Воодушевленно поддержав падение СССР, народ остался верен коммунистическому способу жизни, когда отдельно взятый из общества человек не способен возвыситься над остальными. Вместо этого он проживает свою жизнь, усердно трудясь крошечным колесиком в огромном механизме, тверда зная, что за него уже подумали и все сделали. Ему не о чем беспокоиться, не нужно резких движений и неожиданных решений, следует только честно выполнять отведенный кусочек работы.

Владимир Путин сумел вернуть в Россию стабильность брежневского застоя. Единственная разница заключается в том, что лидер нации – тоже пытается играть в демократию, и позиционирует себя на раутах в Европе и США как настоящий светский лев. Действительно, политические репрессии в современной России – явление не столь массовое, как это было раньше.

Разорванная между несколькими финансово-политическими группами Украина продолжает гордиться добытой на Майдане демократией. При этом, нивелируя незначительный рост зарплат, продолжает прогрессировать инфляция, следовательно – народ живет все хуже и хуже. В 2004-м году мы не завоевали свободу, а помогли прорваться к кормушке новым игрокам. Теперь ублюдков, наращивающих свои капиталы (в последнее время им стало тесно на внутреннем рынке, и теперь они рвутся в Европу), стало больше. Стабильный рост цен на все – от хлеба до недвижимости – не более чем следствие их паразитического существования и нашей неспособности действовать.

Во время оранжевой революции не было пролито ни капли крови. Неужели вы думаете, этих циников можно напугать цветами и ленточками?     

Наши шахтеры плачут, когда власть заявляет о намерениях затопить братские могилы, в которых гибнут сотни людей. Шахтеры говорят: «Мы зарабатываем пятьсот долларов в месяц, если вы закроете шахты, наши семьям не на что будет жить».

Ни в России, ни в Украине никогда не было серьезных революций, в которых движущей силой выступал бы народ. Наши массы всегда славились своей терпимостью, и если брали оружие в руки, то делали это не организованно, даря не революцию, а вспышку незначительного насилия. Случалось подобное лишь в крайних случаях, от полнейшей безысходности.

Две последних серьезных революции, после которых пали царская Россия и Союз, были инициированы и проведены политиками. Майдан обошелся без насилия не потому, что организаторы боялись последствий, просто они знали, что переступить черту побоится сам народ.