Хоть как общения ни хочется,
Молчим, и каждый - о своем.
Страшнее бездны одиночества,
Лишь одиночество вдвоем.


© Любовь Козырь

Любовь творит добро и чудеса,
И жизнь становится цветной и яркой,
И это всё творение Творца,
Что людям преподнёс столько подарков.

Вот чудеса, где всё открыто,
Где жемчуга блестят росой,
И краски перламутра светят,
Своей невиданной красой.

Зима весь лес в снега одела,
И иней в веточках блестит,
Царица зимушка рисует,
И в гости к нам скорей спешит.


© Галина Мирчева

Первые снежинки кружат неспеша,
Замирает,радуется женская душа,
Столько красоты и умиротворения,
В этих зимних, чудных,сказочных мгновениях.

Плавное кружение,нежное,искристое,
Каждая снежинка чудо серебристое,
Сосны белоснежные в тишине стоят,
Волшебство и тайны над землёй парят.

Красота вселенская, сколько в тебе счастья,
Создана ты Богом и всё в твоей власти,
Жемчуга на ёлочке все каймой горят,
Надевают праздничный сказочный наряд.


© Галина Мирчева

С тобой было такое? Встречаешь в первый раз человека и чувствуешь, что он тебе родной? Словно всю жизнь его не просто знал, а любил. И сразу же хочется его обнять, ведь все в нем такое знакомое: запах его волос, улыбка, голос, жесты. И разговор сам собой льется легко и непринужденно, потому что темы подбирать не проходится - они у вас общие. И все так естественно между вами, что нет никакой неловкости. И чувствуешь - если этот человек предложит тебе остаться с ним навсегда, ты согласишься, не раздумывая. У тебя было такое? Это ещё называют любовью с первого взгляда. Когда два сердца узнают друг друга мгновенно.

«Вечные странники Любви»


© Алина Ермолаева

Любовь готова все прощать,
когда она - любовь,
умеет беспредельно ждать,
когда она - любовь,
любовь не может грешной быть,
когда она - любовь,
ее немыслимо забыть,
когда она - любовь,
она способна жизнь отдать,
когда она - любовь,
она - спасенье, благодать,
когда она - любовь,
полна безмерной доброты,
когда она - любовь,
она естественна, как ты,
когда она - любовь.




(с) Эльдар Александрович Рязанов

И все же истинная любовь должна быть доброй, милосердной и благодарной. Когда ты всем сердцем желаешь человеку только хорошего, не смотря ни на что и вопреки всему. Иначе любовью это назвать никак нельзя - страстью, влечением, похотью - чем угодно, но только не любовью. В любви всегда есть свет, правда и Бог и нет места ненависти, мести, лжи и желанию заполучить человека любой ценой. Любовь - это всегда счастье и благодарность за то, что есть на земле кто-то прекрасный настолько, что способен так сильно тронуть и раскрыть твое сердце. И если ты страдаешь от любви, спроси себя честно: «А любовь ли это?»

«Вечные странники Любви»


© Алина Ермолаева

Поздний завтрак; открыта форточка —
рядом — кофе и апельсин.

Зимы множатся одиночеством — друг за другом сто тридцать зим. Выходить из прохладной комнаты и в подъезде звенеть ключом [слышишь, звон из морозной Вологды распускается за плечом?], выходить на границы Космоса — звёзды прятать в широкий шарф.
От любви остается остов и расколотая душа,

от любви остается линия на тетрадном пустом листе. Неужели надежда зимняя не ворвется в твою постель; не зароется ночью в простыни, не найдет на любовь ответ —
выходить на границы Космоса или прятаться на Земле?

Не проходит ни дня от месяца, чтобы не думалось о тебе.
Поздний завтрак; открыта хлебница —
рядом — кофе, вино и чедр [или «чеддер» — оно ли важно, ведь до любви перерезан путь].
Мне стоять на начале времени, вырываясь из «как-нибудь».

Поздний завтрак; открыта форточка —
хочешь — кофе и апельсин?

Зимы множатся одиночеством.
Друг
за другом
сто тридцать

зим.

© Джек Абатуров

Собрать бы все стихи,
отправить почтой,
надеяться, когда-нибудь
прочтешь их —
и не исчезнешь мигом, впопыхах,
заверив в том, что дело
не в стихах,

а том, что я, и в том, что мы — не мы,
писать стихи — какая неудача,
купи себе чего-нибудь на сдачу,
что от моей останется
любви,

я побреду, рукав в карман убрав,
ответственно,
но чуть меланхолично,
скрывая то, как мне небезразличны
слова, что зашифрованы в стихах,
пока не заметет печаль метель,
пока печаль на солнце не оттает.

Я написал тебе стихи
и не сумел
оставить это в тайне
между нами,

собрать бы все стихи,
отправить

к черту —

быть может, он оценит, сохранит,
свою неизуродовав природу
мгновением бесхитростной любви,

как жаль, что я, и жаль, что мы — не мы,
я соберу стихи, надежно спрячу,
куплю себе чего-нибудь на сдачу
или отдам, что взял себе
взаймы.


© Джек Абатуров

а ведь родную душу не встретишь дважды,
и огромное счастье найти ее хотя бы раз,
когда можно всю ночь говорить о важном,
когда о самом честном… точно не в соц.сети напоказ.

когда проснуться вместе — это главное,
это больше чем круглые годовщины и память тела,
мы ищем в этой жизни не успех и славу,
а того, кто нас принимает всецело.

родную душу не обретёшь, вдевая пальцы в кольца,
это не клятвы про «долго и счастливо»,
это готовность вместе бороться,
со всеми сложными препятствиями.

это когда кажутся чепухой преграды,
и в период грусти тихо гладят по голове,
в мире, где живет 9 миллиардов,
нужен один единственный человек.

шутить и смеяться в дороге/постели/садясь за стол,
тихо поправить ночью подушку,
одеяло,
упавшую прядь,
воротник пальто,
и жизнь, если это нужно.

это быть друг другу щитом и тылом на жизненном пути,
с чистой верой, что вы встретились не зря,
а ведь родную душу нелегко найти,
и что всего важней - не потерять.


© Анна Захарова

Ещё немного, и осенний свет
заменят сумерки, разбавленные снегом.
И солнце, этот зябкий пустоцвет,
осыплется в чернеющую реку,
блеснёт в последний раз на чешуе,
заилится – и будто не бывало.

И кажется, что в этой тишине,
где жизнь и вера тлеют в полнакала,
конечно всё, и холод навсегда
пришит к тебе снаружи и с изнанки.
Но мир всё тот же: стылая вода
несёт былого мутные останки
упрямо, верно, мерно, вопреки
ледовому безмолвию реки.

И остаётся слушать и смотреть,
молчать, пока в тебе не зазвучало
струной, виной и птичьей вышиной
земное о природе неземной:
любая, даже маленькая смерть –
всегда начало.

Ты смотришь вверх, а снег слетает вниз,
выравнивая, штопая, латая.
Ты думаешь: о пустота какая!..
Не пустота.
Но чистый лист.


© Полина Орынянская

и пока мы ныли из-за мелких жизненных огорчений,
вроде плохой погоды, оторванной пуговицы, сотни других причин,
кто-то слышал: «ваш диагноз не подлежит лечению»
«мы не успели его спасти, он был неизлечим»

пока мы роптали на судьбу из-за утреннего кофе,
в спешке пролитого на новенькую рубашку,
кто-то сегодня попал в авиакатастрофу,
кто-то шептал на ухо: «мама, мне очень страшно».

пока ты вёл себя гордым кретином,
кто-то правда тебя любил и ждал твоего звонка.
пока ты ругал щенка за то, что он сгрыз ботинок,
чей-то пёс лежал под колёсами грузовика.

мы ругались матом и заглушали боль крепким виски,
мы любили поговорить о безнадёжности, тьме и аде,
на деле: ад - это не узнавать в лицо даже самых близких.
это узнать о раке на последней стадии.

мы печалились, что нам признавались в любви не те,
мы рассуждали о боли, о которой не ведали ни черта.
а боль — это жить среди серых больничных стен,
это трубки по всему телу,
это в кардиограмме сплошная прямая черта.

мы думали беда - это пробки, очереди, шумное метро,
это ссора с начальником, повышение цен на билет,
а беда - это кризы, метастазы, оторвавшийся тромб,
это когда не берёшь трубку,
а завтра тебе говорят, что человека нет.

мы думали горе — это плохая оценка, любовная драма,
когда ты шлешь смс и засыпаешь без ответа,
а горе — это обмороки и плохая кардиограмма,
это каждую ночь слышать, как плачет мама,
это каждый день начинать утро с горсти таблеток.

мы тряслись над деньгами, долгами, приближающейся сессией,
что-то писали про несправедливость мира и пустоту внутри,
горе — это слышать про друга: «ему осталось не больше месяца».
это быть прикованным к постели в двадцать три.

мы любили говорить о безысходности, мраке и пустоте.
роптать на жизнь от выходных и до выходных,

а боль - это две гвоздички на ледяной плите,
это любить мертвого сильнее,
чем всех живых.


© Анна Захарова

…Говорят, с ним нельзя согреться.
Он холодный и даже грубый.
А в тебе замирает сердце,
Когда чувствуешь его губы.
Говорят, он немного странный.
Не подходит тебе и точка.
А ты видишь в нем океаны
И читаешь его между строчек.
Говорят, с ним летать не сможешь,
равнодушно сломает крылья.
А ты хочешь его до дрожи,
рядом с ним ни к чему быть сильной.
Говорят… только смысл слушать?
Если сердце словам не верит.
Ты ему открываешь душу,
для других закрывая двери…

© Оля Захарчук

Уходят старые друзья
В семью, работу... Или к Богу,
И привыкаешь понемногу
Менять былое "мы" на "я".

Лишь чувство странной пустоты
Взамен приходит в день рожденья,
Когда коротким сообщеньем
Поздравит кто-то. Ну а ты

По вечерам берешь альбом,
И фото возвращает в детство
К ребятам, жившим по соседству,
Гонявшим в прятки всем двором.

Там было просто и легко
Входить в соседский дом без стука,
На горке рвать до дырок брюки,
Смеяться, спорить... Далеко

Мои старинные друзья
Теперь разбросаны по свету:
Иришка в Польше, Лешки нету...
У Машки бизнес и семья.

Но ближе нету никого
Моих друзей из детства родом,
Считает счетчик год за годом,
Но помню всех до одного.

Они уходят... Не беда,
Что так расходятся дороги,
У взрослой жизни тропок много,
Но детство - это навсегда.





(с) Наташа Лебедева

С годами понимаешь, что фразы : " меньше знаешь - крепче спишь..."
" В гостях хорошо, а дома лучше..."
" Все болезни от нервов.."
" Всему свое время.."
" Счастье любит тишину..", действительно являются правдой.


(с)

Не так легко начать сначала,
Как уходя обидеть словом…
Порой любви бывает мало,
Чтоб люди рядом были снова.

Не так легко забыть обиды,
Смотреть в глаза и улыбаться,
Когда внутри души флюиды
Не могут счастьем притворяться.

Не так легко вернуть обратно,
И у души просить прощенья,
Слова бывают неприятны
И часто портят отношенья.






© Янина Бурмистр

Есть люди, которые, рядом всегда
Теплом согревают уставшие души,
Когда боль комком все сжимает и рушит,
И в сердце резвятся шальные ветра —
Они не оставят, поверь, никогда,
Не думай, что их не предали раз в жизни,
И злом отвечать на других злые мысли
Они бы могли, только нету в них зла!

Есть люди, которым, нужны иногда,
Точнее узнать, что да как… если худо,
Создать вид, что слышать от вас это чудно
И взгляд свой коварно отвлечь в никуда,
Как будто так надо и было всегда
До этого, правда, вам верить хотелось,
Что может слегка это счастье приелось,
И вам отпустить нужно раз — навсегда!

Есть люди, на время, а время вода,
Им дела до вас не бывает, но все же,
Хоть раз, иногда, пробираясь под кожу
Они вас готовы стереть навсегда.
Им правда - не правда, беда — не беда,
И силы в них нет, чтобы вовремя сдаться,
И правдой — неправдой готовы сражаться,
Чтоб вас погубить, только губят себя!

Ищите же в людях — людей! И тогда
Не будут страшны вам ни беды, ни грозы,
Кто сможет понять и унять ваши слёзы,
И будет в вас верить по жизни всегда.
С кем можно делиться в минуты когда
Бывает вам грустно иль радостно очень,
Кто выслушать сможет хоть днем или ночью,
И вас не предаст ни за что, никогда!






© Янина Бурмистр

Я перестала верить в случай
Что надо, то сама построю!
Я стала смелой и везучей
И в чем-то даже роковою!
Я целюсь как всегда в десятку
И выбиваю теперь метко.
Не то, чтоб вовсе в жизни гладко
Но плачу, к счастью, очень редко.
Не по зубам довольно многим
Что значит-сильные лишь рядом!
Плачу высокие налоги-
Чтобы не следовать за стадом.
Сложи в коробку свои нервы
Во мне упрямая натура!
Ты окрестил меня за стерву:
Пускай и так! Зато не дура…

© Ира Долинная

Уже могу… (по-правде говоря),
Ушедшим долго в спины не смотреть.
И верить: все случается не зря,
И разумом всю грусть преодолеть.

Уже могу… уверенно молчать,
Когда слова зависли глубоко.
И даже на звонки не отвечать,
Умышлено, спокойно и легко.

Уже могу… и плавлю взгляд любой,
И никакая сталь не устоит.
У тупика есть выход запасной,
У сердца есть наивности лимит.

Я не люблю непрошеных гостей,
И мыслей, что порою как тюрьма.
Я не ищу советов у людей
Мне ближе «свое горе от ума».

Мне важно голос внутренний понять,
Чтоб превратить сомнения в решимость.
Я научилась искренне прощать!

А значит — обрела неуязвимость…






© Ира Долинная

Не спишь, чудак? Письмо моё читай: “Мирок не рухнул. Всё феличита (за вычетом последнего учёта) Ты спрашивал в последнем - "как дела?" Скелет? Ношу. А крылья продала. Здесь нет людей для этого полёта. Работаю. Устроилась к ветрам. Вот подметаю небо по утрам и птицам в нём меняю батарейки и хоть мне все давно уже ясны, хожу в кино смотреть чужие сны
(спиной к экрану сидя на скамейке) Бывает к ночи зябко до костей, укроешься кусочком новостей, ты мне писал в последнем, что толково прочувствовать под темнотой светил, что ты себя ничем не защитил - ни книгой, ни кассетою Талькова...
В саду вчера повесилась. Вишу и думаю - зачем тебе пишу, болтаясь между не было и было? Пожалуй ускользну слезой со щёк, мне в магазин за сливками ещё… Ты представляешь я совсем забыла спросить… ну как же так… ну ё-моё... Как там обыкновение твоё? Пожалуйста вложи в конверт открытку - где у избушки два снеговика друг друга разлюбили на века, растаяли и прекратили пытку. Натырила снежинок в закромах. Они пойдут, их будет меньше. Ах, я отчего-то знаю, это - плохо. Почти что семь. Бегу уже. Прости. Осталось мне полнеба подмести, вот опоздаю, то-то будет хохот"
-
Чужое солнце в розовой чалме
ложилось спать. На беличьем холме
стояли тисы в ягодных погонах.
Мир ждал зимы, готовился всерьёз,
был лес пушист и холмик был курнос,
а поезд шёл из точки "А".... и вёз
оружие в запаянных вагонах...


© Ленка Воробей

Так было пасмурно и дивно и птицы в веточках– «пик-пик» и ветер правил креативно, то чёлку мне, то воротник. Ворона каркала надсадно. Дитё у ног лепило ком (из листьев пирожки) И складно собака выла ни о ком. Берёзы гнулись и лысели. В ржавеющем своем труде, нетрудных свастик карусели катали будущих людей. Я шла по парку. Одинока. И никому не обещав ни воскресенья, ни урока… а в полах моего плаща, отсвечивая день нуаром, премилая творилась хрень:
судился город с тротуаром и бабочки дрались за день, как домовитые собаки. И умирающей княжной - ютилась почта в полумраке (тюрьма спала на окружной) пустующий стихийный рынок на уровне плеча скользил и джипы виртуозных свинок искали жёлуди в грязи. Толпа текла… кружок, коленце, так ненавязчиво, легко…. - по подбородку у младенца течёт парное молоко. Вокзал напыжившийся зверски в мазутных путался культях, но литерный (и с ним курьерский) давно издохли на путях, и плыли облака из тины (болотной тины) Чёрт бы с ним… Но им кафе «у Валентины» мигало глазиком одним. И там, за хилым и трактирным, забором (Господи прости) прижались банки к ювелирным, как будто их могли спасти - щиты, рекламные скрижали… смотри, как выпив всю росу им крыши голуби держали… в лиловых лапках на весу. Эпоха выглядела скудно на фоне реющих идей и было очень многолюдно…
При том, что не было людей.


© Ленка Воробей

Я ничего не видел.

Ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер.
Ни полюс, ни монастырь. Ни окоп, ни парус.

Я ничего не видел.
Я был простым.

Мир состоял из пустоты и пауз.
Мир состоял из пауз и пустоты.

Я ничего не видел. В моём портфеле
Бэкон, Булгаков, Тоинби, Фукуяма.
Я не был в Турине, в Кракове
и в Марселе,
амфибрахий не отличал

от ямба,

не жил, не плакал, не сочинял.
Не хотел быть шофёром и космонавтом.
Не пил вино и остывший чай,
не ел кураги на завтрак.

Я ничего не видел. Ни проводов, ни линий.
Ни этикетки от "Шнапса" и "Кока-колы".
Не видел – как тащат железо и алюминий
мимо
начальной
школы.

Или бьют тарелки в окне напротив.
Или ругаются без причин.
Не видел взлетающий самолет и
потерянные ключи.

Я ничего не видел.

Ни Вильнюс, ни Бирмингем, ни Юпитер.
Ни залив, ни парусник, ни маяк.
Ни Велеса, ни русалок.

Зато
раз в неделю
я видел
тебя

и это меня спасало.


© Джек Абатуров