Пишет varandej (varandej)

Про Большие Коты нужно знать три вещи. Первое - на самом деле они не коты, а коты. Второе - в эпоху всеобщего обожания котиков тут с правильным названием заморачивается даже не всякий старожил. Ну а третье - то, что эта деревенька в полсотни жителей, которой мы в прошлой части любовались с воды Байкала, обладает парой казалось бы взаимоисключающих свойств: здесь нет автодороги, но сюда возможно съездить одним днём из большого города. С Иркутском Большие Коты связывает ежедневный белоснежный скоростной "Восход", а с Листвянкой (24км) и Большим Голоустным (30км) - обустроенные и сказочно красивые пешеходные тропы. Поэтому немудрено, что деревенька превратилась в курорт, где отдыхающих больше, чем жителей.



В отличие от соседних мест, описанных на прошлогоднем материале, здесь мы побывали в 2021-м году, и это мой последний пост из того странного лета.



О том, каким котам обязано названием село, есть минимум три версии. Согласно самой романтичной из них, на самом деле это Большие Котты - был такой народ, родственный нынешним кетам. Последние - несколько сотен человек в трёх глухих деревнях на притоках Енисея, но их вымирающий язык не входит ни в одну семью. Кеты - остаток енисейской языковой семьи, древнейшей сибирской общности, жившей в тайге ещё до тунгусов и самодийцев. Однако и в 17 веке эта общность встретила русских десятком племён и народов. Окончательно обрусевшие в 19 веке котты, или канские татары, были самым юго-восточным из них, и на западе Иркутской области действительно встречаются коттские топонимы (самый известный - Тайшет). Но могли ли они иметь колонию на Байкале? Сомнительно... "Восход", приближаясь к берегу, проносится мимо кладбища:







По другой версии, Большие Коты - это Большие Клинки: слово "кото" в эвенкийском языке означает нож или пальму. Само собой, не ту, на которой кокосы растут: пальмой в Сибири называли клинковую алебарду, аналог европейской глефы или японской нагинаты - я прежде показывал такое оружие в его якутском варианте "батыя". Эвенки - хоть и крупнейший среди малочисленных, но всё же малочисленный народ, однако их вымирающий язык господствует в топонимике Восточной Сибири. А над селением действительно нависает скала Гребешок, издали похожая на проржавевшее лезвие гигантской пальмы.





Ну в путеводителях любят вспоминать, что коты или котки - это обувь типа галош, которую носили на проклятых рудниках каторжники да старатели. Такая версия хороша тем, что прекрасно стыкуется с историей: хотя Котинское зимовье известно как минимум с начала 19 века, а в 1830-х его взял в аренду некий купец 3-й гильдии Семён Бобровников, село выросло у золотых приисков, известных (по разным данным) то ли с 1842, то ли с 1856 года. Как я понимаю, в основном старатели шли сюда стихийно: внимание крупных купцов и промышленников Иркутска тогда было приковано к "сибирскому Эльдорадо" Ленских приисков. И думается, какой-нибудь мужик, поехавший за золотым фартом на Хомолхо или Вачу, там припомнил, как проверяя капканы в байкальских падях, видел точно такие же пески. Между Листвянкой и Голоустным, точнее между Чёрной падью и Кадильными мысами (см. прошлую часть) нашёлся десяток золотоносных ручьёв, а вот на кадре ниже вынесенный ими песок добывают со дна Байкала.







Имена же людей, писавших историю этого уголка, теперь непросто вспомнить. Известно, что в пади Малые Коты (за Гребешком) действовал Меркурьевский прииск, названный так по фамилии владельца, а под скалой Скрипер (торчит из-за мыса на кадре ниже) вёл добычу некий купец Патушинский. Его обычно считают чуть ли не основателем Больших Котов, тем более Патушинские - крупная и разветвлённая торговая династия, в середине 19 века попавшая в Иркутск из Ачинска.