Цитата сообщения Ретрофан Хоть пуля – дура, но штык-то – молодец! (02)


К началу ХХ века развитие огнестрельного оружия и рост индивидуальной огневой мощи солдата, обусловленный широким распространением магазинных винтовок с продольно-скользящими затворами, снизили его шансы вступления в рукопашный бой. К этому времени характер военных действий сильно изменился. На поле боя стали царить пулеметы и скорострельная артиллерия, которые значительно повлияли на методы ведения боевых действий, превратив Первую мировую войну в войну позиционную. Полевые бои, в которых солдаты армий противника сходятся в полный рост лицом к лицу в штыковой атаке, уже к концу 1914 г. практически прекратились. Теперь в течение нескольких лет войны пехоте приходилось лишь пытаться прорваться к позициям противника – под ливнем винтовочных и пулеметных пуль, градом снарядов скорострельных пушек, сквозь многочисленные ряды колючей проволоки… И в тех редких случаях, когда им все же удавалось с огромными потерями добраться до врага, рукопашная схватка протекала в тесноте извилистых траншей, где драться с врагом длинной винтовкой, увенчанной длиннющим штыком-тесаком, было практически невозможно!


Несмотря на то, что еще во второй половине XIX в. длинные (более полуметра!) штыки-тесаки были признаны слишком громоздкими и неуклюжими, чтобы быть по-настоящему эффективным оружием, они еще оставались на вооружении многих стран, вступивших в Первую мировую войну. Старая идея «достать» противника штыком продолжала довлеть над умами военных. И основным виновником сохранения «консервативной моды» на уже морально устаревшее оружие выступила, как это ни странно, Япония. Победа маленькой Японии над огромной Россией в русско-японской войне 1904-1905 гг. произвела на европейцев большое впечатление, и даже вызвала подражание в некоторых вопросах. В частности британцы, отказавшиеся было в конце XIX в. от своих длинных штык-сабель в пользу более коротких штык-ножей образца 1888 и 1903 г., перед Первой мировой войной вернулись к штыку-тесаку. И их новый 55-сантиметровый штык образца 1907 г. к винтовке Ли—Энфилд был откровенно скопирован с японского штыка образца 1897 г. к винтовке Арисака!

Длинные штыки-тесаки имелись и у итальянцев к их винтовкам Манлихера—Каркано и Веттерли—Каркано. В подражание англичанам подобный полуметровый штык-тесак создали и американцы к своей винтовке Спрингфилд, а затем вместе с принятой ими на вооружение английской винтовкой Энфилд приняли и ее длинный штык. Еще более длинный, 64-сантиметровый штык разработали французы к своим винтовкам Лебель и Бертье. Но, учитывая, что большой вес штыка-сабли является серьезным неудобством, они постарались его уменьшить, создав не штык-саблю, а штык-шпагу с узким клинком крестовидного сечения.

Правда, бои Первой мировой, быстро ставшей позиционной, показали, что страсть армейцев Антанты к штыковой гигантомании была ошибочной. Длинный штык, дававший пехотинцу преимущество в полевом бою, оказался только помехой в рукопашной схватке в тесноте траншей. И поэтому итальянцы и французы начали переточкой укорачивать свои штыки до приемлемой для схватки в тесноте длинны – сначала солдаты сами это делали кустарным способом, а затем спохватившееся руководство организовало массовую фабричную переделку штыков. А вот консервативно настроенные англичане и американцы укорачивать штыки не стали; вместо этого они быстро насытили свои войска специально разработанными и массово выпускавшимися «окопными ножами» и боевыми дубинками.
А российская армия в отличие от других армий Антанты на плоские ножевидные штыки к началу Первой мировой войны так и не перешла, оставшись верной традиционному старому виду этого оружия - игольчатому штыку. И новый русский 50-см четырехгранный игольчатый штык к «трехлинейной» винтовке образца 1891 г. был очень похож на предыдущий, использовавшийся с русской винтовкой Бердана образца 1871 г. Хотя вопрос замены вида штыка рассматривался, и даже некоторые гвардейские части «в качестве эксперимента» получили небольшое число штыков-кинжалов; но дальше этого дело не пошло. Слишком много затрат требовалось бы на оснащение специальными кронштейнами под другой вид штыков огромного числа уже находившихся в войсках винтовок. Да и пристреляны все «трехлинейки» были при игольчатых штыках, определенным образом влиявших на траекторию полета пули. И замена на другой штык самым отрицательным образом сказалась бы на точности стрельбы.

А вот Германия вступила в войну с более коротким штыком, чем у войск Антанты. Немцы еще в 80-е гг. XIX века разработали короткий штык-нож для винтовки Маузера обр. 1884 г., а потом его же использовали и для новой винтовки Маузера обр. 1898 г. Правда (видимо потому, что еще не было подтвержденной боевыми действиями уверенности в правильности такого решения) параллельно с этим штык-ножом к Маузеру-1898 выпускалась еще и штык-сабля, клинок которой был даже длиннее, чем у британского штыка образца 1907 г. И этот штык, наравне со штык-ножом, также принял участие в 1-й мировой войне. Однако бои показали его непрактичность, и вскоре солдаты кустарным способом начали перетачивать свои штык-сабли в штык-ножи.

Но самым массовым немецким штыком 1-й мировой стал штык, принятый в 1905 году как компромиссная модель средней длины - так называемый «мясницкий клинок». Такое прозвище штык получил из-за довольно необычной формы: его клинок расширялся к острию, а на обух была нанесена пилообразная насечка. Вообще-то она предназначалась для срезания кустарника, но солдаты Антанты решили, что «пила» служит для нанесения более тяжелых ран, и потому обычно калечили, а то и убивали взятых в плен немцев, обладавших такими штыками. Поэтому опытные солдаты немецкой армии на своих штыках часто стачивали пилообразный обух до ровного состояния (что одновременно уменьшало расширение на конце клинка), а наиболее заботливые советовали то же делать и прибывшим на пополнение новобранцам.

Все описанные выше версии немецких штыков широко использовались во время войны не только немцами, но и турками, которым Германия поставляла свое вооружение. Однако уже к 1916 г. германская экономика начала испытывать большие затруднения от нехватки сырья и, пытаясь сократить расходы и упростить технологию производства, немцы стали выпускать эрзац-штыки. При их изготовлении широко применялись литье и штамповка. Рукояти у таких штыков обычно были стальными, без латуни и деревянных накладок, а клинки часто не имели долов. Все это упрощало и удешевляло производство, но делало оружие очень разнообразным – ведь на каждом заводе искали свой способ упрощения. Кроме того, для использования с винтовкой Маузер обр.1898 г. немцы стали перерабатывать трофейные бельгийские, французские, английские и русские штыки. И даже снабжали крепежными устройствами для пристегивания к винтовкам переточенные клинки старых мечей и сабель! В результате количество выпускаемых эрзац-штыков достигло 80 видов, описать которые здесь, конечно же, невозможно.

Австро-венгерские пехотинцы были вооружены винтовками Манлихера образца 1895 г., снабженными штык-ножами, довольно похожими на немецкие. Это же оружие австрийцы поставляли союзной Болгарии. Австрийские штыки вполне подходили для боев в траншеях; однако в ходе войны австрийцам, как и немцам, тоже пришлось столкнуться с недостатком сырья для изготовления оружия, и трудностями в налаживания его массового производства в военных условиях. Поэтому и австро-венгерская промышленность уже в 1916 году была вынуждена приступить к производству эрзац-штыков. Их качество было еще более низким, чем у немцев.


Литература:
Knives and Sword A Visual History. US DK Publishing, 2010
Круликевич Т. История холодного оружия: корды, кинжалы, ножи, штыки. Ростов на Дону: Феникс, 2010
Кулинский А.Н. Штыки мира. Спб.: Атлант, 2002
Кэпвел Т. Энциклопедия холодного оружия: ножи, кинжалы, штыки. Харьков, Белгород: издательство «Клуб семейного досуга», 2010

Серия сообщений "Техника и оружие 1-й мировой войны":

Часть 1 - Истребители: начало (1914 г)
Часть 2 - Истребители: 1915 г - появление первых истребителей в авиачастях воюющих сторон
...
Часть 42 - 1МВ: «холодняк» британской армии
Часть 43 - 1МВ. Стрелковое оружие бельгийской армии
Часть 44 - Хоть пуля – дура, но штык-то – молодец! (02)