Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 21. Трепет моря



– Располагайся! – кивнул Парго на двери каюты. – Я только устрою твоего друга и вернусь.
Тайна вошла. Всё здесь говорило о вкусе осиянного фэя Парго. Его любимая шляпа. Рубашка, в которой Тайна видела его не раз. Трубка, наполненная его любимым табаком. Конторка, заваленная исписанными листами. Его почерк!
Тайна взяла один лист, присмотрелась, помотала в недоумении головой. Знакомые летящие буквы не складывались в слова. Вернее, получившиеся слова не имели смысла! Зачем это и что значит? Зачем писать бессмыслицу? Здесь зачёркнуто слово, здесь – целая строка, а вот тут рука Парго вымарала целый абзац...
– Не мучайся, – раздался голос Парго. – Это тайный язык, ты его не знаешь.
– Я...
– Вот, смотри, – Парго отобрал у Тайны лист, ногтем отчеркнул одно из слов. – Это значит «друг», это – «просьба», – он усмехнулся. – Такая просьба, которая неотличима от поручения и почти равна приказу.
– А... это? – ткнула пальцем Тайна.
– Имя, – ответил Парго. – Человека, которому я писал письмо, зовут Пуэрто. Это простой язык, ты научишься быстро, если захочешь и если заслужишь.
– Я хочу, – сказала Тайна. – Научишь меня?
– Ты забыла второе условие, – без улыбки сказал Парго. – Надо заслужить.
Какие замечательные у него глаза! Они смеются даже тогда, когда он серьёзен. Быть рядом с ним, знать то, что он знает, что может быть лучше?
– Я хочу заслужить, – заявила Тайна. – Я готова. Что надо сделать?
– Это будет тяжело, это будет горько.
– Ради тебя я сделаю всё! – воскликнула Тайна. – Почему ты мне не веришь?
– Очень хочу тебе верить, – сказал Парго. – Идём.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 20. Прошлое и черви



Оказалось, что о любви Тайна не знала ничего. С Трижей у них была простая юношеская страсть, торопливая и неумелая. Аглаш научила её лёгкому – или изматывающему, тупому и быстрому – или долгому и артистическому, самозабвенному или мимолётному, яростному и убийственному или нежному и почти незаметному... совокуплению. Тому, чего требует плоть, и ничему больше. Всё, что она называла любовью, не имело к ней отношения.
Только сейчас, с Парго-Ртутью, Тайна поняла, что значит любить. Улетать и возвращаться, падать в бездну и подниматься в облака, отдавать всю себя и получать любимого взамен, всего и без остатка. Днём и ночью, без отдыха и остановок. Зачем отдыхать, если любимый не устаёт?
– Ты другой, – сказала Тайна в минуту передышки. Отвалилась в сторону, судорожно втягивая в себя воздух.
– Какой? – сонно спросил Парго.
– Не такой, как другие...
– Конечно, я другой, – пробормотал Парго. – Все люди разные. Не говори мне о них. Ничего не говори.
– О ком? – вяло удивилась Тайна.
– О других любовниках, – сказал Парго. – О том, как они любили тебя, и как ты любила их, и что вы делали вместе. Это неинтересно.
Он протяжно зевнул и заворочался, отползая.
– Ты не понял, – сказала Тайна. Внутри стало холодно и дрожко. То, что она собиралась делать, называлось предательство. Или что-то очень близкое. – Ты не понял, – повторила она. – Ты алонкей, но ты совсем не алонкей, не чудовище, как все остальные. Воин, убийца, но не чудовище.
– Что?!
Сонливость мигом слетела с Парго, он сел, заглянул Тайне в лицо:
– Что ты имеешь в виду? Почему чудовища?!
– Мой отец заболел, – начала Тайна. – Так мне рассказывала мать. Он заболел, а Морские не стали его лечить, они скормили его червям. Ты слышишь, червям!
Она кинулась Парго на грудь и зарыдала.
– Червям... – тихо сказал Парго. – Значит, Хельчагу был прав.
– Хельчагу? В чём прав?
– Неважно, – махнул рукой Парго. – Вставай.
– Зачем? – всхлипнула Тайна.
– Ты должна это знать. Так будет правильно. Вставай. Одевайся.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 19. Её любимый враг



Самой лучшей, самой обученной птице требуется кормёжка и отдых. Известие о смерти Хельчагу отправили зеркальной почтой, и оно догнало написанное им письмо. Обе новости достигли адресата почти одновременно. Конечно, при дворе Нулла не поверили в совпадение.
Уний написал о своих подозрениях и вскоре умер. Не они ли стали причиной смерти? Имело смысл проверить.

Месяц Стариков принёс холодные ветра. Ветер разбивал волны о нос лодки, он поднимал вверх брызги, но и создавал радугу. Каха Парго не боялся холода. Он стоял на носу лодки, распахнув куртку, с удовольствием подставляя грудь ветру и брызгам. Жизнь слишком коротка, чтобы бояться. Страх заставляет прятаться и таиться подобно крабу-отшельнику. Каха Парго не собирался брать пример с мелкой твари. Краб-отшельник хорош в подливе из чесночника, и в этом его истинное предназначение, а вовсе не в том, чтобы служить кому-то примером.
Странно брать пример с того, кто может стать едой.
Извилистая протока в манграх, которой они плыли уже почти час, внезапно закончилась. Заросли разбежались в стороны и образовали маленькую бухточку. У её дальнего края стоял на якоре плавучий дом. Обычный дом: два поплавка, простой причал без поручней, три узких окна на фасаде. Таким домом мог бы владеть скромный хорт или даже рядовой алонкей не из последних…
– Прибыли, осиянный фэй!
Сопровождающий споро привязал лодку рядом с двумя такими же и приготовился перекинуть на доски причала сходню.
– Это лишнее, Таки, – бросил Парго. Легко перепрыгнул на причал и зашагал к приоткрытой двери. Прежде чем войти, он оглянулся. Тренированный взгляд заметил среди зарослей блеск оружия. Парго усмехнулся: рядовому алонкею, пусть не из последних, не нанять подобную охрану. Скромному хорту не пригласить на встречу его, Каху Парго! И уж верно, не стоит верить в обыкновенность дома, стоящего на якоре в одном из укромных уголков Риномоса…
Его уже ждали. За круглым столом сидели трое: толстяк из Обсидиана, скрывающий лицо в тени широкополой шляпы; незнакомый торгаш с равнодушным, неподвижным лицом и… Каха Пуэрто, знакомый Парго по некоторым прошлым делам, половину из которых он мог вспомнить с удовольствием, а другую его попросили прочно забыть.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 18. Требуха для демонов


Умники из Круга Железа вились рядом с нею, как пчёлы возле разлитого сиропа, от них не отставали Ртуть, Серебро и Парус. Для них Тайна готовила особые отвары, возбуждающие страсть и развязывающие языки.
В давние времена, рассказала ей как-то Аглаш, жил народ, практиковавший многомужие. Одна женщина могла иметь хоть пять, хоть десять, хоть… сколько угодно мужей! Обмолвилась как о забавном курьёзе, вскользь, и более к этой теме не возвращалась.
Теперь те случайные слова не выходили у Тайны из головы. Почему не дожили многомужницы до нынешних времён? Они устали. Им проще стало умереть, чем длить бесконечные соития – и обещать эту долю своим дочерям. Себе Тайна представлялась женой двадцати мужей, не знавших ни времени, ни меры. Восторженная гримаса прилипла к её лицу, чрево болело, а вместо зелий, разжигающих любовный пыл, она глотала снадобья, убивающие чувственность.
Так что осиянному фэю Хельчагу, – да пожрут демоны его требуху быстро и без лишних мучений! – Тайна была даже благодарна. Он отвадил от «Крыльев тайпанга» Пыль и Кость, но, главное, не желал её тела слишком часто. Когда являлся Хельчагу, её лоно получало передышку…

Встав у окна и чуть отведя в сторону плотную занавесь, Тайна выглянула наружу. Лойя довольно улыбнулся: глупая девка называла его Колери, ему, в отличие от братца, не пришлось её уламывать, островитянка досталась ему даром. Старался Колери, а пользовался ею он, Лойя. Нет, и Колери тоже, но его можно не считать. Так повелось с детства. Они всегда делились друг с другом всем, и Лойя первым понял, что кое-что он может получить без труда. Додумался ли до этого братец? Лойя сомневался. Впрочем, к Тайне можно ходить и вдвоём. Согласится ли Колери? Впрочем, что тут думать, надо ему просто предложить, а потом завалиться к ней вместе. Ей-то какая разница?
– Тебе пора идти, благородный Колери, – обеспокоенно сказала Тайна, возвращаясь к ложу.
– Почему? – лениво спросил Лойя и ущипнул её за грудь.
– Потому что уний скоро будет здесь!
– Откуда ты знаешь?
– На мост вышли два человека Ртути. Это его охрана.
– Проклятый старик! – выругался Лойя и принялся быстро одеваться. – Зачем ты принимаешь его, Тайна? Он же старик и ничего не может уже! Прогони его.
– Благородный фэй шутит, – Тайна испуганно округлила глаза.
– Конечно, я шучу, – сказал Лойя. – Всё, ухожу. Жди меня.
– Я буду ждать тебя, Колери, – ответила Тайна в закрывшуюся дверь.Осиянный фэй Хельчагу, и в этом ему не откажешь, никогда не укорял её другими мужчинами. Возможно, он их не замечал. Возможно, ему было плевать. Либо он не считал Тайну своей собственностью, и этим выгодно отличался от чванливого себялюбца Лойи. Этот дурачок почему-то решил, что она путает его с Колери! Глупец, разве может женщина перепутать мужчин, которых знает настолько близко? Мужчины странные существа, глупость в них легко уживается с большим умом. Радис Рунова не приглашает в свой город кого попало, почему же они так глупеют рядом с ней?
«Рядом с красивой женщиной яйца становятся важнее головы» – так учила её Аглаш.
Не переставая удивляться причудам мужской природы, Тайна торопливо вымылась и причесалась. Надела самое любимое Хельчагу платье и, придав лицу выражение смущённого удивления, побежала встречать осиянного уния.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 17. Она их любит


Бардус изменился. Если раньше, ещё в Академии, его, бывало, из класса не выгонишь, всё читает или возится с реактивами, то теперь, едва минует обед, он скучнел, не затевал новых опытов и всё смотрел и смотрел на большие часы, стоявшие в лаборатории. Лишь кончалось рабочее время, он срывался и исчезал.
Поселили их с близнецами в одной комнате, и Бардус всё чаще возвращался за полночь. Гремел в темноте утварью, шипел и ругался сквозь зубы, потом долго возился и вздыхал, мешая братьям снова заснуть.
– Что это с ним? – спросил как-то Колери.
– Экий ты, братец, тугодум! – удивился Лойя. – Влюбился.
– В кого же?
– Да в эту, в госпожу Тайну!
– Не может быть, – не поверил Колери. – К Тайне Хельчагу ходит, как можно этого не заметить?
– Любовь, – многозначительно сказал Лойя, – это как болезнь. Ум отбивает. Всё он знает, но не может поверить. Или верит, но надеется. Болезнь, одним словом.
– Тех, кто болеет, надо к лекарям, – проворчал Колери. – Из-за него у меня весь день глаза слипаются.
– Вот ты, братец, скажешь! – рассмеялся Лойя. – Против любви и красный сахар не поможет.
– А вдруг, – задумался Колери, – это не любовь вовсе? Вдруг и в самом деле заболел?
– Любовь, не сомневайся, – вздохнул Лойя. – Видел недавно, как он под окнами её харчевни стоит. Стоит и вздыхает. Дверь откроется, он сразу прячется. И хочет эту Тайну увидеть, и боится.
Скажи кто Бардусу про его болезнь, он бы не понял этих слов. Просто он обнаружил внезапно, что числа и формулы – не самое интересное в жизни, и что есть задачи, для решения которых мало пера и бумаги. Например, привлечь к себе благосклонное внимание госпожи Тайны. Это было странно. Кто она? Всего лишь туземка, островитянка, а он – учёный алонкей, которого ждёт блестящее будущее! Но госпожа Тайна обращала на него внимания не больше, чем на любого другого гостя.
Однажды, когда Бардус слонялся под окнами «Крыльев тайпанга», ломая голову над тем, что же сделать, чтобы хозяйка харчевни его заметила, он встретил Боржоя. Тот выкатился из дверей харчевни и пошёл прочь, размахивая руками, как будто спорил сам с собой. Проходя мимо Бардуса, туземец остановился:
– Приветствую, благородный фэй! Что же ты не заходишь? Сегодня повар превзошёл сам себя. В жизни не поверишь, что можно сделать из простой курицы. Так что поспеши, а то не достанется!
– Да я не голоден… – покраснел Бардус и порадовался, что стемнело и островитянин не видит, как пылают его щёки и лоб. Хотя что ему за дело, заметит Боржой его смущение или нет?
– Как будет угодно благородному фэю, – покивал головой Боржой. – Но… Прости, если лезу не в своё дело, но зачем ты тут стоишь?
– Э-э-э, – не сразу нашёлся Бардус, потом решился: – Скажи, дружище, хозяйка Тайна там?
– Тайна? – равнодушно переспросил Боржой. – Нет, не видел.
– Жаль.
– А! – Боржой хлопнул себя по лбу. – Забыл. Хозяйка если не в горах, она там, знаешь, собирает травы для кухни. Почему, скажи, благородный фэй, здесь так вкусно кормят? Госпожа Тайна травки особые знает. Взять обычную курицу… Курица и курица, что мы, куриц не ели, но вот добавит она такую травку в соус, и самому осиянному фэю Хельчагу такое блюдо не стыдно подавать. Думаю, он потому сюда и ходит. Госпожа Тайна по травкам затейница, ох затейница! Ну, пойду я, благородный фэй. Дела, знаешь ли.
Он сыто рыгнул, хлопнул себя по животу и развернулся, собираясь уходить.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 16. «Крылья тайпанга» и их хозяйка


Альбула «Все демоны суши» бросила якорь у внешнего обода города учёных Талау в семнадцатый день месяца Моря. В числе прочих с неё сошли трое выпускников Академии Круга Железа, получивших персональные приглашения от самого Махи Руновы. Звали их Махи Колери, Махи Бардус и Махи Лойя, и были они неразлучными друзьями последние три года, с первого учебного дня. Лойя и Колери были близнецами. Оба невысокие, коренастые, круглолицые, с одинаково всклокоченными волосами. Даже когда они стояли рядом, их путали хорошие знакомые, если же Лойя и Колери пребывали порознь, то решительно никто не мог сказать, кто перед ним, Колери или Лойя.
Никто, кроме Бардуса.
Высокий, нескладный, большерукий и большеногий, с волосами, похожими на выцветший мох, Бардус различал близнецов сразу, с первого взгляда, в любых обстоятельствах. С первой встречи братья приняли его в свой узкий мирок. Не иначе, для того, чтобы не путаться самим.
– Молодые господа желают переправиться?
Эти слова произнёс загорелый туземец с веслом на плече. Шагах в пятидесяти, на внутренней дуге обода, в ряду прочих была привязана его лодка.
– Возьмём? – спросил Бардус.
Близнецы переглянулись. Конечная их цель, канцелярия Махи Руновы, находилась на другой стороне обода. Три мили по прямой, то есть почти пять миль обходного пути. Внутри обода размещалось множество искусственных островков, приютивших лаборатории, харчевни, лабазы, жильё, мастерские. Островки соединяла паутина подвесных и плавучих мостов, но оставалось немало и чистой воды, по которой в разных направлениях сновали лодки и лодчонки, развозя людей и грузы.
– Куда нам торопиться? – сказал Лойя.
– Да, куда нам торопиться? – согласно кивнул Колери.
– Мы пойдём пешком, – ответил туземцу Бардус.
– Как пожелают молодые господа. А если надумаете, то спрашивайте Гуржо, меня здесь все знают. Много не возьму, малёк за поездку, три малька час. Ну так что, а? – Не дождавшись ответа, лодочник пожал плечами и не спеша отправился к своему судёнышку. Гребцы с соседних лодок, до того внимательно ловившие обрывки разговора, мгновенно потеряли к молодым людям интерес.
– За малёк я сам здесь куда угодно довезу, – пробормотал Бардус. – Если лодкой разживусь...
Студиозусы поскучнели. Слова лодочника напомнили, что с подъёмными родная Академия поскупилась, и когда новые монеты заведутся в карманах, неизвестно.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 15. Палубы, трюмы и кухни



Тальепо не соврал: кладовые при кухне среди прочих припасов хранили множество приправ. Именно там Тайна рассчитывала разжиться корнем ветрогонки. Настоянный на уксусе, корешок терял свойство погружать в грёзы и становился отличной добавкой к мясу и особенно к рыбе.
Кухней на «Огненной птице» заведовал почтенный Ика Корежма, рыхлый, совершенно лысый толстяк с вечной улыбкой на лице. Под его началом служило почти три десятка человек, и крутились они без продыха с предрассветных сумерек и до темноты, как, правда, и сам осиянный фэй. Поди-ка накорми почти тысячу человек команды, да нанятых мастеров сотни полторы, да свиту и канцелярию самого уния Махи Хельчагу!
Печи под котлами, в которых готовили пищу, на «Огненной птице» не гасили вообще никогда.
Кладовые запирались, ключи осиянный фэй Корежма хранил при себе. Замки, на взгляд, казались простыми, но, и это главное, у Тайны не было ни минуты свободного времени, чтобы их вскрыть. Первые дни на кракене, набегавшись с кувшинами и горшками, настоявшись у плиты и лохани для мытья посуды, Тайна уставала так, что засыпала, едва добравшись до гамака. Ночь проходила в одно мгновение, а с утра всё повторялось сначала. Весь день она была под присмотром подручных Корежмы, да и сам фэй не гнушался лишний раз прийти посмотреть, старается ли нанятая унием стряпуха.
Помог ей случай.Это случилось, когда Тайна уже немного привыкла к бешеному ритму кухни. Теперь, возвращаясь в трюм на ночёвку, она не проваливалась в темноту. Ночи вновь приобрели цвет и объём.
…Ей снился Трижа. Обнимал нежно, заглядывал в глаза, шептал неразборчивые слова. Тайна радостно открылась навстречу ему, но удивилась: Трижа пах не собою, он пах потом и рыбой. Да и слова – «ах ты же моя сладенькая, ах ты же моя пухленькая» – тоже были не Трижевы, не говорил ей Трижа таких слов.
Тайна отпрянула… и проснулась.

Пристроившись сбоку, её лапал смутно знакомый островитянин, один из нанятых мастеров.
– Отстань, дурак! – прошипела Тайна, пытаясь сбросить с себя чужие руки.
– О, проснулась, рыбонька, – заулыбался мужик. В темноте трюма маслено блеснули его глаза под кустистыми бровями. – Ну, не кобенься, я всё хорошо сделаю, довольна будешь…
– Отстань, говорю, – Тайна завозилась, выползая из-под его грузного тела, – не хочу я.
– Не хо-очешь, – протянул насильник, – а кто тебя спрашивает?
Он придавил ей руки коленом, а свободной рукой схватил между ног… Тайна чуть не рассмеялась в голос. Знал бы «любовник», как близко подошёл к собственной гибели! Она могла убить его в любой момент, убить даже без рук, например, хорошенько боднуть в переносицу! Даже если это не убьёт его сразу, то уж точно ему станет не до любви. Заодно и у неё руки освободятся…
Ей не нужен труп. Ей нужно попасть в кладовые. Поэтому Тайна набрала в грудь побольше воздуха и завизжала что было сил!
– Вот девка дурная… – забеспокоился насильник, наваливаясь всем телом и зажимая ей рот. – Всех перебудишь!..

Тайна извивалась словно угорь и визжала, визжала, не обращая внимания на тычки и плюхи, которыми награждал её незадачливый «любовник», и так продолжалось до тех пор, пока не прибежала охрана во главе с осиянным фэем Тальепо.
Насильника вмиг скрутили и оттащили от Тайны.
– Имя? – бросил заспанный Тальепо.
– Его зовут Кормет, осиянный фэй, – доложил один из охранников.
– Это всё она, она сама!.. – заверещал Кормет, бросая на Тальепо подобострастные взгляды.
– Знакомое лицо, – мрачно сказал Тальепо. – Это ты всё сама?
– Пусть осиянный фэй не верит ему, – дрожащим голосом заговорила Тайна. – Этот человек хотел меня изнасиловать!
– Почему не изнасиловал?
– Она бешеная, осиянный фэй, не верьте ей, не верьте! – заныл Кормет.
Тальепо думал недолго.
– Этого, – он кивнул на Кормета, – высечь. Немедленно.
– За что?!.. – завыл Кормет, повисая на руках охранников.
– За нарушение порядка, – любезно пояснил Тальепо. – А ты, – он посмотрел на Тайну, – иди за мной.
Он развернулся и пошёл к лестнице. Тайна подхватила котомку и припустила вслед за ним. Когда она добралась до седьмой ступеньки, снизу раздались первые удары плети. Кормет молчал, но на двенадцатой ступеньке начал стонать…Осиянный фэй Корежма кидал то злые взгляды на Тайну, то угрюмые – на Тальепо.
– И куда я её дену? – сварливо поинтересовался он, выслушав Тальепо до конца.
– Быть того не может, что у тебя не найдётся местечка для одной худенькой девушки! – рассмеялся Тальепо.
– Только крыс мне не хватает, – буркнул Корежма. – А если она станет воровать?
– Она не станет воровать, – сказал Тальепо. – А если да, ты выбросишь её за борт.
– Ей за бортом самое место, – ответил Корежма.
– Тоже так думаю, – согласился Тальепо, – но её нанял сам уний. Хочешь поспорить с унием?
– Я бы поспорил, – выпятил нижнюю губу Корежма, – если бы не хотел так спать. Твоими стараниями…
– Её стараниями, – перебил его Тальепо.
– Вашими стараниями, – ядовито продолжил толстяк. – Вашими стараниями, твоими и её, я недоспал два часа.
– Ложись и спи, – ухмыльнулся Тальепо.
– Заснёшь с вами, – проворчал Корежма. – Иди уж. А ты, девушка, – он строго посмотрел на Тайну, – выбери себе место между печами, и я постараюсь на тебя не наступать. А если станешь воровать…
– Я не стану воровать, осиянный фэй! – пискнула Тайна.
– Я удивлюсь, если ты не станешь воровать, – сказал Корежма. – Жить при продуктах и не воровать?.. Это только я умею. Все вы таскаете еду, я знаю. Гляди не попадайся!
– Осиянный фэй будет мною доволен, – тихо сказала Тайна.
– Всё! – рубанул ладонью по столу Корежма. – Отправляйся спать. Дел сегодня много, и никаких поблажек я тебе не дам!
– Да, осиянный фэй, – поклонилась Тайна.
Но спать, конечно, не легла. Протирала столы и печи, сметала несуществующий мусор. В общем, всячески старалась быть полезной. Выспаться она успеет. Важнее не попасть в немилость к Корежме.
День пролетел в привычных трудах. Солнце давно спряталось под волнами, когда огромный корабль затих. Бодрствовать осталась только дежурная вахта. Успокоилась и кухня. Разошлись по своим углам повара и кухарки, грузчики и рубщики мяса. Последним, хитро посмотрев на Тайну, ушёл сам Корежма. С обеда он занимался тестом для штрогликов: любовно вымешивал, выдерживал в тепле и на холоде, прослаивал маслом, чтобы снова раскатать и выдержать. Теперь почти готовые штроглики отдыхали, с утра их испекут и подадут осиянному фэю Хельчагу на завтрак.
Готовить штроглики учила её Аглаш в день их бегства. Осиянный фэй Корежма зря улыбался. Она не станет воровать тесто, его запах навсегда связан для неё с дымом пожара, огнём и кровью.
Наскоро перекусив вечерней похлёбкой, Тайна устроилась на ночлег. Дух зреющих штрогликов пропитал всю кухню, и Тайна против воли возвратилась в тогда...

Автор Борис Богданов bbg,

Часть третья. Тайна
Год 3069-й
Глава 14. Огненная птица


Когда Таплис тих и благодушен, удвой осторожность. Может статься, на дне тебя стережёт кракен.
Поговорка алонкеев. Вольный перевод с рыбьего языка


– Имя?
– Лайфа, осиянный фэй…
– Что умеешь, Лайфа?
– Всё, если по дереву, осиянный фэй, – Лайфа нервно мял в руках мягкую шапку вроде колпака с наушниками. – Мебель ладить могу, дом маленький или, там, сарай. Если по хозяйству что… – Он помялся. – Но мебель лучше. Столы, стулья, кровати разные. Кушетки, этажерки. Тканью обить, лаком покрыть.
– Кто может подтвердить твоё искусство?
– Так это… все? – опешил Лайфа. Видимо, впервые за последние годы в его мастерстве усомнились. Удивление его было настолько искренним, что Хельчагу остановил Тальепо, который намеревался задать следующий вопрос.
– Я тебе верю, – произнёс Хельчагу. Он сунул руку за пазуху… Блеснул металл: с ладони уния свисала на витом шнуре золотая байза. – По праву, данному мне Нуллом, я подряжаю этого человека на работы с правом навечно поселиться на новом месте.
Младший стряпчий канцелярии Великого князя Уругашу вопросительно посмотрел на Главного стряпчего канцелярии Великого князя Уругашу.
– Мастера дорого стоят, – проворчал тот. – Пятьдесят утумов золота.
Младший стряпчий радостно кивнул и склонился над пергаментом.
– Прости, уважаемый, – сказал Тальепо. – Разве мастер Лайфа княжий раб? Или за ним долг перед казной? Насколько я помню Уложение…
– Не надо про Уложение, – скривился Главный стряпчий. – Я запамятовал. Пять тумотов серебра пошлины.
– Надеюсь, что уважаемый Главный стряпчий более не будет столь забывчив? – со значением спросил Тальепо.
– Безусловно, осиянный фэй, – поджал губы Главный стряпчий.
– Приходи завтра к причалу, мастер Лайфа, – сказал Тальепо. – Спроси «Огненную птицу», тебе покажут.
– Благодарю, осиянный фэй, – непрерывно кланяясь, мастер Лайфа попятился к дверям.
Следующим явился угрюмый детина с татуировкой-змеем на щеке. Ветхая одежда не могла скрыть могучего телосложения. Детина замер в пяти шагах от стола, не решаясь подойти ближе. Перевитые узлами мышц, в шрамах и пятнах руки он спрятал за спиной.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 13. Откуда что известно…



Помни, что жизнь не стоит на месте и всё меняется. Оружейники изобретают новое оружие, сновидцы глубже заглядывают в память, и скоро от них не будет защиты. Научи питомцев учиться. Умы их должны быть открыты новому. Открыты даже тогда, когда всё существо их противится. Возможно, когда-нибудь это защитит их от сновидцев. Или не защитит, но всё равно, научи их учиться.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 2, статья 14. Отрывок

Горячечный шёпот, звуки поцелуев.
Тихий смех, быстрое дыхание.
Сегодня Небесный Кот явился днём. Он без удивления и любопытства наблюдал за юной парой, что сплелась на моховых подушках. Он видел это много раз, что ему чужие любовные игры? Но небо безоблачно, и нечем прикрыть глаза...
– Кавур сказал, завтра последний переход, – говорила Тина. – Не хочу расставаться. Ты будешь меня помнить?
– Я всегда буду рядом, – отзывался Трижа. – Мы договоримся... Я возьму тебя в жёны... Фа Лой говорил: семья – это хорошо, это не так подозрительно.
– Ты думаешь?
– Конечно! – с жаром отвечал юноша. – Неужели ты не помнишь?
Фа Лой никогда такого не говорил, Тина могла поклясться. «Вы все одиночки», – так говорил Фа Лой. «Семья – это слабость, а вы должны быть сильными», – Фа Лой говорил так, а не иначе. Трижа её успокаивал, и Тина была благодарна ему за этот обман. Но, может быть, он и сам в это верил?
– Хорошо, но вдруг... – Тина, приподнявшись на локте, заглядывала любовнику в глаза. – Если нас разлучат, ты будешь меня помнить?
– Обязательно, разве можно тебя забыть? – удивлялся Трижа. – Только нас не разлучат. Я договорюсь, я обещаю тебе, я точно договорюсь!
– Да, конечно договоришься, конечно!
Как же Тине хотелось в это верить! Но... Юные женщины мудрее юных мужчин, так уж устроен мир.
Их любовь была настолько пылкой, что огненная Птица Ра грелась в её лучах, забыв на время вражду с Небесным Котом. О чём думала, о чём вспоминала она? Впрочем, какое краткоживущим людям дело до воспоминаний небожителей?
Налюбиться, утолить жажду друг в друге, да только возможно ли это, когда знаешь, что счастья остались часы?
Но они старались. О, как они старались!
***

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 12. Просто дорога



Учи воспитанника тому, что знаешь сам, но никогда не учи лишнему. Алонкеи подозрительны. Пройдёт время, и они начнут подозревать всех и каждого. Воспитанник должен знать про дела алонкеев лишь то, что в силах знать обычный человек. Не давай им поводов для подозрений, это вредит делу.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 3, статья 8. Отрывок

Вечером начался дождь, к заходу солнца он перерос в ливень. От падающей с неба воды не спасали ни широкие листья пальм, ни поставленный от непогоды шатёр. Полотняные стены пропитались влагой, она не успевала стекать, и внутри шатра начался свой собственный дождик. Редкий, но противный.
– Будем ночевать в лодке, – решил Кавур.
– Прости, Кавур, – сказал Фа Лой, – у нас мало времени. Зачем терять ночь?
Кавур молча встал и шагнул наружу. Долго стоял у входа, смотрел в небо. Дождь колотил его по лицу, по плечам, струйками стекал по спине. Кавур, казалось, не замечал неудобств. Потом повернулся, огорчённо покачал головой:
– Нет, Фа Лой, сегодня не выйдем. Боюсь, будет буря, а у нас лодка, а не корабль. Всё, хватит разговоров! Снимаем шатёр и перебираемся в лодку.
Потому ли, что плохо спала прошлую ночь, или от близости лежащего рядом Трижи, но Тина уснула сразу, несмотря на духоту и вонь трюма.
Ей приснился маленький галечный пятачок среди круглых валунов. Трижа пёк на костре тайпангов, неподалёку шумел океан, а сверху за ними наблюдал Небесный Кот. Всё как в материнском рассказе о первой встрече с отцом. Глядя, какие широкие у Трижи плечи, как перекатываются мышцы под рубахой, Тина из сна решила, что не будет такой глупой и нерешительной, как мать, и не станет терять зря время. Во сне время течёт иначе, и в следующий миг Тина уже стояла в обнимку с Трижей, и летела на камни одежда, и руки уже действовали отдельно от головы. Они с Трижей легли у костра и...
Загремел гром. Воды океана, которые били в берег внизу и в стороне, вдруг ворвались на место их свидания, залили костёр и растеклись вокруг. «Надо уходить», – сказал Трижа, и Тина проснулась.
В тусклом свете лампы Трижа тряс её за плечо:
– Скорее просыпайся, надо уходить!
Вокруг плескалась вода. В мокром мраке, разорванном тусклым светом лампы Кавура, возились сонные питомцы. Борта лодки скрипели и трещали от ударов волн, в крышу безостановочно колотил дождь. Снаружи грохотала гроза, в окне зрительной трубы посверкивали вспышки молний.
– Наружу, все наружу!
Кавур открыл люк и первый выбрался под дождь. За несколько часов, проведённых в трюме, питомцы успели согреться и теперь дрожали от холода. Кавуру с матросами и Фа Лою ветер и холодный дождь не мешали. Казалось, они вообще не обращали на непогоду внимания. Собрались в кружок и обсуждали что-то, размахивая руками.
– Лодка дала течь, – перекрикивая шум ветра и грохот волн, начал Кавур. – Надо вытащить её на берег!

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 11. Я – первая!



Алонкеи сильны, пока правят морями. Однажды мы выйдем в море и дадим им бой, и тогда власть их кончится. Но пока мы должны скрываться. Помни об этом и научи своих питомцев. Придёт время, и океан станет нашим, но оно пока не пришло.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 3, статья 5. Отрывок

Подводное судно капитана Мутани причалило к острову на второй день после Испытания. Пока перетаскивали привезённые припасы, пока Фа Лой говорил новичкам обычные слова, Мутани сидел на песке и глядел вдаль, мимо лодки и людей, мимо мыса и, кажется, не видел и самого моря. На лодке управлялся незнакомый чернявый парень.
– Последний раз вышел в море, девочка, – сказал Мутани, когда Тина присела с ним рядом. – Видишь, у меня и матросы новые. Вот ему, – он махнул рукой в сторону чернявого, – дело передаю.
Заметив жест Мутани, парень спрыгнул на берег и подошёл ближе. Руки его бугрились мышцами, лицо и шея загорели дочерна, а волосы, наоборот, выгорели настолько, что и не поймёшь, какого цвета они были изначально.
– Меня зовут Кавур, – парень широко улыбнулся. Двух передних зубов на верхней челюсти не хватало, но Кавура это совершенно не волновало.
– Тина.
Парень разулыбался ещё шире, ещё ослепительнее.
– Наслышан, – радостно сказал он, – про девушку-бойца! Мы здесь будем целых три дня. Давай познакомимся поближе? Что ты делаешь сегодня ночью?
– Ночами я сплю.
– Ха-ха-ха! –засмеялся Кавур. – Я знаю много разных вещей, которыми можно заниматься в темноте. Приходи на берег. Клянусь, тебе понравится!
– Будь осторожен. Она бешеная сука.
Тина оглянулась. По пляжу ковылял сын вождя. Был он бледен, под глазами залегли чёрные тени, щёки обвисли. Он широко ставил ноги и при каждом шаге морщился.
– Ты уже можешь ходить, Кус? – ласково спросила Тина. – Давно я тебя не видела.
– Весело вы живёте, – проворчал, поднимаясь, Мутани. – Раньше такого не было.
Тина тоже поднялась и сказала:
– Раньше не было девушек-бойцов. Я первая.
Она пошла по тропинке с пляжа. Восхищённый взгляд Кавура жёг ей спину. На полпути наверх Тина не выдержала и оглянулась: Кус стоял рядом с Кавуром и что-то недовольно ему говорил. Щёки его тряслись, а кулаки сжимались. Ну и пусть, что он может сказать умного? Потом Кавур засмеялся, хлопнул Куса по плечу и весело помахал Тине рукой.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 10. Испытание




Испытание должны пройти все. Если воспитанник не прошёл Испытание, то это твоя вина. Нам не нужны неудачники, нам нужны воины. Выбирая воспитаннику Испытание, помни о его сильных сторонах. После Испытания воспитанник должен быть горд и радостен.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 2, статья 47. Отрывок

Не обманул старик.
Учение навалилось, как мешок с мокрым песком на плечи, – завёл Фа Лой такое обыкновение для питомцев. Тина приходила к матери ни жива ни мертва и засыпала, не всегда успевая поесть. Тогда мать будила её и почти насильно заставляла поужинать. Сверстники Тины жили при большом доме и, наверное, могли бы возненавидеть её за заботу, которой были лишены, но и на ненависть не хватало сил.
Морские купания – единственное, о чём Тина не забывала никогда. Два раза в неделю Фа Лой отпускал её на полчаса раньше, это была единственная сделанная для неё поблажка. И каждый раз, заходя в воду, Тина замечала чужое внимание. Оно не радовало и не волновало, ведь это был всего лишь сын вождя. Наверное, Трижа забыл о ней, думала Тина иногда, потом и сама забыла думать о Триже. Её ждала месть, не её собственная, но материнская. Разве этого мало?
Всё когда-то кончается. Однажды Фа Лой построил их перед большим домом, рядом встали Ломм и Турай. Фа Лой вышел перед шеренгой питомцев и сказал:
– Ваше обучение завершено. Теперь вы знаете всё, что знаю я и мои помощники. – Он кивнул налево, в сторону Ломма, потом направо, Тураю. – Знаете... Умеете ли? Скоро увидим.
– Испытание, испытание... – оживлённо зашептались питомцы.
Об Испытании ходили легенды, большей частью дикие и несуразные. Кус, к примеру, уверял всех, что на Испытание им предстоит выловить в океане акулу, для чего каждому будет дан только нож и кусок верёвки – связать рыбе пасть. «Выловить и съесть!» – добавлял он зловещим шёпотом. Объяснить, как это поможет отомстить демонам с моря, он отказался. Как и не ответил на вопрос, сможет ли он есть собственных братьев – акул. Купа считал, что надо будет победить в схватке самого Фа Лоя. Всем известно, что Фа Лоя победить невозможно, поэтому старик станет биться одной рукой, вторую же ему заведут за спину и привяжут. «Чтобы насмерть не зашиб», – важно объяснял Купа. Рассказывали и ещё что-то, Тина не прислушивалась. «Испытание легче, чем о нём рассказывают, – по секрету объяснила ей мать. – Фа Лой учит, чтобы сделать бойцами, а вовсе не для того, чтобы оставить на острове. За шестнадцать лет, что мы с тобой тут живём, Испытание прошли все. Во всяком случае, никто не остался».
– Да, Испытание, – согласился Фа Лой. – Вы узнаете, когда придёт его время. Готовьтесь.
Он развернулся, сказал несколько слов на ухо Тураю и вошёл в большой дом.
Питомцы потянулись кто куда. Засобиралась и Тина, но её остановил Турай:
– Не торопись. Фа Лой хочет с тобой поговорить.
Что ему нужно? Почему старик не мог сказать это при всех? Тина не знала, что и думать. Фа Лой не стал тянуть время.
– Ты не станешь проходить Испытание, – объявил он, едва Тина переступила порог.
– Почему?!
– Война не для женщин, – тихо сказал Фа Лой.
– Но... – У Тины защипало глаза. – Зачем ты учил меня? Морские... убили моего отца... Я должна отомстить...
– Отомстишь, – Фа Лой поднялся, подошёл к Тине и обнял её за плечи. Маленький и худенький старичок, он ниже её на полголовы! Почему она не замечала раньше?
– Они отомстят, – Фа Лой махнул рукой куда-то за окно.
– А я?
– Ты останешься здесь и будешь учить, – объяснил Фа Лой. – Вот Ломм и Турай... Думаешь, им не за кого мстить? Но они живут здесь, на острове, потому что знают: здесь они полезнее. Так и ты.
– Буду полезнее? – прошептала Тина.
– Да, – торжественно сказал Фа Лой. – Будут приплывать мальчики, станут смотреть на тебя и понимать, что и они смогут, как ты. Будут стараться научиться всему, что ты умеешь, ведь ты из лучших!
– Из лучших... – эхом повторила Тина.
– Именно, – ответил Фа Лой. – А теперь иди и хорошенько подумай над моими словами. И над тем, чему будешь учить семилеток. Ты помнишь, что скоро возвращается капитан Мутани?
Тина спустилась к океану. Слова Фа Лоя не выходили из головы... Она? Учить семилеток? Наверное, старик прав. Не чувствует она ненависти, не её это ненависть, материнская. А учить – это просто учить, для этого не надо ненавидеть, достаточно притворяться.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 9. Это любовь?


Придёт время, мальчики подрастут и не смогут думать ни о чём, кроме женщин. Не пропусти этот день. Займи питомца чем угодно, лиши его времени и сил, сделай для этого всё. Пусть он ругает тебя, жизнь, учёбу, мир вокруг, но только забудет про женщин. Женщина лишает разума даже взрослого мужчину, что уж говорить о питомцах! Если не хочешь потерять бойца, никогда не оставляй питомца с женщиной наедине. Они возьмут своё, когда вырастут, но пусть это будет потом.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 2, статья 36. Отрывок

К тринадцати годам Трижа догнал Тину в росте и даже обогнал на полголовы. Тина сначала расстроилась, но мать только засмеялась в ответ на её жалобы:
– Глупенькая, разве рост важен?
– Твоя сила в твоей слабости, – покачал головой на тот же вопрос Фа Лой. – Кто станет ждать опасности от хрупкой девушки? Мужчины привыкли к своей силе и всех вокруг измеряют шириной плеч и мощью рук. В девушках, особенно миленьких, а ты будешь очень хороша, это видно и сейчас, им трудно увидеть врага. Они хотят защищать таких, как ты, и быть к ним ближе. Вот тут-то… – Он улыбнулся и замолчал, ожидая продолжения от Тины.
– Их надо хватать за яйки? – с надеждой спросила Тина.
– Да, – ответил Фа Лой. – Только не увлекайся и не хватай слишком крепко.
– Почему?
– Можешь не удержать, – непонятно объяснил Фа Лой и отослал её прочь.
К тринадцати годам Трижа обогнал Тину в росте, но смущался рядом с ней и молчал. В учебном бою опасался крепко ухватить или как следует уронить на землю. Случайно коснувшись, краснел и отдёргивал руку. Фа Лой сначала увещевал и объяснял, затем ругался, а потом махнул рукой и перестал ставить Трижу к Тине в пару. Это значило, что всё чаще её соперником выступал Кус, который не стеснялся ничего и был только рад потрогать где придётся или прижать. Тина злилась, тогда Кус довольно гоготал, а Трижа смущался ещё больше…
К тринадцати годам Трижа обогнал Тину в росте, но всё равно смотрел на неё снизу вверх.
Однажды в свободный день, а свободные дни Фа Лой объявлял всё реже, Трижа подошёл к ней и сказал, пряча глаза и руки:
– Хочешь печёных раков? Я место нашёл… их там много. Сходим?
В животе у Тины родился и лопнул прохладный пузырь. Юноша не приглашает девушку «сходить» куда-то просто так. Да, других девушек на острове не было, но мать много рассказывала ей о жизни на родине. О том, как её добивался Бузой, о том, как она познакомилась с отцом, и о том, чем могут закончиться прогулки наедине. Тине стало страшно, но и интересно. Она тоже смутилась, ведь её никто никуда не приглашал раньше, дурак Кус не в счёт, но и загорелась. Внимание Трижи льстило. Почему ей не пойти с Трижей? Подняться, как мать с отцом, на самую высокую гору и увидеть рассвет над морем, а потом... что угодно, только не так, как у матери с Ломмом и Тураем.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 8. Занятия первых и вторых



Мальчик – это глина, из которой нужно вылепить истинного бойца. Вылепить, а после обжечь в печи испытаний, чтобы стал твёрдым как камень. Чтобы глина не раскрошилась, ей нужен стальной стержень.
Лучший стержень для воспитанника – это пример Наставника. Наставника будущий боец видит каждый день. Наставник ест то же, что и воспитанник, спит на том же, умеет делать то же, что и воспитанник, только лучше. Если воспитанник бежит, Наставник бежит рядом и на шаг впереди. Если воспитанник голоден, Наставник не ест. Если воспитанник испытывает жажду, Наставник не пьёт. Если воспитанник болен, Наставник рядом.
Мальчик – это глина. Девочка – это вода. Воду нельзя обжечь и закалить, стальной стержень не сделает её жёсткой. Из женщины нельзя воспитать бойца.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 1, статья 17. Отрывок

Утро лагерь встретил тишиной. Новички сидели в отведённом им домике тихо, отсыпались, наверное, после долгой дороги. Самые старшие куда-то запропастились вместе с дедушкой Фа Лоем, остальные занимались под начальством Ломма и Турая.
– Пойдём, дочура, погуляем?
Тина взвизгнула, повисла у матери на шее. Больше всего на свете она любила эти совместные прогулки, когда можно забыть и про мальчишек, и про свиней, и про Ломма и Турая, которые повадились гостить у матери вечерами.
Вышли, болтая о всяких пустяках, из лагеря, углубились в лес, и Тина поскучнела: мать собирала травы, и это значило, что вечером обязательно придут дядя Ломм и дядя Турай, и Тине придётся сидеть снаружи и ждать, когда они уберутся прочь.
– Краснолистника, – бормотала под нос мать, – веточку. Краснолистник – это самое простое, он везде растёт. Рыбьего носа... запас ещё есть, но хуже не будет. Пупырника не забыть... вот смеху будет, если пупырника не положу!..
Трав в окрестных лесах росло в избытке, а люди поселились недавно, поэтому и пупырник, и козья мочалка нашлись быстро.
– Мама! – Тина прижалась к материнскому боку. – Зачем ты эту гадость пьёшь? Я пробовала, горько и противно.
– Вот как, пробовала, – удивилась мать. – Смотри, отравишься. Это для взрослых отвар, детям нельзя.
– Я пробку лизнула, – ответила Тина. – Фу, гадость! Мама, не пей её!
– Прости, милая. – Мать обняла Тину горячими руками, прижала. – Не хочу, чтобы ещё детки завелись.
– Детки? – удивилась Тина. – Ты сама говорила, папу Морские замучили. Откуда детки возьмутся?
– Ну, ты знаешь... – мать смутилась. – Детки, бывает, сами заводятся, от, гм, сырости.
– Как люди в мире? – переспросила Тина. – Сами.
– Ага, – неуверенно ответила мать. – Как люди. Дети же люди, только маленькие?
– И этих не зови, – сказала решительно Тина.
– Кого?
– Дядю Ломма и дядю Турая.
– Ну, знаешь! – Мать шлёпнула Тину ниже спины. – Тут ещё мне будешь советовать!
– Ну, мама! – упёрлась Тина. – Ты такая красивая, а они...
– Что? – лукаво поинтересовалась мать.
– Не такие, – надулась Тина. – И пахнет от них.
– Ох, ты ж моя защитница, – сказала мать. Снова прижала дочку к себе, погладила по голове. – Женщина я, трудно женщине без мужчины.
– Тру-удно!.. – От накативших чувств Тине захотелось плакать. – Зачем они тебе? Ну, мама?
– Затем, что у нас дома и мясо есть, и зелень всякая, и овощи. А ведь на огороде я не работаю и в свинарник не хожу! И всё, хватит об этом.
– Не хочу мяса! Не хочу овощи! Хочу с тобой, и чтобы тебя не обижали...
Тина не выдержала и заревела. Мать принялась целовать её и в лоб, и в нос, и в зарёванные глаза, повторяя:
– Никто меня не обижает, маленькая. Никто, понимаешь? Зачем им меня обижать?
– Нет? – с несмелой улыбкой, сквозь слёзы спросила Тина.
– Конечно же нет! Хорошие они люди, просто мужчины.
Но всё равно по дороге домой Тина дулась, а мать была задумчива и печальна. И всё равно вечером к матери завалились дядя Ломм и дядя Турай. Да, они были не злые, но Тину всё равно выгнали из дома.
Дядя Ломм сунул Тине свёрнутый из пальмового листа кулёк с орехами.
– Нечего, – сказал он, – тебе там делать. Мелкая ещё. На тебе, вот.
Дядя Турай усмехнулся. Нехорошо как-то усмехнулся, слишком весело.
Отойдя в лес, Тина устроилась на песке у дерева с тремя стволами и занялась орехами. Их вкус примирил Тину с несправедливостями жизни, и она даже почти перестала обижаться на мать.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть вторая. Тина
Год 3055-й
Глава 7. Город и остров



Алонкеи не чудовища, просто наши цели различны.
Алонкеи не чудовища, но воспитанникам говорить об этом не следует. Нужно поддерживать в них жажду мести, она помогает учиться. Человек должен иметь цель и стимул, месть – цель и стимул лучше многих иных. Но сами мы при этом должны помнить, что алонкеи – не чудовища, просто наши цели различны.
Орден Механиков. Наставление для Наставников, Том 1, статья 4. Отрывок

– Островитянин позволит сесть рядом с ним?
Бузой оторвался от кружки. Раньше он не встречал этого человека. Невысокий, худощавый, с волосами цвета жухлого пальмового листа, длинными и прямыми. По виду Вака, но без золотой серьги в ухе. Он смотрел на Бузоя неприятным, неподвижным взглядом. Как змея. Б-р-р-р!..
– Не очень-то Морские спрашивают... – проворчал Бузой и чуть пересел, освобождая место на лавке.
– Морские? – удивился змееглазый, плюхаясь на лавку.
– Никогда не спят на суше, – объяснил Бузой. – Всегда приходят с моря. Морские. Правда, вот, – он обвёл рукой темноватый сарай, – пивную устроили. И тайпанг у них в садках растёт, нырять не надо. Потянул за верёвку и выбирай какого хочешь. Хорошо.
– Алонкеи, – кивнул змееглазый. – Они называют себя алонкеи. Миту не алонкей, но долго жил среди них.
Теперь пришла пора удивляться Бузою.
– Миту? – переспросил он. – Кто это Миту?
– Вот он, – змееглазый ткнул себя пальцем в грудь. – Миту рядом с тобой, островитянин.
– Я Бузой.
– Миту рад, – сказал чужак и бросил на стол перед собой окунька. – Миту спрашивает, этого хватит на две кружки пива?
– С двумя дырками-то? – Бузой повертел монету, уважительно вернул на место. – Хватит куда как больше, чем на две. Гляди не утони в этом пиве!
– Миту не утонет, – усмехнулся чужак. – Миту не Морской, но половину жизни провёл на воде. Миту надеется, Бузой поможет ему одолеть это пиво.
Пиво не вода, хотел сказать Бузой, но передумал. Чужак не выглядел новичком, не отличающим пиво от воды. Впрочем, какой он чужак, если предлагает выпить за знакомство?
Окуня хватило и на выпивку, и на закуску.
– Пусть Бузой не смотрит на одежду, – втолковывал Миту сколько-то кружек спустя. – Хозяин послал Миту работать, хозяину не хватает денег. Половину того, что получит Миту, он отдаст хозяину!
– Тогда... не бросайся... деньгами... – Бузой осоловел, но старался быть рассудительным. – Твой окунь... в-восемь... или десять, – он поднял перед собой руки, пошевелил пальцами; пальцы расплывались перед глазами, их было то восемь, то двенадцать, а то лист хлебной пальмы, – д-дней работать.
– А-а-а-ха-ха!.. – захлебнулся смехом Миту. – Хорт не знает про эти деньги. Лучше Миту угостит хорошего друга, чем отдаст хорту!
Друга... Ох и напоил меня друг! Мысли медленно ворочались в голове. Лавка и стол качались, словно лодка на волнах. Бузой опёрся о мокрую, залитую пивом и засыпанную шкурками серебрянки столешницу, грузно встал.
– Домой... – сказал он, обращаясь к мутной лампе под потолком. – Спать.
Лампа мигнула, но ничего не ответила.
– Миту отведёт друга домой! – заявил, обнимая Бузоя за плечи, новый знакомец. – Если друг покажет дорогу.
– Пока... жу, – согласился Бузой. – Помоги... мне, друг Миту. Устал... сегодня.
Обнявшись, они добрели до свайного жилища островитянина. Ночная свежесть и холодный ветер немного протрезвили Бузоя. Он пошатывался, подпирал плечом лесенку, но заговорил уже вполне внятно:
– Наверное, тебе негде ночевать?
– Негде, – согласился Миту.
– У нас мало места, да и дети спят, – Бузой развёл руками. – Но... я дам тебе циновок. Жена с вечера варила кашу, песок на месте костра ещё тёплый.
– Миту благодарен. Миту любит звёзды.
– Вот и хорошо, – ответил Бузой и неожиданно ловко побежал по ступенькам наверх.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 6. Побег



Иногда огненная Птица Ра приходит в мир тайно. Чтобы не сжечь никого вокруг, она приглушает пламя единственного глаза и ходит неузнанная. Выбирает места, где скорлупа яйца особенно тонка, и слушает, как бьётся сердце её птенца.
Однажды на дне океана ей повстречался тайпанг. Тайпанги глупы, они не умеют говорить, зато огненная Птица Ра умеет слушать.
– Ты пришёл пожаловаться на жизнь? – спросила огненная Птица Ра.
Тайпанг согласно пошевелил бахромой.
– Тебе обидно, что тебя все едят? – спросила огненная Птица Ра.
Тайпанг скорбно изогнул тело.
– Но что я должна сделать? Ведь ты так устроен! – удивилась огненная Птица Ра.
Тайпанг не ответил, ведь он не умел говорить, но всем видом показал, что он не огненная Птица Ра и не умеет решать, но если бы он был огненной Птицей Ра, то непременно сделал бы по справедливости.
– Будь по-твоему, – сказала огненная Птица Ра. – Тебя все едят, а ты не в силах защититься. Отныне ты станешь расти всю жизнь, а жизнь твоя не прервётся, пока есть пища или пока не съели тебя самого. Чем дольше ты будешь жить, тем больше станешь ты сам. Так будет справедливо. Что ты будешь делать, когда перерастёшь всех своих врагов, решай сам.
Никто не знает, понял ли её тайпанг, ведь он настолько глуп, что не умеет говорить. Зато он пожирает всё, до чего может дотянуться, и растёт, пока не сожрут его самого.

– Опять твой бежит, – мать, стоявшая у выхода, недовольно поджала губы. – Тайпанг ему сюда дорогу вылизал?
– Какой он мой, мама! – воскликнула Тируна.
– Ну, не ко мне же он ходит? – сказала мать и ушла за перегородку; застучала колотушкой, зашуршала высушенными листьями, сделала вид, что занята и что до Морского ей дела никакого нет.
Тируна вздохнула. Вот так всегда! И как объяснить, что она не звала сюда этого Морского и знать его не знает? Он приходил сам, и ей становилось легче. Он умел расслабить закаменевшее чрево, уговорить ребёнка вести себя тише… много чего умел. Говорил ласково, советы подавал умные, что только от самой бабушки Лару впору услыхать.
Заскрипела лестница. Ярко освещённый проход перекрыла тень. Пригнувшись, в дом вошёл осиянный фэй Купочи в узорчатом, с золотой нитью халате и шляпе с перьями. Видно, думала Тируна, он понимал свою вину перед ней, вот и зачастил.
Примелькался лекарь. Ненависть в душе Тируны потускнела, ушла в тень, сменилась обычной сильной неприязнью. Да и то, не гнать же лекаря, особенно из Морских?
– Скоро срок, – сказал Рата Купочи, останавливаясь перед Тируной. – Не боишься?
– Все рожают, осиянный фэй, – ответила Тируна.
– Это да, только… – Купочи не договорил. Сел, не думая о своём богатом одеянии, на пол, шляпу положил рядом, провёл руками над её животом.
От ладоней его, как от ночного костра на морском берегу, шло приятное тепло. Тируна против воли закрыла глаза. Неодолимо захотелось спать, вот только мальчик в чреве решил не засыпать. Заворочался, засучил ножками! Схватил главную жилу мужскими, хоть и маленькими, ручками и потянул…

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 5. Счастье её жизни


Небесный Кот не теряет надежды разгрызть однажды яйцо огненной Птицы Ра и пожрать её птенца. Он приходит в человеческие сны и прельщает сильных и умных возвратить знания Предков. «Тогда, – лживо говорит он, – вы станете равны огненной Птице Ра и сможете сами определять свою судьбу». Некоторые верят и посвящают жизнь поиску наследия Предков.
Огненная Птица Ра жалеет людей, хотя они и завелись в Мире сами, от сырости, а ещё более она жалеет Мир. Древняя война чуть не расколола яйцо и чуть не погубила птенца огненной Птицы Ра. Чтобы война не повторилась, огненная Птица Ра создала из шерсти Небесного Кота демонов-сторожей и поселила их в местах, где знания людских Предков лежат недалеко и где их можно достать. Как и Небесный Кот, из шерсти которого они созданы, демоны-сторожа не имеют тела, невидимы и неслышимы. Но горе тому, кто потревожит их покой, потому что конец его будет ужасен!

На закате ветер с моря, дувший который день подряд, неожиданно стих. Вода, плескавшаяся у самых свай, на глазах отступила. Бузой отставил баклажку с пальмовым пивом и поднялся. В голове шумело. Ветру, наверное, стало скучно снаружи, и он перебрался в Бузоев череп.
Чтобы свистеть там и крутиться, и мешать стоять прямо, как и все последние дни.
– Радуйся, Муна! – всхрапнул Бузой. – Ветра нет, завтра я пойду за тайпангом! А сейчас – к тебе… Ты ждёшь, жена?
– Спать иди, – устало ответила Муна.
– Нет, я сейчас к тебе пойду… – Бузой икнул, прошёл мимо неё в дом, упал на лежанку и захрапел.
Жена вздохнула. Какой смысл обижаться на волны или песок? Их не переделаешь. Завтра Бузой встанет со светом. Когда есть тайпанги, Бузой всегда встаёт вовремя. К обеду он наловит много тайпангов, и опять всё будет хорошо. Муна привычно укрыла Бузоя накидкой и кинула равнодушный взгляд на море…

В лагуну у Отца, где четвёртый месяц стоял на якоре корабль Ваки И-Нодзе, входили ещё два корабля Морских. Первым шло небольшое судёнышко с двумя косыми парусами, а за ним в пролив с трудом вползала здоровенная, как… – Муна так и не смогла придумать, с чем сравнить этот корабль… – посудина с низкими, почти вровень с волнами бортами. Перед собой посудина толкала широкую пологую волну. Можно было бы сказать, что корабль очень сильно загружен, но Муна не отличалась ни особенным умом, ни любопытством.
– Мёдом им тут намазано? – хмыкнула она и отвернулась, тут же забыв про Морских. Что о них думать? Пока небо на закате не почернело окончательно, можно растереть в муку ещё горсть семян.
…Бузой встал до света. Съел без аппетита немного вчерашней каши, горшок с остатками взял с собой. После снял с крюка под крышей лодку и зашагал к морю. Подташнивало, в голове плескалось вечернее пиво, поэтому он не смотрел по сторонам. Да и зачем, если знакомую дорогу можно пройти даже с закрытыми глазами? Так, в полусне, Бузой добрался до воды, забрался в лодку и погнал к Оталеа.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 4. Великий корабль


Старики рассказывают, что Предки наши были многочисленны, их знания обширны, а мощь велика. Они строили большие железные лодки, и не было острова, где не появилось бы их поселения. Поля их были тучны, пастбища переполнены скотом, а сети всегда приходили полные рыбы. От такой сытой жизни родились у них дети, много, очень много детей, и скоро стало в Мире тесно.
Небесный Кот, как известно, завидует всем, кто живёт в Мире и имеет тело, ведь сам он за свои проделки тела лишён. Увидел Небесный Кот, что людям тесно и оттого возникают промеж ними обиды, и, чтобы люди не договорились, он разделил их на племена и языки, чтобы не понимали друг друга.
Не смогли люди договориться и начали воевать. От их оружия плавились скалы, горел воздух и кипело само море. Копоть и сажа поднимались в небо. Проливались чёрные дожди, от которых у людей краснела и облезала кожа, а деревья сбрасывали листву.
Долго они бились, потому что силы были равны, и никто не хотел уступать. Война закончилась, когда не осталось никого, способного держать оружие. Города и сёла лежали в руинах, поля и пастбища перестали родить, а рыба ушла в глубины. Немногие выжившие женщины и дети прятались в лесах, от них и пошёл наш род.
Ничего не осталось от Предков, как и не было. Только иногда люди находят странные вещи, про которые не всегда скажешь, для чего они нужны. Старики говорят: когда люди возвратят знания Предков, то вернётся их мощь, и война начнётся снова.

Пупырник растёт тайно, и не в любое время можно его рвать. Выберешь неправильный день, и не будет от него проку. Только понос и слабость. Сегодня, однако, была самая пора, поэтому Тируна ползала под деревьями, рылась во мху, выискивая заветные розеточки с бугристыми, будто жёваными листьями. Ветки исхлестали ей всю спину, но Тируна терпела. Ещё один или два корешка, и довольно…
«Выйдешь замуж, не торопись рожать, – говаривала мать. – Мужчины любят гибких и весёлых, а когда вырос живот, не до веселья. Я научу, как не понести. Берёшь…»
Тогда, сопливая девчонка, Тируна не понимала материнской мудрости. Разве не ради детей люди сходятся? – думала она. Смех один. Спасибо матери, научила и наставила, и в запас баклажку дала. Мужчины простые существа и не всегда умеют вовремя остановиться, и жёнам приходится думать самим. Месяц после свадьбы на исходе, вот и материнский отвар закончился…
Когда Тируна спустилась из леса на пляж, в лагуне у Отца она увидела корабль Морского Ваки И-Нодзе. На палубе суетились люди, похожие издалека на букашек. Сам Вака И-Нодзе стоял, уперев руки в бока, на носу лодки, которая быстро приближалась к Матушке. Нельзя было не узнать Морского И-Нодзе. Рядом с небом и облаками его красная шапка казалась коралловой бусиной на белом песке.
Минуту Тируна любовалась, как слаженно гребут матросы, как ловко управляются они двумя вёслами зараз, потом выбросила Ваку И-Нодзе из головы. Морские – забота старосты Маваи. К нему плывёт И-Нодзе, пусть у Маваи голова и болит.
Пора большой воды ещё не пришла, поэтому Тируна развела огонь внизу, вокруг каменного котла. Рядом поставила подаренный родителями ткацкий стан. Попыхивала в котле каша, поскрипывал и пощёлкивал станок, летал челнок в руках Тируны, нить за нитью рождалось на раме полотно. Ткань получалась самая простая, серая и неровная, но Гаор не обидится, ведь она сделала её сама. Это счастье – прясть для мужа, ткать и шить для него, готовить еду и, главное, любить. Когда отдаёшь всю себя – себя же отдают в ответ.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 3. Дары моря



Огненная Птица Ра вечна и не знает, что такое смерть. В один день она увидела, что тварей земных и морских в Мире стало меньше, чем вчера, а назавтра – меньше, чем сегодня. Даже люди почти исчезли, хотя они и завелись сами по себе, от сырости. Только тайпангов оказалось больше, чем раньше.
Тогда огненная Птица Ра собрала всех живущих и растущих в Мире и разделила их на два пола – мужской и женский. Чтобы плодились и размножались, и чтобы в жизни их появилась цель: найти половинку и оставить потомство. И стали размножаться и рыбы морские, и птицы небесные, и пресмыкающиеся гады, и мелочь, которых не увидишь даже её единственным глазом. И жизнь потекла своим чередом, и число тварей умножилось.
Людям же, хотя они и завелись сами по себе, от сырости, показалось этого мало, и тогда огненная Птица Ра придумала им Любовь.
Тайпанги остались такими, как и прежде. Они ничего не знают и никого не ищут, но число их не убавляется, хотя их едят все, кто больше, да и те, кто меньше, тоже не отстают. Почему так, не знает сама огненная Птица Ра, но надеется узнать, потому что она вечна и не знает Смерти.

Прошло два месяца, глаза Небесного Кота поменялись местами. Бузой утешился с другой девушкой и забыл про Тируну. Потом вышла замуж Шанук и покинула женский дом. Время не стояло на месте. Юноши и девушки сходились и рожали детей, скоро и Увина нашла себе пару, и только Тируна оставалась одна. Мать при встрече плакала, а отец хмурился, и Тируна вовсе перестала ходить к родителям в гости.
Девчушки, которых она раньше и не замечала, подрастали и приходили в женский дом, чтобы скоро покинуть его и завести собственную семью.
Море молчало.
Как для всякой одиночки, главным занятием Тируны стали тайпанги. Она изучила мель у Птичьего Двора до самого последнего камушка, излазила на нём каждый бугор, ощупала каждую яму. Теперь, захоти Бузой поспорить, кто лучший ловец, Тируна спокойно приняла бы вызов. Но Бузою теперь не до неё, как и ей не до Бузоя.
Гадалка не могла солгать, море обязательно даст ей мужа, надо только дождаться. Море неторопливо, ему некуда спешить, и Тируна тоже набралась терпения. Но, Птица и Кот, как утомили её смешки и завистливые взгляды юных товарок, с которыми приходилось делить лодку!
...Мастер Вапиди отложил драгоценное долото и обернулся.
– Не смотри так... – проворчал он. – Дыру мне в спине просверлишь. Зачем ты пришла? Я уже стар, я не гожусь тебе в мужья.
– Мужа даст мне море, – с улыбкой ответила Тируна.
– Море только отнимает!
– Думай как хочешь, мастер, – сказала Тируна. – Я не приглашаю тебя в мужья.
– Тогда зачем ты пришла, Тируна-одиночка? Тируна-перестарок, над которой смеются даже девчонки, испачкавшие одежду в первый раз?
Тируна пошарила за спиной, напряглась, выставила перед Вапиди тюк вяленого тайпанга. Большой тюк, чуть не по пояс высотой.
– Что это? – прищурился мастер Вапиди.
– Это плата, – сказала Тируна. – Сделай мне лодку, мастер Вапиди. Такую, чтобы одной плавать.
– Зачем тебе лодка?
– Чтобы не смеялись в лицо, мастер Вапиди, – соврала Тируна.

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 2. Замуж пора




Однажды, в те времена, о которых не помнят и старики, жил человек, и звали его Улай. Он встретил девушку, они полюбили друг друга, и вскоре у них родились близнецы, мальчик и девочка. Улай рыбачил и добывал тайпангов, его жена возделывала огород и вела дом, и они были счастливы. Прошли годы. Дочь Улая выросла и превратилась в красавицу, которой не видел мир. Жена Улая, напротив, состарилась. От тяжкого труда красота её иссякла, грудь опустилась, а лицо покрыли морщины. Но они всё равно были счастливы, потому что счастье – не в красоте, любят за другое. Небесный Кот, видя их радость, исполнился зависти и лишил Улая разума.
Улай посмотрел на жену и решил, что ему не нужна старуха. Он вошёл к своей дочери и стал жить с нею как с женой.
Жена Улая увидела это, и сердце её наполнилось обидой. Она вошла к своему сыну и стала жить с ним как с мужем. Сын же её был робок и почитал свою мать, и он не стал противиться.
Огненная Птица Ра, увидев такое непотребство, отвратила взгляд свой от мира, и был холод, и вода стала твёрдой, и люди бедствовали и умирали от голода. Тогда они решили, что в пятнадцать лет дети должны покидать своих родителей и жить отдельно, чтобы красота их и молодость не лишали стариков ума.
И всё стало как раньше.

– Рунка, ты идёшь?
Тируна подняла голову. Шанук, украсив волосы ярким пером, придирчиво разглядывала своё отражение. Зеркалом служили три отполированных до блеска каменных ножа, вбитых в поперечную балку стены.
– Куда?
– Ты что, забыла?! – Шанук оставила зеркало, развернулась к ней, уперев кулаки в бока. – Парни устраивают смотрины. Будут угощения и танцы. Потом, – она хихикнула, – потом, может быть, что-нибудь ещё. Бузой шепнул мне по секрету, что очень хотел бы тебя видеть. Он знает, что мы подруги, а сам подойти не решается.
Бузою, если честно, более подошла бы сама Шанук. Оба они были плотные, круглолицые, широкие в кости, только у Шанук плечи были поуже и волосы не чёрные, а светлые. Такие светлые, что, увидев её впервые, Тируна перепутала её с давнишней гадалкой. Сейчас, прожив вместе с Шанук год в женском доме, Тируна сама не понимала, как могла обмануться.
– Боится, что ли?
– Ага! – засмеялась Шанук. – Не понимаю, что он в тебе нашёл. Худая, носатая, груди почти нет.
– Возьми его себе, – пожала плечами Тируна.
– Не могу, – вздохнула Шанук, – он мой брат. Так ты идёшь?
– Не сразу, – сказала Тируна. – Но я приду, обещаю.
– Мы с Бузоем будем ждать!

Автор Борис Богданов bbg,

Часть первая. Тируна
Год 3040-й

Глава 1. Гадалка с белыми волосами

Небесный Кот всегда голоден. Однажды он украл яйцо огненной Птицы Ра и пытался его сожрать. У яйца огненной Птицы Ра крепкая скорлупа, и Небесный Кот не смог его разгрызть. Тогда он оставил яйцо висеть в пустоте, а сам принялся ждать, когда скорлупа треснет и из яйца появится птенец огненной Птицы Ра. К яйцу, висящему в пустоте, прилипли семена деревьев и трав, и на нём осели капли тумана. Из тумана образовался океан, из семян выросли леса. От зубов Небесного Кота на скорлупе остались заусенцы, они превратились в острова и горы. Там, где Небесный Кот смог прокусить скорлупу, возникли вулканы, и когда птенец Птицы Ра шевелится в яйце, вулканы плюются пеплом и извергают лаву.
Так возник наш мир.
Огненная Птица Ра разгневалась на Небесного Кота и лишила его тела, так что от него остались только глаза и хвост. Один глаз жёлтый, другой голубой, их можно увидеть ночью, а иногда, когда Небесный Кот особенно голоден и теряет страх перед огненной Птицей Ра, и днём. Хвост Небесного Кота лежит среди звёзд и похож на полосу светящейся пыли. Лишившись тела, Небесный Кот не стал сыт. Он вечно возвращается: не вылупился ли птенец огненной Птицы Ра? Огненная Птица Ра тоже помнит про яйцо, она прилетает каждый день и согревает мир единственным огненным глазом. Это тепло пробудило зверей с горячей кровью и холодных рыб, птиц и пресмыкающихся гадов.
Люди завелись на яйце сами, от сырости.
Однажды яйцо треснет, птенец огненной Птицы Ра явится на свет и мир погибнет.

Острова Матушка и Отец разделяет узкий пролив, и когда вода уходит, его можно перейти, не замочив одежды. С обеих сторон пролив продолжается белыми пляжами. Из кораллового песка вырастают отвесные скалы. Если встать у края воды и посмотреть вверх, то кажется, что поросшие лесом вершины Отца и Матушки почти касаются друг друга. Матушка кладёт голову на Отцово плечо, как говорят старики. Вместе они смотрят на своих детей, продолжают старики, ведь если встать лицом к проливу, то можно увидеть ещё два островка. Они меньше Отца и Матушки, их называют Сестра и Братишка.
Тируна не замечала ни островов, ни пролива. Она родилась на Матушке, эти скалы, эти вода и песок были её миром, и другого мира она не знала. Тируна пряталась среди валунов у воды. Это было самое удобное место, чтобы видеть всё и чтобы никто не заметил тебя. Шагах в ста от валунов, под каменным козырьком стоял красный шатёр, возле которого всегда толпились люди.
В шатре с недавних пор обитала гадалка с белыми волосами. Никто не знал, откуда она взялась. Сошла ночью с корабля, расплатившись с Морскими окунем с двумя дырками? Спустилась с Матушкиной вершины, где жила с незапамятных времён? Соткалась из утреннего тумана вместе с циновками и жаровней? Так или иначе, однажды на пустом пятачке между пальм возник красный шатёр и гостеприимно приподнял полог. Говорили, что гадалка с белыми волосами может нагадать мужа или жену, здоровье деткам или обильный улов тайпангов.
Спроси кто Тируну, что привело её сюда, вряд ли она смогла бы ответить. Про мужа и детей по малости лет она не думала, скользкие и холодные тайпанги её тоже не занимали. Родители любили её, а договориться со сверстницами можно и без гадалки. Как и любую девочку её лет, Тируну влекла тайна. Непонятная гадалка, которую никто не видел при свете солнца, но лишь в полутьме. Смутные слова пророчеств, которые, привирая и перевирая, пересказывали подружки. Её удивительное появление на Матушке и ещё более удивительное времяпровождение! Гадалка не ловила рыбу и не возделывала огород, в то же время никто и никогда не приносил ей еду. Запах благовоний, который долетал даже сюда, к самому урезу воды...
Тируна не выдержала и чихнула, и не от благовоний. Пока она пряталась, спустился вечер, и от океана тянуло холодом. Месяц Земли – не самое лучшее время для поздних прогулок, особенно если на тебе только короткая полотняная юбка.
Возле шатра гадалки стало пусто. Тируна покинула своё убежище и, пригибаясь и оглядываясь по сторонам, побежала к шатру.
Не доходя нескольких шагов, она остановилась. Вдруг у гадалки кто-то есть? Вдруг она не заметила? Вдруг в шатре сидит староста Маваи? Он выйдет, посмотрит на неё строго и спросит: «Что ты здесь делаешь, дочь Тулану? Чем ты хочешь расплатиться с гадалкой? Откуда у тебя деньги, негодница? Украла?»

Автор bbg,


Встреча десятая. Всем сестрам




После памятного звонка Коту и того, что за ним последовало, Иван Иваныч жил в неопределённой тревоге. Она поутихла поначалу, о Лизе не было ни слуху, ни духу; Иван Иваныч подумал, что генерал смог найти на целительницу управу, но потом завопило на все голоса «мировое сообщество», и Лизу отдали!
Узнав об этом, Иван Иваныч опешил. Как это возможно – вручить врагам оружие такой силы?! Чем думал генерал Кот, о чём думало его начальство? Решение, и это понял бы любой привокзальный гопник, принималось на самом верху.
После Варшавской катастрофы Иван Иваныч немного успокоился, подумал, что Лизавета доигралась. Прошло несколько месяцев, он вовсе успокоился, но тут случилась небольшая война в Тихом океане. Кадры разгрома американского флота заполнили СМИ, американцы, отвыкшие получать по носу, ответили истерично и страшно. Мог бы кто-то выжить в термоядерном огне? Конечно, нет! – так бы Иван Иваныч подумал два года назад. Сейчас он ни в чём не мог быть уверен до конца.
Поэтому он даже не удивился, когда в дверь его кабинета вошла Лиза собственной персоной, а с нею – незнакомый мужчина лет тридцати с хвостиком. Из-за спины мужчины выглядывала испуганная Зульфия.
В животе у Ивана Иваныча похолодело, а во рту появился противный привкус меди. Он следил за гостями, как кролик за удавом. Вкусный толстый кролик в глубокой уютной норе – мировой закусон для фигуристого удава с голубыми глазами и копной золотых волос на голове.
Лиза неспешно прошествовала к столу и села в кресло – прямо напротив хозяина.
Надо было что-то делать. Нельзя сидеть просто так и ждать, пока удав тебя сожрёт! Но что придумать, чтобы он подавился? В голове, как назло, было пусто и, кажется, даже свистел ветер…
Иван Иваныч сунул руку под стол – в глазах мужчины появилась усмешка – вынул оттуда бутылку коньяка, заторможенно поставил на стол. Тем же путём рядом с бутылкой образовался пузатый стакан. Иван Иваныч наполнил стакан с мениском, медленно поднял и медленно же выпил, стараясь не пролить ни капли.
Хорошее пойло не бьёт по голове и желудку, как примитивная палёнка. Хорошая выпивка прочищает мозги и успокаивает нервы, если, конечно, ещё есть, что прочищать и успокаивать.
– Это твой муж? – спросил Иван Иваныч, дождавшись, когда жидкий огонь пробежит по пищеводу и мягко успокоится в желудке.
– Да, – равнодушно ответила Лиза.
– Рад, что ты его нашла, – отважно сказал мафиозо.
Лиза промолчала. Она смотрела мимо Ивана Иваныча, не в глаза, а куда-то сквозь него, словно там, на деревянной стене было что-то интересное – или вообще было хоть что-то.
Заломило в затылке. Стар он уже для таких экспериментов – полный стакан сорокоградусного, залпом и без закуски. Голова стала тяжёлой, звуки отдалились, словно между ним и окружающим миром образовался толстый слой ваты. Пусть. Наверное, так будет легче… Сейчас Лиза убьёт его, никаких сомнений. Будь он на её месте, убил бы непременно!..
– Где мои вещи? – внезапно спросила гостья.
– Что?.. – от неуместности вопроса Иван Иваныч даже немного протрезвел.
– Одежда, обувь, – терпеливо объяснила Лиза. – Всё, что было на мне и со мной.

Автор bbg,


Встреча девятая. Великая армия



Саймон недолго обижался на Виктора Терновой. Что такое минутное унижение по сравнению со стабильным доходом? Пустяк. Тысяча, которую одолжила ему предательница Тина, не стала последней. Вслед за нею через счёт Виктора Терновой прошли сотни тысяч и миллионы.
Много денег, даже Саймону перепало. За ценного клиента босс расщедрился на премию. Саймон переехал в новую квартиру в хорошем районе, поменял тачку и прикупил всяких мелочей – для солидности.
Сейчас случилось затишье – и Саймон скучал. Он уже несколько раз переложил бумаги – бланки типовых договоров и буклеты – с одного угла стола на другой и исписал стандартный лист собственной подписью – для тренировки. Время тянулось плохой жевательной резинкой, стрелки наручных часов едва двигались, и даже электронный хронометр над дверью, казалось, замёрз.
Саймон прокатил свой Cubrik по столу. «Кррак-Кррак», – ответила ручка. Молодцы швейцарцы из фирмы со смешным шипящим названием, которого он не запомнил. Умеют делать вещи, которые приятно взять в руки. Ручку Саймон завёл, когда Терновой совершил очередную крупную транзакцию. Кто не понимает, волен обходиться обычным стилусом за пять баксов или бесплатной гелевой, для клиентов, но Саймон любил стильные вещи. Он ценный работник и должен соответствовать. А тут – такая возможность! Вот и потратил двести долларов… Нет, строго поправил себя Саймон. Инвестировал в собственное будущее!
– Саймон?
В дверях стоял босс, за ним – два хмыря крайне официального вида. Клиенты? Саймон обрадовался: босс оценил его способности и лично подгоняет желающих клиентуру!
– Добрый день, господа! – выходя из-за стола, сказал он. – Рад, что…
– Саймон… – босс сморщился как перезревший лайм. – Господа из АНБ желают побеседовать…
– Спасибо, сэр, мы сами введём вашего сотрудника в курс дела.
Первый хмырь оттёр босса в сторону и зашёл в комнату. На лице босса отразилось облегчение, он нерешительно подмигнул Саймону: «Будь, мол, паинькой», – и ретировался.
Досада. Последние, с кем Саймон хотел бы разговаривать, были копы. Что им от него нужно? Горло неожиданно пересохло. Саймон набулькал в стакан воды, плюхнулся на стул и спросил:
– Зачем я вам нужен, э-э-э?..
– Агент Смит и агент Вессон, – с усмешкой ответил первый.
– Издеваетесь? – обречённо спросил Саймон.
– Даже не думали, – сказал Вессон. – Вот наши удостоверения.
Саймон посмотрел в карточки. Да, именно так, Смит и Вессон. Агенты были похожи как братья, только Смит помоложе и повыше, а Вессон – постарше и покруглее.
– Очень рад… – хмуро согласился он. – И всё же?
– Нас интересует всё, что вы знаете об этом человеке.
Вессон сунул под нос Саймону телефон. На экран была выведена фотография: мужчина в рубашке и коротких штанах стоит вполоборота на фоне воды. В нём, несмотря на малое разрешение и солнечные блики от волн, Саймон узнал Виктора Терновой.

Автор bbg,


Встреча восьмая. Шалаш в раю


Здесь тоже был океан, но настоящий. Лазурный, ультрамариновый, покрытый барашками пены и бликами солнца, восхитительно пахнущий солью и йодом. Лиза выронила Мяусея из рук и пошла к берегу, разбрасывая кроссовки и предметы одежды.
– Мы здесь одни, – запоздало сообщил Виктор, но Лиза успела раздеться догола. Ей даже в голову не пришло, что её может увидеть кто-то, кроме мужа. После месяцев в компании Марата и многих недель в Некрополе богов нагота стала для Лизы естественна и незаметна. Есть на ней что-то или нет, какая разница? Разве может это хоть на что-то повлиять?
Волна лизнула её икры, потом, осмелев, игриво погладила бёдра. Лиза решила не ждать, пока вода проберётся ещё выше и дальше, засмеялась и упала в океан.
Почему человек, живущий на берегу реки или озера, всё равно едет к морю? Чем солёная вода лучше пресной? Генетическая память заставляет вспоминать о соли в нашей крови, о тех временах, когда мы обитали в океане, не сознавали себя и не страдали вопросами, жили единым мигом – и потому были счастливы!
Лиза позволила себе несколько минут не думать вообще ни о чём и отдалась воде и солнцу. Потом вынырнула, встала во весь рост и разрешила ветру слизывать капельки воды с её кожи. Светило жарко грело сквозь веки.
– Осторожнее, – сказал Вик. – Солнце тут злое. Не заметишь, как обгоришь.
– Как обгорю, так и вылечусь, – ответила Лиза и открыла глаза. – Ты почему не купаешься?
Виктор, сжав колени, сидел на камне и смотрел на неё с непонятным выражением.
– Не хочу пока, – ответил Виктор. – Накупался уже, скоро из ушей вода польётся. Наплескалась? Вылезай, покажу нашу усадьбу.
Светило как в линзах дробилось в каплях воды и уже покусывало плечи. Лиза вышла из воды, сотворила себе нечто вроде сари и впервые посмотрела по сторонам.
Океан лежал сзади и по бокам, впереди, за полосой белого песка поднимался зелёный холм. У его подножия Лиза увидела крытый пальмовыми листьями двухэтажный дом на сваях, с широкой верандой, опоясывающей его вокруг. Справа океан плескался совсем близко, и веранда переходила в крытый пирс. У пирса покачивался на волне большой катер и несколько лодок.
– Листья для красоты, – сказал Виктор, упреждая её вопрос. – Я меняю их каждые два дня. Они приятно пахнут, когда подсохнут на солнце…
Лиза улыбнулась. Она любила запах свежего сена, и Виктор знал об этом. Интересно, почему он так старается ей угодить?
Дорожка, по которой они шли, была вымощена плиткой из ракушечника. Горячий шершавый камень ласкал босые ступни. Ближе к дому ракушечник сменился на гладкий прохладный мрамор. Чёрные и кремовые плиты чередовались в шахматном порядке.
Слева у дома сверкал на солнце небольшой овальный бассейн, рядом стояли шезлонги. Бассейн и шезлонги напомнили Лизе дом Ивана Иваныча и охранника Серёжу. Настроение испортилось, на душе сразу стало ненастно и слякотно. Что она скажет Вику? Как объяснит свои измены? Она шла за мужем, повесив голову, и совсем не смотрела по сторонам. Интерьер? Картины на стенах и богатая мебель? После дома Ивана Иваныча её трудно чем-то удивить, да и дома они с Виком не бедствовали.
– Столовая, – показывал Виктор. – Ванные и душ, бильярдная, наверху, – он остановился у кованой спиральной лестницы, – оранжерея и ещё одна маленькая гостиная.
– Да, да, как это здорово, – бормотала Лиза и кивала, стараясь выглядеть заинтересованной и довольной. Получалось плохо, потому что Вик тоже поскучнел и сбавил тон.
– Спальня, – наконец объявил он.

Автор bbg,


Встреча седьмая. Зверь с востока



Варшава показалась Збыславу Копляку слишком холодной и слякотной. Будь он сам себе хозяин, отдыхал бы не только на Рождество и Новый год, но и весь январь с февралём в придачу и даже кусочек марта. Да, для начала января стояла отличная погода, но разве можно сравнить её с тайским солнцем и океаном? Требовалось немного подождать, пропитаться родным воздухом, а пока… помогут бойлер и хорошая порция пива.
По дороге из аэропорта Збыслав заскочил в супермаркет, взял упаковку «Тыски» и большую пачку чипсов. За время работы в России он привык к тарани и купил бы её, но разве найдёшь в Варшаве настоящую, правильную тараньку? Евросоюз, будь неладен он и его стандарты качества, длина огурцов и всё такое. Придётся давиться чипсами.
Дома Збыслав оставил баул в холле, скинул туфли, которые надоели ему за перелёт безумно, и босиком – замечательное изобретение полы с подогревом, не зря их так любят русские! – прошлёпал в залу. Упал в кресло перед ТиВи, ноги водрузил на журнальный столик. Пробежался по каналам, выбрал какой-то голливудский боевик, из тех, которые можно смотреть с любого места, открыл первую бутылку «Тыски» и…
Заквакал мобильник в кармане рубашки.
Звонил главный редактор. Честно выждав семь гудков – вдруг в кровопивце пане Сокольском проснётся совесть? – Збыслав мазнул пальцем по экрану:
– Рад вас слышать, пан главный редактор.
– Ты не можешь себе представить, насколько рад я! – пророкотал в трубке голос главного.
– Я ведь пока в отпуске, пан Сокольски, – попытался усовестить главного Збыслав.
– Знаю, пан Копляк, – сокрушённо сказал Сокольски. – Но, поверь, тема уж больно горячая, и лучше тебя никто с ней не справится.
Ему бы в оперные артисты идти, думал Збыслав, слушая начальственные раскаты. Ишь, как голосом-то играет! Некоторым и лицом так не сыграть.
– Босс, я потребую надбавку за внеурочный труд, – обречённо сказал он.
– Обязательно! – обрадовался Сокольски. – А я потребую процент от твоей пулитцеровской премии. Если ты поторопишься и сделаешь хороший репортаж, то обязательно её получишь. Мне связаться с твоим юристом?
– Заинтриговали, босс, – сказал Збыслав. – Вряд ли янки дадут премию иностранцу, но ладно. Что у вас такого случилось, что мне нельзя даже выпить пива?
– Это другое дело, – деловым тоном, без ёрничества и шуток, ответил Сокольски. – Ты в курсе шумихи по поводу русской знахарки?
– Я отдыхал в Таиланде, а не на Луне, – сказал Збыслав. – Там тоже есть интернет. Имеется в виду знаменитая Лиза, которую схватили, – добавил он пафоса, – злобные чекисты и томят в застенках КГБ?
– Она самая, – подтвердил главный редактор. – Так вот, русские убоялись общественного мнения и освободили её. Мало того, она уже приехала в Польшу, а через два часа ожидается её пресс-конференция для свободной прессы. Я выбил для нас, для тебя, Збышек, место. Единственное на всю Польшу. Не посрами мои седины!
Пан Сокольски был чёрен как ворон, фраза про седины была обыкновенным кокетством, но, надо признать, эффектным – мало кто после шестидесяти мог похвастать такой шевелюрой.
– Да, – признал Збыслав, – это может быть убойный материал. Но почему они её выпустили, тем более так быстро?
– Ты имеешь шанс задать ей этот вопрос, – сказал босс. – Ну, что? Едешь?
– Да, босс, убедили, босс, – отрапортовал Збыслав. – Где будет проходить это эпохальное мероприятие?
– Варшавская цитадель, – ответил Сокольски. – Сначала загляни ко мне, за аккредитацией. Тебе, насколько я помню, как раз по пути.
…Какого пёсьего сына, размышлял Копляк, выворачивая на Гданьскую набережную, они решили устроить пресс-конференцию именно здесь? Он бросил взгляд на Жолиборский холм, где за голыми деревьями вставали стены Цитадели. В столице полно мест, современных, светлых и, главное, удобных. Берёт ли там интернет? Збыслав давно не был в Цитадели, может быть, даже с детства. Ну и ладно, освежит память о временах царизма. Слава Иисусу, сейчас можно действовать без оглядки на медведя. Оказалось даже, на него можно прикрикнуть, и медведь встанет на задние лапы и спляшет.

Автор bbg,


Встреча шестая. Заботливый Марат


Нет ничего досадней, когда чешется, а почесать не можешь. Или руки заняты, или обстоятельства не позволяют. Как, например, потереться о дверной косяк на приёме в высших сферах. В лучшем случае примут за деревенщину.
Сейчас колено зудело так, что Лиза была готова практически на всё, лишь унять противный зуд! Рвать зубами, колоть иголками, резать ножами, да только... Нет, надо держаться, он не услышит от неё и стона!
Чтобы не видеть ненавистное отражение в зеркале на потолке, Лиза крепко зажмурилась. Нечего там смотреть!
Зеркало на потолке сделали специально, она в этом уверилась за долгие часы наблюдений. Чтобы знала и проникалась, кто она есть: голая, распятая на стальной плите, как лягушка на столе вивисектора. Беспомощная, как та же лягушка, даже беспомощнее. Лягушка, по крайней мере, могла умереть со временем, а Лизе её мучители не собирались доставлять такого удовольствия.
И ничего нельзя сделать. Ни сплести заклинания, ни даже прочитать магической формулы! Руки и ноги схвачены жёсткими колодками, пальцы на руках и ногах держат крепкие зажимы, а во рту — брусок-расширитель с отверстием посередине, чтобы дышать. Через эту же дырку Лизу кормили и поили. Как гуся.
О-о-о!.. Как же чешется! Где этот проклятый Марат?!
Мягко чавкнула дверь.
– А вот и я! – радостно сказал Марат. – Соскучилась, зайка?
Мысли он, что ли, читает?
– Ы-ыы!.. – замычала Лиза.
Как она ненавидела себя в эти минуты! За слабость, за то, что полностью, до печёнок зависит от Марата, за то, что попалась, за то, что позволила себе поверить. И кому? Ивану Иванычу! Бандиту! А он её продал.
– Болит что-то? – встрепенулся Марат, наклоняясь над Лизой. – Вот непоседа, ни на минуту нельзя тебя одну оставить!
Лиза яростно, насколько позволял подголовник, замотала головой.
– Чешется? – оскалился Марат. – Здесь?.. Здесь?
Скорее же, что ты догадаться не можешь, сопля чернявая, щуплая, узкоплечая, так бы соплёй-то и перешибла!
– Ы! – выдохнула Лиза.
– Ниже? Ещё ниже?
– Ы-Ы-Ы!!

Автор bbg,


Встреча пятая. Сильнее магии



– Приведите хоть одну причину, чтобы я поверил вашим бредням, – генерал Кот, до того меривший шагами кабинет, остановился перед Трепиным, потряс мятой стопкой бумаг и рявкнул: – Майор!
– Но, характер повреждений, господин генерал-лейтенант, – сказал Трепин. – Они продырявили мне всю крышу! В рапорте всё есть!..
– Молчать!.. – задавлено прошипел генерал. – На ваших машинах нет ни одного — слышите? – ни одного из описанных вами повреждений. Крыша цела, в лобовом стекле ни трещинки, сзади у выхода — ни единой прожжёной дыры, как вы тут расписали. Ну? Отвечайте, майор! Я жду.
– Половина моих людей в лазарете, у двоих — пневмония, – сказал Трепин. – Не могли же они одновременно сойти с ума и полезть купаться в болото!
– Если они идиоты, – сказал генерал, – то запросто.
– Извините, господин генерал-лейтенант, – Трепин решительно вздёрнул подбородок. Плевать, что чёртовой крысе придётся привстать на носки, чтобы посмотреть в его глаза, – это ваша команда, вы сами отдали этих людей под моё начало.
– Хочешь сказать, майор, что это я идиот? – совершенно спокойно спросил Кот.
– Никак нет!
– Никак нет... – повторил генерал. – Никак нет.
Он бесшумно прошёлся вперёд, назад и снова вперёд. Трепин, как и многие до него, не удержался: не было на ногах у генерала никаких войлочных чуней, обычные форменные ботинки. Затем генерал снова вернулся к столу, за спину майора. Звякнуло стекло, зашумел чайник. Майор стоял, боясь шелохнуться. Что он задумал?
– Хватит тянуться, майор, – сказал из-за спины генерал. – Считай, что ты меня уел. Иди к столу. Целый генерал-лейтенант чаю тебе налил.
На деревянных ногах Трепин прошёл к чайному столику, сел в кресло и принял чашку. Чтобы не чувствовать себя дураком, сделал глоток... Дьявол, вкусный чай! Где он достаёт?
– Привозят, – словно услыхав его мысли, сказал Кот. – По спецзаказу, прямиком из Китая. Иногда, майор, очень удобно быть генералом.
Трепин едва не поперхнулся. Затылку стало горячо. Краснеет он, что ли?
– Не ты первый удивляешься, – сказал генерал. – Ладно.
Он отставил чашку и встал. Трепин попытался вскочить, но как это сделать с чашкой горячего чая в руках? Он целую секунду простоял, согнувшись в странной позе, то ли встав, то ли оставшись сидеть, не в силах решить эту дилемму, пока не услышал:
– Сиди-сиди. Считай, я с тобой советуюсь. Мне легче думается на ходу.
Трепин упал в кресло, но чай не пролил. Генерал усмехнулся.
– Моя вина, майор, – начал он, – надо было сразу сказать... Ну, лучше поздно, чем никогда.
Майор Трепин сделал ещё глоток. Будь что будет, дальше Находки не сошлют.
– Понимаешь, майор, – говорил тем временем генерал-лейтенант, – задача твоя осложняется тем, что обычному боссу мафии служит ммм... гипнотизёр совершенно невероятной силы. Точнее, гипнотизёрша. Ясно?
– Так точно, – сказал Трепин. – То есть, господин генерал-лейтенант...
– Спрашивай.
– То есть всё, что с нами было, это... гипноз?
– Так точно, майор, – улыбнулся Кот.
– Но, господин генерал-лейтенант, – не поверил Трепин, – как это возможно? За пятьдесят километров загипнотизировать целый взвод?
– Внимательнее слушай, майор, – поджал губы генерал. – Совершенно невероятной силы. И я решил... – он помолчал, качаясь с пятки на носок. – Я решил, что второй захват проведёшь тоже ты. Да. По крайней мере, тебе и твоим людям не надо объяснять, с чем придётся столкнуться. Вам понятно, майор?
– Так точно! – вскочил Трепин. Хорошо, чашки в руках уже не было.
***

Автор bbg,


Встреча четвёртая. Крысиные игры



Даже между собой никто из подчинённых не называл его крысой. Неожиданная при небольшом росте сутулость, редкая щёточка белёсых усов под длинным, вечно сопливым носом, чёрные навыкате глаза. Генерал ФСБ Викентий Казимирович Кот был умён, зол и не прощал ошибок. Не нашлось женщины, рискнувшей связать с ним судьбу, поэтому Кот постоянно засиживался на службе допоздна. Красноватые от полопавшихся сосудов белки глаз делали сходство с грызуном ещё явственнее. Викентий Казимирович знал эту особенность своей внешности, и с мстительным удовольствием ждал, когда найдётся дурак, который посмеет…
Заступив на должность, Викентий Казимирович сам подбирал сотрудников, поэтому дураков и самоубийц в его структуре не водилось. Все чуяли нутром, что генерал простит многое, но не это. С другой стороны, за подчинённых он стоял горой, предпочитал разобраться с нарушителями внутри коллектива и не выносить сор наружу. В конце концов, начальству неинтересны дрязги, начальству важны внешняя благопристойность и результат. Его Викентий Казимирович делать умел.
– По вашему приказанию.
– Заходи.
Полковник Носовой аккуратно прикрыл дверь и прошёл к столу.
– Подожди несколько минут, – сказал Кот.
Носовой кивнул, сел в гостевое кресло и по привычке огляделся.
Будучи лично весьма скромным человеком, генерал Кот очень щепетильно относился к обустройству рабочего пространства. Его кабинет мог служить образцом функциональности и удобства. Экран для просмотра видеоматериалов – во всю стену, с функциями паузы и повтора, с разнообразными интерфейсами и переходниками. Компьютер – малошумный и компактный, но ни в коем случае не ноутбук. По твёрдому убеждению хозяина кабинета, ноутбуки капризны и ненадёжны, тогда как надёжность и скрупулёзная работа с информацией – главное в защите безопасности. Ковёр на полу – толстый и безукоризненно чистый, хоть сейчас снимай обувь и разгуливай босиком; ходили слухи, что вечерами генерал так и делал. Мебель из натурального дерева, с закруглёнными углами. Гостевое кресло – кожаное, мягкое и покойное, мечта лентяя. Не знакомый с повадками генерала посетитель, усевшись в это кресло, поневоле расслаблялся, проникался доверием к сидящему напротив человеку. Чем Кот с удовольствием пользовался.
На вкус Носового, в кабинете было жарковато. Кондиционер исправно подавал свежий, но тёплый воздух.
– Чай сам себе нальёшь? – оторвав взгляд от изучаемого документа, поинтересовался Кот. – Или предлагаешь мне за тобой ухаживать?
– Спасибо, не хочется, – ответил Носовой.
– Ну и зря, – сказал генерал. – А я попью горяченького. Мёрзну что-то.

Автор bbg,


Встреча третья. Странники и путешественники



Матвей никогда не думал о программировании. Про эту профессию он только читал в фантастических книжках или слышал, когда в новостях рассказывали о страшных хакерах. Хакеры почему-то были обязательно русские.
С детства Матвей хотел быть альпинистом. Штурмовать гималайские восьмитысячники, висеть над бездной на отвесной стене, оглядывать мир с острого пика. Такие вот картинки крутились в его мечтах. Кто мечтает и ищет, тот всегда находит. Нашлись и у него сподвижники. Так Матвей вступил в клуб «Вертикаль».
Два года пролетели как один день. Тренировки на заброшенной электростанции, посиделки у костра с гитарой, песни и споры обо всём на свете. Знакомство с Танечкой… Клуб «Вертикаль» собирался по выходным и праздникам, а в будни Матвей пропадал на двух работах и трёх халтурах. Альпинизм и скалолазание и сами по себе увлечения не дешёвые, а ещё Матвей откладывал деньги на поездку в Сибирь, на Красноярские Столбы.
В поезде удалось купить три смежных купе. Среднее стало их временным лагерем. Там они пели песни и травили байки, и пьянели без вина. Расползались сильно за полночь. Тогда Матвей впервые поцеловал Танечку и был шальным от счастья.
Из Красноярска его привезли на носилках и в корсете. Эйфория первого пика сыграла с ним дурную шутку.
– Какие горы, о чём ты, молодой человек? – сказала звезда областной неврологии, на приём к которому его привезли родители. – Скажи спасибо, что жив остался. Нигде тебя не поправят, хоть в Америке, хоть в Германии. Всякое бывает, конечно, но учись жить на коляске.
И Матвей учился. Наука эта, – если забыть о бытовых неудобствах, – нехитрая. Но к любым неудобствам привыкаешь, особенно если тебе двадцать лет и ты не хочешь превратиться в обузу для родных.
Матвей этого не хотел. Конечно, проскочила сладкая, но малодушная мыслишка встать в позу обиженного ребёнка. Не присмотрели вовремя, не уберегли бедного мальчика, вот теперь и страдайте! Матвей сумел задавить эту мысль, изгнать на периферию сознания. Родителям и так не сладко, зачем добавлять им горя?
Надо было жить. Но как? Друзья и знакомые по «Вертикали» покинули его, и первой оказалась Танечка. Матвей скрипнул зубами, но простил. Зачем ей, молодой и красивой, инвалид?
Он попробовал пить, и ему не понравилось. Горькое пьянство требует привычки, а он не успел её приобрести. Водка была слишком противной на вкус, а коньяк – слишком дорогим. Кроме того, за опьянением всегда следовало унизительное и бессмысленное похмелье.
Матвей заново открыл для себя сеть. Раньше работа и тренировки сжирали всё его время, теперь же оно затопило его с головой. Бороздя электронные моря, Матвей наткнулся на программистский форум. Открыл от скуки одну из веток… и остановился в ошеломлении!
Перед ним открылся огромный мир, настолько же далёкий от школьной информатики, насколько далёк изуродовавший его каменный останец от Эвереста. Этот мир дразнил мириадами тайн, и он же взирал на Матвея с добродушным презрением.
Иди мимо, мальчик, здесь умные и занятые.
Матвей обиделся. Он перечёл учебник и записался в одну из тематических групп. Сначала над ним смеялись, потом стали снисходить до помощи и разговора. От новых знаний пухла голова, но через год Матвей написал свою первую утилиту, а через полтора – сломал первый сайт.
Это был сайт какого-то сетевого неофита, это был детский, простодушный хак, но Матвея заметили. С ним связались мудрые люди и посоветовали не глупить. Ему не место в океане, где водятся мако скриптов и кархародоны машинных кодов. Зачем рисковать, если хороший программист в силах заработать честно?
Матвей внял и уяснил. Он впрягся в работу, он брался за всё, пахал дни и ночи, и скоро забыл про пенсию по инвалидности. Теперь у него появились совсем другие деньги, и он стал потихоньку помогать родителям. Вскоре Матвей переехал в съёмную квартиру, нанял домработницу, которая согласилась заодно и на работу сиделки.
Вера Ивановна никогда не унывала, никакое занятие не считала зазорным, знала множество песен и не стеснялась их петь. Кроме того, она была набожна и простодушна, одновременноне знаю верила в приметы и в сглаз, и регулярно ставила за Матвея свечки в церкви.
Каждую неделю Вера Ивановна купала его в ванне. Матвей стеснялся своих бледных ног, бёдер, которые стали тоньше коленей, беспомощной промежности. Это всё не его, уговаривал он себя, это чужое, он – только то, что выше пояса… Вера Ивановна относилась к этому проще.
– Бедненький, – приговаривала она, намыливая ему спину. – Эка тебя угораздило! Разных я мыла, – улыбаясь, рассказывала она между делом. – Коматозников мыла, тяжёлых, расплывшихся, с пролежнями! Не думай о мелочах, Матвей. Помни, тебе надо тело в чистоте держать, я и тебе в этом помощница. А человек там, где бог, – она распрямлялась, вытирала клочок пены со лба. – Человек здесь и здесь, – прикладывала тыльную сторону ладони сначала ко лбу, потом к груди, – всё, что ниже, это дьявол, зачем его звать? Сам явится.
– Почему тело? – спрашивал Матвей. – Почему не дух?
– В здоровом теле здоровый дух. А не мыться, будет дух – только ух! – отвечала Вера Ивановна неожиданным каламбуром.

Автор bbg,


Встреча вторая. Терапия и терапевты

Его ждали. Решётчатые фермы ворот поехали в стороны, едва джип генерала показался из-за поворота. Оставив водителя в машине, Аркадий Владленович прошёл в предусмотрительно распахнутую дверь.
В холле было пусто. Напротив входа, возле лестницы, скучал знакомый охранник – тень и левая рука хозяина.
– Двадцать минут, господин генерал, – вежливо, но твёрдо сказал охранник. – Максимум полчаса. Босс в сауне.
– Однако, – удивился Аркадий Владленович. – Сергей, тебе не кажется, что твой босс обнаглел?
– Есть немножко, – не стал спорить Серёжа. – Когда вы узнаете, в чём дело, вы его простите.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой генерал. – Я отложил несколько встреч, а там люди не твоему боссу чета. Они, знаешь ли, могут и обидеться, если узнают, к кому я так внезапно отправился. Колись, или я уеду.
– Он с женщинами, господин генерал, – потупился охранник.
– Что?! – брови Аркадия Владленовича, как две мохнатые гусеницы, поползли вверх. – Баки мне не забивай, парень! С какими такими женщинами?
– В том-то и дело, – оскалился охранник. – Лёгкого поведения.
– Он же не может...
– Теперь может, – со значением прошептал Серёжа. – Умоляю, не выдавайте меня, господин генерал, Иван Иваныч не знает, что вы знаете.
Коротко пискнуло. Серёжа вынул из кармана сотовый:
– Да, шеф, – ответил он. – Конечно, шеф. Отбой. Извините за ожидание, господин генерал, сейчас всё...
На лестнице раздался женский смех, и в холл одна за другой выскочили две пепельноволосые девицы. С красными, распаренными лицами, мокрыми волосами, в коротеньких юбках. Ноги, что называется, от ушей растут.
– Оу, ещё один красавчик, – первая блондинка глянула на генерала снизу вверх. – Мы здесь закончили, хочешь поехать с нами, толстячок?
– Я устала, Марго, – плаксиво сказала вторая, – ну его. Укатал меня Вано. Двинули уже...
У Аркадия Владленовича отвисла челюсть. Никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, лет двадцать уже, с тех пор, как он стал офицером. Генерал набрал в грудь воздуха...
– Аркадий, дорогой! – в холле появился сияющий Иван Иваныч. – Как я рад тебя видеть!
Генерал с лязгом закрыл рот.
– Что это значит, старый бандит?
– Коньяка? Виски? Водки? – рассмеялся Иван Иваныч. – Закуска тоже есть. Зульфия сегодня нажарила замечательного мяса с перцем чили.
– Ты издеваешься?! – Аркадий Владленович побагровел. – Ты ведь знаешь, что мне нельзя!
– Скоро будет можно, – очень серьёзно сказал Иван Иваныч. – Скоро всё будет можно. Познакомься, это Лиза...
На последней ступеньке лестницы стояла молодая женщина. В простом белом платье, очень стройная, с большой зелёной брошью на груди. Только что там было пусто, и вот вдруг… Откуда она взялась? Аркадий Владленович заглянул в её бездонные глаза и внезапно понял: да, скоро всё будет можно.
***
Газетам и телевизору капитан Максим Коваленков верил. То есть как – верил? Не полностью, потому что тоже врали как сивые козы, и не всегда, ведь как продашь новость, если не приврать? Но прислушивался. Должно быть в жизни нечто надёжное, такое, к чему хочется прислониться, если вокруг столько опасностей?
Правильнее всего держаться начальства, но Максим считал себя человеком широких взглядов, и понимал, что иногда начальство вправе соврать. Вправе, потому что так лучше для службы и вообще. На новое и необычное должно смотреть через правильные очки, но, опять же, Максим считал себя человеком с кругозором и интересовался альтернативными мнениями.
Откуда же их взять, как не из СМИ? Для трезвомыслящего человека нет проблем отсеять враньё и прочесть правду. На что точно нельзя ориентироваться, так это на вражеские голоса и подложные листки оппозиции. Как писал Козьма Прутков – «Зри в корень». Чего хотят враги, понятно: разрушить государство и захапать народное богатство. Про подпевал и говорить нечего, на то они и подпевалы.
В глубине души Максим их понимал. У каждого в жизни бывает момент, когда ненависть и обида отключают мозги. Но надо ведь вовремя остановиться! В жизни много несправедливого, даже если взять их контору: то премию зажилят, то отгула не дадут, но разве это повод? Хорошего куда больше.
Поэтому, когда Максиму поручили вести блогера Христофоренко, он подошёл к делу ответственно.
Кирилл Христофоренко был крайне неприятный тип. Нигде не работал, в армии никогда не служил, волосы забирал на затылке в бабский хвостик, а в ухе носил серьгу. Будь дело только в этом, Максим, например, только плюнул бы и мимо прошёл. Каждый сходит с ума по-своему. Можно и спицу в нос засунуть, это не преступление. В конце концов, у нас свободная страна, бомжуй на здоровье, если делать ничего не умеешь.
Нет, Христофоренко взял за моду тусоваться с правозащитниками. Максим искренне не понимал, зачем они вообще нужны, если есть полиция и прокуратура, которые защищают граждан по закону, профессионально, и имеют для этого все возможности? И зачем, спрашивается, защищать права жуликов, которых уже пригласили за решётку? Глупость несусветная и палки в колёса занятым людям.
Всё бы и ничего, но Христофоренко на этом не остановился. Законтачил с иностранцами, а иностранцы, если это не туристы в автобусе с гидом, непременно шпионы и вредители. Причём, к самим шпионам Коваленков никаких претензий не имел, люди на службе и радеют за родину, но этот...
Сейчас блогер засел в кафешке с таким же волосатиком. Шептались и пили пиво, заедая фисташками. Максим припарковался на другой стороне улицы и всё видел через зеркальное окно. Коваленков страдал. С утра у него разболелся зуб, ныл и дёргал, и каждый глоток, который делали злоумышленники из запотевших стаканов, каждый брошенный в рот орех напоминал об этом мучении…