Проснулся я как всегда, после полуночи, ударился о земь, плюнул через левое плечо, прочитал заклинание и оборотился гиппопотамом. Гиппопотам подошел к холодильнику, съел всё, что наша дорогая редакция приготовила себе на неделю - 14 тарелок холодца, дюжину яиц, ведро щей с грудинкой и сельдереем, ароматный рис с шафраном ну и что-то еще по мелочи из тазика с нижней полки, потом вышел в сад, чтобы сыто пореветь на луну, но луны не было. Видимо наш внутренний крокодил проснулся раньше нашего внутреннего гиппопотама и проглотил её еще вечером, пока я сладко спал под первый сезон "Дома драконов". 

 

Отсутствие луны нас расстроило, я разочарованно зевнул и направился в дом, подремать до завтрака.

 

Ничто не предвещало беды или секса. И всё-таки почему то  не спалось. Воспоминания, которые с необходимостью преследуют нас, существ, наделённых способностью помнить роились и мешали уснуть, словно крошки на простыни. 

 

Я всё ворочался и ворочался, пока не понял в чём дело. Зато, когда понял ворочаться не перестал, зато начал почесываться. 

 

В результате я прекратил удивляться самому себе - своему многообразию и многостаночности, и, с вопрошанием глядя в огромные глаза пустоты подумал, блядь, ну когдаж это кончится!

 

Ибо, человек который истратил все свои жизненные силы на словесные выкрутасы, не сможет устоять перед суровостью и безмолвием истинного всенародного пиздеца, который он переживает после того как пиздец обрушился на нас невыносимо невесомым грузом, словно розовый помидор-убийца, бесплотный, выжатый досуха и всемогущий. Так в ослабленном, увядающем теле душа подбирается ближе к поверхности и становится более различимой для нас, смертных.

 

Ещё какое-то время я ворочался и думал об этом и многом другом, например о ангелах Фра Анджелико, вес которых равен весу их крыльев, о китайском шелке, который так любит одна там, с красивыми сисями, о цветах орхидеях, чьим корням не нужна почва, потому что они как люди дышат воздухом, а потом,  закрыл глаза и сделал вид что крепко сплю.

 

Следующим утром не рано и не поздно я их снова открыл. Как раз тогда, когда солнце только только покрыло жаркой охрою соседний лес, дома посёлка, мою постель, край стены за книжной полкой  и мокрую подушку. Какое-то время я лежал на спине натянув к подбородку одеяло, с ушами полными слёз, смотрел в потолок, пытаясь вспомнить отчего слегка увлажнена подушка, но, увы, так и не вспомнил.

 

Помешал чужой телефонный звонок.

Опять кто-то ошибся номером и молча дышал в трубку, пока я хриплым утренним голосом спрашивал его: Алло Алло Алло....