По морю, как известно, не плавают, а ходят. В особенности - если это Славное море, Священный Байкал в дни февральских праздников, когда народ со всей России едет сюда посмотреть на лёд. Главной сценой ледовой феерии становится Малое море - формально это лишь пролив между островом Ольхон и западным берегом Байкала, а по ощущениям скорее отдельное озеро средних размеров (70 на 15 километров) и впечатляющей глубины (до 210 метров). О его побережье у меня уже был рассказ в совершенно рериховских красках ранней осени, ну а зимой из показанной в прошлой части Сармы, этого гнезда самого страшного байкальского ветра, мы решили добраться на Ольхон красиво. Ведь от соседней Курмы, деревеньки в полсотню жителей и примерно столько же турбаз, до Ольхона всего-то 7 километров, а пересечь их можно, как в Эгейском море, "прыгая с островка на островок".

Приольхонье - это не только самый обширный на западном побережье "балкон" Тажеранской степи, которую мы пересекали в позапрошлой части, но и карниз у подножья Приморского хребта, не имеющий собственного названия. Просто узкая и ветреная полоса земли между водой и горами, тянущаяся ещё на полторы сотни километров на север. От развилки близ ирландского паба (!) на Ольхонском тракте туда уходит разбитая грунтовка с бесконечными ухабами и непривычно крутыми подъёмами. За три дня в Сарме нас подвозили по ней одни только туристы, и солнечным ветреным утром, когда сарма выбралась из своего логова и хлестала по Ольхонским воротам, в компании семьи из Красноярска мы поехали в Курму. Буранами, гулявшими по Малому морю, на глазах разметая с него глубокий снег, я закончил прошлую часть, но ствол Большой пушки Байкала узок: километрах в 7 от Сармы о страшном ветре ничего не напоминало. Курма встречает целой бахромой мысов, на которых летом цветут редкие жёлтые маки. Ближайший к Сарме мыс Хадарта самый большой, но наименее живописный:

2.


Вместе с соседним мысом Юган-Хушун, более известным как просто Уюга, он тянется к Огою - крупнейшему острову Малого моря и третьему по величине из 27 островов Байкала после Ольхона и Большого Ушканьего. Да, как вы уже поняли, берег за Огоем - это и есть Ольхон, крупнейший пресноводный остров всей России (750 км²), почти равновеликий Малому морю.

3.


Чуть другой вид на те же объекты. При взгляде с сопок море у Курмы похоже то ли на сад камней с бесконечным числом вариантов неповторимого ракурса, то ли на большую реку с опорами моста, разрушенного войной гигантов.

4.


Левее, где сопки Ольхона становятся выше, лежит Замогой - третий по величине остров Ольхонского архипелага, отмеченный неразличимым издали православным крестом. В путеводителях обязательно пишут, что буряты обходят его стороной, ибо в прошлом там был лепрозорий. Последнее даже вполне вероятно - муибишен ("худая хворь"), как буряты называли проказу, была бичом Ольхона с давних времён, а десятилетняя эпидемия в начале ХХ века выкосила 2/3 населения острова, вскоре заместившегося привлечёнными байкальской рыбой русскими людьми. Юрту-лепрозорий на Ольхоне держал едва ли не каждый улус, но возможно, Замогой использовался для самоизоляции в далёкие времена, когда муибишен пришла сюда впервые. Буряты правда держались подальше от Замогоя, поэтому остров облюбовали ещё более коренные жители Байкала - нерпы, лежбище которых возникают тут в первой половине лета. Но уже в июле ластоногим в Малом море становится жарко, и они уходят на Ушканьи острова, в свою "столицу".

5.


А между местами с двух прошлых кадров - и наш сегодняшний маршрут: Курминская коса (она же Цаган-Хушун) и длинный остров Боракчин, или Ольтрек, с разных ракурсов похожий то на крокодила, то на крейсер. На переднем плане - собственно Курма, где, кажется, нет ни одной чисто жилой усадьбы: сплошь дачи да гостиницы для тех, кто знает, как противно в высокий сезон на Ольхоне. Деревянная часовня Иннокентия Иркутского (2009) поставлена у спуска на Байкал:

6.


От часовни, глянув карту, мы пошли пешком через бугор. Ведь пеший поход через Малое море я планировал только на следующий день, а тогда мы собирались ехать по приморскому карнизу автостопом. Я знал, что километрах в 10 отсюда близ дороги стоит загадочный памятник древней Курыкании, на поверку оказавшийся смолокурней 19 века. Что ещё через 7 километров в лесу бьёт святой источник Сурхайте-Нур с целебной серебряной водой, или вернее два источника почти из одной точки, но сильно отличающиеся по составу. Что километров через 40 дорога ненадолго уходит от Байкала и взбирается на священную белую гору Зундук, за которую лежит степь Зама, к морю выходящая мысом Арал с почти не известными туристам руинами курыканской крепости и самым крупным гротом всего Байкала (37 метров в длину и до 5м в высоту!). Зама открывает таинственный и глухой "берег бурых медведей", где коренные жители так обособились от соседей, что называют себя теперь просто "горные буряты" - фактически, новое племя, сложившееся из эхиритских и булагатских родов. Их "столица" в 80 километрах от Курмы - село Онгурён (400 жителей), название которого имеет красноречивый перевод Конец Дороги. Электричество там подаётся только от генератора, на улице и правда частый гость медведь, а среди изб стоит невесть как уцелевший локомобиль середины ХХ века. Последняя же точка, до которой можно доехать тем берегом - ещё в 40 километрами дальше: в устье речки Рита высится мыс Хыр-Хушун, в русском варианте прозаично ставший Рытым. На самом деле это два ли не самое святое и запретное место Байкала: женщинам запрещалось подходить к мысу ближе, чем на 7 километров (у Шаман-скалы на Ольхоне, для сравнения, такой запрет был лишь на 2 километра), мужчинам - заходить в распадок Риты, и даже у шаманов был свой стоп-знак в виде одинокого кедра. Долина Риты считалась домом Ухэр-нойона - повелителя всех байкальских ветров, самого доброго и самого страшного бога для тех, чья жизнь зависела от рыбного улова. Вероятно, с ним эхириты отождествляли Чингисхана - по крайней мере Рытый входит в число его мифических могил. За Онгурёном же на двести километров до округи Северобайкальска тянется безлюдный неприступный горный берег, над которым, но с другой стороны гор, у перевала Солнцепадь зарождается Лена.

7.


Мечтая увидеть всё это мы вышли на дорогу, с досадой отметив, что снежные перемёты на ней лежат выше достаточно свежих следов. Так простояли мы минут 40 и не дождались ни одной машины, а потом меня вдруг осенило. Зимой по грунтовке местные ездят разве что до Сармы, к которой с моря трудно подойти из-за хрупкого льда, а дальше пользуются ей разве только неразумные туристы. Те в 99% случаев едут в Курму отдыхать, а следы на просёлке оставили видимо какие-то отчаянные джиперы, которые теперь брели пешком от Рытого мыса в Онгурён искать трактор. Ну а местные... зачем им прыгать на ухабах, если можно с ветерком домчаться польду?! Осознав это, мы поспешили назад через бугор:

8.


На сопке за Курмой - бурханы, причём если слева пара вполне типичных бурятских сэргэ (священных коновязей для коней духов), то справа что-то куда более странное - быть может, субурган, который сложил своими руками редкий в этих краях буддист?

9.


Другая пара сэргэ служит воротами пустоши у начала Курминской косы:

10.


Которую мы решили осмотреть, прежде чем выходить на ледяную дорогу:

11.


Цаган-Хушун состоит как бы из двух скал, соединённых пологим естественным валом. На той, что ближе к берегу, на кадре выше можно различить каменного мамонта. Скалы-хоботы - целый жанр Байкала:

12.


А обойдя хобот, можно увидеть природную арку и даже зайти под неё. Обратите внимание на цвет скал: Цаган-Хушун в переводе с бурятского - Белый мыс:

13.


Красноватая скала подальше от берега примечательна небольшими сокуями (ледовыми наплесками) и гротом:

14.


Но это были первые сокуи и грот, которые мы увидели на Байкале:

15.


Выйдя на снег у отчетливого ледового тракта, мы постояли полчаса в ожидании машины, а потом решили сходить к манившей чуть поодаль скале Борга-Даган:

16.


Где-то на полдороги мы вдруг увидели машину, несущуюся по тракту в сторону Замы и Онгурёна, и поспешили ей наперерез... однако - не успели. Постояв ещё с полчаса, мы опять направились к Борга-Дагану - и конечно же, история повторилась. К третьему разу ещё и испортилась погода, а потом у меня сдали нервы - ведь на дворе было 26 февраля 2022 года, а я за годы ведения блога слишком много перелопатил истории, чтобы понимать: то, что началось двумя днями ранее - не повод для патриотической эйфории. В общем, я махнул рукой и на грот Аральского мыса, и на далёкий Онгурён, и мы пошли к берегу искать машину назад в Сарму - забраться в гостевой дом и там приводить свои мысли в порядок.

17.


У отмеченного уже рукотворной каменной аркой мыса Уюга мы вышли на сушу и с той же самой семьёй красноярских туристов уехали назад в Сарму. На этом фото, снятом с дороги ультразумом, совершенно не очевидны пропорции: на самом деле от ворот до скалы на заднем плане по узкой песчаной косе идти больше километра!

18.


Зато на следующее утро мы оценили это расстояние сполна. Если 26 февраля дула конкретная сарма, едва задевавшая Курму по касательной, то 27-го над Байкалом началась какая-то завивка - столкновение ветров разных направлений. Сарма продолжала хлестать поперёк Малого моря, но вместе с ней поднялся и какой-то ветер вдоль него, классифицировать который мне не хватает познаний. По ледовой и абсолютно естественной набережной Уюги струилась позёмка...

19.


На верхней стороне мыса есть щель, в которой здешние народы, конечно, испокон веков видели женское начало. Но мы по такому ветру не стали туда подниматься, а обошли облепленную сокуями скалу:

20.


Уюга - зимняя достопримечательность, ибо её широкий "фасад" обращён в Малое море парой просторных гротов:

21.


Если в том, что на кадре выше справа, можно разместить пару палаток...

22.


...то левый грот и вовсе известен у туристов и их гидов как Гараж:

23.


Летом очень романтично заплывать в него на лодках, или скорее швартовать их у входа и спускаться босыми ногами на каменистое дно. Мир странно смотрится сквозь косые нерукотворные щели:

24.


В которые и снаружи можно заглянуть. Справа обратите внимание на "хивус" - далеко не первый и не последний из встреченных нами в те дни аэроходов, квадроциклов, буханок, джипов и вертолётов.

25.


Пешком же осматривать здешние красоты догадались только мы. Прощаемся с мысами (в кадре Уюга и Хадарта)...

26.


...да переходим к островам. Тут в кадре Шарга, Ольтрек да далёкий Замогой - идти десяток километров до него не входило в мои планы:

27.


Шарга в 700 метрах от Уюги - не остров даже, а скала длиной полсотни метров (что, впрочем, крупнее Бакланьего камня из недавнего поста!), не примечательная ровным счётом ничем. Вон разве что посередине глядит из неё лицо какого-то губастого и глазастого духа:

28.


Однако острова и скалы Малого моря в зимнее время - это в первую очередь подставки под сокуи:

29.


И с бесснежных зим середины 2010-х в рунете осталось немало видов Шарги, вырастающей не из скучного белого снега, а из голубоватого узорчатого льда:

30.


От Шарги чуть больше километра до следующего, самого большого в этой группе, острова Ольтрек. Иначе - Боракчин: согласно гидам и путеводителям, первое название эвенкийское и значит Птичий остров, второе - бурятское, и очень приблизительно его можно перевести как Гуано, то есть оба указывают на птичий базар. Более серьёзное краведение с этими версиями не согласно: по-бурятски барагчин - это полёвка, а ольторог - небольшой остров или группа островов. Последнее наводит на мысль, что на самом деле перед нами остров Боракчин в архипелаге Ольтрек, включающем также Шарга и Борга-Даган. Наконец, два имени Крокодила уместны ещё и потому, что издали можно подумать, будто тут два острова - чёрный Ольтрек и белый Боракчин:

31.


Их склоны зимой покрыты причудливыми наплесками, а из трещин, говорят, иногда выносит цветной гранатовый песок:

32.


Земляная перемычка Чёрного и Белого островов - удобное место для подъёма, со стороны Курмы даже оснащённое лестницей. В старину Ольтрек считался священным островом: археологи нашли на нём могилы шаманов в характерных каменных выкладках в форме лодок. Туристы и их гиды, впрочем, нам об этом ничего не говорили, зато поминали Ступу, словно спутали Ольтрек и Огой. На самом деле ступ над Малым морем правда две - только одна из них белая и рукотворная, а другая - чёрная и естественная. Она же, вместе с Замогоем - на заглавном кадре:

33.


Взгляд от Каменной Ступы назад, на Шаргу, Уюгу и заметённый сармой горизонт. На этом фоне - ещё пара естественных пагод:

34.


Все они стоят именно на Белом Ольтреке, в то время как Чёрный Боракчин каменист и гол:

35.


Двойной остров вытянут на 850 метров, в Малом море уступая размерами лишь Огою и Замогою. В 300 метрах от его восточной оконечности ещё одна скала - тот самый Борга-Даган, к которому мы так и не дошли от Курминской косы. От характерной мордочки с рыльцем дотуда порядка 1200 метров:

36.


У этого творения природы - пожалуй, самая красивая кладка:

36а.


Между отвесных скал Борга-Дагана - складка мягкой земли, в которой туристы давно натоптали лестницу. С неё открывается вид на длиннющий Огой, до ближайшей точки которого чуть меньше 4 километров:

37.


Но сперва выберемся на плоскую "крышу" Борга-Дагана да полюбуемся оттуда на Курму и Боракчин:

38.


К тому же, Борга-Даган - остров с секретом: на плоской вершине стоит небольшой обелиск. На белом камне надпись: "[вроде разборчивое на фото, но не понятное мне слово]. год рождение 1904.30.[неразборчиво] забайкалец Кобанской в. с. Колесово. Дорогому другу поставлен памятник Александром Фёдоровым" (с другой стороны - продолжение) "воздвигнут сей памятник Соловьёву Андрею Никитичу погибшему 1923 7 июля. Смерть получил при собирании чаячьих яиц на сей скале". С третьей стороны - ещё одна короткая надпись, из которой я смог разобрать лишь "труп похоронен в Кут....", а с четвёртой (кадр выше) - крест, словно советская власть пришла не надолго и не всерьёз.

38а.


Мы, конечно, пошли в море не наобум, а всё-таки постарались обезопасить себя от судьбы забайкальца Соловьёва. Справки о том, можно ли здесь пересекать пролив, я наводил и до поездки дистанционно, и накануне у местных, а идти мы старались, даже если так выходило чуть дольше, держась автомобильных следов. Это в марте и тем более в апреле они не показатель, но в феврале толщина льда лишь растёт. В мороз ниже -10, ну в крайнем случае -15 градусов я бы отказался от похода, однако в тот день, несмотря на ветер, было тепло - что-то около -4. Снег под ногами был плотный и не проваливался, и хотя он скрывал всю красоту льда (вот тут - те же острова без снега), идти по нему было несравнимо проще. В общем, 4 километра до Огоя оказались лёгкой, скорее занудной прогулкой - то против ветра, то поперёк него брели мы часа полтора.

39.


Всё ближе становилась ступа на вершине Огоя:

40.


Да пугающий своим масштабом поток машин, издали напоминавший муравьиную тропу. 9/10 транспорта ехало с Ольхона - так заканчивались февральские праздники. Ледовая трасса меня несколько воодушевила - планируя маршрут, я думал, что машины поедут официальной переправой на сухопутную грунтовку, до которой идти нам пришлось бы ещё километров 5.

41.


Огой встретил отвесной стеной, которую причудливо расписали мороз и волны:

42.


Остров вытянут на 3 километра, но самая живописная его часть - узкий поперечный фасад, обращённый в сторону Хужира:

43.


В особенности - ледовые гроты на нём:

44.


Но больше кадров из них - в посте про байкальский лёд. К сезонным красотам прилагаются вот такие опять же сезонные вешки, а сегодняшний рассказ о сущностях более постоянных.

44а.


Однако - сравните ледовую сказку гротов Огоя с голыми стенами гротов Курмы и Уюги! Роза ветров Байкала устроена так, что сокуи лучше всего наплёскиваются именно у берегов, обращённых на север и запад.

45.


Со стороны Ольхона его главный спутник кажется пологим и прозаичным... но только если смотреть издалека: у берега сиреневый песок вдруг проступает из снега. За снег, по которому что-то разлили богатые туристы, бурно отмечая Новый год или хотя бы 23-е февраля, я бы его и принял, если бы не видел прежде сиреневые пляжи на ольхонских берегах. И это не краска, не налёт, не водоросли, а настоящий цвет песка:

46.


От сиреневого пляжа по Огою поднимается тропа среди сухой травы. И если человеку интереснее скалы, то всей остальной живой природе - именно эти тоскливые пологие холмы: тропа увешана плакатами, призывающими не топтать траву и не пугать её обитателей вроде монгольских чаек и эндемичных ольхонских полёвок:

46а.


Тропа поднимается выше, открывая виды на пройденный путь:

47.


И с подъехавшей машиной для масштаба как-то лучше понимаешь, почему грот на Уюге прозвали Гараж:

47а.


Как и другие острова Малого моря, Огой никогда не был ни обитаемым. Более того, не был он, кажется, даже священным - по крайней мере тут не найдено ни курыканских выкладок, ни могил бурятских шаманов. Последнее, видать, и определило роль Безводного острова (именно так переводится его бурятское название Унгугой) в Приольхонье - не считая тригопункта с навигационным огоньком, люди добрались сюда уже в постсоветское время:

48.


Школьный курс географии гласит, что буряты - один из трёх буддийских народов России. На самом деле всё, как водится, сложнее: почти повсюду они двоеверы, вот только пропорция буддийского и шаманского в бурятской культуре совсем не однородна, отчётливо меняясь с запада на восток. В Забайкалье буддизм превалирует над шаманством и пейзаж немыслим без субурганов, в Прибайкалье же наоборот - эхириты и булагаты воспринимают "жёлтую веру" как китайское заимствование в противоположность своему исконному шаманству, а в каждом поле кажет на небо сэргэ. В Агинском огромные и многолюдные дацаны, а шаман - не более чем знахарь, к которому местные ходят тайком. В Усть-Ордынском, напротив, в церкви больше людей, чем в дацане, а шаманы водят экскурсии по музеям. Ну а Приольхонье - это концентрат Прибайкалья: единственный дуган (буддийский храм) в Харанцах был тут построен в 1923 году и уже через несколько лет разрушен, а действующего дацана во всём районе не появилось до сих пор. И даже маленькую Ступу Просветления в 2005 году местные власти разрешили построить лишь на необитаемом и не отмеченном шаманским святынями Огое:

49.


Но с местом буддисты не прогадали - белый огонёк сверкает в солнечный день буквально над всем Малым морем, как настоящий Духовный маяк. Строили пагоду, в прямом смысле слова, всем миром - волонтёры на Огой приезжали не то что из Питера или Москвы, а даже из Лондона или Нью-Йорка. Ещё больше впечатляет список предметов, заложенных в основание ступы: 750 килограмм буддистских текстов, 2,5 тонны мантр, частицы волос и крови Будды Шакьямуни от 5 тибетских и непальских учителей, частицы мощей (одежды и волос) 40 тибетских тантристов, различные минералы и раковины, горсти земли из Иерусалима, Иордании, Египта, Мексики, севера России и Подмосковья, вода из всех океанов, ржавые корпуса авиабомб двух мировых войн, зерно пшена и гречки, колющие орудия (вилы, коса, кайло, щипцы, топор, пила и сабля) и бронзовая статуэтка Трома Нагмо - величайшей из дакини, которую индуисты отождествляют с Шакти - женой самого Шивы... В зимний день окрестности Огойской ступы полны людьми - причём не столько туристами из больших городов, сколько бурятами, старательно обходящими по глубоко втоптанной тропе тройное гороо:

50.


Налюбовавшись ступой, а более - величием окрестных пейзажей, мы стали спускаться к "муравьиной тропе":

51.


Официальная ледовая переправа на Ольхон открылась лишь в середине февраля, когда все ответственные лица подтвердили, что лёд достиг безопасной для машин толщины в 70 сантиметров. Она отмечена вешками, закрывается на ночь (так как перепады температур на рассвете и закате могут вызывать трещины), а главное - ведёт через Ольхонские ворота по кратчайшей прямой. Вот только на Ольхоне нет ни метра асфальтовых дорог, зато лёд под шершавыми шинами - в общем-то, немногим хуже асфальта. Между Ольхоном и Огоем к концу февральских праздников буханки и джипы, аэроходы и вездеходы, багги и квадроциклы, колхоз-мобили и фекалки (про них всех см. здесь) накатали натурально 8-рядный автобан:

52.


На котором и стояли мы около часа, глядя, как над Байкалом борются ветра. То в небе разгоралась световая феерия, то налетала пурга, в которой фары машин не просматривались с пяти метров.

53.


А порой на краю облаков мерцали радуги - ни дать ни взять Радужный мост в Асгард да Рагнарёк над ним:

53а.


Тормозили нам, прямо скажем, не очень охотно: раз остановился настоящий багги, раз - порожняя (ибо ехала на Ольхон, откуда всё это положено вывозить на материк) фекалка. Но и там, и там было лишь одно свободное место, а мы сочли, что в ледовой пустыне не стоит разделяться. Тем более если идти по льду было легко, то от стояния ноги начали коченеть сквозь подошвы. Наконец, остановился мощный джип с московскими номерами, наклейками бесчисленных выездов и экспедиций и обаятельным бородатым шофёром. Шофёр сказал "Нифига себе! Автостоп на льду!", и пригласив нас в салон, до Хужира ещё несколько раз повторял эту фразу. Ну а что тут странного? Авто есть, а стоп приложится...

54.


Прошлый и следующий кадры я снял уже на обратном пути. Взгляд назад - на Замогой и высокий Сарминский Голец (1658м) над одноимённым ущельем:

55.


Вот и Хужир, странный и колоритный посёлок на склоне Бурятского Олимпа:

56.


Но про зимний Ольхон - в следующей части, последней про ледовый Байкал.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.

https://varandej.livejournal.com/1147675.html

Один из символов Байкала, не менее важный, чем свойства его воды или уникальность животного мира - ветры. Над длинным озером в гористых берегах, между которыми всегда сильно отличаются температуры воздуха и воды, дуют и завиваются десятки разных ветров, каждому из которых, видимо калькой с имён бурятских духов, байкальские поморы дали имена. Ветры - это и есть подлинные Боги Байкала, образующие сложный многоуровневый пантеон. И если есть в том пантеоне дьявол - то его зовут Сарма. Самый злой, внезапный и убийственный ветер Байкала, за считанные минуты разгоняющийся до ураганных скоростей, отправил в бездну пресного моря не одну тысячу жизней. Но туристам, приехавшим на Байкал за зимней феерией, сарма, как ни странно, друг: осенью она украшает маломорские скалы наплесками, а не найдя чистого льда в показанной в прошлой части Бугульдейке (где есть немало других красот вроде мраморных скал), мы всё-таки увидели его у Ольхонских ворот.

Собственно, с Ольхонских ворот и начнём, а по последней ссылке в прошлом абзаце - мой рассказ об этом потрясающе зрелищном месте в хрустальную сибирскую осень. Ворота у Ольхона странные: проходят их как правило не вдоль, а поперёк - так называется пролив, отделяющий от материка крупнейший в России пресноводный остров. На материковом берегу стоит посёлочек Сахюрта (200 жителей), официальное название которого местные вспоминают разве что при заполнении в документах графы о прописке: в обиходе он даже среди туристов - МРС. В обычном море эта аббревиатура значит "малый рыболовный сейнер", а на Священном море - то ли моторно-рыболовная, то ли Маломорская рыболовная станция. Делать Байкал рыбной житницей, а Ольхон - непотопляемой плавбазой, Советы взялись с 1930-х годов, а МРС была основана в 1943 году, когда рыболовство стало в прямом смысле вопросом жизни и смерти. Теперь промысел в Байкале запрещён, а посёлок переквалифицировался на туризм - гостиниц тут явно больше, чем жилых домов.

2.


Но сердце МРСа - причалы Ольхонской переправы:

3.


На той её стороне зимуют паромы: маленький "Дорожник" на 12 легковых машин (спущен на воду в 1992 году в Улан-Удэ) и "Ольхонские ворота" (в 2008 году в Иркутске) на 16 машин и 96 пассажиров. Ещё есть флагман переправы "Семён Батагаев" (построен в 2016 году в Усолье-Сибирском), перед закрытием навигации видимо ушедший куда-то на ремонт.

4.


Сам же режим работы переправы (между прочим, на 100% дотируемой из бюджета, то есть бесплатной для всех!), мягко говоря, причудлив. Паромы, в высокий сезон курсирующие раз в 15 минут, обслуживают её с мая по декабрь. В феврале-марте по надёжному льду прокладывается автодорога, начинающаяся, впрочем, не здесь, а у северных окраин МРС. В межсезонье же переправу обслуживают аэроходы, или "хивусы" (как называют их на Байкале по самой известной марке) - скоростные суда на воздушных подушках, о которых я подробно рассказывал здесь. Их след через пролив ещё не замело снегом, но эти два явно ждут туристов:

5.


Мы же надели ледоступы на обувь, парные шильца-самоспасалки на шеи, взяли в руки палки для ходьбы да отправились по Байкалу в пеший путь:

6.


За кормой спиной остались причалы и нависающий над ними безымянный мыс с памятником воздушному шару "Святая Русь" (2012), которым энтузиасты Валентин Ефремов и Владимир Исайчев в 2007 году перелетели Байкал на спине у сармы.

7.


А мы брели вдоль скальной стены, покрытой сокуями - ледовыми наплесками, возникающими в осенних штормах, когда в воздухе уже мороз, но вода ещё не встала.

8.


Более популярный способ безмоторного перемещения по льду на Байкале - коньки. Нас понемногу обгоняла огромная группа туристов с рюкзаками и волокушами, в большинстве своём (судя по регулярным падениям) - новичков.

9.


На кадре выше обратите внимание на линию электропередач, как будто обрывающуюся у берега Байкала. На самом деле она просто уходит под воду: судьбоносным для Ольхона стал 2005 год, когда по дну пролива проложили электрический кабель. Прежде остров представлял собой филиал Крайнего Севера с электричеством от дизель-генераторов по расписанию и непомерными (ибо топливо завозить дорого) ценами на всё: о воздушной ЛЭП на линии главного удара сармы нечего было и думать. Мощь этого ветра хорошо видна в начавшемся, стоило было выйти на середину пролива, сплошном ледовом зеркале - порывы сметают даже слежавшийся снег:

10.


От МРС нам предстояло пройти порядка 4 километров. Створки Ольхонских ворот - мысы Уншуй (слева, на Ольхоне) и Крест (справа, на материке):

11.


Последний не особенно зрелищен, но у его подножья мы сразу же приметили стоянку "буханок", которыми в высокий сезон островитяне возят туристов

12.


За мысом на фоне блестящего ледового горизонта творился настоящий театр теней:

13.


Первый ледовый автотур на Байкале прошёл в 2003 году. Однако по-настоящему модной достопримечательностью Байкальский лёд сделался в середине 2010-х, когда мало того что обвал рубля перенаправил немалую часть турпотоков внутрь страны, так ещё и на Байкале выдалось несколько зим почти без снега. Рунет заполонили кадры сверкающего голубоватого льда с узором трещин и вмёрзшими пузырями, и к концу десятилетия от февральских до мартовских праздников в приморскую глубинку стал приходить повторный высокий сезон. Однако таинственные циклы здешней природы явно пошли на новый круг: летом Байкал резко перестал мелеть и начал грозить Иркутской ГЭС наводнением, а зимой с начала 2020-х всё озеро заметает толстым слоем снега. Впервые задумав поездку сюда в 2021 году, я нервно мониторил вот этот сайт с ежедневными спутниковыми снимками Байкала, и в конце концов сдал билеты. В 2022-м я решил ехать несмотря ни на что - и оказалось, что лучше бы поехал годом ранее. Ну а в 2023-м мне пока что даже не удалось поймать ни одного полноценного снимка - судя по сайту, над Байкалом вот уже неделю туда-сюда ходит пурга, не оставившая в снегах ни одного прогала. Год назад мы, только прилетев в Иркутск, помчались в Большое Голоустное, но буквально в то же утро начался затяжной снегопад, полностью закрывший многокилометровое пятно чистого льда, так манившие нас своей чернотой на спутниковых снимках. Позже мы нашли немного "пятнистого" льда за Берёзовым мысом в Листвянке, ну а к концу февральских праздников оказалось, что на пяток километров от мыса Крест осталось единственное на весь Байкал чистое ледовое поле.

14.


Взгляд вдоль берега упирается в далёкий мыс Орсо:

15.


Подножье Креста покрывают характерные горизонтальные сокуи - будто не от штормовых волн, а от ежеминутных брызг прибоя. Полоса воды с внешней стороны Ольхона замерзает на Байкале последней, обычно ближе к концу января. Здесь волна набегала на берег в тяжёлый мороз, вместо гальки выбрасывая льдинки:

16.


По льду прохаживались сотни людей, в его сияние казавшихся чёрными тенями - кто катался на коньках, кто делал селфи с телефона или с дрона. По царству теней сновали машины и аэроходы, и мы (это было в последний день перед вылетом) даже понадеялись, не застопим ли здесь кого прямо в Иркутск. Я сел у берега и просто любовался сюрреалистичностью пейзажа:

17.


Обратная же сторона этой картины в том, что колёса, коньки и ледоступы оставляют следы: лёд в таких местах неприятно пошоркан. Отсутствие снега не избавляет от необходимости долго искать место для красивых фоток - без таких вот следов:

18.


За проливом - натурально, Тёмная сторона Ольхона, вся жизнь которого, включая туристическую, тяготеет к Малому морю. Со стороны Большого Байкала сколько-нибудь посещаемы разве что высокие мысы и деревенька Узуры на самом севере острова да падь Идиба на юге, к которой Прибайкальский нацпарк порой закрывает доступ.

19.


Виднеющаяся вдали бухточка Халзаны под скалой Ангел и вовсе легально доступна только с воды. Берега Бурятского Олимпа с этой стороны мрачны и бесприяютны:

20.


За Байкалом - уже не Хамар-Дабан, бывший привычным задним планом от Кругобайкалки до Песчаной бухты, а Улан-Бургасы (2033м, гора Хурхаг), протянувшийся между дельтой Селенги и устьем Баргузина. За горами - шумный Улан-Удэ с его трамваями, дацанами и шэнэхэнским буузами, а у подножья скрыт за горизонтом Энхалук - кажется, самый популярный у самих бурят пляжный курорт Бурятии.

21.


Про те места я когда-нибудь ещё напишу (ибо летом и туда доехал), но пока что возвращаемся в Ольхонские ворота. На той их стороне стоит привычная уже стена Приморского хребта, ну а сами ворота, как в торговых центрах Якутска, имеют аж трое створок. На фото видна их островная сторона - мысы Уляхта (ближе) и Хори-Ирги, или Кобылья Голова дальше, у выхода в Малое море:

22.


Оконечность мыса, в 1899 году увенчанная маячком, действительно напоминает конский череп. Зловещий облик дополняет трагическая история двух кораблекрушений, в совокупности ставших крупнейшей трагедией мирного времени на внутренних водах России. 15 октября 1901 года сарма настигла у Кобыльей Головы буксир "Яков", тянувший из Нижнеангарска несамоходные пассажирские суда "Потапов", "Могилёв" и "Шипунов", и сорвав их с троса, разбила о скалы. Без недели год спустя таким же образом погиб буксир "Александр Невский" с караваном рыбацких барж, возвращавшихся с путины. В бешеных волнах и ледяной воде никто не выжил - в 1901-м году здесь погибло 178 человек, в 1902-м - 172 человека.

22а.


Однако как уже говорилось, чудовище из каньона Сармы - друг туристов. На досуге байкальский дьявол занимается изготовлением сокуев - именно Сарме обязаны своей ледовой феерией скалы Малого моря. Кобылья Голова, которую огибает ледовый тракт на Хужир - едва ли не самое популярное место для любования ими:

23.


Но мы к тому времени успели насмотреться подобных красот от Огоя до Хобоя, а потому у Кобыльей Головы ограничились парой кадров с попутной машины:

24.


Да и с машинами на тракте нам пока не по пути: в створе Ольхонских ворот стоит и собственно Сарма - утлая деревенька в сотню жителей. Вот так она выглядит с дороги, ведущей вдоль Малого моря в далёкий Онгурён, если оглянуться: на заднем плане высится Тан-Хан, в переводе Князь Тьмы (989м) - высшая точка Тажеранской степи над мысом Крест и Сахюртой. Теоретически, в Сарму тоже можно было бы дойти пешком - 10 километров от МРСа и 5,5 - от Кобыльей Головы. Вот только делать этого категорически не стоит! Между Ольхонскими воротами и Сармой лежит ещё не само Малое море, а его мелководный залив Мухор. Летом он - самое тёплое место Байкала, а по осени, иногда уже в октябре, замерзает первым. Однако - замерзает весьма условно: ключи и речки в мелкой воде подтачивают ледовый панцирь, и мысы Шида и Улюрба (с северной стороны залива) да продолжающие их островки Большой и Малый Тойнаки напротив дельты Сармы слывут на Байкале местом, где легче всего провалиться под лёд. Добираться сюда лучше посуху, и в прошлой части я показывал развилку дорог на склоне Тан-Хана, от которой по 10 километров до МРС или Сармы:

25.


Только в Сахюрту ведёт ровный асфальт, а в Сарму - даже по зиме тряская грунтовка с непрерывными ухабами и странно крутыми, кажется даже не по ГОСТУ устроенными, спусками и подъёмами. Перевалив через гряду, она приводит в странный и суровый мир, где склоны гор оголены, а следы на снегу чаще выпуклые, чем вогнутые:

26.


При крошечном размере, Сарма - деревенька вполне живая, с тремя магазинами и стадом волосатых коров:

27.


Что не мешает доброй половине её жителей сдавать гостям типичные "койки в курятниках". Как я понимаю, останавливаются тут в основном либо иркутяне, едущие куда-то к дальним берегам на охоту и рыбалку, либо туристы, не успевшие в высокий сезон забронировать номер себе по карману в Хужире или соседней Курме. Ко второй категории относились и мы: накануне поездки я нашёл нечто с названием типа Baikal Guest House Comfortable Inn и через последние дни работавший в России Booking.com забронировал за 1200 рублей "двухместный домик с удобствами во дворе". Похожим образом мы останавливались в Большом Голоустном и остались вполне довольны... но домик домику оказался рознь. Зайдя в ворота без вывески, мы попали в обыкновенный двор сельского дома с горками хозяйственной барахла и парой драндулетов, и молодой парень, с которым я разговаривал по телефону, видимо так же дистанционно растормошил батю, смотревшего в пристройке новости с войны. Нам навстречу вышел правильный такой сибирский мужик в камуфляже, пропитанном многолетними машинным маслом и потом. Не с первой попытки найдя ключ и минут 5 повозившись с ним у двери, он отворил нам комнату, больше похожую на коробку - меж двух кроватей едва помещались свешанные ноги, и даже столик не на полу стоял, а был приколочен к стене. Оля сразу обратила внимание на пыль и грязь - кажется, мы были тут первыми постояльцами с лета, и за прошлыми гостями хозяева не спешили убрать. Но грязь мы прибрали сами, к тесноте было нам не привыкать, а главной проблемой Baikal Guest House Comfortable Inn оказался холод: "коробка" за полчаса выстывала так, что появлялся пар при дыхании. Хозяин принёс нам обогреватель, который явно выгоднее было бы продать в какой-нибудь ретро-музей, а на вырученные деньги купить нормальный. Агрегат тарахтел и вибрировал, словно трактор, но главное - нагревался всем корпусом, причём за пару часов - до пожароопасных температур. Холодными ночами мы спали мало и тревожно, а от поисков другого жилья удерживала мысль, что "уплочено!", да общий паралич воли - мы прибыли в Сарму 24 февраля 2022 года...

28.


Но в первый день, добравшись до Сармы в обед, мы решили заглянуть в ствол Большой пушки:

29.


И вдоль пустынной разбитой дороги направились ко входу в Сарминское ущелье, характерный поперечный мыс которого эффектно нависает над селом.

30.


Название самому грозному ветра Байкала дала вот эта речка, текущая с Приморского хребта. Близ её мелководного устья лучше не ходить по льду Байкала, а вот замёрзшее русло больше похоже на трассу:

31.


В своей низинке речка обрамлена лесом, но за мостом вдруг попадаешь, натурально, в каменистую пустыню, где не везде растёт даже трава:

32.


Пустошь сменяется плавнями Сарминской дельты, за которыми начинаются снега Малого моря, а из снегов этих торчит целый архипелаг. На кадре выше, слева направо - скалистый мыс Хадарта у курортной Курмы и два острова - крошечная Шарга и куда более крупный двухцветный Ольтрек. На кадре ниже - Огой, крупнейший остров-спутник Ольхона, безошибочно опознающийся по белой буддийской ступе.

33.


Устье ущелья, дельта Сармы и Ольхонские ворота - вид из ствола Большой пушки на хребет Улан-Бургасы:

34.


Безжизненный, ободранный страшным ветром мыс лежит на входе в ущелье убитым бизоном. По его подножью тянется насыпанная из камней стена, у которой ещё на памяти этнографов камлали шаманы: как и похожая стена на ольхонском полуострове Хоргой, она не столько защищала от врагов, сколько очерчивала владения духов. Однако если где в Тажеранской степи и стоило выстроить крепость - то исключительно здесь:

35.


Сразу за проходом в стене встречает валун с мемориальной табличкой. За горами, километров за сто по прямой, в 1641 году экспедиция русских казаков шла вверх по Лене да вмёрзла в лёд и поставила на берегу зимовье. Год спустя назначенный из Тобольска казак Курбат Иванов сделал из этого зимовья уже полноценный Верхоленский острог. В 1643 году он собрал в Верхоленске отряд из 75 человек да двинулся на поисках новых земель. Его предшественники уже видели исток Лены высоко в горах и раскинувшееся за теми горами море, которое, наверное, приняли сначала за Восточный океан. Но - не нашли удобных спусков, и Курбат Иванов отправился другим путём: его экспедиция свернула из Лены в речку Иликта, и пройдя пологий перевал, спустилась по другой реке, которой и оказалась Сарма. Выйдя к морю у ольхонских ворот, казаки с удивлением поняли, что в море пресная вода, а потом изготовили лодки да отправились изучать острова и бухты. Так началась русская экспансия на Байкал, но несколькими веками ранее тем же путём сюда спустились эхириты - бурятское племя, чьим тотемом неспроста была рыба-налим. Ещё раньше Сарма принесла на Байкал курыканцев, и разве что эвенки да якуты предпочли отходить из степи не поперёк, а вдоль гор...

36.


Однако прожив несколько веков в уединении и мире, ни курыкане, ни буряты и подумать не могли, что из этого тёмного жерла может выйти вполне материальный двуногий враг. Сарма однозначно воспринималась как логово демона, врата преисподней, и за стену, скорее всего, в дорусские времена проходил лишь шаман.

37.


Округлая яма у подножья мыса - это остатки святилища:

38.


И пусть вся жертвенная кровь давно впиталась в землю, на скалах остались шаманские знаки:

38а.


Которые мне указал бурят, приехавший сюда с семьёй - в тихий день да высокий сезон устье Сармы полно туристов:

39.


Мы чуть прошли вверх по каньону. Курбат Иванов, безвестный бурятский охотник или курыканский воин - все шли этой тропой, предвкушая за поворотом чудо:

40.


В безветренный день на дне ущелья тихо и зловеще. Кажется, что в этой тишине ты слышишь дыхание затаившегося монстра.

41.


Летом можно было бы пройти вверх вдоль Сармы километра 4 до Гранатовой горки - и речь тут не боеприпасах Большой пушки, а о самоцветах, весьма обильных, впрочем, по всему Приольхонью.

42.


Речка же впечатляет несколькими слоями льда с полостями между ними. И таинственное дыхание - ни что иное, как журчание воды подо льдом:

43.


Совсем уж невдомёк древними шаманам было, что люди и духи приходят сквозь это ущелье одним и тем же путём. Приморский хребет отделяет от Байкала Усть-Ордынскую степь, своеобразное Иркутское Ополье посреди тайги, откуда разошлись по Сибири три её крупнейших коренных народа - буряты, якуты и эвенки. На северном краю степи едва заметная гряда холмов отделяет притоки Ангары от притоков Лены, и вот зимой, а особенно осенью по её долине в эту степь начинает приходить тяжёлый морозный воздух Арктики и Якутии. Заполняя низину, в какой-то момент он переливается через горы - начинается бора, стоковый ветер, в узких каньонах усиленный эффектом аэродинамической трубы. Общее название такой боры на Байкале - горная, и традиционно к ней относятся знакомые нам по прошлым частям харахаиха и бугульдейка, а фактически - и сарма. Но последнюю редко причисляют к горной, и причина тому - её несравнимая мощь.

44.


Сарминский каньон похож на Большую пушку из каких-нибудь космоопер: перед "выстрелом" над ним несколько часов сгущаются облака характерной грибовидной формы, а затем происходит "открытие ворот" - в тучах возникает просвет, и в течение получаса сарма буквально выстреливает в Малое море. За считанные минуты от первого дуновения она набирает скорость до 40, а то и 60 метров в секунду (200 километров в час) - это, что было ясно, половина от скорости в стенах смерча!

45.


Впрочем, то - первый удар и отдельные порывы, а в общем сарма может дуть до двух недель без перерыва. Наверное, жизнь в жерле Большой пушки была бы невозможна, кабы не одна деталь - постоянство направления ветра. Сарма-деревенька впечатляет расположением своих домов и оград - выйдя с утра из домика под высокий забор, мы даже не догадывались, какое светопреставление увидим за воротами, а ожидая машину на главной улице, спокойно прятались за дома, где воздух оставался почти неподвижен.

46.


Впрочем, сарму мы увидели явно "на минималках": в своих путешествиях я встречал и более жестокие ветра. Но никогда - столь зрелищные:

47.


Поймав попутку до Курмы, мы увидели, что сарма ходила и по Малому морю, на глазах разметая с его поверхности снег. По осени, пока не встанет лёд, поднятые ей волны расходятся далеко, замерзая на скалах причудливыми сокуями. Однако рыболовство на Байкале кончилось давно, пассажирские суда возят исключительно туристов, и в катастрофы вроде тех, что случились в 1901-02 годах, тут просто некому попадать. Кровожадный демон превратился в скульптора и артиста - какой типичный сюжет современности...

48.


Ещё одно впечатляющее свойство Сармы - её узость. Уже в Курме, километрах в 10 от жерла Большой пушки, об этом светопреставлении не напоминало натурально ничего.

49.


В следующей части расскажу о Курме, окрестных скалах, и о том, как мы не доехали в далёкий Онгурён, но ходили пешком через Малое море.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.

https://varandej.livejournal.com/1147410.html

В прошлой части закончив рассказ о летнем Байкале красотами далёкой Песчаной бухты, продолжим зимние поиски сказочного льда. Сегодня отправимся в Бугульдейку - большое (900 жителей) село в устье одноимённой речки, славное пузырями во льду и белым мрамором на сопках. Отсюда 230 километрах до Иркутска и 40 до Еланцев - центра Ольхонского района в Тажеранской степи, его "материковой" части, в отличие от священного острова пока что не затоптанной туризмом.

В третий раз отправляясь на Ольхон, я, конечно, не могу не повторяться. Иногда - целыми абзацами, но благодаря разнице сезонов - хотя бы не целыми фотками. Вот здесь я показывал Качугский тракт, ведущий из Иркутска в верховья Лены через странный остров степей, самое настоящее Иркутское Ополье, из которого с разницей в несколько веков разбрелись по Восточной Сибири эвенки, буряты и якуты. В 130 километрах от Иркутска, в селе Баяндай с его мини-скансеном и придорожными столовыми, в одной из которых я встретил утро 24 февраля 2022 года, от Качугского тракта под прямым углом уходит на восток Ольхонский тракт. Пейзаж вдоль него меняется буквально в одночасье - тоскливую, совсем не привольную Усть-Ордынскую степь вдруг сменяют таёжные склоны. Приморский хребет здесь шириной полсотни километров, и в отличие от Голоустненского тракта, где горы так удобно пересекает река, Ольхонский тракт вьётся по серпантинам. Проносятся такие знакомые с осени-2020 и лета-2021 места... Неприметный перевал со стелой Ольхонского района и гирляндами бурятских лент. Въездной знак с издевательской надписью баллончиком "Граница резервации", намекающей на произвол Прибайкальского национального парка. Ручей с забавным названием Подберлог...

2.


В самой глубине гор дорога ненадолго выравнивается, спускаясь в небольшую степную долину. Село посреди неё так и называется - Косая Степь, и в 18 веке стало своеобразным анклавом русских крестьян среди бурятских кочевий. Наверное, на торговле земледельческими товарами они тогда и богатели, да и иркутские купцы охотно использовали этот форпост:

2а.


Дошло до того, что в 1795-1804 годах меж гор воздвигли каменную Благовещенскую церковь. Красота её, кажется, впечатлила даже безбожников - уже в 1925 году закрытый храм объявили памятником архитектуры, но это не спасло её от нелегального (ибо никаких документов на этот счёт не сохранилось) разбора на кирпич. Дальше центром новообразованного Ольхонского района сделались Еланцы и народ потянулся туда. Ныне в Косой Степи едва наберётся сто жителей.

2б.


В Косой Степи можно свернуть на Бугульдейку, но как часто бывает в России, прямой путь не всегда самый быстрый. Теоретически, дорога туда есть даже напрямую от Малого Голоустного, только пройдёт по ней не всякий джип. Ведь не секрет, что границы российских регионов видны из космоса, ну а границы районов - наверное, хотя бы с самолёта. Более надёжная дорога в Бугульдейку начинается у деревеньки Петрова чуть-чуть не доезжая Еланцев. Километрах в 30 от поворота встречает вот такой пейзаж:

3.


И именно здесь, на самом деле, находится главная, по крайней мере из круглогодичных, достопримечательность Бугульдейки. Неприметная дорожка уходит вправо, и чуть поднимаясь по сопке приводит к довольно странным валунам. Их грани слишком гладкие, чтоб быть естественным, а цвет - почти такой же, как у снега:

4.


В 1968-73 годах на сопке над Бугульдейкой было открыто и начало разрабатываться месторождение мрамора. Чуть ли не самого качественного на Байкале - впечатляющего своей белизной и пригодного для изготовления статуй.

5.


На статуи и прочие малые формы, судя по всему, его и добывали - карьер на вершине горы совсем невелик.

6.


Но от того как бы не больше впечатляет своей соразмерностью:

7.


Добыча здесь прекратилась в 2013 году по требованию Прибайкальского национального парка, и сейчас ведётся лишь малыми партиями по спецразрешению. А вот в туристическую достопримечательность Белая Дыра превратилась абсолютно спонтанно, без путеводителей, указателей, инфостендов, ограды по краям и видовых дорожек. Люди на кадре выше - не наши попутчики: мы осматривали карьер в компании якутов, прикативших откуда-то на двух машинах, а стоило было им уехать - как их тут же подменили москвичей с большими зеркалками и дроном.

8.


Белый мрамор особенно потрясающе смотрится в сочетании с белым снегом:

9.


10.


11.


И только сверзнуться вниз с отвесных бортов страшновато. Но пока никто этого не сделал - в Белую Бездну можно заглядывать без парапетов.

12.


Карьер венчает сопку над Бугульдейкой:

13.


А сама Бугульдейка сверху прекрасно видна. В отличие от просторно раскинувшгося Большого Голоустного (которое вспомним сегодня не раз), она зажата узкой глубокой падью. Но оба села роднит горная: в байкальской розе ветров (которую я описывал здесь) так называют мощные западные ветры, прорывающиеся в озёрную котловину через Приморский хребет, когда якутский мороз приходит на Усть-Орду вдоль Лены. Горная имеет дюжину подвидов, одним из которых по факту является сарма - но она столь могучая, что вместе с баргузином, верховиком и култуком входит в четвёрку главных ветров Байкала. Так что самыми мощными видами горной считаются харахаиха вдоль Голоустной и бугульдейка - здесь. В бесснежное время последняя поднимает даже мелкую гальку, а местные коровы, как гласит народный анекдот, умеют ходить от пастбищ у моря до хлева в деревне задом наперёд. Не стихатет бугульдейка порой несколько дней, и в иные зимы дует с короткими передышками с ноября до апреля. Как результат, Бугульдейка (теперь с большой буквы) имеет репутацию места, где всегда есть чистый лёд без снега. Но как видите на панораме села - не в ту зиму:

14.


От карьера до околиц Бугульдейки минут 20 пешком - и хорошо, что под гору. Центр села встречает автобусной остановкой с расписанием (три рейса в неделю из Еланцев), деревянными ДК и администрацией, воинским памятником у дороги и скалистой Мишкинской горой.

15.


Известная с 1701 года, Бугульдейка всегда была русским селом, но думается, пришлый христианин по сравнению с местным язычником вдвойне увидел бы в этой естественной пирамиде - храм. Поверье возводит название скалы к некоему шаману Мишке - уж не знаю, русским он представлялся так или умел превращаться в медведя:

16.


Где-то под скалами находится имение Заречное - образец сибирского агротуризма: там гостиница, конный двор, музей антиквариата и даже действующая реплика водяной мельницы. И, конечно, колоритные хозяева всего этого, между прочим до 2020 года писавшие в ЖЖ baikalsky_pers. Но мы туда не успевали, да и на Байкал от главной площади идти ещё 3,5 километра:

17.


Причём если в Голоустном путь через село пролегал в основном по улицам, то здесь дорога сворачивает к крепко сбитому деревянному мосту. Лёд Бугульдейки-реки не прозрачный, но потрясающе голубой, а ветра хватило, чтобы по крайней мере его полностью освободить от снега:

18.


Сама же широкая падь слегка напоминает исток Ангары - кое-где пишут, что и не падь это вовсе, а русло древней реки. Ведь Байкал - не только самое глубокое, но и самое старое озеро на планете, 30 миллионов лет назад начавшее заполнять протянувший от Саянских вулканов до Удоканских руд тектонический разлом зарождающегося океана. Ангара на его фоне до смешного молода - ей порядка 100 тысяч лет, однако и бессточным озером Байкал никогда не был. И вот популярная среди гидов и авторов путеводителей гипотеза гласит, что когда-то Бугульдейка текла вспять и была огромной рекой, в которую близ Качуга впадала Лена. В нижнем и среднем течение её долина - также одна из древнейших среди земных рек, и вероятно именно против течения Бугуленки (как ещё назвать синтез двух рек?) в Байкал из северных морей приплыли нерпы. Ну а перекрыл Бугуленку, видимо, неспешный тектонический рост Приморского хребта, в котором вода 100 тысяч лет назад нашла новое слабое место. В общем, не знаю, сколь эта гипотеза достоверна - но слишком уж красива, чтобы я мог её не рассказать.

19.


По крайней мере, согласитесь, в этой долине нетрудно вообразить широкую мощную реку:

20.


Лёд Бугульдейки совсем не похож на байкальский, но тоже завораживающе красив:

21.


За рекой стоит старая часть села:

22.


Впрочем, три века истории Бугульдейки событиями удивительны бедны - даже и рассказать толком нечего! Ни старателей и учёных (Большие Коты), ни паромщиков и паломников (Большое Голоустное), ни промысловиков и контрабандистов (Листвянка), и даже о том, была ли тут до революции церковь - я ничего не нашёл. Бугульдейка жила тихой глушью, где байкальские поморы ловили на тонях омуля, били нерп на льду да извлекали соболей из расставленных в лесу капканов.

23.


С тех пор за речкой осталось немало крепких изб, но в основном - заброшенных. В середине ХХ века Бугульдейка стала центром лесхозов, дальше ещё мраморный карьер копать начали - в общем, жизнь сместилась в советский посёлок выше по долине.

24.


Ну вот и Байкал, на льду которого в тот день было неожиданно людно:

25.


Дюжие буряты сооружали юрту - на льду Байкала можно не только на коньках кататься, но и играть в хоккей. На следующий день намечался турнир памяти земляка-хоккеиста Руслана Мотоева:

26.


Ну а "Хивусы" да "буханки" ждут пассажиров и девицы в платьях фотографируются в таких местах в любой день ледового сезона:

27.


Как и Большое Голоустное, Бугульдейка - столица пузырей, гирлянды которых вмерзают в лёд на её рейде (больше фото - в посте про байкальский лёд):

28.


Точно так же роднит два села и бревенчатый пирс - прежде за ним накапливались плоты из сплавленного по Бугульдейке леса:

29.


Здесь он уцелел гораздо хуже, зато на брёвнах его - пусть небольшие, но сокуи (ледовые наплески). Норов Байкала по осени тут явно куда круче, чем в Голоустном.

30.


Мы пошли через снега на поиски чистого льда, но находили лишь небольшие пятна:

31.


В конечном счёте путь нам преградила трещина с ещё не замёрзшей водой (см. опять же вот этот пост), а когда ледовый панцирь под ногами ещё и пару раз громыхнул с ощутимой вибрацией, мы поспешили к берегу.

32.


Напоследок прокатимся по знакомой Тажеранской степи, о которой я подробно рассказывал пару лет назад в пейзажах хрустальной осени. Как уже говорилось, это - материковая часть Ольхонского района, где в общем та же самая культура исконной, курыканской, шаманской Бурятии не затоптана туризмом (как на самом Ольхоне) и не ассимилирована ни советской властью (как в Усть-Орде), ни буддизмом (как за Байкалом). Здесь красивая земля с обилием редких минералов, а на земле этой как нигде часто расставлены сэргэ - ритуальные коновязи для небесных коней, от курыкан доставшиеся по наследству и якутам, и бурятам. Но центр этой сказочной страны - весьма унылое село Еланцы (4,4 тыс. жителей):

33.


Не ясно, когда основанное, в 1935 году оно административно-командным способом превратилось в райцентр.

34.


А вот чем, видимо, жило в советские времена:

34а.


Впрочем, у Еланцев явно была какая-то дореволюционная история - вот даже Покровская церковь (1869-71) стояла:

35а.


Теперь вместо неё - самодельный храм Рождества Христова:

35.


Русских и бурят в Еланцах почти поровну с небольшим перевесом вторых. На другом конце села живёт Валентин Хагдаев - популярный, даже модный шаман, к которому наведывались всякие солидные персоны вплоть до Анатолия Чубайса, но на Ольхонский тайлган (большой шаманский молебен) его почему-то не зовут. Объективная заслуга Хагдаева в том, что он создал в Еланцах музей и привёз туда настоящую деревянную юрту. Осенью я до неё доходил, а сейчас лишь проскочил село по трассе.

36.


Едем дальше через знакомые места. Вот маленький Хурай-Нур на речке Анга, за которой высится Сахюрта - сопка с дозорными постами курыкан и древними наскальными рисунками:

37.


Визит-центр Прибайкальского национального парка, где в прошлый приезд мы оформляли пропуска, а потом (даром что я был в компании двух автостопщиц) устроились ночевать в местной позной.

38.


На дороге, заметьте, хороший асфальт... с трагической историей. Отремонтировавший дорогу без согласия нацпарка глава района Сергей Копылов заплатил за это благо для людей тремя годами тюремного срока.

39.


Еланцы и Хурай-Нур - это ещё не Тажераны. Границей маленькой степи служит Анга, или скорее дальний край её долины. Там, где дорога выходит наверх, Орёл раскинул крылья:

40.


Поставленная здесь в 2013 году стела - не только украшение трассы, но и самый что ни на есть тотем. Хан-Птица, в бурятских поверьях орёл не оригинально был существом святым и гордым. На орлов запрещалось охотиться, и даже задранная орлами скотина не шла в пищу людям, а оттаскивалась на специальный помост "аранга". По преданию, орёл Ихи-Шубун (Великий Птиц) был и первым шаманом, передавшим свои знания людям, как Прометей, принёсший на Землю огонь. Ихи-Шубун был сыном Ойхон-Баабая (Хозяина Ольхона), который, прознав, что с юга к бурятам движется "жёлтая вера" буддизма, отправил сына посмотреть, что за люди её несут. Обернувшись орлом, сын Ольхона долго кружил над монгольскими степями, а на обратном пути, не выдержав усталости и голода, немного поклевал мёртвого коня. Но не зря известная притча противопоставляет орла, что 30 лет живую кровь пьёт, и ворона, что 300 лет падалью питается - осквернение лишило Ихи-Шубуна возможность снова принять человеческий облик. Люди, однако, простили Хан-Птицу - орёл по-прежнему кружит над Приольхоньем как его хранитель и дух. Размах крыльев его фигуры - 5 метров, а под ногами колокольчики с кисточками из конского волоса звенят на холодном ветру:

41.


Прежде я много раз проезжал мимо Орла, но теперь нас подвозила обаятельная чета пожилых иркутян, на пенсии увлёкшихся автотуризмом. Им самим было в радость заехать к орлу и проводить закат над холмистой степью:

42.


Я видел Тажераны бледно-зелёными (летом), тёмно-жёлтыми (осенью) и белыми (зимой). И пожалуй, именно в снегу эта степь особенно красива, рассечённая чёрной дорогой:

43.


Странная достопримечательность Тажеран - мегалиты из огромных валунов, на самом деле сложенные всего-то в 1980-х годах при обустройстве Ольхонского тракта:

44.


45.


Им вторят вполне природные скалы Долины Каменных Духов под высочайшей в Тажеранах сопкой Тан-Хан (989м). В том же 2020-м мы даже на неё забирались, да по такой зловещей погоде, что меня совсем не удивляет перевод её названия - Князь Тьмы:

46.


Отрог Тан-Хана преграждает путь к Малому морю:

47.


Здесь находится развилка - прямая дорога через перевал со скульптурой Бродяги (ну, того, что тащился с сумой на плечах) выведет к Ольхонской переправе. Вот вид с этого перевала на турбазы у мыса Улан-Хада между самыми тёплыми на Байкале заливами Куркут (ближе) и Мухор (дальше). На заднем плане - Трёхглавый Голец (1746м), высшая точка Приморского хребта:

48.


Если же поехать вдоль отрога, дорога резко делается хуже и спускается к голому берегу залива Мухор у ворот Сарминского ущелья:

49.


Прошлой зимой каждый турист знал, что на спуске этом прикормилась лиса - чтобы пофоткать её, надо было лишь остановиться:

50.


А где я снял вот эти вот очаровательных сорок - уже не вспомню. Может быть, у гостевого дома в Сарме, где мы провели февральские праздники:

51.


Но про Сарму и Ольхонские ворота будет следующая часть.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.

https://varandej.livejournal.com/1147153.html