МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Свердловская площадь
ГУ НКВД по Краснокаменскому краю
10.30 утра 31 августа 1989 год
...чем дальше новоиспеченный следователь Степанова Алла уходила в глубину хитросплетения коридоров следственного корпуса, что широкой буквой П примыкал к старому зданию Краевого управления, тем отчетливее она слышала стук своего сердца а звук ее каблуков по холодной плитке пола звучал словно раскаты грома...
У нее перехватывало дыхание она чувствовала как по ее разгоряченному, облаченному в форменные рубашку и юбку телу, струиться пот - Алла не думала что перед первым своим допросом она будет так волноваться.
... когда в универе лектор, что читал им кур лекций по технике допроса, произнес итак... допрос третьей степени или допрос с пристрастием, а проще говоря пытка" они от чего-то с подружками долго хихикали представляя всякие, навеянные бурной фантазией молодости позы - они хихикали пока в аудитории не стало темно - преподаватель закрыл шторы для демонстрации коротенького фильма - ей казалось что там был именно этот коридор с низким сводчатым потолком и выложенным кафелем полом.
Потом, уже после фильма когда аудитория и без того была погружена в молчание, преподаватель со словами "вот эти нехитрые предметы могут помочь вам получить нужные показания" раскладывал - после быстрой демонстрации - на кафедре плоскогубцы, кусачки, клещи, зажимы и иглы...
Все это казалось каким-то нереальным но... она сейчас шла коридором рисуя в своем воображении погруженную во мрак камеру где ее ждала ее подследственная...
Алла понимала что все будет не так, но пока младший инспектор не отворил ей дверь камеры Алла сжимала и сжимала пальцами тонкий край папки дела - отведенная ей для допроса камера была не большой - привинченный к полу стол с настольной, жестко закрепленной лампой, стул для следователя рядом с которым замер еще один стол... больше похожий на бабушкин комод с умывальником - все какого-то сизо-серого цвета – Алла презрительно сжала губы увидев это... непонятно как сюда попавшее... нечто – она была столь поражена что не догадалась открыть его – она словно баловный ребенок бегло рассмотрев игрушки в одном углу комнаты сгорала от любопытства узнать – что же спрятано в другом углу. Она резко повернулась на каблуках своих форменных туфлей и... вместо ужасного вида пыточных орудий, пылающих факелов и источавших огонь жаровень Степанова увидела практически пустой угол где стоял лишь привинченный к полу низкий - высотой не более полуметра – турник да из стен торчали на различной высоте крюки и единственной достопримечательностью – на ее взгляд – была свисавшая с потолка цепь...
- Подследственную приведите, - стараясь скрыть распирающее её волнение, распорядилась Степанова, кинув на стол - как можно более раскованно - тонкую серею папку и присев на край жесткого кресла... словно это она была под следствием... – побыстрее, - добавив в голос металл и резкость, что по ее мнению придавало ей решимости.
...Валентина потеряла счет времени - она была уже бесконечно долго заперта в совсем крохотной камере где не могла вытянуть ноги – она сидела – если можно было назвать сидением муки от провождения времени на рассеченной плетью, покрытой ожогами заднице - по иному тут размещаться было невозможно и, свернувшись каачиком, как-то наклонившись на бок она коротала время...
Затуманенный страданиями, голодом и постоянной давящей болью мозг отказывался воспринимать окружающую ее действительность унося ее в прошлое, в далекое или совсем недавнее прошлое и всякий раз ее воспоминания разбивались в щепки словно корабль о скалы когда в памяти возникал образ ее старшей доченьки... этой дрянной обманщицы Надьки!
Тогда Валька с криком возвращалась в реальность – ее задница от резких движений пылала огнем и истекала кровью и, после долгой возни она опять медленно словно погружаясь заживо в кипящую воду, уходила в черный провал сна...
Вальку давно не дергали на допросы – более недели но и отпускать не отпускали. Она не знала что происходит вокруг, зачем она тут – из того что она ждала была миска каши что получала она вместе с раздирающим чугунную голову скрежетом двери...
Вот и сейчас ее барабанные перепонки буквально взорвал резкий скрип – она интуитивно сжалась, закрываясь руками и спустя пару секунд пытаясь уловить запах еды но в этот раз все было иначе – чья-то жестокая рука схватила Валентину за грязную шевелюру и одним рывком вытащила в коридор – совершенно голая Валька стояла, щурясь отвыкшими от света глазами пока короткий толчок дубинки не придал ей направление движения...
- Чего они там ели копошатся – нужно будет подать рапорт! – Степанова с негодованием, переходящим в ярость сидела в пустой камере в ожидании подследственной и, больше от безделья, открыла тонкую серую папку не ожидая там найти для себя ничего нового, - очень медленно работают... – накручивала себя, опять же дабы скрыть чуть ли не страх от давящих ее стен, Алла пробежала глазами по первой странице с установочными данными – адрес этой... как ее там показался знаком – Большая народная, 17 – это и еще пару минут свободного времени заставило следователя глубже вникнуть в содержимое папки...
...Вальку, словно тряпичную куклу, конвой толкал впереди себя энергичными тычками дубинок - они шли гулким тюремным коридором, мимо бесконечных рядов серых закрытых дверей. Из-за некоторых доносились звуки, кого-то были, где-то кричали. Проходя мимо дыры в вентиляционном коробе она обомлела… из темноты подземелья её оглушил истошный женский вопль нескончаемой боли.
- Вперед, - конвой сухим тычком дубинки в спину заставил только ускориться. Еще через два шага они остановились перед дверью.
- Лицом к стене!
Один вошел внутрь, второй остался – вышел.
- Вперед.
Она переступила порог камеры – каменный мешок с единственной лампочкой под потолком, привинченным к полу столом, за которым сидела женщина...
Вальку кинули на пол, буквально продернули словно нитку в игольное ушко под торчащей из пола аркой – поставив ее на колени, приковав кандалами ноги к бокам арки так что черные пятки смотрели в потолок, а связанные руки по средством цепи подтянули к потолку... Валька стояла перед следователем, точнее свисала с потолка, упав на колени на каменный пол...
В повисшей тишине Алла смотрела на то нечто что должна была допрашивать... Господи, какое жалкое зрелище, какое падение являла собой эта грязная... слово женщина Степанова категорически не хотела применять, помучившись и заменила его на верное «подследственная» являла она...
Степанова знала что неловкое молчание затягивается, что присутствующие сержанты уже сочиняют про «дурочку с вот тааааааааааааакими сыськами» седьмую небылицу но смотрела и смотрела стоявшую перед ней Вальку.
Первоначальное отвращение и волна обиды от того что ее «кинули», отправив допрашивать это нечто постепенно ушло, мозг перестраивался на выполнение задачи, лихорадочно вспоминая курс институтских лекций и фразы из разговоров ее сослуживцев.
- Долго это будет?! Приведите в чувство, рядовой! – путая звания, Алла для усиления эффекта подняла и направила в сторону Вальки свет настольной лампы, сама открывая папку на чистом листе.
Один из сержантов взял стоявшее рядом со столом следователя ведро воды и со знанием дела окатил Вальку после чего та зашевелилась... медленно вернувшись в этот мир.
- Назови свое имя, фамилию, отчество, год рождения, адрес по прописке, - закинув ногу за ногу, картинно достав из пачки папиросу, затянувшись и выпустив дым, Степанова задала свой первый вопрос.
- Дура, - подумал сержант Петров
- Полная, - поддержал его сержант Сидоров оставаясь как и напарник с суровым каменным лицом у дверей
- Ааааааааа... – вымолвила Валька
- Фамилия имя отчество год рождения адрес по прописке, - монотонным голосом повторила свой вопрос Степнова...
- Я.... не... помню... адрес.... Валентина... тысяча девятьсот... Народная... – допрашиваемая медленно и тихо шевелила губами
- Еще ведро!
- Так... – вода не практиковалась в начале, так что Сидоров не грешил против истины.
- Так набери! – переведя уже на сержанта свой рвущийся наружу гнев гавкнула Степанова и обрушилась на тяжело дышащую Вальку, - что ты мелешь! Говори, сука! Хрена ты вылупилась?! Курва! За подготовку теракта – думали вам премию дадут? Говори, гадина! Нам все известно – отпираться не получиться! – вопила опершись на стол Алка
К этому времени вернувшийся с ведром воды Сидоров повторно окатил Вальку все же окончательно возвращая тут в наше настоящее
- Вы что? Там все держалось на соплях, - Валька говорила отрывисто, коротко выстреливая по слогам, по буквам слова, - жаль что раньше не ве...ало!!!!!!! – её тело пронзила резкая судорога боли, подарившая на секунду невероятную ясность сознания
- Молчать, падла, - Валька тут же получила сильный удар плетью поперек спины от стоявшего рядом с ней конвоира…
- Я спрашиваю! – визг Алки перешел на ультразвук, - фамилия имя отчество! Назови, гадина!!!
- Я ничего не знаю. – её мозги тупели от недосыпа, а измотанное от постоянного напряжения тело требовало покоя – покой ей мог только сниться. – я не понимаю что происходит! Какой теракт! – на удивление Валька попыталась снова повысить голос как делала раньше - привычка спорить и качать права за минувший год ушла не до конца – только сейчас благодаря этому она получила еще несколько ударов по спине и трепещущим сиськам после чего ее крик перешел в слезы...
- Господи... посмотрите на меня... Это блядь... все построено... я...не успела!!! Вы хотите сделать... - к этому моменту Алла встала из-за стола подойдя очень близко к стоявшей на коленях и смотревшей на нее снизу вверх подследственной, от удар наотмашь ладонью по Валькиной морде вышел особенно хлестким
- Врешь! Врешь! Мы уже провели обыск у тебя на квартире и соседи пояснили что за последние полгода ты три раза получала крупные суммы денег. – Алла по прежнему говорила громко, почти на гране крика, надавливая и торопя свою жертву…
- Какие деньги… - Валька очень четко вспомнила стоявший у матери в комнате сундук, куда складывали и складывали получку - да я... нищая...
- Это прикрытие! – поражаясь самой себе, понимая что ее несет непонятно куда и что она еще не узнала от подследственной даже имени, Алка продолжала допрос желая все сильнее и сильнее только одного – избить эту грязную тварь, избить а потом кинуть ее назад в камеру и помчаться со всех ног на завод где жирным крестом как на пиратской карте было обозначено крестом место заговора
- Свободны. – неожиданно распорядилась Степанова, - зайдете через полтора часа, посадите эту шкуру… - у Алки свело от перевозбуждения низ живота, - в морозильную, - произнеся это услышанное от старших товарищей слово, даже до конца не понимая что оно значит, но упиваясь своей властью, своими бескрайними... в пределах этой камеры возможностями, она едва не кончила..
- Послушайте, я не понимаю… - Валька жалобно смотрела на следователя - я не совершала ничего…
- А вот это мы сейчас узнаем. – Алла Станиславовна держала в руках тонкую, свинченную из кожаных ремешков с узелками на концах плеть. – итак, что ты делала на заводе? – она несколько раз взмахнула плетью рассекая воздух, потом обратила внимание на тот убогого вида комод и, озарившись от догадки, чуть ли не бегом ринулась к нему, распахнула и... вытащила первое что попалось в руку – толстую палку с которой и подошла к Вальке, глянула на ее покрытую рубцами спину, обожженную задницу и торчащие - словно нарочно – вверх пятки – пятки были просто черными, а по краям потрескавшаяся кожа была сплошь покрыта уродливыми трещинами откуда буквально сочилась грязь...
Алка ненавидела баб что не следят за собой, что не следят за своими ногами, что не делают маникюр что... – словом, она просто приходила в бешенство видя таких а тут эта...
- Что? – Валька так дернулась вперед что хрустнули суставы. – я ничего не знаю! Что делала онааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа…. Я уборщицааааааааааааааааааааа
Её речь перешла в жуткий вопль боли, когда Степанова прекратила её выступление сокрушающим ударом тяжелой деревянной палки по её пятке. Валька неистово закричала выгнувшись дугой, получив второй удар опять же по пяткам затем третий, четвертый что пришлись чуть ниже но боль единым беспощадным молотком словно гнилой гвоздь вгоняла ее в новые приступы крика
Валька заорала словно ей в зад вогнали заостренную рогатку когда Алка ударила в пятый раз – из лопнувших пяток текла кровь, а суставы выворачивало от боли – Степанова била не осознавая силы ударов, не ведая что творит, не задумываясь – она просто молотила ее окровавленной дубинкой по размочаленным пяткам...
Отложив в сторону дубинку, и взяв в руки плеть вошедшая во вкус Аллочка, что до этого дня за все свои двадцать три года и пальцем никого не тронула размахнулась с утроенной силой нанеся удар вдоль окровавленных ступней - Валька закричала словно резанная от взорвавшей её избитые пятки боли!
- Нет, ради боооога, нееееееееееееее, - но ее крики не могли остановить ее истязаний – Алка не обращала внимание что капли крови обильно покрывали ее форменную юбку, стены камеры – она секла Вальку словно заведенная, всякий раз стараясь ударить сильнее и сильнее заводясь от окровавленного вида ступней, от того фарша во что она – она нежное ласковое существо – превращала их с каждым новым ударом немилосердной плети...
…она остановилась только минут через двадцать... ступни Вальки были густо исполосованы глубокими кровоточащими ранами, пятки были полностью лишены кожи, истекали кровью...
Алка сама выпила воды из торчащего в стене крана, набрав полстакана подошла к пленнице, что стояла уронив голову на грудь, плеснул её в лицо воды, жадным взглядом изучив разбитые ступни и еще более жадным и беспощадным взглядом пройдясь по грудям подследственной, переведя взгляд на лежащую на столе поверх раскрытой папки дело окровавленную плеть, что замерла в желтом свете настольной лампы...
- Конвой! – девушка присела на край стола, поправляя расстегнувшуюся рубашку, всклокоченные волосы... машинально стряхивая с юбки капельки крови...
Валька громко всхлипывая от боли и перенесенных страданий: по её телу прокатывались волны судорог, а ноги горели огнем неистовой боли, дрожа словно их бил ток… на ступнях кожа лопнула, из правой медленно струилась кровь…
- Это был урок культуры речи и знаков препинания. На заводе у тебя было плоховато с этим – ничего, тут быстро подтянем… Вопросы мои ты помнишь – забудешь, покричи. У тебя время на размышление – часов двенадцать. – она смотрела на дрожащую всем телом женщину, - твою вину в подготове к теракту я не сомневаюсь, мы докажем. А чем будешь доказывать ты свою невиновность? Увести!
***
Вальку тащили как мешок за руки по холодному кафелю пола, оставляя за ней два кровавых следа пока не остановились у камеры с намалеванной на двери цифрами 8-4м – даже на подходе к ней веяло холодом а тут, внутри все стены были покрыты игольчатым инеем, а на полу лежал снег – Вальку бросили к стене – она сползла вниз, упав в сне лицом.
Дверь с грохотом закрылась и Валька осталась в полной темноте.
***
... а Алла никак не могла унять дрожь – она до сих пор была в камере, она умывала лицо холодной водой, держала под холодными струями руки – прошло никак не меньше получаса прежде чем она немного пришла в себя.
Все произошедшее было таким нереальным... таким...
Но ей нужно было провести допрос и утром представить доклад – закрывая глаза ей было стыдно за тот бред что она несла но... она видела как изменились в лицах сержанты – правда до конца не знала хорош это или плохо – когда те увидели результат допроса.
В голове у Аллы вертелась Валькина фразочка «жаль что раньше не ве...ало» и адрес... Большая народная, 17 – там жила ее «закадычная» подруга по универу что ни раз и ни два писала кляузы, в том числе и на нее, Аллочку.
На часах было начало первого – до утра времени было еще много.
Собрав бумаги в папку Аллочка спешно покинула следственный корпус и помчалась со всех ног на завод – в отдел кадров, узнавать подноготную своей подследственной, решив потом съездить к ней по месту жительства и к вечеру вновь вернуться на комбинат чтобы самой посмотреть на этот... эту... «клоаку» - а там, можно и нужно будет еще раз поговорить с этой – Валька больше не казалась Аллочке ни посредственностью, ни ничтожеством – она являла собой носителя ценной информации, информации которую она, Алла Станиславовна, обязательно из нее вытащит.
...окровавленная плеть лежала на пустом столе греясь в лучах желтой лампы...
ivapet
bumbrimatdi74
