город замер, как Эбенезер,
стробоскопы прикрыв плащом
- он в глубоком и старом кресле
совершает перерасчёт.
я гляжу из постели - в холод,
на замёрзшее естество,
прочитав переписки наши
вместо сказочки перед сном.
так бесспорно теплее сердцу,
так свершается наш покой:
мелодично-моторным скерцо
по заснеженной мостовой,
крапом букв по пустым страницам
и сплетением важных слов.
мы скучаем с ним, я - по принцу,
он - по грохоту каблуков.
я и город. молчим и плачем.
он - от жадности, я - от грёз.
город вновь покидает мальчик,
покидая его всерьёз.
не вернутся обратно дети,
распахнув два крыла мечтам,
город самый пустой на свете,
вновь плетущийся по пятам.
я заполню его, как раньше,
стану шире любой зари,
прочитав переписки наши
вместо сказочки
о любви.


© Злата Маркина

рыжегривое, раскалённое,
как тебе там живётся-грезится?
я к тебе из дощечек грёбаных
всё пытаюсь построить лестницу.
то гнилая, то слишком тонкая,
где то золото серединное?
бирюзово-зеленоокая,
зарастаю навек сединами.
я смотрю на тебя и радуюсь -
это всё, что доныне можется,
ниже нолика скачут градусы,
мне забавные корча рожицы,
и мороз не щипает ласково,
а даёт от души пощёчины.
что моргаешь несчастно глазками?
хочешь нежности? ну ещё чего!
я смотрю сквозь туман и верится,
что настает то время лёгкости,
что плохое навек рассеется
и останется отголосками,
что ты выглянешь мне с востока и
всё засветится и воротится,
и окликнутая истоками
возвратится домой бессонница,
долгожданная, но опасная,
словно в сладости дёгтя ложечка.

солнце жизни моё неясное,
дай мне света ещё немножечко.


© Злата Маркина