Вернулся с гумилевского литературного форума в Переделкино. Доволен отдыхом, знакомствами, а главное - чужими интересными стихами. Разочарован тем, как разбирали мои собственные. О недостатках (стилистических, ритмических и прочих) было сказано чертовски мало, большую часть времени мы спорили о том, уместно ли писать о крестоносцах, можно ли использовать мужские окончания и скольно нужно пафоса. По этому вопросу мнения фатально разделились - половина требовала меньше риторического пафоса и патетики, а другая половина возражала, что его должно быть БОЛЬШЕ. Что тут скажешь?...

Я полностью согласен, что стихотворение должно быть безупречным по форме, а халтура - непростительна. Но я увидел больше халтуры у наших "новаторов", чем у Юлиуса, целый вечер бившегося над одним-единственным предлогом. Или у Сургур. Создается впечатление, что судьи как-то снисходительно-пренебрежительно относятся к классическому стихосложению, зато готовы посмотреть сквозь пальцы на любые "ляпы", если ВСЕ стихотворение написано не в рифму (и еще желательно, чтобы в нем говорилось про несчастную любовь, про городские будни или монитор). Ни убожество лексики, ни сюрреалистическая бессмыслца образов не вызывают нареканий, если это "современно". Меня долго мучают вопросом, о чем стихотворение "Горькая мята", но никто не возражает, если стих, написанный на двух страницах, представляет из себя сплошной поток сознания - без ярких образов, сюжета и идей. Я уж не говорю о том, что в плане безупречной формы мэтры явно видели в чужом глазу ту самую соринку. Дайте на разбор стихи того же Лукина без указания фамилии - и "молодые литераторы" его порвут. И поделом.

Но разве дело в форме? Собственно, чего мы ищем в прозе и поэзии? Новаторства? Едва ли. Стих хорош, когда кому-то хочется знать его наизусть и сделать частью самого себя. Хорош, когда напоминает людям, что в мире есть Красота. Но не тогда, когда его ритмический рисунок нов и необычен. Только не подумайте, что я апологет четырехстопных ямбов. Нет. Я сторонник искренности и ответственности в творчестве. Но именно в такой последовательности.

Когда...

Когда тебя не станет, мир не рухнет,
Планеты не сойдут с своих орбит,
И даже солнце в небе не потухнет,
Не совершит немыслимый кульбит.

В бессмертье проще верить… оттого ли
Что светит даже мертвая звезда?
Но сколько душ обуглится от боли,
Когда тебя не станет? Кто бы знал…

Один из нас подхватит твое имя,
Как знамя, не успевшее упасть.
Кто дал тебе над душами другими
Спокойную, несуетную власть –
Тот знал, что делал. Даже у ошибок
Твоих совсем особая цена.
А время – лишь бесформенная глыба,
Во всех отдельно взятых временах.
Рассвет придет, когда ты сам захочешь,
Ночь будет долгой, жизнь – короче сна,
Ты сделаешь ее еще короче,
И выпьешь залпом, как бокал вина.

Когда тебя не станет, в чьей-то жизни
Наступит бесконечное «вчера».
И будет снег кружить на нашей тризне
По сумеркам осеннего двора.

С тобой исчезнут рыцари и маги,
По вечности, как по воде, пойдут круги,
И мир сомнется, словно лист бумаги,
И навсегда останется другим.

Мой дальний свет.


К разрозненным фрагментам бытия
Кому писать заглавия и смычки?
Все те же сосны вдоль путей стоят,
И тихо спят под шепот электрички.

Я больше не намерена судить –
Душе и так недолго разорваться.
Есть время ждать – и время уходить,
Когда уже нет смысла оставаться.

Из всех путей – священен трудный путь,
А путь Надежды – вчетверо священен.
Кто ей в глаза посмеет заглянуть
В любом из бесконечных воплощений?

...Мой голос снова тонет в тишине,
Свеча горит, отбрасывая блики
На наше отражение в окне,
Мой дальний свет, случайно ставший близким.

ps - приношу свои извинения Юлиусу, чей дневник на сей раз послужил источником не только вдохновения, но и бессовестного плагиата