Когда кругом безмолвен лес дремучий
И вечер тих;
Когда невольно просится певучий
Из сердца стих;
Когда упрек мне шепчет шелест нивы
Иль шум дерев;
Когда кипит во мне нетерпеливо
Правдивый гнев;
Когда вся жизнь моя покрыта тьмою
Тяжелых туч;
Когда вдали мелькнет передо мною
Надежды луч;
Средь суеты мирского развлеченья,
Среди забот,
Моя душа в надежде и в сомненье
Тебя зовет;
И трудно мне умом понять разлуку,
Ты так близка,
И хочет сжать твою родную руку
Моя рука!
Звёздная река...
Неба звёздная река,
Разлука на карте…
Я люблю вас, а пока
Прощайте… Прощайте…
Я, сжигающий мосты,
Молитвам не внемлю.
Страшно с гордой высоты
Спускаться на землю.
В век печали и утрат
Мы оба несчастны.
Гаснет свет земных лампад,
А звёзды не гаснут.
Мы уходим от себя
В ненастье и роздых,
Но решается судьба
По звёздам, по звёздам.
Даже звёздный океан
Сегодня непрочен.
Наш космический роман
Окончен, окончен.
Неба звёздная река,
Разлука на карте…
Я люблю вас, а пока —
Прощайте… Прощайте…
Ваши ясные глаза,
Как звёзды, прекрасны.
Гаснут дни и голоса,
А звёзды не гаснут.
Неба звёздная река,
Разлука на карте…
Я люблю вас, а пока —
Прощайте… Прощайте…
Её глаза на звезды не похожи —
Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Уильям Шекспир, Сонет 130
О внутренней красоте —
Красивое — красивей во сто раз,
Когда красу венчает благородство.
Так роза восхитит не только глаз:
Есть в нежном аромате превосходство.
Шиповник с ароматной розой схож,
Когда бутон раскрыт дыханьем лета:
Колючки — те же, так же он хорош,
Порой такого же, как роза, цвета.
Но он красив и — только: пустоту
Красавец после смерти оставляет,
А роза, умирая, красоту
В нежнейшие духи переливает.
И ты, как роза: услаждая слух,
В стих перельется благостный твой дух.
Дым табачный воздух выел.
Комната – глава в крученыховском аде.
Вспомни – за этим окном впервые
Руки твои, исступленный, гладил
Сегодня сидишь вот, сердце в железе.
День еще – выгонишь, можешь быть, изругав!
В мутной передней долго не влезет
Сломанная дрожью рука в рукав!
Выбегу, тело в улицу брошу я,
Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась,
Не надо этого, дорогая, хорошая,
Давай простимся здесь и сейчас!
Все равно любовь моя – тяжкая гиря ведь,
Висит на тебе, куда ни бежала б.
Дай хоть в последнем крике выреветь
Горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
Он уйдет, раз4ляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей мне нету моря,
А у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
Царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей, мне нету солнца,
А я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
Он любимую на деньги б и славу выменял,
А мне ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда,
И курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда,
Не властно лезвие ни одного ножа!
Завтра забудешь, что тебя короновал,
Что душу цветущую любовью выжег,
И суетных дней взметенный карнавал
Растреплет страницы моих проданных книжек...
Слов моих сухие листья ли
Заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить
Твой уходящий шаг!
------------------
"ЛИЛИЧКА" (Вместо письма) Владимир Маяковский. Исполняет Павел Морозов. Муз. Виктора Соболенко
------
В РЕСТОРАНЕ
Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на жёлтой заре - фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как нёбо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: "И этот влюблён".
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступлённо запели смычки...
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки...
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка...
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: "Лови!.."
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.
Не жалею, не зову, не плачу…
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Сергей Есенин
1922 г.
Жизнь свою – за други своя
В детстве из былин услышал я:
«Жизнь свою – за други своя».
Я давно на свете сирота,
Тянет внутрь земная сырота.
Ты не поддавайся, зубы стиснь.
За кого готов отдать ты жизнь?
Ну а кто такие други?
Не льстецы они, не слуги
те, кто в непроглядной вьюге
тебе руку подадут,
никогда не продадут.
Те, кто вместе, те не пропадут.
Это может быть на фронте,
в точь по строчкам Пиндемонти –
лучше не наполеоньте,
все права, всё счастье тут,
если нас не предадут.
Пиндемонте тот, какого
элегантно и толково
Саша Пушкин изобрел –
чтобы царский произвол
на поэта не был зол,
ибо он его вкруг пальчика обвел.
И на всех под небесами
мы не будем злиться сами.
Бог ведь вовсе не для зла нас произвел.
«Жизнь свою – за други своя –
И в последнем круге бытия», –
Бог сказал, прикинувшийся витязем,
из породы нерушимой вытесан,
нас, таких несовершенных, сотворя
и о смысле жизни говоря:
«Жизнь свою – за други своя»
Евгений Евтушенко
Dariadna
