Я – моя дочь.

Обычно человек садится писать мемуары под конец жизни, в закате своих лет, уже будучи бабушкой или дедушкой. А в лучшем случае прабабушкой или прадедушкой. Хотя я пока ещё не слышала, чтобы женщины пускались на подобные авантюры. Всё больше мужчины. Уж они-то склонны на старости лет повспоминать былые времена и подвиги в отличие от нас – женщин. У нас, думаю, и в старости забот – полон рот. Некогда подобными вещами заниматься. В таком случае я буду первой.
Зачем пишутся мемуары? Не знаю. Может быть, каждый пишет их со своей целью, а может быть у всех она одна и та же. Спросить об этом не у кого – у меня нет знакомых, которые занимались бы этим, так что в данном случае сказать я могу только за себя. Мне необходимо, жизненно важно не просто оставить потомкам историю своей жизни, а самой разобраться в этой истории. Кое-какие моменты в ней меня не только беспокоят, но и пугают своей таинственностью и непонятностью.
Однако начнём по порядку.
Зовут меня Синицына Надежда Павловна. Я родилась в две тысячи пятом году в Самаре. У нас была небольшая квартира на окраине города. Тут я отходила первые свои годы в близстоящий детский садик. Тут же училась и в школе. Не сказать, что в эти годы для меня происходило что-то особенно важное. Так, обычные детские девчачьи приключения, не стоящие описаний. А вот когда мне исполнилось десять лет, и я благополучно окончила третий класс, переведясь в четвёртый, случилось самое страшное и горькое событие в моей жизни. Мне не забыть никогда того дня. Тогда пропала моя мама.
Я не сразу поняла, что она пропала. Наверное, и папа не сразу это понял. Мы с ним весь вечер ждали, когда же мама вернётся с работы. Она никогда не задерживалась, а в тот день её всё не было и не было. Папа сильно волновался, постоянно звонил по телефону, но мамин мобильный был всё время недоступен. К десяти вечера папа уложил меня спать, а сам направился на улицу. Только я спать не стала, стояла у окна, выглядывая в сгущающейся темноте своих родителей.
Папа вернулся в час ночи. Один. Был он мрачнее тучи. Утром он позвонил в милицию и маму объявили в розыск. Я тогда плохо ещё это всё понимала, но отец, как смог, мне всё объяснил. В тот день я много плакала. Но мы старались не отчаиваться и продолжали поиски. Вернее, он продолжал поиски, а я продолжала свою учёбу.
Так прошёл целый год. Мама домой не вернулась. В милиции-то её перестали искать уже через месяц, объявив пропавшей без вести. Скорее всего, папа просто не выдержал этого отчаяния и тогда мы переехали с ним в другой город. В Тулу. Переехали туда с надеждой, что сможем жить хотя бы немножко спокойнее, без этого тягостного ожидания каждый вечер, сможем хотя бы смириться и привыкнуть к случившейся потере.
Однако если папа прекратил поиски, то это не значит, что он смирился. Он по-прежнему любил маму, и каждый вечер тосковал по ней. Я тоже не смирилась и все годы жила с одной лишь мыслью: выяснить, что случилось с мамой. Куда и как она исчезла.
А между тем шли годы. Я закончила школу. Нужно было поступать в институт.
Тут стоит оговориться по принципу выбора самого института, куда я собиралась поступать. Мы с отцом к этому времени испробовали все мыслимые способы, пытаясь найти маму, но ни один из них не дал хоть какого-нибудь результата, какой-нибудь зацепки. Ровным счётом ничего. И тогда я пришла к выводу, что раз стандартные методы поисков не помогают, то придётся действовать нестандартными. Самым верным из них был путешествием во времени в тот самый день, когда мама пропала.
Я не стала задумываться, возможно ли технически осуществить такое путешествие, не стала эту мысль отвергать. Была бы цель – средство найдётся. Цель же – путешествие во времени – я себе поставила. Осталось найти способ-средство её осуществления.
Для этого я поступила, может быть и не в самый лучший институт, но стоящий где-то рядом с ними на одной полке. Московский физико-технический институт. Судя по отзывам и рекламным проспектам, он отвечал моим требованиям.
И я училась. Ах, как я училась! Никто и никогда в жизни не учился с таким рвением, как я. Преподаватели не могла нарадоваться. Весь материал я буквально схватывала на лету, не ловила слова из их ртов, а сама их выдирала. Они-то думали, что я просто такая умная родилась. Но нет, не более чем все. Просто у меня была своя конкретная цель, к которой я стремилась. Но вот тех знаний, которые я получала на своей кафедре, мне не хватало. Я часто забегала вперёд, брала конспекты более старших курсов, и даже с других факультетов. Меня интересовало абсолютно всё, что хоть как-то связано с радиотехникой, физикой, электроникой. И только к четвёртому курсу своего обучения я начала понимать, что и как нужно делать.
На сборку машины времени ушло довольно-таки много этого самого времени, хотя она и оказалась не такой уж и сложной конструкции. Да и размеры её не впечатляли. Умещалась она в корпусе из-под наручных часов, хотя и очень больших для женской руки. Радовало то, что машинка эта могла работать и как обычные часы, исправно крутя своими стрелками. Но был и один существенный недостаток. Её кратность равнялась двенадцати годам.
Не знаю, почему так получилось. Я просто не понимаю этого. Все расчеты сводились именно к этой цифре. Машина могла переместить меня только на число лет, кратное двенадцати. Там уже по нарастающие: на двадцать четыре, на тридцать шесть и так далее. И сработать она могла лишь один раз в двенадцать лет. Получалось так, что если я переносилась в прошлое, то только через двенадцать лет могла снова переместиться во времени. А сборка другой машины времени в этом вопросе не помогла бы. Дело было ещё и в самом перемещаемом объекте. Я, не смотря на всё обилие своих знаний, так и не смогла понять, каким образом оказались завязанными в один тесный клубок казалось бы несовместимые вещи: движение Земли вокруг Солнца, прыжок во времени, сам мой организм. Однако это было. И ничего с этим не поделаешь.
К сожалению, о кратности двенадцати я узнала слишком поздно. Машина времени была готова к использованию лишь утром двадцатого июля две тысячи двадцать седьмого года – ровно через двенадцать лет со дня исчезновения моей мамы. Мне хотелось реветь и рвать на себе волосы. Всего лишь на один день я опоздала. Всего на один день. Обидно.
Но решимости узнать о судьбе матери у меня от этого не убавилось. Я, конечно, могла бы подождать ещё двенадцать лет, но не могла на это пойти, не могла сидеть без дела. Уже вечером этого же дня я переместилась во времени на двадцать четыре года назад, в две тысячи третий. Перед этим заранее пролистала в интернете историю того времени. Особое внимание уделила курсам валют и акций, играя с которыми на рынке можно было безбедно существовать длительное время. Просмотрела таблицы результатов игр в спорте. Делая ставки, я могла поднять неплохие деньги. Всё запомнить я физически не смогла, но столько мне и не было нужно.
Итак, я переместилась в двадцатое июля две тысячи третьего года. Одному Богу известно, чего мне стоило раздобыть достаточное количество денег на первое время своего пребывания там. Ни один нормальный магазин, ни один банк не примет деньги, напечатанные в двадцать седьмом году в то время как на улице идёт всего лишь третий.
В тот же день я уехала в Самару. Сняла там квартиру начала просто жить в тягостном ожидании. Всё шло хорошо. В деньгах я не нуждалась. Нужно было лишь пойти и сделать правильную ставку или вовремя обменять валюту. Когда мне это надоело, я устроилась на работу. С моими-то техническими познаниями любая компания, любая фирма оторвала бы меня с руками не смотря на отсутствие диплома о высшем образовании, который в этом времени не котировался бы так же, как и деньги, так же как и паспорт, в котором значилось, что я ещё не родилась. Паспорт пришлось оставить там, в моём времени. Мало ли что? А здесь я всего лишь заявила об утере и получила новый, хотя это и потрепало мне маленько нервы.
По выходным я гуляла в том самом районе, в котором выросла. Вспоминала своё детство, ностальгировала. С интересом разглядывала глазами взрослого человека детский садик и школу, в которые когда-то ходила, и в которые мне ещё предстоит пойти. Раньше они мне казались гораздо большими, чем сейчас.
Однажды вечером, когда я проходила по тихим извилистым улочкам, на меня напали из подворотни трое ребят. Схватили и потащили куда-то. Может быть такие же отморозки, как эти, в своё время так же похитили мою маму. Я испугалась. Очень сильно испугалась того, что так же вот бесследно исчезну, как исчезла и мама. И я закричала так громко, как только могла. Но было уже поздно и вряд ли на шум пришёл бы хоть кто-нибудь, способный выручить меня из беды.
Я не верю в чудеса, но и они когда-нибудь случаются. Откуда-то выбежал решительного вида парень с зажатой в руке металлической трубой. Первых двух бандитов он уложил сразу же. Они даже отреагировать не успели. С третьим ему пришлось повозиться, но и тот не устоял и вскоре присоединился к своим товарищам, лежащим с разбитыми головами. Кажется, один из них был мёртв. Уж очень неестественно смотрелась глубокая вмятина на его голове.
Я бессильно опустилась на землю и заплакала. Парень, спасший меня, подошёл, взял мою руку и тихонько поднял на ноги, уводя прочь от этого места. Проходя мимо бандитов я брезгливо поморщилась. Никакого страха в связи с гибелью одного из них во мне не было. Лишь чувство облегчения, что одним подонком не свете стало меньше. Туда ему и дорога.
Мой спаситель привёл меня к себе домой. Успокоил, напоил горячим чаем. Что-то смутно-знакомое виделось мне в его лице, но я никак не могла сообразить, что именно. Казалось, будто я знаю его всю жизнь. Всё в нём было привычно. Манера говорить, двигаться. Он мне понравился. А может и так быть, подумала я тогда, что мы с ним предназначены друг другу самой Судьбой. Ведь бывает же так, что после подобных событий люди влюбляются друг в друга на всю жизнь и потом женятся. И при первой встрече в таком случае может показаться, что, вроде как, знакомы всю жизнь. Но дело оказалось гораздо необычнее, чем представлялось с первого взгляда. Я узнала его имя и пришла в некоторое замешательство. Звали его Синицын Павел Андреевич.
Да, да. Это был мой отец. И жил он как раз в той самой квартире, в которой первые одиннадцать лет своей жизни прожила я. Вот так встреча выпускников: родной отец спасает свою ещё не рождённую дочь от изнасилования, а то и от смерти.
Жил Павел один, без родителей. Так что мог спокойно оставить меня переночевать у себя, тем более что я никуда не смогла бы сейчас пойти. Уж очень сильным оказалось переживание. Утром, когда я уже собралась уходить, он вдруг попросил меня остаться. Предложил погулять вместе по городу, сходить в кино. Я очень боялась этого, но отказать ему не смогла. Мы хорошо провели с ним те выходные.
Шло время. Наступил две тысячи четвёртый год. Скоро, очень скоро в жизни моего отца должна была появиться моя мама. Я родилась десятого мая в две тысячи пятом году. Соответственно, познакомиться с моей мамой он должен не позднее десятого сентября этого года. Они должны познакомиться и полюбить друг друга. Но я стала замечать, что моего отца не интересуют другие девушки кроме меня. Каждые выходные он приезжал ко мне, зовя гулять. Я всё пыталась уходить куда-нибудь, прятаться, чтобы он встретился-таки с моей мамой, но он каким-то чудом отыскивал меня, где бы я ни была, куда бы ни уезжала. Говорил, что чувствует, где я нахожусь, и я его словам верила.
А летом две тысячи четвёртого случилось страшное. Как бы пафосно это ни звучало, но мой отец признался мне в любви и сделал предложение. Чувства, что обуревали меня в этот момент, были смешанными. Я не могу выйти за него замуж. Если он женится на мне, а не на моей маме, то она не родит меня. В таком случае что же станет со мной самой? Исчезну ли я? Что это будет за парадокс такой во времени?
Я ответила ему, что подумаю. Всё ещё надеялась на появление мамы. Но время шло, а мамы всё не было. Отец никак не мог, да и не хотел встречаться и знакомиться с другими девушками. Он мечтал только обо мне, все его мысли были связаны со мной, я стала любовью всей его жизни. А мне что прикажете делать в таком случае? Уехать из города? Хотя бы на время? Я пробовала, и ничего из этого не получилось. Он находил меня везде. А самым ужасным было то, что я сама начинала потихоньку в него влюбляться. Мы ведь были одного с ним возраста.
Восьмого сентября мне стало предельно ясно, что моя мама в жизни моего папы так и не появится. И виновницей тому буду я. Глупо было надеяться, что за отпущенные несколько дней, максимум – пару недель, отец сумеет разлюбить меня и полюбить другую девушку. Не такой у него характер. Уж я-то за свои двадцать три года успела узнать его, как следует.
В конце концов, наплевав на все законы Природы, на все пространственно-временные континуумы, я согласилась стать женой своего отца. Мне тоже было интересно посмотреть, как я исчезну, почувствую ли я что-нибудь при этом. А может быть во времени появится развилка и я перемещусь в параллельное пространство от основной линии. Я решила посмотреть, что из этого всего получится. Тем более, как я уже говорила, отец мне нравился и я даже влюбилась в него. Только сдерживала в себе это чувство, хотя и с трудом. Понимала ведь умом. Но… Ничего не поделаешь. Десятого сентября я переехала жить к нему.
Через месяц я узнала, что беременна. Я была счастлива этому. Я была счастлива со своим отцом, ставшим моим мужем. Жили мы с ним душа в душу. А десятого мая я родила красавицу-дочку, которую назвала своим же именем. Надюшкой. Дочка росла поразительно похожей на меня. Всё у нас было хорошо.
Но вот наступил тот самый страшный день: двадцатое июля две тысячи пятнадцатого года. Я возвращалась вечером с работы домой. Улица была практически безлюдной, но это меня не пугало, хотя на душе и было неспокойно. Чувствовался какой-то дискомфорт. Может быть, это давало о себе знать детское воспоминание, а может…
Из-за угла дома выскочил какой-то мальчишка лет семнадцати-восемнадцати. Он схватился за мою сумку и резко дёрнул, выдрав её из рук. Я потеряла равновесие и начала падать, даже не закричав. Успела только заметить, как мальчишка скрылся за углом. Упав, я ударилась о бордюр своими часами с вмонтированной в них машиной времени. Я никогда с ними не расставалась. Это было – как память о будущем, являющимся одновременно и прошлым. Сработал механизм перемещения. Я оказалась в две тысячи двадцать седьмом году.
Встав и отряхнувшись, я направилась на негнущихся ногах домой, но там уже жили чужие люди. И жили они там с две тысячи шестнадцатого года. Как раз с того момента, когда мы с отцом уехали отсюда в другой город. Жильцы оказались приятными людьми. Они с пониманием выслушали ту историю, которую я специально придумала. Позволили мне переночевать, а утром одолжили денег на проезд до Тулы. Я клятвенно пообещала им всё вернуть.
Оставалось дело за малым, хотя и в двух вариациях. Либо я приеду к отцу изрядно состарившейся дочкой. Либо я приеду к мужу молодой женой, ничуть не состарившейся за время долгого двенадцатилетнего отсутствия. Тем более что с дочерью мы удивительно похожи. И тут меня пробило ознобом.
А вдруг?
Не получилось ли так, что я, путешествуя во времени, стала матерью самой себя? Ведь всё сходится с огромнейшей точностью. С другой стороны, как бы ни выглядело это правдиво, разум мой никак не мог согласиться с этим фактом. Я не могла этого ни принять, ни понять.
Есть, конечно, ещё и второй вариант. Но он такой же невероятный. Линия времени ушла в сторону, и отец женился не на мне, а на моей матери, мной не являющейся. Вот только в таком случае, чтобы я не стала мамой самой себя, линия времени должна будет ветвиться бесконечное число раз, чтобы не нарушить равновесие. Выдержит ли само мироздание такое количество параллельных миров? Что-то я в это верю с трудом, хотя и похоже, будто оно выдерживает.
Вот такие вот получились два равнозначных, в одинаковой степени невероятных варианта объяснения того, кто я есть на самом деле. Оба варианта кажутся мне немыслимыми в своей невозможности и ни одним я не могу пренебречь, как заведомо неверным.
Есть, как всегда, и третья версия из двух предлагающихся. Она отталкивается от возраста. Сейчас мне биологически тридцать четыре года, хотя должно быть либо двадцать два в силу того, что я - дочь, либо сорок шесть в силу того, что я - мать. Среднее арифметическое – тридцать четыре. Логично предположить, что я – моя мать, и я – моя дочь, в этом промежутке времени слились воедино, придя к усреднённому состоянию, одновременно постарев и помолодев на двенадцать лет. И являемся мы теперь одним полноценным существом.
Так всё-таки. Что же на самом деле? Каково реальное положение вещей? Боюсь, что сама я никогда не смогу узнать ответа на этот вопрос.
А тут ещё поднимается одна проблема: муж-отец. Как ему объяснить сложившуюся ситуацию? Сможет ли он понять и принять то, что со мной произошло? Думаю, что сможет. Он у меня сильный. Может быть, он сможет высказать четвёртую теорию произошедшего, которая всё хорошо объяснит и не будет противоречить хотя бы сама себе.
Кто знает, на что способны эти мужчины в своих философских изысканиях?

Хочу разместить ссылку на дневник моего мужа http://www.liveinternet.ru/users/vanger_dushegub Там пока мало чего есть, но это только пока. Он человек активный и веселый, так что скоро там будет чего почитать - и забавного и интересного.

Я свой дневник из-за проблем в реале надолго оставляла, теперь вот вернулась. Виртуальность живет быстро - даже мои ПЧитатели не заглядывают теперь. Вот обдумываю как бы опять привлечь внимание. :) Помимо того, чтобы начать активно комментировать чужие дневники - ничего в голову не приходит.

Предсмертная записка.

Вадим сидел за столом, внимательно вглядываясь в лист белой бумаги, лежащий перед ним. В руке он сжимал ручку, пытаясь написать продолжение фразы, которую начал было сочинять. Однако продолжение не писалось и Вадима это сильно беспокоило. Он опёрся головой на свою руку, пропустив между пальцами давно немытые волосы. В воспалённых от бессонных ночей глазах, во взгляде которых до этого читалось угасание жизни, просыпалось удивление, проскальзывали намёки на тяжёлую работу мысли. Вадим начинал осознавать, что намётки той фразы, которую он начал писать, его не устраивают своим построением.
«В моей смерти прошу никого не винить…» - гласила запись на листе, сделанная ровным, аккуратным почерком.
- Нет, не так. – Подумал Вадим, скомкав и бросив бумагу на пол. – Уж очень это как-то по-обыденному звучит. Слишком банально. Слишком много предсмертных записок начиналось именно с таких слов. Неинтересно. Да и неправдой это будет.
Вадим достал из только что распакованной пачки бумаги новый лист и положил его перед собой.
«В моей смерти прошу винить…» - начал он писать и снова остановился.
- А кого, собственно говоря, можно обвинить в моей смерти? Нет, даже не так. Вернее будет спросить самого себя: кто виновен в том, что я пожелал уйти из жизни?
Так, стоп. – Остановил себя Вадим. – Это как-то неправильно: обвинять кого-то в том, что я сам собираюсь с собой сделать. Тут, в пору, обвинить весь мир, который, в общем-то, чихать хотел на мои проблемы и мои обвинения. Ничего это не даст.
Вадим снова скомкал бумагу и выбросил ей на пол, положив после этого перед собой очередной чистый лист.
- А что, если…? – Вадим улыбнулся своим мыслям. – Да, именно так.
«Я – Комаров Вадим Николаевич, находясь в трезвом уме и здравой памяти, все свои деньги потратил перед смертью.»
- Опять не то. Анекдотично как-то. Обвинят ещё в плагиате. Да, к тому же ещё, денег не было, и нет, чтобы их тратить.
Третий лист отправился вслед за своими предшественниками, а на стол лёг четвёртый. Вадим ничего не стал писать, а начал лихорадочно думать, не замечая, что разговаривает сам с собой.
- Так. Остановились. Чего же я на самом-то деле хочу: покончить со своей жизнью или написать предсмертную записку? Наверное, всё-таки, покончить с жизнью. Но уйти из неё хочется красиво и необычно, чтобы это увидели и оценили.
- Дааа, Вадимушка. Тщеславен ты, брат.
- Ничего не поделаешь. Что есть – то есть. Не отнимешь, как ни старайся. А ведь действительно хочется уйти так, чтобы окружающие это заметили, чтобы начали сожалеть о моей смерти, начали страдать…
- Хм… Страдать, говоришь? Как раз самое-то ужасное - это то, что никто страдать не будет. Вернее – не будут страдать из-за этого те, кто ты хочешь. Тут уж, скорее, вздохнут с облегчением или просто не заметят. Неизвестно даже, что хуже для тебя. А страдать будут именно те, кого тебе меньше всего хотелось бы сделать несчастными.
- Да, но я хочу, чтобы они хоть что-то поняли!
- А они и поймут! И скажут вслух все дружно, что ты – дурак. Не более того.
- Вот поэтому я и хочу написать такую предсмертную записку, чтобы никто так не сказал.
- А что ты хочешь, чтобы они сказали?
Вадим на минуту задумался, пытаясь оформить в слова свои желания.
- Знаю, знаю. Опять будет попахивать тщеславием, но если начистоту, то хочется всеобщего признания. Чтобы сказали потом, что ушёл из жизни великий человек. Чтобы это стало трагедией хотя бы в масштабах страны. Чтобы показали по телевизору, написали в газетах. Хотелось бы, чтобы жил я не просто так…
- Тю-тю-тю. Стоп-стоп-стоп! А ещё мостик над прудиком, и чтобы с магазинчиками на нём, да ларёчками со всякими вкусностями. И чтобы, гуляя по этому мостику, эти самые вкусности вкушать почти что задаром.
- Не пошли.
- И не думаю. Размечтался тут, понимаешь. Хочется ему быть кем-то, ничего при этом не сделав.
- Ну, почему же ничего? Как раз в этом и заключается смысл моей предсмертной записки.
- А в чём тогда проблема? Садись и пиши.
- А… А что писать-то?
- Не знаю. Что-то, что действительно зацепит умы людей. Может быть навсегда, или, хотя бы, надолго.
- Попробую.
Вадим взялся за ручку и нача с завороженным видом писать. Ему самому становилось время от времени интересно, а главное – удивительно то, какие мысли срываются с кончика ручки на бумагу. Незаметно для самого себя он исписал всю стопку, что лежала у него на столе. Пришлось покупать новую. Заодно купил ручки и запасные стержни к ним, которые обладали тсранной способностью быстро заканчиваться.
Вначале много было написано о философии, психологии, какими Вадим их видел. Он писал о своих переживаниях. Постепенно, исчерпав свои познания об окружающем его мире, который оказался слишком уж конечным и сплошь и рядом похожим на самого себя, Вадим перешёл к фантастике, в которой мог позволить своему воображению широчайший полёт. Но тут перед ним встала острая проблема: катастрофически не хватало знаний, слишком малым был словарный запас.
Тогда Вадим поступил в институт, на радиофизический факультет. В процессе обучения он многое узнал и смог оформить в простые и доступные для понимания слова многие свои мысли и соображения. Но и этих знаний вскоре оказалось недостаточно. Вадиму пришлось дополнительно изучать другие науки. Биология позволила описывать и придумывать новые формы жизни и растений. Архитектура помогла научиться описывать здания, города, поселения. Астрономия дала возможность описать звёзды и космические полёты. Психология помогла научиться вводить образы персонажей. Многие другие науки так же не оказались лишними, включая историю, литературу, иностранные языки. Вадим поглощал информацию, как чёрныя дыра свет.
Постепенно он изучил всё, что только можно было. С отличием закончил не один институт. Он не считал, сколько за это время получил высших образований. Не до того было. Знания Вадиму нужны были лишь для того, чтобы ясно выражать свои мысли, а дипломы он считал побочным продуктом, не обращая на них внимания. Он не замечал, что о нём уже ходят легенды. Он просто писал, и это было его единственным интересом.
Вадим умер в возрасте восьмидесяти двух лет в тот момент, когда была поставлена последняя точка в его последнем романе. Умер со счастливой улыбкой на губах. Он так и не увидел, о чём мечтал. Его смерть стала потерей не только для его страны, но и для всей Земли. Стала как трагедией для читателей, так и для учёных, черпающих в произведениях Вадима идеи для новых изобретений, выискивающих в них новые открытия. Вадим сам не замечал, как делал их. Многие открытия были настолько важными, что позволили человечеству шагнуть далеко вперёд в развитии науки и техники.
Однако так никто никогда и не узнал, что все творения Вадима были всего лишь его одной большой предсмертной запиской.

Сказка о коте Бублике, так не вовремя решившем встретить Новый Год.

В небольшой деревушке Кошкино, расположенной на самом дальнем отшибе от цивилизации, стоящей на небольшой тихой речушке есть дом, в котором живёт большой пушистый кот. Зовут этого кота Бублик. Бублик всегда был милой и скромной киской, в меру упитанный, в меру пушистый, в меру же полосатый. И всё у него – как у всех добропорядочных котов. Любит поесть сметанки, попить свежих сливок, да половить тёплыми летними вечерами рыбку в пруду.
Одним из таких вечеров, когда Бублик сидел на крылечке, переваривая вкусный ужин, наблюдая за живописным закатом, да мурлыкая от удовольствия, порешил он встретить Новый Год. Два праздника, подумал он, гораздо лучше, чем один.
Бублик был очень честным и ответственным котом. Поэтому он решил встречать Новый Год не в одиночестве, а вместе с друзьями. Он быстренько пригласил всех своих знакомых котиков и кошечек, а сам принялся накрывать на стол.
Ко всему прочему, надо сказать, Бублик был ещё и очень аккуратным. Он надел на себя кухонный передник, чтобы не обляпаться вареньями, да сметанами, прилизал усы, чтобы не мешались. Бриться не стал, ибо для котов, какими бы они аккуратными ни были, бриться – это слегка неестественно. И принёс Бублик из подпола пятилитровую банку валерианы, поставив её в самый центр стола. Нарезал зелёного лучку. И, хотя, лук кошки и не уважают, но с килечкой, да пряного посола, идёт он только в путь – лапы, как говорится, оближешь. Расставил тарелочки с милыми птичками по ободам, рюмочки принёс из секретера небольшие – на двести граммулечек, вилочки, да ножички разложил, чтобы гости лапки свои не запачкали.
Тут как раз подошёл и кот Мурзик.
- Ааааааа!!! – Весело закричал он с порога. – Бублик! С Новым Годом тебя, друг!
- Здравствуй, Мурзик. – Ответил Бублик, снимая с себя фартук. – Проходи. Я тебя очень ждал.
- Оооооо!!! – Так же весело закричал кот Васька, пришедший вслед за Мурзиком. – Бублик, Мурзик, с Новым Годом вас, друзья!
- Здравствуй, Васька. – Ответили друзья. – Проходи, мы тебя ждём.
- Уууууу!!! – Раздалось вдруг бодрое уханье из печной трубы. Это проснулся в своей каморке домовёнок Брыся. – А можно и мне с вами?
- Можно! Конечно можно! – Ответили ему весело хором коты.
Брыся сбежал, семеня своими короткими ножками по стенке, поздоровался со всеми котами за лапы и уселся за стол.
Бублик разлил всем друзьям валерианы, да незаметно наложил килечки на тарелки. Брыся ограничился вкусными сливками, мотивируя это тем, что валериана на него не действует, но от рыбки не отказался.
Сидели они все вместе, попивая, да закусывая вкуснейшие напитки вкуснейшими же закусками. Тут и часы начали бить полночь. Все друзья, как по команде, встали из-за стола, подняли свои рюмки, готовясь чокаться.
- Ну, за Новый Год. И чтобы всё у нас всегда было хорошо и так же интересно. – Сказал Бублик.
- За Новый Год. – Ответили ему все хором.
Довольные, все уселись снова на свои места.
- Послушай, Бублик. – Проговорил Мурзик. – Новый Год, как никак, а почему у тебя ёлки нет?
- Видите ли, друзья, - говорит Бублик, - я долго-долго думал над ёлками. Ведь их так много каждый год рубят в лесу. Если так и дальше пойдёт дело, то скоро мы совсем без них - родимых останемся. И разве так уж интересна умирающая ёлка у тебя в доме? По-моему, пусть лучше растёт она в лесу. Каждый год становится всё выше и красивее. Ведь правильно же?
- Действительно, правильно. – Согласились с ним друзья.
Так они все вместе посидели в этот вечер, попили, поели, а потом собрали все новогодние игрушки, которые были в доме, отправились в лес и нарядили там самую красивую ёлочку, какую смогли найти. И после этого лета, которым был встречен столь необычный Новый Год, в деревне Кошкино жители не рубили ни одной ёлки. А те в свою очередь, в благодарность, становились с каждым годом всё пышнее и красивее. И лес, в котором росли эти ёлочки, разросся и стал носить имя Бублика, называясь Бубликовым Лесом.

Настроение сейчас - отличное

И правда, давно меня не было в интернете. Дел много накопилось. Особенно меня удивило, что я вдруг стала веб-дизайнером. Хотя чему удивляться? На бескрайних просторах России все возможно :)
Пишу два сайта для благотворительных организаций. Там имена пока ещё не куплены, так что ссылаться не на что.
И один корпоративный (www.dom-my.ru, наше региональное участие в нац. проекте "Доступное жилье"). Сайт заработает через 2-3 дня.

Третья попытка начать тему на форуме http://forum.lukianenko.ru/index.php?showtopic=2766. Я человек упрямый :) Говорят же три хорошее число, может быть у меня получиться на этот раз.

Опять приснился мне фантастический и яркий сон. Начала я по его мотивам писать рассказ. Получилось что-то странное. Не могу оценить интересное или нет.

Люди в Анкаре были бы вполне счастливы, если бы не змеедемоны. Казалось бы – на что жаловаться? Чудесный теплый климат, не сравнить с Троей, где бушуют постоянные ураганы, или Этреей, в которой больше восьми месяцев в году длиться зима. Змеедемоны берут всего лишь четверть урожая (в отличие от крайдов забирающих три четверти), не требуют человеческих жертв (как вампиры Полесья), очень редко появляются на улицах города, предпочитая свое подземное царство. И не стоит забывать, что благодаря их древней магии, Анкара находится под надежной защитой, вот уже шесть сотен лет никто не может завоевать её. Не будь змеедемонов, в Анкару давно бы уже захватил кто-нибудь гораздо более жестокий (хоть те же крылатые демоны с Западного края мира). Но то, что все важные решения приходиться согласовывать с Наиной, королевой змеедемонов; то, что без её разрешения нельзя даже за пределы города выйти, не говоря уже о более важных вещах, всё это постоянно раздражало людей. Тем более, что такова уж натура человеческая, не ценить того, что есть, желать лучшего, не думая о том, что в итоге может стать хуже. Это затаенное стремление к свободе долго оставалось не реализованным, людям нужен был лидер. А его всё не было, да и хорошо рассуждать о свободе, сидя дома вечером за вкусным ужином. А вот рискнуть всем ради неё, в том числе и своей жизнью, как оказалось мало кто способен.
Но вот однажды сложилось такое стечение обстоятельств, как - будто сами звезды захотели уничтожить власть змеедемонов над Анкарой. Рос в одной из богатых семей города найденыш. Мальчик с раннего детства отличался от остальных. Он всегда хотел большего добиться. Эрик всегда хотел больше узнать, никогда никому не покорялся. Ох, и трудно пришлось Мирту принявшему его в свою семью.
Лет с десяти Эрик был не разлучен с Майей, дочерью начальника стражи. Поэтому для всех казалась естественным, что когда они подрастут, то пожениться. Но змеедемоны решили иначе. Майя нужна была им для подкрепления минного договора с Южной ордой, они отдали её в жены Дану, предводителю варваров. Сколько слез было когда Майю увозили, вот только Эрик не плакал. Он затаил злобу внутри себя. Раньше он не сильно-то и задумывался о власти Наины над городом. Теперь ведомый местью он решил уничтожить змеедемонов. Ему ещё повезло в том, что в последние годы накопилась сильное недовольство у людей – змеедемоны стали слишком часто вмешиваться в жизнь города.
Осталось только придумать каким образом утаить приготовления к мятежу. Наина и многие из зммедемонов владели магией, не доступной никому из людей. Эрик решил поискать решение этой проблемы древних свитках. Ведь когда-то люди Анкары контролировали пол континента, значит были у них для этого и знания, и сила. Не один год он провел в библиотеке города, пытаясь понять смысл старинных записей. Многое так и осталось для него тайной, но несколько секретов Древних он разгадал. И самое главное, Эрик нашел как защититься от следящих заклинаний. Для этого надо было всего лишь изготовить амулеты из янтаря. Выточить сами амулеты было задачей не сложно, в городе много искусных мастеров. Вот только где взять сам янтарь? Видимо, зная о магических свойствах этого камня, змеедемоны контролировали его добычу до грамма. И опять же Эрик придумал, что делать – среди старых карт он нашел план подземелий дворца. И в одном из тайников они нашли сокровищницу древних правителей города. Помимо совершенно бесполезного для них золота, там был и так нужный им янтарь.
Конечно, все эти приготовления людей не остались бы незамеченными, но – вот ещё одно роковое совпадение - как раз сейчас Наина высиживала яйца. Змеедемоны почти бессмертны, поэтому и размножаются они очень редко – раз в тысячу лет королева откладывает яйца, и потом в течение 50 лет она высиживает их. Поэтому как раз сейчас змеедемоном было не до людей.
Вот так ряд совпадений и тысячелетнее владычество Наины оказалось под угрозой.

Эрик уговорил старого Алана изготовить амулеты. Алан не хотел во всем этом участвовать, ему и так неплохо жилось, к чему рисковать? Но Эрик мог убедить любого, он вообще был прирожденным лидером. Не в свое время и не в том месте он родился, ему б вести многотысячные армии в бой, завоевывать весь мир, а не баламутить, в общем-то, мирный и довольный жизнью городок. Но значит так уж распорядились богини судьбы…

День начинался как всегда. Хотя нет, хуже чем всегда. Жена на меня обиженная ходит, вчера отказался есть её ужин. Ведь знает же как важен для меня внешний вид еды, так ведь всё равно что-то странное готовит. Оно может и вкусно, но даже желания пробовать нет. Хотя ради справедливости скажу, дети ели его с удовольствием. Хотя попробовали б они маму не послушаться, тем более что она у нас ведьма. Да, да я не оговорился, моя Кэтрин из тех, кто силой разума может творить чудеса. Знаю, в обществе к таким людям относятся с опаской, называют выродками и мутантами. Всего тридцать лет назад их просто уничтожали, как представляющих потенциальную угрозу для общества. Да и сейчас, Кэтрин нельзя жить в крупных городах, постоянно необходимо проходить всякие регистрации и унизительные проверки. Хорошо хоть то, что мы свободные Торговцы и нам нет нужды долго задерживаться на этих планетках с их идиотскими правилами и генетическим контролем.
Так как Кэт обиделась, то ушла спать в другую комнату и даже не пришла разбудить меня утром. Вот так и подумаешь, может и правда, стоило съесть этот дурацкий суп? Хотя нет, тут дело принципа.
Размышляя о семейных ссорах, я пошел к главному компьютеру. Надо же проверить показания приборов и курс корабля, все-таки я капитан. Хотя наш Эрни (так прозвали детки комп) и без меня неплохо справляется, незря в свое время я потратил на него нашу годовую прибыль. Летели мы по неисследованному участку космоса, надо было доставить груз на одну из окраинных планет Империи. Кэтрин, её интуиция подсказала, что тут нет опасности, а если следовать уже изученным маршрутам, то мы потеряли бы много времени и не получили премии за досрочное выполнение контракта. А в связи со скорым увеличением семьи, деньги нам не помешают. Хотя когда деньги лишними были?
Эх, ну, Кэт, все-таки ошиблась она. Больше не будет хвастаться своими сто процентной надежности прогнозами. Пришло сообщение от пиратского судна с предложением добровольной сдачи корабля и обещанием в этой случае сохранения нам жизни и свободы. Знаю я эту свободу, продадут нас на Саргоне… Что самое обидное, я не вижу их, приборы утверждают, что космос вокруг нас чист и пуст. Чтож делать?
- Майки, не волнуйся.
Это Кэтрин тихо подошла и обняла. Видимо, из-за опасности решила забыть, что она обижается. И все-таки, насколько одновременно и тяжелей и легче оттого, что она рядом.
Кэт наклонила голову и пристально посмотрела на мониторы. Тут же наш радар засек корабль пиратов. Это было довольно большой и хорошо вооруженный катер,
по полустертым опознавательным эмблемам можно сказать, что принадлежал он раньше Имперскому десанту. Ну, ничего, мы без боя не сдадимся. Я дал команду Эрни заняться наводкой наших ракет. Они у нас с очень убойной начинкой, ядерной. Не совсем законно, конечно, но зато действенно. Ракеты почему то прошли мимо цели… Так чем дело? Судя по расчетам Эрни, у них включено отклоняющие защитное поле. Дорогая игрушка. И откуда она у обычных пиратов? Что ж делать?
Просчитывая варианты развития событий, я на минуту отвлекся, а Кэт в это время снова отдала команду на пуск ракет.
- Котенок, зачем? Все равно мимо, только заряды потратим. Надо придумать что-то другое.
- Не спорь со мной и не мешай мне…
Она сосредоточено смотрела на монитор, на котором был виден полет наших ракет к цели. Вот они достигли границы поля и… Одна из них всё равно полетела дальше к кораблю.
Я посмотрел на жену. Она закусила губу до крови и всё так же сосредоточено смотрела на экран. А я и не знал, что она способна на такое. Жутковато мне стало…
Ракета попала рядом с их реактором.
- Кэти, они минут через 15 взорвуться. Надо убираться отсюда.
Я легонько встряхнул её.
- Майкл, я задержу взрыв. А ты предложишь им помощь с эвакуацией.
Мне захотелось сказать что-то нецензурное. Но остановил странный огонь, разгоравшийся в её, обычно таком нежном, взгляде.
- Кэт, ты со своим гуманизмом забываешь о детях. О той опасности, что…
Она закрыла мои губы ладошкой.
- Не спорь со мной!
Чертыхнувшись, иду к компу, отправлять им послание и готовить к расконсервации спасательный бот.
С ней поспоришь! Я ведь говорил уже – моя жена ведьма.

Будильник размеренно тикал. Бабушкин. Старенький. В ванной капала вода. За окнами чуть слышно шумели ранние машины. Все звуки спросонья слышались отчётливо, и казались довольно-таки громкими. Как заново родилась, честное слово. Чувствовался прилив сил. Хотелось бегать, прыгать, кричать. Что-то делать, куда-то девать энергию.
На всякий случай проверила, не сплю ли я снова. Судя по ощущениям, не сплю. Однако лишний раз убедиться не помешает. Есть один очень хороший способ. Да и не помешает проделать эту операцию, учитывая, что спала я больше четырнадцати часов без пробуждения. Как раз сейчас остро начало ощущаться, что очень хочется в туалет. По-маленькому.
Помню свой последний раз, когда в детстве описалась во сне. Тогда тоже что-то подобное, как и в эту ночь снилось. Всё такое же реальное. Была вроде как у бабушки в деревне. Там-то и захотелось пописать. А во сне же на странности внимания не обращаешь. Они кажутся настолько естественными, что дальше и некуда. Сначала не обратила никакого внимания на то, что из туалета исчез унитаз. Прямо в тот момент, когда на него пыталась сесть. Интересно выглядела комната без него. Слегка необычно. Это я потом осознала, что это было необычно. А тогда это казалось нормальным. Выскочила из дома. А за домом дерево ветвистое растёт. Ветки прямо до земли. Да и сад там хороший. Если что, то никто и не увидит. И вот, пристроилась я под этим деревом. Сижу. Пытаюсь сделать своё мокрое дело. Вроде бы стало получаться. И тут я почувствовала некоторый дискомфорт, что ли. Не знаю уже, как это описать. В общем, почувствовала, что что-то не так. И проснулась. Дерево исчезло. Всё исчезло. Осталась только я. И кровать. И что самое главное – так это то, что своё мокрое дело я всё-таки делала. Вот тогда-то и стало жутко стыдно. Тяжело было остановиться. Чуть не заплакала.
Я запомнила то гадостное чувство. Сейчас пыталась его найти в себе, сидя в туалете. Ничего. Всё в порядке. Значит, не сон. И на том спасибо. Хотя и оставались некоторые сомнения.
Умыться в этот раз решила заранее. А то получится, как во сне. Перекрашиваться по четвёртому разу совсем не хотелось. Ещё свежи были воспоминания.
Уж и не знаю, почему во сне я так и не вспомнила про шторы и всё остальное для офиса. Почему так боялась опоздать к началу рабочего дня. Мне же Алексей Семёнович ясно дал понять, что могу с утра пройтись по магазинам. Закупить всё необходимое. Денег даже выдал. Так что можно было не спешить в этот раз. Я уже гораздо спокойнее ко всему относилась. Сон привил некоторое наплевательское отношение ко всему происходящему. А ещё говорят, что сны не влияют на нас и не показывают нашего будущего. Ага, ну да, конечно. Охотно верю. Просто сны меняют наше восприятие окружающей действительности, меняют наши реакции на внешние раздражители. Вот мы и приходим к тому будущему, которое было показано во сне. Интересно, а пришли бы мы к тому будущему, не будь оно нам показано? Вот ведь с Олегом-то как получилось. Дурак он был – этот Олег. Взял, поверил предсказателям. Отпустил коня. А потом ещё возжелал убедиться в его безопасности по причине его смерти. И помер. Дурак он. Ну а не сказали бы ему, что он примет смерть от коня своего? Там же не сказано было, что конь его собственнокопытно убьёт! Неизвестно ещё, чем бы всё это закончилось и узнали ли бы мы эту историю. Да даже взять того же самого Риддика! Узнал вроде как лорд Маршал, что его Фурианец убьёт. И что? Гонялся за ним по всей вселенной. Искал. А чего, спрашивается, искал? Сказано же, что убьёт! Против предсказания не попрёшь. И всё равно бегал. Вот всегда интересовало, что было бы, если бы он не искал Риддика, не пытался того достать? Логично предположить, что Риддик так и остался бы не удел.
Так и выходит по большому счёту, что вещие сны – они даже не вещие, а своего рода программа. Если ты сделаешь так, то получишь в результате вот это вот. Или просто показывают, к чему можно стремиться, варианты развития будущего. Просто общее положение вещей в пространстве и во времени.
Сложно всё как. Слишком уж задумалась над этим. Не заметила, как кофе убежал. Люблю я кофе. И не обычный, не такой, как в банках. Быстрорастворимая бяка, которую и пить-то нельзя. Предпочитаю сама себе смолоть из зёрен и сварить. Уж тогда-то оно получается то, что надо. Пальчики оближешь, как говорится. А если его ещё и на молоке приготовить – даром, что покупное – так это ещё лучше и вкуснее. Не то, что на воде.
А в этот раз, вот, убежал он. Ноги ему приделали мои глубокие мысли. И вот она – сила мысли! Даже таким вещам, как жидкость, приделывает ноги. Вернее даже не сама мысль, а просто её наличие в голове. Жалко. Пришлось заваривать очередную порцию. Плиту жалко. Мыть потом долго, а сейчас мыть не хочется. И ведь понимаю, что потом это сделать не в пример труднее будет, и всё равно ленюсь, как не знаю, кто.
Зато есть и положительные плюсы. Тосты поджарились даже лучше, чем во сне. И одно это уже согревало душу. Они были не высохшими и не подгоревшими. А просто очень румяными. С хрустящей корочкой. Мягкие внутри. С удовольствием ими похрустела.

В колонках играет - Ария Замкнутый круг
Настроение сейчас - Грустное

Наверно, вы уже читали похожие вещи или, что хуже, такое в вашей жизни просто было…
Диалог
Он: «Мне нравятся многие женщины, Я не могу быть только с одной. Я быстро б устал от тебя».
Она улыбнулась.
Он: «Я всегда сам по себе, Я никому ничего не должен».
Она чуть наклонила голову и опустила глаза.
Он: «Мне нравятся только те женщины, которые понимают меня, и ценят мою свободу. Только в этом случае».
Она ухмыльнулась и снова ничего не сказала.
Он: «Давай просто проведем хорошо время вместе, ты мне нравишься».
Она внимательно посмотрела на него.
Он понял, что она не против.
Он спросил: «У тебя было много мужчин?»
Она лишь сильнее прижалась к нему.
Он спросил: «Тебе было хорошо со мной?»
Она закрыла глаза и поцеловала его.
Уходя, он сказал: «Все было замечательно, только пусть это останется между нами».
Она опять ничего не сказала, лишь убрала свой волос с его плеча.
Он: «Я тебе позвоню, как-нибудь».
Она кивнула и закрыла дверь.
Он позвонил вечером того же дня.
Она не ответила, её не было дома.
Он дозвонился ей на сотовый только поздней ночью.
Она позволила ему приехать к ней только через неделю.
Он спросил: «Как ты развлекалась без меня?»
Она улыбнулась и налила ему чаю.
Он звонил ей почти каждый день.
Она иногда просто не поднимала трубку.
Он приезжал к ней, когда она разрешала.
Она не объясняла, почему приглашения были такими редкими. Она вообще ничего не объясняла.
Он понял, что хочет быть только с ней.
Он нервничал, когда она не отвечала на звонки.
Он выходил из себя, когда узнавал, что её видели с другим.
Он хотел, чтобы об их связи знали все.
Она была против.
Он хотел, чтобы она была только его.
Он приехал к ней с огромным букетом алых роз.
Она приняла цветы, поблагодарила, но попросила больше не приезжать без приглашения.
Он начал дарить ей дорогие подарки, она отказывалась от них, все так же спокойно улыбаясь.
Он попросил её стать его женой.
Она сказала: «Я сама по себе».
Он закурил, у него дрожали руки.
Она сказала: «Я свободна».
Ему вдруг стало холодно.
Она сказала: «Я никому ничего не должна».
Ему показалось, что сердце остановилось.

Узнай свою цену!

В колонках играет - Сплин Спи в заброшенном доме
Настроение сейчас - Бодрое :)

Что делает нормальный человек проснувшись? Уже и не помню... Страдающий инет-зависимостью, включает комп, пока тот грузиться, делает себе кофе и летит обратно к компу... Вот такое у меня обычное утро, в том случае, когда на работу не надо

Так как моя тема на форуме Лукьяненко пока удалена, то все, что пишется нового мной, будет появляться здесь. Наверно

Мимо нас по встречной полосе с грохотом промчался грузовик. Вроде бы камаз. Не знаю. Я настолько отвлеклась в этот момент проплывающими домами, что за дорогой совсем не следила, и обратила на неё внимание лишь услышав шум. Успела тогда ещё заметить, что в нашу сторону что-то летит. Прямо в лобовое стекло. Это был камень. Наверное выскочил из-под колёс камаза. И так странно он летел. Медленно. Я успела не только рассмотреть его во всех подробностях, но и предупредить об этом водителя.
-Осторожно! Камень! – Старалась резко не кричать, чтобы не сбить того с ритма, чтобы он не начал резко выворачивать руль. Сказала тихо и спокойно.
А он понял. И быстро сообразил, что нужно делать. Успел притормозить и уйти в сторону. Камень в дребезги разбил боковое зеркало и покатился по дороге. Мы остановились у тротуара. Водитель включил аварийку. Выглядел он слегка озабоченным.
-Спасибо, что предупредила.
-Да не за что. – Я была немного удивлена, хотя и сама пока ещё не понимала, почему. – Ну, я пойду. Мне тут недалеко. Спасибо, что подвезли.
Я вышла.
-Ой! Чуть не забыла. – Я вспомнила про деньги. – А сколько с меня?
Водитель тоже вышел. Осматривал остатки зеркала.
-Нисколько. Тут уж в пору мне платить тебе.
-За что?
-Если бы не ты, то не отделались бы мы таким лёгким испугом. Камень-то аккурат мне в голову летел. Разбились бы, как миленькие – и пикнуть не успели. Так что…
-Ну, может быть, всё-таки… - Я полезла в сумочку.
-Ничего-ничего. Всё в порядке. Не переживай.
-Хорошо. – Я пошла в сторону своей работы.
Идти было не так уж и далеко. Да и дождь кончился на удивление быстро, чего нельзя было сказать, глядя на сплошную утреннюю облачность. Шла через маленький скверик с извечными бабульками-бутылочницами. Собаки с хозяевами гуляют. Хорошо, что не кидаются на людей. Признаться честно, больше всего не люблю мелких собачонок. Такие они противные. Только гавкать умеют. Моськи несчастные. Сами-то ничего не могут, но на их лай ведь крупные особи собираются. Тем более, если бродячие. Те вообще - звери. Ничего святого нет для них. И тогда уже совсем тяжело становится. Сейчас, по счастью, всё было в порядке.
Я постепенно начинала осознавать, что меня тогда удивило. Время очень сильно замедлилось в момент полёта камня. Никогда ещё со мной такого не было. Успела его рассмотреть, что-то сказать водителю. А ведь длилось-то это всего лишь секунду. Может быт две. Хотя, учитывая события предыдущего дня, удивляться тут нечему. Что-то странное со мной творится в последнее время.
Меня слегка протрясло от такой мысли. Приятный мандраж прошёлся по всему телу, пробуждая к жизни кучу мурашек. Чувство в связи с осознанием собственной уникальности и исключительности. Уж после двадцати-то семи лет скучной обыденности оно как-то да повлияет. Для меня эта мысль была сродни оргазму. Настолько она была приятна.
А вот и мой офис. Вернее будет сказать, что вот оно – моё здание, где расположен мой офис, но это как-то длинно. Скромное такое строение. Никаких впечатляющих красок или архитектурных излишеств. Кроме, разве что, козырька, что покоился над входным крыльцом. Его размеры, цвет и форма вряд ли сказали бы что-нибудь людям, не посвящённым в его глубинный смысл и структуру. Сомневаюсь, что во всей стране отыскался бы хотя б один посвящённый. Разве что строители, которые решили приклепать эту высокотехнологичную конструкцию двадцать первого века к зданию, постройки какого-то там года времён чуть ли не НЭПа.
Пройдя внешний тамбур, оказалась внутри. Странно, что вчера ничего тут не заметила. Наверное, была слишком поглощена своими мыслями о предстоящем собеседовании, и по сторонам не смотрела. Сегодня было больше времени. Изнутри здание представлялось в том же свете, что и козырёк над входом. Создавалось впечатление, что то, что видно снаружи – это просто его старая кожа. А изнутри всё помолодело. И только одной частью, как рукой, вылезло наружу. В старую коробку положили новый телевизор.
Мне стало весело.
Охранник в своём аквариуме кинул на меня оценивающий взгляд. Отвернулся. В этот момент в глазах у меня на какую-то долю секунды полыхнуло красным огнём. Знакомое ощущение. Я так в детстве баловалась с лазерной указкой. Зажигала свечку и смотрела на пламя. Оно такое ровное и спокойное. Можно безболезненно смотреть. А если приглядеться, то видно короткие волоски плазмы, почувствовать, что оно материально. А потом с другой стороны направляла луч лазера себе в глаз. Вот это-то и было – странное чувство. Когда вроде бы источника света и не видно, а в глаз он попадает. Так же и сейчас. Как будто что-то на меня посветило, а я не видела, откуда.
Поднималась по лестницам со странными мыслями. Возможно, что документы тут не спрашивают лишь потому, что сканируют каждого входящего-выходящего. А как же приходящие незнакомцы? Ведь вчера была такая же вспышка, и всё равно у нас документы не спросили. Или они просто сравнивают нас с лицами, не допускающимися в это здание? Странно всё это. Снова возникло чувство чего-то необычного. Хотелось бежать, кричать, плакать. И всё это одновременно. А главное – начинало колотить от некоторой неизвестности. Или тайны. Вот уж не берусь судить по своим чувствам о реальном положении вещей. Хотя и следовало бы.
Дверь в офис была открыта. Не то, чтобы она была нараспашку. Просто была открыта. Кто-то уже был на работе. Я вошла. Проходя к кабинету шефа, увидела в соседней комнате Ромку.
-Привет! А ты уже здесь?
-Ага. – Он пытался завтракать чем-то в роде доширака. Ох, и гадость же это! – Привет. Как дела?
-Нормально. Только в аварию сейчас чуть не попала.
-А что так?
-Да там камень выскочил из-под грузовика и нам в лобовое стекло летел. Еле отвернули.
-Неплохо. И где вы только такие места находите.
-В смысле?
-Ну откуда у нас в городе на дорогах камни?
-Вот уж не знаю. –А ведь и в самом деле, откуда? – Алексей Семёнович у себя?
-Нет, ещё не пришёл.
Я оставила Ромку в гордом одиночестве доедать завтрак. Сама пошла в секретарскую. В свой кабинет. Предстояло ещё там осваиваться, дожидаясь шефа. Мой кабинет был открыт. На удивление. А вот дверь в кабинет шефа была закрыта. Вот это-то и не удивительно. Так и должно быть.
Раздевшись, уселась за свой стол. Включила компьютер. Машина, надо признать и отдать должное тем, кто её покупал, была на высоте. На самой высоте, какую только можно предположить. Всё-таки зрение у меня быстрое и я успела оценить те параметры, которые выдал компьютер при запуске. Мечта геймера, самая что ни на есть. Один процессор чего стоит. Можно и без видеокарты спокойно играть в самые сложные игрушки. Хотя, подозреваю, что и она была в наличии. Возможно, что даже и не одна. Всякое бывает. Да и сам компьютер работал практически бесшумно. Никогда такого не слышала. Как будто и нет его на столе. Мне понравилось.
За дверью послышались шаги. Мужские голоса. Вот и шеф пожаловал. Скорее всего он, судя по властному тону. Дверь в мой кабинет открылась. На пороге стоял шеф. Я слегка смутилась. Не знала, что делать. Спокойно сидеть, тупо уставившись на монитор – как-то нехорошо. Поздороваться? Так какое-то неудобство. Страшно захотелось встать, что я и сделала.
-Здравствуйте. – Только и нашла, что сказать. Глупейшая фраза, если честно. Да и поза у меня получилась глупая. Стою на полусогнутых, нависнув над столом. Почувствовала, как уши и щёки наливаются теплом, а соответственно и краской. Стало ещё более неудобно.
Но шеф – он молодец. Вывел быстро меня из этого положения.
-Сидите-сидите. Доброе утро. – Проговорил и скрылся в своём кабинете.
Хоть режьте, но не знаю, как он его открыл. Ключей он не доставал, с замком не возился. Просто повернул ручку. Я делала то же самое – результат нулевой.
Тут же вышел. Спросил:
-Ира. Шторы сегодня будут? – И хитро улыбнулся. С таким видом, будто что-то такое знал, о чём я предпочла бы смолчать. Но это что-то, не такое уж и страшное, скорее даже интересное.
Ира…
Ира?
ИРА???
Я застыла в ужасе, понимая, что не могу пошевелиться. Весь мир замкнулся для меня на этой комнате. Муха повисла в воздухе. Шеф так и стоял с открытым ртом. Я же не могла пошевелиться. Начала задыхаться. Тяжкое чувство. Особенно, когда во сне. И понимаешь нутром, что задыхаешься, и в то же время не задыхаешься. Ничего не можешь поделать с собой. Такое иногда бывает, когда ляжешь во сне неудобно.
Во сне?
Это сон?
Сон!!!
Я открыла глаза, лёжа в своей кровати. Лежала на животе. Голова была вывернута вбок и откинута чуть вверх. Подушка мешала дышать. Но я даже пошевелиться не смела. Просто так лежала минуты две с открытыми глазами. Смотрела на будильник, пыталась прощупать остаточными послесонными чувствами окружающее пространство. Шесть тридцать утра. Спать совершенно не хотелось. Единственным упоминанием о самом сне были обострившиеся чувства, что всегда были у меня по утрам.
-Пора вставать. – Сказала я себе. Поднялась и села, озираясь по сторонам. Интересно. Стены скорее не видела, а чувствовала задней частью головы. Хотелось бы сохранить это состояние подольше. Только опять не получится. Уж очень быстро оно улетучивается.

Ну, всё. Сумка с собой. На всякий случай ещё раз проверила наличие её на плече, стараясь запомнить этот момент получше. Спросила себя: «Всё забыла? Ничего не взяла?» Ну и ладно. Документы-деньги на месте, на ногах туфли, на голове шляпа, ключи – вот они. Вроде всё. Однако, закрывая дверь, чувствовала, что что-то не так. Да и дверь не хотела никак закрываться. Замок тугой и старый. Можно было бы свалить всё на приметы, на предчувствие, снова зайти и досконально проверить, не забыла ли чего, но на работу опаздывать не хотелось. Уж очень мало времени оставалось.
Когда я сбежала по лестнице и вышла из подъезда, то поняла, что же меня беспокоило. Всё утро я слышала шум дождя за окном. Слышала, как шуршат по воде машины. Только не придала этому значения. Вот подсознание и беспокоило смутным чувством. Забыла зонтик. Вернее даже не забыла, а просто не взяла. Промокну. Возвращаться же будет сродни самоубийству. Я представила на секунду, в каком виде появлюсь в офисе. Промокшая, растрёпанная, с потёкшей тушью. Ужас, да и только. И возвращаться нельзя, и идти дальше - тоже проблема. Тогда я побежала. На остановке хотя бы можно спрятаться от дождя.
Слава Богу, что остановка совсем рядом с домом. Я не успела промокнуть. На скамеечке сидел какой-то старичок с палочкой. Видимо, тоже ждал троллейбуса. Я с ним машинально поздоровалась.
-Доброе утро. – Говорю.
-Доброе.
-А Вы не знаете, троллейбус давно был?
-Давно уже не было. – Старичок говорил спокойно. Уж ему-то некуда было спешить. – С полчаса, как тут сижу.
Я выругалась про себя. Уж если нет долго его – значит, что-то случилось. Возможно, что и ещё полчаса простою. Странно только, что за это время народ не собрался.
Вот и приходится. Жалко денег, конечно, но ничего не поделаешь. Всё лучше, чем опоздать. Я подошла к обочине и вытянула руку, пытаясь остановить попутку. Как на зло никто не останавливался. А я с каждой минутой промокала всё сильнее и сильнее. Так, глядишь, и растаяла бы, будь я сахарная. Да уж лучше бы я растаяла. Теперь в каком виде я буду на работе? Вот уже и туфли начали промокать. Я почувствовала, как в них проступила вода. Мало, но вполне достаточно, чтобы ноги отсырели.
Плюнув на всё и вся, я вернулась на остановку, под крышу. Уж как-нибудь да объясню, почему опоздала. Если, конечно, меня спросят.
В этот момент напротив меня остановилась машина. Жигули. Дверь открылась и выглянул мужчина. На вид – так средних лет, а лицо уже в морщинах. Спросил:
-Девушка, Вам куда ехать-то?
-Симаонова пять. – Ответила я машинально.
-Садитесь. Подвезу. Что под дождём-то мокнуть?
Снова у меня разыгралось это двойственное чувство. И хочется, и колется. Не привыкла я к такой удаче. Да и к подобной приветливости тоже не привыкла. Странно для меня это всё. Неестественно. Вчера, вот, те ребята на остановке, ещё раньше Алексей Семёнович, теперь этот водила. Но делать нечего. С видимой благодарностью и облегчением я уселась на сиденье. Мы поехали.
В машине мне понравилось сразу. Не смотря на её возраст – а было видно, что она не новая – в салоне царили чистота и порядок. Никакой пыли по углам возле стекла. Приятный запах. Мужчина слушал какую-то интересную, ритмичную музыку. Она мне понравилась. Расслабляла и в то же время помогала сосредоточиться. Да и колонки не хрипели, как это обычно бывает, а выводили вполне чистый звук.
Зазвонил телефон. Я, было, кинулась к своему, но сообразила, что звонит мобильный моего новоиспечённого водителя.
-Да? – Заговорил он. – Да, дорогая, скоро буду. Завтрак готов? Ну конечно же! Голодный, как сто поросят!
Знаю, знаю. Нехорошо подслушивать чужие разговоры. Но что уж тут поделаешь? Куда я выйду из машины на скорости в семьдесят километров в час? Ну правильно, прямо под колёса другого автомобиля, что шуршит справа по борту.
Видимо, мужчине звонила жена. Беспокоилась. А он сам, судя по всему, возвращался с какого-то ночного дежурства. Видно по нему, что слегка сонный. Ох! Надеюсь, он меня довезёт. На секунду у меня в глубине души возник страх перед аварией. Но я постаралась быстро его подавить. Тем более что мы уже почти приехали.

Я и не знала, что ко мне придет весна...
Летели дни, уныло, незаметно.
Юла кружилась, как комета в небесах,
Бросая отражения в бесконечность.
Лежала жизнь моя, простершись на полу,
Ютилась вера в темном маленьком углу,
Туманом скрытая... И вдруг чудесный свет
Её коснулся, и прошел мой тяжкий бред.
Быть может, самый лучший в мире человек
Явился мне, чтобы быть всегда со мной!
Мне хочется прожить всю жизнь с тобой
И даже целой жизни будет мало.
Хочу, чтоб я тебе необходимой тоже стала,
А про других ты навсегда забыл.
И нам наградой будет наше счастье,
Любовь нас защит от горя, зла, напастей

День второй. Пробуждение.

Наконец наступил тот неуловимый миг, когда я проснулась. Признаться честно, вначале я даже не поняла этого. Просто почувствовала, что мне очень хорошо. Какая-то непонятная энергия приятно гуляла по всему телу. Очень не хотелось открывать глаза. Я понимала, что сейчас сработает будильник. И это будет сродни удару пустым ведром по голове. Очень мне этого не хотелось. Я попыталась оттянуть этот момент.
Нарисовала в своём воображении этот будильник – а он у меня старенький. Не электронный, а механический. Ещё от бабушки достался в своё время. Под треснувшим стеклом у него когда-то очень давно дожил свой век таракан. И настолько это давно было, что я его помню столько же, сколько и себя. Бабушка всё шутила, что это вроде как механик. Сдох, правда, но будильник всё равно работает. Вот ведь умели люди вещи делать! А разбирать корпус, снимать стекло и выковыривать оттуда механика никто не хотел. Боялись повредить механизм. Интересно было иногда наблюдать, как минутная стрелка цепляет это, потерявшееся во времени, насекомое, которое затем проделывало полный круг по циферблату. От такого отношения все усы и лапы таракана давно отвалились, со временем истёршись в пыль.
Всей силой воли я старалась остановить стрелки, заставить их немного подождать, дать мне поваляться. Даже пыталась представить, что сейчас на самом деле не семь часов, а только пять. Но часы неумолимо тикали. И тиканье их отдавалось грохотом в моей больной голове. Всё-таки я понимала, что ничего изменить не смогу. Придётся вставать. Решив, наконец, не мучить себя томительным ожиданием, я открыла глаза.
Так и есть. Семь часов утра. И сколько же это я проспала, спрашивается? Так, значит. Легла в четыре. Получается двенадцать и ещё три часа. Неплохо, неплохо. Пятнадцать часов здорового, крепкого сна, а такое чувство, будто вагоны всю ночь разгружала. Или нет. Весь предыдущий день. Всё равно. Такое же бывает, когда заболеешь. Вроде ничего и не делала, а усталость жуткая. Всё-таки я переспала в этот раз. Не нужно было так рано ложиться. Учту.
На работу мне нужно успеть к половине девятого. Так что, пять минут на завтрак, полчаса на макияж, остальное на дорогу. Как раз успею. А то ведь мало ли как бывает? Может быть Алексей Семёнович любит пунктуальность. Чтобы были вовремя. Тут главное – не упасть в грязь лицом.
Я быстро сварила себе кофе. Сделала тосты. А и вкусные же они получились. С румяной корочкой. Ещё горячие намазала их сливочным маслом. С наслаждением всё съела.
Посмотрела на часы и ахнула. Прошло уже десять минут. Вот так всегда. Любое дело отнимает в два раза больше времени, чем кажется сначала. Однако к зеркалу я не кинулась. Всё-таки кружку помыть нужно. Не хочу, чтобы моя квартира была похожа на мужское общежитие, где посуду моют перед едой, а не после.
Макияж, так его через этак. Красишься, мажешься, а всё равно выглядишь так, будто только что из банки с вареньем вылезла. Трудное это дело. Сколько ж времени прошло, пока я поняла, что задача косметики – это подчеркнуть природную красоту, а не выделить яркими разноцветными пятнами отдельные участки на лице? Уже и не помню. Вернее, не хочу вспоминать то время, когда я этого не знала. Вот и кажется, что было это слишком уж давно. Сегодня у меня всё хорошо получалось. Помада легла ровно и аккуратно. Нигде не смазалась, нигде не зашла дальше контура губ. Даже тушь на ресницы легла ровно и без комочков. Да и сами ресницы – одна к одной. А то ведь бывает, что приходится их заточенной спичкой или зубочисткой разделять.
Долго я этим занималась. Много дольше, чем женщины обычно тратят времени. У меня, в отличие от них, черты лица немного неправильные. Неклассические. Вот и приходится стараться изо всех сил, чтобы ничего не испортить.
Так. Вроде готово. Я критически осмотрела себя в зеркале, решая, нравлюсь я себе или нет. Нет. Всё-таки не нравлюсь. Всё-таки что-то было неправильно в моём облике. Какая-то неприкрытая заспанность.
Господи боже ж ты мой! Умыться с утра забыла!
Вот он – настоящий ужас-то где. А времени всё меньше и меньше. Его вообще нет! С видом великомученицы я направилась в ванну. Сначала горячей водой смыла всю косметику. Хотелось плакать от обиды, но я держала себя в руках. Потом привести себя в норму будет ещё труднее. Холодная вода сделала своё дело, отрезвив и успокоив меня. И как же это я забыла умыться только? Но теперь хоть выгляжу проснувшейся. И то хорошо.
Второй раз краситься было труднее. Руки дрожали и всё никак не могли обрести точность движений. Приходилось подтирать помаду с губ. Уж очень криво она ложилась, местами и немного. А где ложилась хорошо, надолго не задерживалась. Вконец измучившись и изнервничавшись, плюнула я на это дело, вытерла с губ остатки помады и решила сегодня её не использовать. По счастью всё остальное удалось сделать быстрее и аккуратнее.
Посмотрела на часы. Восемь часов. Успеть бы. Я стала одеваться со скоростью, коей позавидовали бы и солдаты в армии. На всё ушло полминуты. Старалась ничего не забыть, не уехать в домашних тапочках. А то случаи уже бывали. Открыв шкаф, потянулась за сумочкой. Их там было две. Совершенно одинаковые. Близнецы прямо. Одну из них я вчера забыла дома, другую притащила с работы. А ведь есть ещё и третья. И какую выбрать?
Так. В одной из них должны быть документы и телефон, которые лежат сейчас у меня в кармане плаща. Я открыла ту, что стояла слева. Пусто. Значит с ней и пойду.

Как только закрылись глаза, я сразу же почувствовала тепло. Оно приятно обволакивало всё тело. Казалось, что оно исходит от самих глаз. Мне их сегодня неплохо ветром надуло, да и выхлопы автобуса причиняли некоторые неудобства. А закрытые веки так приятно их обволакивали, гладили, согревали. И стало так хорошо. Потихоньку наваливался сон.
Не глазами, не картинками, а, скорее, чувствами я видела, что он прибывает, как поезд. Обволакивает меня своими объятиями. Но поезд остановился на полпути. Остановился и провал в сон. Я застряла где-то не границе между сознанием и приятной темнотой. Уже не могла открыть глаза, проснуться, но и уснуть окончательно не могла. Вспоминался весь прошедший день. Воспоминания кружились водоворотом лиц и событий, иногда выхватывая отдельные, на первый взгляд ничего не значащие эпизоды, и показывая мне их в полном объёме. Статьёй безразличия мелькнул мой новоиспечённый шеф. Он улыбался, разговаривая с кем-то по телефону. Странно. Но я этого не помню. Приятным тёплым ударом меня швырнуло на сиденье автомобиля рядом с Ромкой. Его я не видела, а просто чувствовала крылом. Ледяным бисером осыпались на моё тело воспоминания о святой троице, что стояла рядом со мной на остановке. Один из них снова обратился ко мне.
*Ира*
Его голос обжёг меня холодом. И вместе с тем, приятным холодом, какой испытываешь, выливая из зажигалки на ладошку сжиженный газ. Голос проник в уши, спрятался каким-то липким комком в мозгу и струной ушёл туда, что обычно люди называют душой. От этого удара по всему телу пошли волны наслаждения, вызывая ожидание какого-то события. На какой-то миг мне даже показалось, что прозвучал этот звук в реальности, что кто-то прошептал мне это имя на ухо. Я попыталась открыть глаза, но так и не смогла.
Странное это было состояние. Птицами кружились по подсознанию мысли и слова, Распускались цветами огненные чувства, обжигая. Слова были совершенно непонятными и незнакомыми, было даже странно, что я могла их мысленно проговорить. Никогда я их до этого не слышала. Но как раз в этот момент они были наполнены для меня всепоглощающим смыслом. Любые, даже самые маленькие термины имели настолько обширное определение, что охватить их казалось невозможно. Взгляд уходил за горизонт и дальше.
Сами собой родились стихи, прорезая глаза колючим звёздным светом:
*Уходя, не забудь
Через море
Огнём
Солнце с Луною поссорились
Вечно
Через проливы сознанья
Чувство бежит
Как вода, утекая*
Странное дело, всем своим существом ощущала, что это записано на клочке бумажки в клеточку. И я их читала, старалась запомнить, понять. И в тот момент они были наполнены для меня смыслом. Но смысл начал ускользать сразу же, как только я прочитала первые несколько строчек. Осталось только чувство вины, потери. И счастья. А я читала, вчитывалась, пытаясь разобрать, что же там было написано. Строчки очень быстро смазывались, как будто их полили спиртом, который растворил чернила. И с растворением строчек исчезла память о них. Грустно было наблюдать это.
*Убивая,
Возьми мою руку*
Я слышала свой голос. Иногда казалось, что это я говорю сквозь сон. Я попыталась снова сосредоточиться, но так ничего этим и не добилась. Только чувство некоторого беспокойства упало камнем на грудь, заставляя сердце учащённо биться и беспокоиться.
*Ира, Ирочка! Ира!!!*
Кто-то кричал, кто-то звал. Какой-то мужской голос. Мне почему-то казалось, что этот зов обращён ко мне. Очень сильно хотелось ответить на этот зов. Я на минуту выплыла из сна, почувствовала себя лежащей на кровати. В это момент только и успела сказать:
*Что?*
Грубо сказала, нехотя. И снова провалилась в сон. Голос всё не унимался. Он бил меня грохотом камней, заставлял нервничать, откуда-то возникло жуткое раздражение, пройдясь по всему телу, и заставляя его мелко дрожать от нетерпимости и какой-то злобы.
Распахнулись веером чувства, стараясь охватить окружающее меня пространство. Я чувствовала, как проникаю всем своим существом сквозь стены, чувствовала каждый кирпичик в них, каждую песчинку. Откуда-то взялось понимание того, как всё это устроено. Поняла, что дом изначально пропитан злобой, и что у меня на кухне, за холодильником, под старыми обоями сохранился детский рисунок. Не мой. Чей-то другой, когда меня ещё на свете не было. Из рисунка до сих пор бил солнечный свет, лучи откровенного счастья.
*Я верил тебе!*
Так же неожиданно сменилась картина перед глазами. Пустым ведром грохнулось на пол чувство любви. Я видела, кто кричал мне. Это был тот самый парнишка с остановки. В руках он держал автомат. Он плакал. Вокруг только дым, крики, выстрели. А он повернулся ко мне и кричал:
*Я верил тебе! Верил!*
Начал от кого-то отстреливаться. На миг его закрыло от меня огнём, полыхнувшим с небес. А когда огонь пропал, я увидела, что он отвернулся от меня, прикрываясь за какой-то бетонной трубой. По кому-то стреляет. Мне казалось, что я знаю тех людей, хотя и в первый раз в жизни их вижу.
*Зачем? Я верил!*
Слова резали слух. Мне хотелось кричать, сменить этот образ, но я уже ничего не могла поделать. На нас мчалась волна мёртвой пыли. Почему-то я не боялась. Но знала, что это конец. Он погибнет. И мне стало так нестерпимо жаль его.
Пыль нас накрыла. В ней мелькали какие-то обезумевшие тени. Пытались проткнуть меня чем-то непонятным. Я боли не чувствовала. А она стоял мертвенно-бледный. Грудь его была пробита в районе сердца и оттуда текла кровь. Уже несильно. Совсем немного её оставалось.
Он стоял на коленях. Глядел на меня. Автомат валялся рядом с ним в пыли. А он глядел. Тускнеющим взглядом.
*Я верил тебе!*
Проговорил он в последний раз. Глаза его побелели, исчезли зрачки. На голове начали проступать черты черепа, со всего его тела лохмотьями слазила кожа. Мне было страшно. Кажется, что я даже кричала. Смогла найти в себе силы.
В этот момент всё исчезло. Во мне остался только ужас, от которого я никак не могла избавиться.
*Макс!*
Кажется, это был мой голос. Я кого-то позвала. Кого-то очень далёкого. Вот только нет у меня знакомых с таким именем. Голос превратился в моём сознании в чувственный радар. Он охватил весь город, и само чувство произнесённого имени разошлось волнами во все стороны. Я видела, как оно несётся по улицам, обтекая машины и мусорные баки, минует прохожих, пробивается сквозь дом. А в какой-то точке оно задержалось. Волна сразу же вся собралась в это место. Мой взгляд утянуло туда.
И я увидела его. Снова тот парень с остановки. Снова он спрашивал у меня сколько времени. Почему-то сейчас мне было понятно, что тот момент стал переломным в истории. Что из-за этого эпизода, в общем-то, ничего не значащего, произойдёт всё. Не то, чтобы как-то что-то изменится в моей жизни, а просто произойдёт всё. Именно всё. Если бы не было этого маленького эпизода, этого разговора, этой встречи, то остановилась бы вся жизнь. Во всём мире. Странное это было чувство, чувство осознания того, что от этого вот твоего действия зависит судьба всей вселенной.
*Ногами по Солнцу*
*В воде не утонешь,
Сгоришь*
*Берёза – пенёк, обтянутый корой с проплешинами, чёрные, до этого растущий деревом, под Солнцем, в лесу, что рядом, за кладбищем, везде. В лесу.*
*Ты знаешь?*
А потом я уснула окончательно. Просто навалилась темнота. Без мыслей, без звуков, без картинок. Полное спокойствие. Отрешённость ото всего мира. Иногда кажется, что в эти моменты просто путешествуешь по каким-то другим мирам. По совершенно другим, где ты абсолютно спокойна. И спокойствие это от того, что с тобой там ничего не может случиться. Ты даже снов про эти миры увидеть не можешь потому, что они настолько сильно отличаются от всего, тебе привычного, что органов чувство просто не хватает, чтобы осознать всё то, что там происходит. И даже если там какая-то опасность, или что-то страшное – ты всё равно спокойна, потому что не можешь этого понять.

Ночь первая.
Сегодня нестерпимо жарко. Самый разгар дня. Смешно получается. Где-то я даже видела рассказ с подобным названием. Полдень, двадцать первый век, назывался. Вот и сейчас полдень. И век двадцать первый. Осталось чему-нибудь интересному случиться. Да оно уже и случилось, если вспомнить мой первый рабочий день. Стою сейчас на остановке с видом великомученицы. Жду троллейбус. Какое-то странное чувство. Вроде бы и замучилась от этого похода в магазин, и в то же время в глубине души безмерно счастлива, что ушла домой пораньше. Однако если рассудить трезво, то уж лучше я буду целый день заниматься обычной рутинной работой секретаря, чем эти пол дня вот так вот ходить по магазинам. Это гораздо хуже. Но шеф хороший попался, понимающий.
Что-то долго троллейбуса нет. Я с сожалением вспомнила Ромку, который мог бы отвезти меня домой на машине. Конечно, если бы шеф позволил. Жаль, что не догадалась спросить. С другой стороны+ Это уже было бы с моей стороны верхом наглости.
В этот момент к остановке подошли трое молодых парней. У каждого по бутылке пива в руке. Громко разговаривали. Смеялись. Сейчас и на улице-то не особенно тихо. Час пик. От машин в голове шумит так, что дышать больно. Но эти разговаривали гораздо громче. И что-то неприятное было в их голосах. Что-то от гопоты. Да и жаргонными словечками пользовались не в пример чаще, чем это было необходимо. Уж и не знаю, что и кому они пытались таким поведением доказать, но мне они как-то не понравились. Я начала подумывать, а не пойти ли мне на трамвай - они как раз тут, за углом, останавливались. А то сколько тут прождёшь троллейбуса - неизвестно. Стоять же в одной компании с этими подхалимами мне не хотелось. Поразмышляв немного, я собралась было уже идти в ту сторону, как один из ребят обратился ко мне
-Мадемуазель, Вы не подскажете, сколько времени?
Я даже дёрнулась. Всего, чего угодно я ожидала от них. Вплоть до того, что начнут приставать. Но не такого чистого и спокойного голоса, не такого умиротворённого тона, не таких слов. Уж очень разнилось это с тем, что они из себя реально представляли. Доставать и показывать им телефон очень не хотелось. Поэтому я демонстративно дёрнула себя за рукав, как бы пытаясь посмотреть на часы. Уж это-то можно им продемонстрировать. Скажу, что не знаю и всё тут. Однако, согнув руку в локте и засучив рукав, увидела, что часы у меня есть. Красивые такие часы. В этот раз я действительно испугалась. Раздваивающаяся сумка - это ещё куда ни шло. А вот часы+ У меня сроду часов не было. Никогда. Поэтому я не могла их где-то оставить или забыть. Но они были. Вот они, на руке у меня. Тикают. И времени - двенадцать тридцать.
-Двенадцать тридцать. - Сказала я растерянно.
-Спасибо.
Странные ребята.

"Паладин. Вы - рыцарь, защитник слабых и обездоленых. Вы там, где творится зло, там где давно мертва надежда. Вы - настоящий супер-герой. Если у вас есть меч, то на нём написано только одно слово..." Гм, нету у меня меча... Нету. Вот лук и стрелы есть, барабан есть, гитара есть и не одна. Меча не вижу. Похоже я "трубодур", а не паладин ;)

Когда я только начала вести этот дневник то совершенно случайно понарзмешала множество результатов тестов, вот редактирую старые записи. Удаляю их, а почему-то просто удалить не получается...

Сказки нашего города.

День первый.

Нас было пятеро. Пять прекрасных молодых девушек. Все красавицы, как на подбор. Сидим, ждём. А чего ждём? На работу-то возьмут только одну. Только сейчас мы заполнили анкеты-резюме и сдали их на ознакомление нашему потенциальному шефу. И сидим, ждём. Глупо. Глупо надеяться, что меня возьмут. Всё-таки нас слишком много. Шансов один из пяти. Но, как говорится, надежда умирает последней. Хотя, самое страшное в этой фразе то, что надежда всё-таки умирает. И всем будет наплевать, что у меня богатый опыт в этой области. Всё ж таки не зря говорится, что получение рабочего места – это победа надежды над опытом.
А опыта предостаточно. И всё равно боюсь. Странная такая внутренняя дрожь. Уж лучше бы не было этого тягостного ожидания.
Всё дело в том, что меня уволили с места моей предыдущей работы. Это и может сыграть решающий факт. Шеф может туда позвонить и узнать все нюансы моего дела. Думаю, что так он и сделает. А было там следующее. Я работала, как ни грустно в этом сознаваться, секретаршей. И, надо сказать, очень хорошей секретаршей я была. Составляла графики посещения, распорядок дня своего тогдашнего шефа таким образом, чтобы он везде и всё успевал сделать. Можно даже сказать, что хорошая секретарша – она и в Африке хорошая. Разумеется, все встречи шефа проходили на должном уровне и имели максимальную отдачу. И клиенты его, и партнёры – все оставались довольны. Не удивительно, что со временем его повысили. На его место пришёл другой. Свято ж место пусто не бывает. Вскоре и его повысили. А вот третий…
С третьим начались проблемы. То ли он жизнью был неудовлетворён, то ли жена ему попалась плохая, но вёл он себя отвратительнейшим образом. Постоянно ко мне приставал. Нет, не с непристойными предложениями, а просто искал поводы, чтобы докопаться, обругать. А я же ж этого не люблю. Кому понравится, когда на него орут? Да даже если и повод есть, а всё равно неприятно. В общем, погрозил он мне, что уволит без выходного пособий. Тогда-то я ему и заявила:
-Ой, я до Вас уже двоих начальников пережила, и Вас переживу.
А он меня уволил. Слышала, что он нанял другую работницу. Родственницу какую-то свою. Помоложе меня, и неопытную. И дела у него с тех пор не пошли. Она ведь не знает, почему одним посетителям шефа можно встречаться друг с другом, а другим нет. И в голову такого прийти не может. И чай вовремя принести не умеет, и вести себя незаметно. Вот и пошли дела у того шефа наперекосяк. Ничего не получается. Контракты срываются, уходят-исчезают клиенты. Не удивлюсь, если и он сам однажды исчезнет.
И вот теперь сижу, жду, когда решится моя судьба. Девчонки рядом ведь тоже ждут. Только одну из них точно не возьмут. Слишком уж она молодая. Да и накрасилась так, что похоже, будто побывала только что в банке с вареньем. Всё-таки, оказывается, что шансов у меня немного больше, чем казалось сначала.
Наконец дверь в кабинет шефа открылась.
-Алёна… Яковлевна? – Спросил шеф с некоторой заминкой, глядя в заполненную анкету. – Прошу Вас. Заходите.
Моя соседка по креслу поднялась и со счастливым видом прошествовала к двери. Даже противно стало от того, как она покачивала бёдрами. Казалось, что они так и говорят: на, возьми меня, я вся твоя. А мы остались.
Ну да, ещё же и собеседование будет. Всё-таки надежда остаётся, раз нас ещё не разогнали. Сидели мы в этой гробовой тишине минут десять. Потом дверь открылась, оттуда вышла эта Алёна, а за ней шеф. Алёна была красная и смущённая, шеф выглядел слегка довольным.
-Оксана Петровна. – Сказал он. – Ваша очередь.
Когда за Оксаной закрылась дверь, мы начали расспрашивать Алёну.
-Ну, как? Что он говорит?
-Да ничего особенного. Спрашивает только про образование, и работала ли где-нибудь раньше. Просил подождать. Глупый он какой-то. Задавал те же самые вопросы, которые в анкете написаны. Как будто что-то изменилось за эти полчаса, пока мы тут сидели.
Да, думаю. Действительно, странно. С чего бы это? Такая своеобразная проверка? Или он даже не читал анкет?
Дверь кабинета открылась и выпустила Оксану.
-Наталья Александровна? – В этот раз очередь дошла и до меня. – Заходите.
С чувством превеликого облегчения я пошла вслед за шефом. Наконец-то закончились мои ожидания. Теперь будет легче.
В первой комнате, куда мы попали, всё было оборудовано для секретарши. Место ещё не обжитое. Сразу видно, что здесь офис открыт недавно и фирма молодая. Цветов на подоконниках нет, страшные шторы, на столе неподключенный компьютер. Шеф же пошёл к левой двери, ведущей в его кабинет. Я за ним. Успела прочитать на двери его данные: «Директор: Петров Алексей Семёнович».
Прошаркав по ковру, Алексей Семёнович уселся за свой стол и взял в руки мою анкету.
-Вы не стесняйтесь, Наталья Александровна, присаживайтесь. – Попросил он, не глядя указав на стул, стоявший перед столом. – Надеюсь, что Вы уже знаете, как меня зовут.
-Ну, с вероятностью в девяносто процентов могу сказать, что Вас зовут Петров Алексей Семёнович.
Шеф поднял на меня удивлённые и в то же время заинтересованные глаза.
-А что же с остальными десятью?
-Видите ли, судя по всему Ваша фирма переехала сюда недавно и эти десять процентов списываются на то, что Вы, возможно, не успели поменять табличку после предыдущего владельца.
-Интересное замечание. Однако меня так и зовут. – Шеф с видимым удовольствием откинулся на спинку кресла. – Меня кое-что заинтересовало в Вашей анкете.
-И что же?
-Не могли бы Вы объяснить мне, по возможности правдиво, почему Вы ушли с предыдущей работы?
Если бы я была мужчиной, то это было бы сравнимо с ударом ниже пояса. Как раз тот вопрос, которого я больше всего и боялась. Ну что ж, пусть будет, что будет, раз уж на то пошло. И я решила рассказать всё, как есть.
-Видите ли… - Обычная фраза для человека, пытающегося оправдаться. Но других слов я подобрать не смогла. – Не знаю даже, как сказать. Мы не сработались с тем моим шефом. Он постоянно орал на меня, искал поводы для этого, даже если видимых не было. – И тут я ужаснулось. Выглядело это обычной, стандартной отговоркой. - А потом просто взял, и уволил. Так что, не сама я оттуда ушла.
-Просто так уволил? Или была какая-то причина? Вы не справлялись со своими обязанностями?
-Ну почему же не справлялась? Справлялась. Даже лучше, чем его новая секретарша. Просто однажды выдала ему то, что о нём думаю и всё. Надоел он мне со своими придирками.
-Понятно. – Кажется, он был доволен моим ответом. – В компьютерах разбираетесь?
-Уверенный пользователь. – Я удивилась. Всё-таки в анкете это было написано. – Там в анкете написано.
-В самом деле? Где? – У шефа, по-видимому, поднималось настроение.
-Сразу после размера груди. – Пошутила я.
У шефа и в самом деле настроение было приподнятое. Он подхватил мою шутку и продолжил:
-Действительно, написано. А я дальше и не читал. – Отложил анкету в сторону. Посверлил меня взглядом и проговорил: - Ну что ж, Наталья Александровна, посидите пока в коридоре, а я поговорю с оставшимися девушками.
В этот момент я и поняла, что палку всё-таки перегнула со своей шуткой. На каждой работе требуют в первую очередь, чтобы отношение к делу было серьёзным. А уж потом всё остальное. С самым несчастным видом я направилась в коридор. Там и уселась на стул, погружённая в тяжкие раздумья. Следующая девушка отправилась на собеседование. Её имени я даже не расслышала – так мне всё казалось плохо. А за ней и ещё одна. Судя по их счастливым лицам, шансов у меня не осталось никаких.
Да чёрт с ней – с этой работой! Что я, не найду себе другую, что ли? Но с другой стороны… Всё равно отказ – он и в Африке отказ. Неприятно, когда тебе говорят: «Извините, но Вы нам не подходите.» И вдвойне неприятно, когда это происходит от твоей же собственной глупости.
С тех пор, как от шефа вышла последняя претендентка, мы сидели уже минут двадцать. Сидели молча. Иногда девушки друг с другом перешёптывались, хихикали, но я в разговоры не встревала. Неинтересно было. И грустно. Почему-то страшно захотелось уйти, не дождавшись результатов. И вот он долгожданный момент настал. Дверь в кабинет открылась, и вышел сам шеф. Нельзя так мучить людей ожиданием неизвестности. Ох, нельзя. Тут хочешь, не хочешь, а сердце начинает бешено колотиться.
-Значит так, - заговорил он громко и уверенно, - красивые налево, умные направо. Наталья Александровна, прошу Вас, заходите. Вы приняты. Остальные свободны.
Я не сразу сообразила, что он назвал моё имя. Не ожидала, признаться честно, такого поворота и уже внутренне готова была спокойно уйти. А тут такое. Я с трудом поднялась. Ноги не хотели слушаться, и всё пытались унести меня в сторону выхода. Но я их пересилила. Пока шла, слышала завистливые и злобные перешёптывания бывших конкуренток. Старалась не обращать на них внимания. Но всё равно было обидно.
Не ожидала я от Алексея Семёныча и такой перемены в способе общения. Он потерял всю серьёзность. Стал более общительным и открытым.
-Ну что ж, Наталья Александровна, - заговорил он. – Я звонил на Ваше старое место работы. Разговаривал с Вашим бывшим шефом. Вы уж не пугайтесь, но это никак не повлияет на новую работу. Тот человек – это мой старый знакомый по институту, и нет ничего удивительного в том, что он Вас уволил. Человек, как говорится, умный, но дурак. Так же звонил и Вашими предыдущими начальниками. Очень они хорошего мнения о Вас.
-Приятно слышать. – Я сделала вид, что скромно шаркнула ножкой.
-Поскольку у Вас сегодня первый рабочий день, то сильно загружать Вас не буду. – Алексей Семёныч подошёл к моему столу и нажал там на селекторе какую-то кнопку. – Рома, зайди ко мне. – проговорил в микрофон. – Для начала отправлю Вас в магазин. За чаем. Мой закончился.
Не знаю, я была готова к любой работе, но вот ходить по магазинам за чаем для шефа – это что-то новенькое.
-Чай нужен особенный. Сейчас покажу, какой.
Алексей Семёныч сходил в свой кабинет и вынес оттуда железную банку.
-Вот. Такой, и никакой другой. Запомните?
-Запомню. – Уж я-то в чаях хорошо разбираюсь, Чай, гадость какую не пью. Сразу было видно, что это – штука дорогая. – А как на счёт финансов?
-А, вот. – Он протянул мне тысячную купюру. – Думаю, что хватит. В ларьках и обычных магазинах такой не продаётся, так что, поедете на машине в центральный супермаркет. Уж там-то он должен быть.
В этот момент в дверь без стука вошёл молодой небритый человек. Судя по внешнему виду – так мы с ним наверное ровесниками были.
-Алексей Семёныч, вызывали?
-Вызывал. Да, кстати, Наташа, это – наш водитель. Ромой зовут. Он Вас отвезёт куда скажете.
-Очень приятно. – Я протянула ему руку.
-Взаимно. – Ответил он, одарив меня крепким мужским рукопожатием. – Ну что, сейчас поедем, или будем ждать конца рабочего дня?
Алексей Семёныч взглянул на него с некоторой укоризной.
-Сейчас.
-Тогда пошли. Карета подана. – Он вышел. Я пошла за ним, не забыв прихватить свою сумочку.
Пока шли по коридорам и спускались по этажам, я всё думала. есть у меня такое неприятное свойство – думать люблю. И странное это дело. Вроде как всё в порядке, а что-то не даёт мне покоя. Ромка без умолку болтал, я иногда ему в такт поддакивала, особенно не вдаваясь в подробности его речей. А поговорить он любил. И тут до меня дошло. Сумочка! Откуда здесь моя сумочка? Я же, помнится, пришла без неё. Обычно-то я без неё из дома не выхожу, а тут забыла. Вспомнила о ней только в троллейбусе, когда уже подъезжала на свою будущую работу. А сейчас вот, выходила и взяла её со стола. Странно.
Я с недоверием покосилась на своё левое плечо. Сумка была там. И не поймёшь, моя она или чужая. Но очень похожа. Висела так аккуратно и естественно, будто её и не забывали дома. Сначала меня обуял ужас, что я стащила что-то чужое. Пусть я сделала это и бессознательно, но всё-таки. Потом решилась-таки заглянуть в неё под видом, что мне там вдруг срочно что-то понадобилось. В этот момент мне стало ещё страшнее, потому что сумочка была моя. Там лежали и мои документы с кошёльком, и сотовый телефон. Было понятно, что со мной что-то не так. По всему организму начал разливаться страх. Непонятный такой страх.
Уж кому, как не мне знать, что свои документы и деньги я никогда не кладу в сумку. В городском транспорте случаи всякие бывают. Могут спереть, да так лихо, что и не заметишь. А тут вот лежат в сумке, как ни в чём не бывало. Я на ходу аккуратно раскрыла паспорт. Это был мой паспорт. И это был мой кошелёк. Мне его ещё Максим подарил на прошлый мой день рождения. И там до сих пор в потайном кармашке лежат десять евроцентов. И всё бы ничего, да вот только я явно чувствовала, что во внутреннем кармане моего плаща лежат те самые документы и кошелёк. Портмоне, чтоб его волки сгрызли. Те самые, которые я сейчас держу в руках.
С ужасом и неподдельным интересом одновременно я полезла в карман. Достала оттуда свои документы и кошелёк. Странно это выглядело. Теперь у меня в руках находилось два моих паспорта и два кошелька. Не мудрствуя лукаво, я попрятала это всё по местам, от греха подальше, решив потом во всём разобраться. Мы с Ромкой в этот момент как раз выходили на улицу.
-А ну-ка, взгляните на нашу красавицу! – Ромка подошёл к машине и снял её с сигнализации. Это была старенькая потрёпанная «Мицубиси-галант».
-Ничего так. – Было приятно видеть, что машина хоть и не новая, но выглядит первоклассно. Сразу видно, какой у неё хозяин.
-Куда едем?
-В центральный супермаркет.
-Отлично!
Мы сели. Ромка сразу же включил музыку. Негромко, чтобы было слышно разговор, буде таковой состоится. Играло что-то мне неизвестное.
Ехали мы не очень-то и быстро. Меня против обыкновения даже не укачало. Правильно кто-то мне говорил, я уж и не помню, кто. Когда человек только учится ездить, то ездит медленно. Когда научился – ездит быстро. Ну а очень хороший водитель, настоящий ас – он тоже ездит медленно. Вот Ромка и выглядел асом, судя по тому, насколько он был уверен за рулём, и судя по моему состоянию. Мимо проплывали дома, проносились другие машины. Ромка болтал без умолку. Только я его опять не слушала. Всё была погружена в размышления на счёт дубликата паспорта и кошелька. На всякий случай проверила, на месте ли они. Оба паспорта были на месте. Один в сумке, другой в кармане.
Странно всё это. И шеф какой-то странный. Дал странное задание и в придачу к нему странного водителя. Непрезентабельного такого, но уж очень к себе располагающего.
Всё ещё находясь в некоторой прострации от своих же собственных размышлений, я так и не заметила, как мы доехали до места. Ускользнуло от моего внимания и то, как Ромка вышел из машины и открыл мне дверь.
-Мадемуазель! – Заговорил он. – Карета доставлена на место. Телепортация прошла успешно.
Фантастики он, что ли, обчитался? Я тоже фантастику люблю, но не до такой же степени! Но я не стала обращать на это внимания и спокойно вышла.
-Ты пойдёшь со мной, или в машине посидишь?
-Лучше в машине. Музыку послушаю.
-Да ладно тебе, Ром, вдвоём всяко веселее. Пойдём? – Идти одной и в самом деле не хотелось. Уж лучше в компании. Хоть в какой.
-Эх, ну ладно, уговорила. Чего ради женщины только не сделаешь? – Ромка с сожалением выключил музыку и поплёлся со мной.
Мужчина, который ходит по огромному магазину с женщиной? Зрелище, надо сказать, специфическое, не для слабонервных. Женщина гордо ходит, что-то выбирает, что-то кладёт в корзинку, находящуюся в руках у мужчины. Весьма довольна. А мужчина? Он же всем своим видом показывает, что его эти покупки вовсе не интересуют. Уж лучше бы постоял на крылечке, покурил. Или просто посидел в машине. Ромке было в сто раз хуже.
Сначала мы долго не могли найти, где в этом супермаркете находятся полки с чаем. Спрашивали местных работников, но и они с трудом объясняли, что вот де, пойдёте прямо, потом налево, потом направо, потом обратно. Ужас, да и только. Наконец мы нашли, где эти чаи находятся. Место оказалось в совершенно другой стороне, а не там, куда нам показывали. Вот он – один из минусов больших магазинов, никто не знает, где и что находится. Даже его работники. А те, кто знает – они там и находятся. Караулят, чтобы что-нибудь не спёрли, не утащили. На камеры уже не надеются.
Нашли мы эти полки. Я глянула на количество коробок и закрыла глаза. На большее сил не хватило. Их было слишком много, и найти то, что нужно, не представлялось реальным. Ко всему я ещё и название чая забыла. Я его, конечно же, вспомнила бы, если бы прочитала, но это сколько же читать нужно? Полки немаленькие. Десять метров в длину и метра два в высоту. Звать консультанта в этом случае было бесполезно. Вот если бы я помнила название – так это другое дело. А так… Ну что я ему скажу? Мне нужно то, не знаю чего? Глупо будет выглядеть. И я приступила к этому тяжкому труду.
А и каких только названий там не было! Минут через десять от этих коробок зарябило в глазах. Тем более, что большинство из них были похожи по цвету и отличались только названием. Ромка откровенно скучал, не зная, чем себя занять.
-Ну что там? – Спросил он.
-Пока ничего. Ищу. – Мне уже и самой это было в тягость. – Два метра прошла.
-Ага. Будем ждать.
На нас обратил внимание консультант. Подошёл ближе.
-Вам что-нибудь подсказать? – Спросил он.
-Да нет, наверное. Я название забыла.
-Тяжёлый случай. – Консультант отошёл и скрылся за другими полками. От греха подальше. Видать, уже был учёный, искал в своё время то, не знаю чего.
Через полчаса я поняла, что скоро сойду с ума. Если так дальше будет продолжаться, то я вообще забуду, зачем пришла сюда. Но всё-таки есть бог на белом свете. Я увидела название. Вспомнила.
-Вроде нашла.
-Ну так бери! – Ромка уже изнывал от беспрерывного стояния на одном месте.
-Да он не такой. Этот вообще в пакетиках, а мне нужен крупнолистовой. Я показала Ромке упаковку.
-Ну, теперь уже легче. Я хоть смогу помочь. – И Ромка начал с энтузиазмом осматривать полки с другой стороны.
И кто только тут выставлял товар? Руки ему оборвать. Да так, чтобы вместе с корнем. И ноги до кучи. Разве трудно было поставить чай одного сорта, одного названия, в одном месте? По-видимому, трудно.
-Во! Нашёл! Этот? – Ромка протягивал мне коробку. – Чай, крупнолистовой. То, что нужно.
-Да нет. У Алексея Семёныча он в железной банке.
-А мы пересыплем – он и не заметит.
-А вдруг заметит?
-Ага, а что будем делать, если такого тут нет?
Мне очень не хотелось облажаться в первый же день. Сказала:
-Тогда в другие магазины поедем. Алексей Семёныч ведь не сказал, за какое время мы должны обернуться.
-Эх. – Ромка вздохнул тяжело и поставил коробку на место. – Подожди. Я сейчас.
Отошёл куда-то. Послышались его крики:
-Эй, продавец! Консультант! Иди сюда, мы название вспомнили.
Подошедший консультант был – весь внимание.
-Слушаю Вас.
-Нам вот это, - Ромка протянул ему коробку с чаем, - но в железной банке. У вас в магазине такое продаётся?
-Продаётся. Сейчас найду. – Он сразу же начал смотреть на верхние полки. Через минуту полез на них и достал оттуда заветную баночку с чаем. Протянул её мне. – Это?
-Оно самое.
Дааа, думаю. Если не знать, то и не найдёшь никогда. Мне её отсюда просто не видно было, поэтому и пропустила мимо глаз.
Консультант был доволен, мы с Ромкой были счастливые. Направились к кассе.
А в это время на полках с чаем что-то происходило. Когда консультант туда лазил, то, судя по всему, нарушил сложившееся там равновесие. Полка начала качаться. Коробки с чаем посыпались на пол. В общую кучу. Мы одновременно обернулись на шум. Продавец всем своим видом показывал, какой он самый несчастный человек на земле. Теперь-то ему это всё на место поставить нужно. Ну и ладно. Нечего так чаи далеко прятать.
После зрелища падающих коробок настроение у меня немного поднялось. Такая своеобразная разрядка дл перенапряжённой психики. Уже со спокойной душой расплатилась – шестьсот сорок рублей за баночку – и мы с Ромкой пошли к машине.
-Уф. Наконец-то! – Проговорил Ромка, заводя машину. – Думал, что помру там.
-Я тоже.
-«Милки Вэй» хочешь? Для разрядки.
-Хочу. Ты там купил?
-Ну почему же сразу купил? Это, так сказать, презент от магазина за их неквалифицированность в размещении товара. Вот.
-Ага, Это что-то типа того, что «Милки Вэй» вдвойне вкусней, если краденый?
Ромка вздохнул.
-Ну что уж тут поделаешь? Сами виноваты. – Завёл машину. – Ну что, поехали в офис?
-Поехали. – Сказала я, разворачивая шоколадку.
Через двадцать минут, благополучно минуя все светофоры и пробки, мы уже входили в офис. Ромка больше не болтал. По-видимому, тоже вымотался. Я прошла к шефу.
-Алексей Семёныч, вот он. – Сказала я, протягивая ему банку.
Он сидел за столом, и что-то писал в документах.
-Спасибо.
-Извините, что так долго… - Начала, было, я оправдываться.
-Ничего-ничего! – Сказал шеф, отрываясь от бумажек. - Это я проверял Вас на работоспособность. Признаться честно, я сам долго его там искал первый раз. Гораздо дольше, чем Вы. Так что, это ещё не долго.
-А что мне теперь делать?
-Значит так, - Алексей Семёныч прошёл в мой кабинет, - Как Вы изволили заметить, мы тут недавно. Кабинет нужно обустроить подобающим образом. Всё-таки, входя ко мне, люди первым делом будут обращать внимание на Вас и на сам этот кабинет. И уже в последнюю очередь на меня. Как Вы думаете, что тут нужно добавить или изменить?
-Тут ужасные шторы, Алексей Семёныч. И цветов маловато. Да и ещё по мелочи. – Я как-то изучала Фэн Шуй, и хорошо знала, где, что и как нужно размещать. Так и рабочая атмосфера будет выглядеть лучше, и настроение буде улучшаться.
-Ну и прекрасно. Я думаю, что на сегодня могу Вас отпустить. А завтра Вы уж, будьте любезны, по магазинам пройдитесь и купите всё, что необходимо.
-Ой! – Я, наконец, опомнилась. – Я совсем забыла Вам сдачу отдать.
-Не беспокойтесь. – Он полез в карман. – Вот Вам ещё денег… - Отсчитал пятнадцать тысячных бумажек. – Думаю, что тут на любые шторы, какие только можно купить в нашем городе, хватит. Плюс по мелочи.
Я была только рада пораньше уйти. Никогда бы не подумала, что обычный поход в магазин может вымотать больше, чем полный рабочий день.
-Хорошо. Тогда я пойду? Вам больше ничего не нужно.
-Нет, спасибо. Ты и так, наверно, вымоталась с этим чаем. Уж я-то знаю. – Шеф подмигнул мне и скрылся в своём кабинете.
Ну что ж. Теперь домой. Отдыхать, спать. Завтра трудный день. Я машинально подхватила со стола свою сумочку, попутно вспомнив, что оставила её в машине, и пошла на троллейбусную остановку.
Так закончился мой первый рабочий день.

Пишу стихи и прозу