Завтра с утра всё будет так: я проснусь в половине одиннадцатого утра. Поем прямо в постели вредного, но приятного: огромный кусок тёплой пиццы с сыром, помидорами и салями, большая кружка горячего какао и коробка с мармеладными мишками - горсть за горстью, пока не надоест. А мне долго не надоест. Вся комната пропитана ароматом тюльпанов, ведь весь пол заставлен вазами, вёдрами и стеклянными банками с тюльпанами. Есть розовые, есть жёлтые, есть фиолетовые, есть рыже-зелёно-фиолетовые, но самые любимые - красные с жёлтой сердцевинкой. Кто их принёс - неважно, важно, что они просто есть.

Из динамиков льются божественные мелодии Ensemble Labyrinthus. Я сижу в постели и читаю фанфики по Гарри Поттеру. О, не все, конечно. У меня есть несколько любимых, и вот выложили продолжение, и можно насладиться.

Надо бы распаковать обновки от Радиваски, Пиросмани и Дикого Риса и насладиться. Но я ещё немного полежу.

Но - не фанфиками едиными. Ноутбук решительно отложен в сторону. Лучше почитать настоящую, бумажную книгу. Можно Шкловского. Можно стихотворения Эмили Дикинсон - есть из чего выбрать. А потом ещё полежать с закрытыми глазами.

Ежедневные дела делаются, ничто не стоит на месте. Но - без моего участия. Без меня.

За окном в белизну белизн тихо падает снег. В комнате - аромат тюльпанов.

А на самом деле завтра (да уже и сегодня), вместо всех этих роскошеств и излишеств, придётся трюхать по холодку на другой конец Москвы к ребёнкиному Очень Важному Доктору на плановый осмотр.
УУУУУУУУУУУ!

Когда мои бабушка с дедушкой были живы и здравы, они держали кур и кроликов. Кур и кроликов надо было чем-то кормить. В числе прочего они ели отваренные до мягкости картофельные и морковные очистки, очень мелкие картофелинки, - в этом духе. Для сытности эти самые отварные очистки смешивались с повалом. Повалом у нас звались отруби очень грубого помола, которые людям в пищу не годятся, а животным - да. Однажды было заказано несколько мешков такого повала. В одном из мешков дед обнаружил (не сразу: продавцы, на их счастье, успели уехать на своём грузовике) тяжёлую деревянную искусно выполненную и искусно же раскрашенную статуэтку орла, раскинувшего крылья. Дед цветисто и с использованием многих идиоматических выражений помянул торговцев недобрым словом. Эти недобрые слова вызвали бы восторг любого фольклориста.
Орёл поселился на шкафу рядом с моей кроватью. Его внушительный силуэт несколько пугал меня тёмными вечерами. А потом статуэтку скинула на меня кошка, и орёл переехал на пмж на чердак. Он и теперь там.

Лет до четырнадцати мне запрещали подходить к плите. Жаль. У меня были задор и фантазия.
Однажды в дошкольном детстве, отдыхая летом в деревне у бабушки и дедушки, решила я изготовить коктейль.
Это было приятно и просто. Нашла под террасой старый гранёный стакан, сполоснула его в дождевой бочке, стакан сделался чистым. Нашла огромную переспевшую клубничину, поеденную слизняком, что указывало на то, что клубничина действительно хороша: "Слизняк не дурак!", размяла пальцами и поместила в стакан. Сорвала стебель мяты с листьями, также помяла и тоже сунула в стакан. Долила воды из той же дождевой бочки, взболтала и- вуаля! - коктейльчик готов.

Напоила всех детей (да, из одного стакана), с которыми мы с братом водили знакомство, и все очень хвалили и говорили, что такого вкусного коктейля не пробовали нигде никогда!

- ...Наберёт, бывало, наша бабка валуёв в ссаный подол, наварит и нам, ребятам, даст: "Ну и жрите!"
- А отмачивали их, бабушка? Валуи ведь горькие.
- Куда там! Так жрали.

Бабушка, мамина мама, готовила плохо. Тому были, конечно, объективные причины. Приготовление пищи - обязанность хозяйки дома. Второй нелюбимой дочери вряд ли доверят такое ответственное дело, для неё есть другая работа, потяжелее и погрязнее. В условиях, когда необходимо экономить ресурсы, продукты и топливо, едва ли приготовление пищи доверят тому, кто для этого не предназначен, а готовка - это прежде всего практика. И того, кто заведомо не годится на роль повара всея семьи, обучать готовить может и будут, но так - слегка и не особо тщательно.

Это родители моего отца были из весьма зажиточных крестьянских семей, у маминых родителей было иначе. Бедность, или, если угодно, малая зажиточность, не располагают ни к кулинарным изыскам, ни к смелым экспериментам - всё только максимально простое и сытное.

Бабушка почти не умела готовить, и тому было причиной всё вышесказанное, а также общее равнодушие к этому занятию: не умела, потому что не любила. Но кое-что удавалось отменно: картофельный суп с выпущенным в него сырым яйцом, пирог с малиной - это было пару раз: дивный, дивный бабушкин пирог с только что сорванной и немытой (да, немытой!) малиной. И было коронное блюдо: кулебяка.
Нет, это не пирог с мясом или рыбой, где начинка занимает более половины веса пирога.

Кулебяка от бабушки Анастасии Никифоровны готовилась так:
На дно кастрюльки с толстыми стенками наливается немножко кипячёной воды, далее - слой нарезанных дольками яблок (можно и даже приветствуется - зелёных и кислых, недозрелых яблок-падалиц), это всё чуть чуть присыпается сахарным песком, потом - причерствевшие куски белого хлеба (главным образом корки), потом снова чуть-чуть кипячёной воды. Далее слои повторяются в том же порядке, насколько хватит терпения и "материала". Сверху - кусочек сливочного масла. И - под крышкой на небольшой огонь. Дивный яблочный дух, который наполнит кухню, возвестит о готовности блюда, и его можно есть горячим, тёплым или холодным - всё равно это будет вкусно. Дубовые и кислые яблоки в готовом блюде перестают быть и тем, и другим, а чёрствый хлеб, пропитанный яблочным духом и соком обретает благородство запаха и вкуса. Особенно корочка, о! Это в буквальном смысле - из дерьма конфетка.

Мне могут попенять на то, что сахар, сливочное масло и белый хлеб - вовсе не еда бедных. В небогатой семье вряд ли ели белый хлеб, а если и бывало такое, то вряд ли он залёживался до состояния причерствевшего. Думаю вот что: сливочным маслом можно пренебречь, сахару нужно минимально, если его нет - думаю, можно заменить небольшим количеством мёда, а если нет и его - также пренебречь. Чёрствый белый хлеб не обязательно иметь свой несъеденный. Могли отдать более зажиточные родственники, например. Как нечто, что самим в пищу не годится, а выбросить - грех. Яблоки-падалица вообще не проблема. Вуаля: минимум усилий и вкусное, жирное, сытное блюдо готово.

Я не могу назвать это блюдо шарлоткой. Для меня оно и только оно - кулебяка, а вовсе не пирог с мясом или рыбой. Иначе невозможно, как невозможно сказать творОг вместо твОрог, свеклА вместо свЁкла, щавЕль вместо щАвель. Иначе это выламывание себя через колено и предательство себя, своей семьи, своей идентичности. Маленькое предательство, а болезненное. Так что кулебяка, да.

Кулебяка для меня - это соmfort food, еда из детства, приготовляя и поедая которую можно почувствовать себя лучше морально и физически.
Когда я готовлю и ем кулебяку, и запах яблок наполняет кухню, тьма отступает, а страхи и печаль на время забиваются в дальние углы.

Не люблю ходить по магазинам. И вдвойне не люблю, просто ненавижу, - ходить туда вечером.Особенно когда уже слегка хочется спать, и чувствуешь расслабленность, и не в силах противостоять внешним впечатлениям.

На улице уже темно, а в Пятёрочке или Магните, в их огромных окнах, - белый мертвенный свет, и видны стеллажи и человеческая суета внутри, - покупателей и продавцов.

И тогда особенно остро ощущаешь свою бесприютность и конечность. И думаешь о заброшенных городах, и вспоминаешь фотографии этих городов, из которых уехали люди, с их пустыми улицами, плавательными бассейнами без воды, жилыми домами, в которых уже давно никто не живёт. И с опустевшими магазинами.

Интересно, кто-нибудь приезжает на кладбища этих заброшенных городов?

А днём о таком не думаешь.

Обычно в блогах пишут разные самолюбовательные вещи. Что ж, и я напишу. Мне завтра никуда не идти, и знаете, что я сделала? Наелась сырого луку, в этот раз не репчатого - зелёного! Стоит у меня на подоконнике луковица в банке, и она как раз дала богатый урожай зелёных перьев. А я что, я воспользовалась. Ведь напереться сырого лука (при условии, что ни на кого не будешь дышать луковым перегаром) - это просто праздник какой-то!

Поздно ночью (или очень ранним утром, смотря как считать) ты принимаешь душ и вдруг... О, это почти то самое "вдруг", что и у Достоевского. Внезапно дверь ванной комнаты с треском распахивается и! на! пороге! появляется! Да, появляется Коша! Она важно шествует внутрь и укладывается на полу. Я очень рада явлению в ванной комнате двух товарищей: мужа и Коши. Но муж хотя бы закрывает за собой дверь (кошка Коша закрывает дверь лапой, но не всегда: ей мешает открытый люк стиральной машины, да она и не слишком-то старается). Коше нравится ощущение контраста: горячий пар, прохладный кафель. Она жмурится и мурлычет, ей хорошо. Питаю робкую надежду, что она приходит не только ради горячего пара и холодного кафеля, а и ради моего скромного общества,ибо более никто таких визитов не удостаивается. Горжусь.

Осётр Пётр
Вечно добр
И часто бодр.
А иногда - отменно горд
Как старый чёрт.
И словно дед
Одет
В зелёный фетр.
О, этот рыбий фат и ферт!

P.S. Осётр Пётр - существо вымышленное. Сочинено не всем Петрам назло. Петрам просьба не обижаться.

Иногда у меня возникает то чувство, что я вижу среди привычной жизни нечто такое, чего никто доныне не видел и не поименовал, но оно очень важно и всем, всем нужно. И мне удалось, вернее - почти удалось понять, что это, для чего оно, и вот-вот можно будет дать этому имя. Но озарение мимолётно, и я могу лишь почувствовать, что оно было. Мгновенный проблеск, и снова ничего не осознала в полной мере, что это было, а уж поименовать тем более не успела. Даже не проблеск - а проблеск проблеска. Или проблеск проблеска проблеска проблеска. В этот раз не получилось - будет новый проблеск. Но он будет другим и о другом, а того, прежнего - уже не покажут.

Интересно, когда Надежда Мандельштам говорила, что никому самой последней правды не скажет, потому что эта самая правда никому кроме неё и не нужна, она говорила о подобных вещах? Мне кажется - да.