в живописном городке Уэстпорте, графство Мэйо, каждое лето привлекающем многочисленных туристов. Кахал О’Шарки родом из деревни Гортахорк в северо-западном графстве Донегол. Родной язык тамошних жителей – не английский, а ирландский, на котором поэт и пишет. На севере Ирландии, в Белфасте, живет поэт Фрэнк Ормсби.
Все объяснил и всех перевел с английского и
ирландского специально для ПО Анатолий Кудрявицкий
Патрик Боуран
– Дом –
Вода исторгается из крана с металлическим
звоном – словно цепь.
Вечность прошла с тех пор как здесь
хоть что-то было в движении –
кроме крыс и
