Цитата сообщения Владимир_Паркин СБОРНИК РАССКАЗОВ "СТАРАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА"



"Мир меняется, но лучше не становится".
Аристофан.

Ашхабад. Записки 1974 - … годов.

Москва. 2006.

"ДОТЕЛЕВИЗОРНАЯ ЭРА…"
Рассказ

Ашхабад, лето 1956 года.

С наступлением тепла каждый вечер во дворе нашего двухэтажного восьмиквартирного дома (Красноводская, 16) на радость и старым и малым показывались диафильмы. Дом, построенный после землетрясения 1948 года, был уже достаточно обшарпан, но самым тщательным образом выбелен в двух местах – у первого подъезда, где диафильмы показывал отец Юрки Кулькова – Семен Никитич, и у второго подъезда, где право крутить кино принадлежало моему отцу – Павлу Ивановичу.

О предстоящем сеансе широко оповещались жители чуть ли не целого района. В наш двор к заходу солнца со всех окрестных улиц –Андижанской, Маргилланской, Дехканской, Чарджуйской, проспекта Сталина (потом – Свободы) – собирались люди со своими скамеечками, стульчиками и табуреточками. Рассаживались у экрана, каждый на своем, давно «забитом» месте. Взрослые дяди и тети, бабушки и дедушки, ребятишки всех возрастов терпеливо ждали, когда Семен Никитич вынесет фильмопроектор и заветный сундучок с диафильмами. Аппаратик ставился на специальную полочку, прибитую к стволу старого тутовника, а Юрка Кульков тянул через форточку шнур-переноску. В южных широтах темнеет быстро: солнце село, через пять минут – ночь! Вспыхивал экран, и зрители уже не видели ни друг-друга, ни нашего двора. На экране появлялись волшебные картины старых, как мир, сказок. А я громко и четко «читал» на память титры под картинками: «Давным-давно в городе Багдаде жил богатый купец по имени Синдбад». Семен Никитич переводил кадр, поскрипывая резиновыми роликами, и я читал дальше: «Караваны его кораблей плавали по всем морям».

Зрители сидели молча, затаив дыхание всматривались в яркие пейзажи далеких стран, переживая приключения сказочных героев. И старый, и малый.

Заканчивался диафильм, из аппарата вынималась зарядная рамка, и экран превращался из прямоугольного в ослепительный солнечный круг. У наших мальчишек сложился ритуал: нужно было вскочить с места, подбежать к стене-экрану, хлопнуть по освещенному кругу ладошкой и крикнуть: «Палочки на месте, номер двести!». На нас шикали, мы бежали на свои места. Семен Никитич заправлял в рамку очередной диафильм. В перерывах зрителям разрешалось размять речевые аппараты: «Семен Никитич! Новенькое что-нибудь будет?», «Людк! Потуши керосинку, требушка, поди, уже сварилась!», «Про войну давай! Про Севастополь!». Зрителей прибавлялось за счет прохожих. Эти стояли в задних рядах тихо и смирно – в чужом дворе права не качают. В первые ряды пробивались калеки – безногие солдаты-отечественники, пристегнутые солдатскими ремнями к своим самодельным повозкам на подшипниках-колесах.
А на экране новый диафильм – «Первое мая», и уже Юрка Кульков читает громко, с выражением: «В небе над праздничной Москвой советские истребители. За штурвалом Герой Советского Союза генерал-майор авиации Василий Сталин!». За вторым диафильмом – третий, четвертый, седьмой… Сколько бы их ни было, объявление «Сеанс окончен!» для нас всегда был маленькой трагедией.

"ПОЛКАН"
Рассказ


Самое раннее, самое трагичное воспоминание…

Ашхабад, улица Красноводская, двухэтажный двухподъездный восьмиквартирный дом номер шестнадцать. Проходной двор. Маленькая деревня. Вкруг двора – времянки-кладовки, курятники. Много деревьев – тутовники, клены, айлантусы. Цветут мальвы, «золотые шары», «ночные красавицы». За пределами окультуренной дворовой зоны полно всякой дикой растительности – от табака и верблюжьей колючки до касторки. Во дворе кран. Вода идет и в летний зной холоднющая, вкуса чудного. Взрослые говорят «из Золотого Ключа».
К «Золотому Ключу» за город к подножию гор ездят отдыхать. Я там еще ни разу не был. Мне три с половиной года. Я хорошо все вижу, слышу, все понимаю, уже многое знаю и умею. Вот только не говорю. Не хочу говорить. Я и так могу жить.

Вот подходит соседка, улыбается. Но я чувствую, она не искренняя, в ней что-то плохое. В десятый раз спрашивает меня, как меня зовут, сколько мне лет. От нее плохо пахнет: таким же одеколоном, каким брызгали недавно на похоронах. Мне тогда давали пустой пузырек. Я не взял. У меня такой был. На нем картинка: красивая черноволосая женщина с красной розой. Я запомнил как зовут красавицу – Кармен. Мама меня дергает за руку: «Ну, скажи тете, как тебя зовут, сколько тебе лет!». Я молчу, прячусь за длинную мамину юбку. Чтобы отстали, показываю тетке три пальца. Мама смущена: «Он у нас умный, он все понимает! Ну, не говорит, не хочет!». Соседка советует: «Надо ему язычок подрезать. Сходи к гадалке, она поможет!». Маме меня жалко: «Он рисует хорошо, даже писать кое-что может. Любит, чтобы книжки ему читали. Мы ему «Мурзилку» выписали. Из рук не выпускает, картинки разглядывает». Соседке это тоже не нравится: «С книжками вы поосторожнее. Смотри, вырастет «ученый дурачок!», знаешь, в кино таких часто показывают!». Маме разговор в тягость. Она торопливо прощается и уходит в дом. Я остаюсь во дворе гулять. О моей безопасности никто не беспокоится. Меня видно в окно, вокруг полно детей, подростков, взрослых соседей.

Во дворе девочки играют в классики, прыгают через веревочку. Мальчишки постарше играют в мяч. Чьи-то кошки, чьи-то собаки. Во дворе у распахнутого окна на первом этаже сидит приблудившийся беспризорный огромный белый пес – Полкан. В доме за окном семья обедает. Полкан клянчит подачки. Ему время от времения бросают что-то съедобное, вкусное. Полкан хватает кусок на лету, проглатывает его и виляет хвостом. Полкана можно погладить, потрогать лапы, уши, он не кусается. Я тихонько глажу его по голове. Полкан лизнул мне руку, но все его внимание на окно. Я понял, Полкану не до меня, он обедает. Я знаю, Полкана все любят, потому что он такой большой, сильный и красивый. Ночью Полкан охраняет весь дом. Он лает на чужих людей, которые не живут в нашем доме. Он нас охраняет. Его можно гладить днем, когда он не на службе. Только потом надо мыть руки. Я иду к крану. Если кран закрыт не очень сильно, я могу его открыть, знаю в какую сторону нужно крутить вертушку. Если кран затянут сильно, буду стоять и ждать, пока к крану не подойдет кто-нибудь постарше. Просить не буду, просто подожду…
Вымыв ручки и напившись ключевой воды иду за пределы двора. Этого делать нельзя, но мне во дворе уже скучно. На улице интересней, там ходят другие, не наши люди, ездят автомобили, конные повозки, верхом на ослах туркменки-молочницы развозят по домам молоко в высоких жестяных бидонах. Я на дорогу не выхожу, мне и на тротуаре места много.

У тротуара останавливается грузовая машина. В кузове большая клетка, как соседский курятник, или как в зоопарке. Из машины выходят двое мужчин.

- Мальчик, у вас во дворе есть собака?
- Да! – вдруг прорезается у меня голос.
- Большая?
- Да!
- Пойдем, покажешь!
И я веду незнакомцев во двор прямо к своему любимому Полкану.

И тогда случается страшное.
На Полкана злые дядьки накидывает две петли блестящей стальной проволоки и врастяжку, чтобы не бросился, скулящего и полузадушенного тащат к машине, которую, как я узнал позже, называли «собачий ящик». Я бросаюсь спасать своего друга, хватаю ручками его белую шерсть, но меня грубо отпихивают. Я падаю на землю, плачу и ору так, буд-то меня режут живьем. Именно эту боль я ощущал тогда, больно мне и сейчас, когда пишу эти строки.
Сбежались люди. Машина газанула, увозя и живодеров, и их несчастную добычу…

В тот день я еще не знал этого страшного слова – «предательство», но всей своей тонкой детской душой ощутил его черный смысл, винил себя в том, в чем не был виноват, до сих пор несу в себе чувство вины…

Целая жизнь прошла с тех пор. Как говорят все старики, всякое бывало. Бывали случаи и более жуткие, и более трагичные. Но до сих пор болит сердце по этому псу. Были враги и такие, по которым петля до сих пор плачет. Всем простил. Но этих гадов не простил до сих пор. Однако, хорошо, что не встретились они мне в тридцать лет!

"ОСЛИК МОЛОЧНИЦЫ"
Рассказ

В наш дом на Красноводской каждое утро возила парное молоко старушка-туркменка. Верхом на сером ослике на высоком деревянном седле с двумя жестяными бидонами по бокам, в красном выгоревшем под солнцем шелковом платье-кетени, в красном же халате, надетом не в рукава, а на голову, так, что пустым рукавом можно было закрывать лицо, она представляла собой живописнейшее зрелище. Всех женщин-туркменок независимо от возраста русские в Ашхабаде называли «баджи» (конечно, звучит не так как написано), а в переводе это «сестра». Въехав во двор, баджи привязывала осла к старому тутовнику, росшему посреди двора, снимала бидоны с молоком и отправлялась по квартирам к своим постоянным покупателям. Помню, на широкое горло бидона плотно надевалась, как пробка, мерная кружка – один литр. Молоко шло сначала в кружку, а потом в нашу посуду – банку или в кастрюльку, чтобы сразу отправиться на огонь.
Летом я часто кормил этого ослика арбузными корками из рук. Корки арбузов и дынь, остававшиеся от стола, мы не выбрасывали, а оставляли для осла нашей дорогой молочницы.
Однажды, в этот час в наш двор забрели два молодых незнакомых парня. Увидев осла, они отвязали его, и, несмотря на его брыкания, уселись на него вдвоем верхом и погнали его со двора. Я снова поднял рев. Это было единственное действенное мое оружие. Я бежал за похитителями и орал, как резанный. Парни бросили осла и убежали. А я подхватил повод и привел ослика назад во двор.

"СТАРЬЕВЩИК"
Рассказ

Лошадей в те времена на улицах Ашхабада можно было встретить часто. Ближе к окраинам – спокойно паслись на обочинах дорог верблюды. На Русском, на Текинском базарах еще доживали свой век старые арбакеши, которые за мизерную плату перевозили товары на своих скрипучих арбах. В городе было много старьевщиков. «Последние из могикан» еще ездили по улицам в 1985 году.

Облезлая унылая старая кляча не спеша шагом по знакомым улицам тянет двух или четырехколесную повозку с невысокими бортами (все равно в Ашхабаде – «арба», хоть в Одессе – «фура»!), а возница-арбакеш-старьевщик кричит во все горло, как молодой, что-то вроде «Ав-вла-вла-а!!!». Кричит, как поет, всегда в одной тональности и с одними и теми же руладами.

Что именно кричит старьевщик понять было невозможно. С детства я слышал этот крик, которым кричали все старьевщики на один мотив, и с детства не понимал его речевого смысла. Не знали этого и взрослые, к которым я обращался за объяснениями. На этот крик бежала гурьбой детвора, тащили к арбе старые тряпки, бутылки, прочую ерунду, а взамен старьевщик одаривал каждого ребенка несметными богатствами: игрушками – куклы-голышки, резиновые шарики с пищалками, коробочки-пакетики с пистонами для пугачей!

Но вот чудо: тайну этого «Ав-вла-вла-а» разгадал уже мой шестилетний сын Дима. Однажды, услышав крик старьевщика, я спросил в шутку сына, что тот кричит. И Дима совершенно серьезно ответил: «Ба-рах-ло!».

"ЛАСТОЧКА"
Рассказ

Впервые настоящих коней я увидел на Ашхабадском ипподроме, куда меня привел отец смотреть скачки. Стояла жара, хотелось пить, я капризничал. Отец меня уговаривал: «Потерпи, сейчас лошадки кувыркаться будут!». Так и ушли мы в тот день с ипподрома. Зато потом не было для меня зрелища интереснее скачек.
В моих рисунках наравне с паровозом («паповозом»!) стали появляться лошади. Однажды мама прочитала мне книжку – рассказ о скаковых лошадях. Главную героиню рассказа звали Ласточкой. В детском саду я пересказал, как мог, сюжет и заявил, что Ласточка живет у меня дома, что у нее родился жеребеночек, я кормлю ее капустой, а капуста растет на нашем огороде!
Вечером за мной приходит мама. Воспитательница нашей группы Надежда Николаевна (не без ехидства) просит у нее разрешения придти к нам в гости, посмотреть Ласточку с жеребеночком. Мама была напугана до смерти. Шел 1953 год. Такое имущество как скаковая лошадь с жеребеночком и собственным огородом ко многому обязывало. Мама оправдывалась, как могла. Какая Ласточка, какой жеребеночек! Хозяйство у нас безлошадное, сами ютимся вчетвером в одной комнате на втором этаже. И огорода у нас нет, какой огород, где?!

За беспочвенные фантазии мне было объявлено всеобщее порицание. Горько я тогда плакал, прощался с Ласточкой. Но этим разговором дело не ограничилось. История получила огласку. О Ласточке мне задавали вопросы не только близкие родственники, которым мама «поплакалась». К нам пришел участковый пожарный в форме с погонами, большой толстый добродушный дядька, посидел, посмотрел проводку, печку и расспросил меня. Я показал ему книжку. Пожарный улыбнулся, погладил меня по голове и ушел.
Долго еще меня дразнили «фантазером» и в садике, и соседи, и родственники.

А лошадей я любил всю жизнь. Служба на границе научила не только верховой езде, но и правилам содержания лошади, ухода за ней и прочее, а главное, пониманию друг-друга без слов! Был такой дар.

"ПЕРВАЯ СДЕЛКА"
Рассказ

Мне пять лет. Подходит раз ко мне мальчишка постарше с соседнего двора Коля Бузюк и предлагает купить черепаху. Не черепаху – черепашечку. Плоско-кругленькую, чистенькую, гладенькую, не больше спичечного коробка. Бузюк держал ее за панцырь, а она беспомощно сучила лапками и вытягивала тонкую шейку, блестя печальными черными глазами-бусинками. Цена – рубль! Я побежал за рублем домой. В комнате стоял комод, в комоде стоял из синего стекла стакан, в стакане всегда стояли несколько рублей, предназначенных на школьные завтраки моей сестре Зое. Официального запрета трогать деньги мне не было. Я взял рубль – желтый новенький хрустящий – и побежал за черепашкой. Бузюк обрадовался рублю, я не мог налюбоваться вновь приобретенным сокровищем!

Пришла мама, увидела черепашку. Где, кто, кому, зачем, за сколько? В этот день я узнал много новых слов: купи-продай, спекулянты, торгаши, рабочий класс!

Через минуту я был одет, черепашка сидела в кармане моих штанцов. Мы с мамой пришли в соседний двор, подошли к одному из палисадничков. За низким штакетником голый по пояс мужчина поливал из шланга дворик. Я знал – это Колькин отец – Бузюк-старший, я видел его у мамы-папы на работе, на электростанции. Ситуация прояснилась очень быстро. Черепашку пришлось отдать. А вот у Кольки рубля уже не было. Колька ревел в голос. Мама взять рубль у Бузюка-старшего отказалась, извинилась, и мы пошли домой. Мой карман, в котором сидела черепашка, был испачкан чем-то зеленым. Штанцы пришлось стирать.

"АФГАНЕЦ-ВЕТЕР"
Рассказ

Мой товарищ детства сосед по лестничной площадке Вовка Ремпель также довольно рано ощутил на себе воздействие не только пролетарских, но и интернациональных методов воспитания.

Есть на юге Франции ветер «мистраль», в Новороссийске – «бора», есть океанские сезонные «муссоны» и «пассаты», а вот Ашхабад славен своим ветром – «афганцем», который может дуть в любое время года, но всегда «с песочком».

Вот в такой летний ветреный день, когда «афганец» играючи крутил по улицам города свои смерчи, прохожий аксакал-туркмен снял с головы свой тельпек черного бараньего «сура» и отер бритую голову платком. Из тельпека по ветру полетели бумажные деньги. Старик этого не заметил, надел на голову уже пустой тельпек и пошел дальше своей дорогой.

Такой случай не остался без внимания дворовых мальчишек. Словно стайка голодных воробьев они на лету расхватали рублики. Вовке Ремпелю досталась зеленая потертая размером с двойной календарный листочек купюра с гербом Союза ССР и бесчисленными разбросанными по зеленому полю цифрами «три». Это было состояние. В свои шесть лет Вовка Ремпель был куда практичнее меня. Он точно знал чего и сколько можно купить на три рубля. Он только не мог решить, на что именно должны уйти эти деньги. Над всеми сомнениями верх взяло обыкновенное тщеславие. Вовкин счастливый случай стал информационным достоянием всего двора. Его мама, для нас тетя Мария, узнала о богатстве своего сына из уст соседей.

Бедный Вовка Ремпель был вынужден выслушать длинную проповедь на тему: «Нельзя быть счастливым на несчастии ближнего своего». Аксакала в нашем дворе знали. Вовка вместе с мамой отправились к нему домой, где они повинились и вернули ему «трешку». Аксакал принял гостей истинно с достоинством ахал-текинского патриарха: особо не обрадовался и не удивился. Вовку Ремпеля и его маму напоили чаем и одарили: завернули им на дорожку в чистый белый платок горячую белую лепешку-чурек и горсть колотого желтого набата (жженого сахара). Таков туркменский обычай!

"НАШИ ГОРЫ"
Рассказ

Чем хорош Ашхабад, так это тем, что в нем нельзя заблудиться! Всем известно: горы Копет-Дага – на юге. Горы видны ото всюду. Следовательно, если встать лицом к горам, то солнце встает слева, а садится – справа. Причем, встает солнце из-за горизонта, но садится на западе за гору Маркау. Это название географическое. Курды называют эту гору Мер-ков, по-курдски – «Много змей». Это название понятно – Копетдаг в районе местечка Чули, отгороженного от зимних северных ветров этой горой, просто кишит змеями!
Пришедшие в Закаспий русские тут же придумали созвучное курдскому русское название «Морковь». «Морковкой» эту гору и называли в просторечии, и удивлялись тому, что она на морковь своими очертаниями не похожа.
Пришедшие в восемнадцатом году интервенты-англичане нанесли на карты название горы латиницей по-английски – «Marcow». Вот так Мер-ков и стал Маркау.


"ГОЛУБОЕ КОЛЕЧКО"
Рассказ

Ашхабад. 27 апреля 1983 г. Шли с Олей в детсад. Шли очень рано, часов в семь утра. Первомайская улица почти пустая. Утро чудное, свежее солнечное, асфальт мокрый, ночью был дождь. Цветут акации, гледичии. Воздух просто опьяняет ароматом. Нигде, ни в одном ином городе я больше никогда не слышал таких ароматов цветов. Подходим к Купалке.
Вдруг видим: впереди метрах в пятидесяти улицу Первомайскую слева направо на высоте человеческого роста пересекает ярко-голубое светящееся кольцо размером с колесо детского велосипеда. Кольцо неправильной формы вращалось по часовой стрелке, по его окружности как бы пробегали волны, оно казалось живым.
Едва увидев колечко, я закричал: «Оля, Оля! Смотри, что такое!». Мы побежали к кольцу.
Тротуар у Купалки выше дороги метра на полтора. Кольцо, сохраняя высоту полета от земли, поднялось, пересекло тротуар, не касаясь бетонного забора Купального бассейна, поднялось над забором, перевалило его и изчезло из поля зрения.

На другой день мама расспрашивала Олю о колечке. На вопрос, из чего было сделано кольцо, Оля ответила: «Из солнечных лучей!».
 Вспомнили сказ Бажова «Голубая змейка»: «Эй-ка, Лейка, голубая змейка! Появись, покажись, колесом закружись!- и появлялась голубая змейка. Позже старатели находили в этих местах золото. Возможно, на Урале видели то же самое загадочное явление. То ли в самом деле это какой-то оптический обман зрения, а может… НЛО?
 Только в 1996 году мы получили ответ на свой вопрос. Всем семейством гуляли в Москве по ВДНХ. У павильона «Космос» наше внимание привлек стенд «Шаровые молнии». На стенде рассказ о шаровых молниях, их виды, характеристики, история наблюдения, предположения… Вдруг видим – рисунок нашего загадочного неопознанного объекта и подпись: «Голубое кольцо» - самый мощный по энергетике и наименее изученный редко наблюдаемый вид шаровой молнии (!)».

"ПИАЛА"
Рассказ

Памир… И через много лет я буду вспоминать его сверкающие вершины, которые возникнут в моей памяти словно на ярком красочном полотне, буд-то видел я эти картины только вчера…

По дороге из Шахартуза в Пяндж пылит колонна военных автомобилей. Июль. Поддень. Солнце. Жара. У высокого чинара мы останавливаемся.

– К машине! Вольно, оправиться! Привал десять минут, – подаю команду подчиненным.

Спустившись с дороги в неглубокую лощинку, я увидел родник, бьющий из трещины в гранитном валуне, обросшем зеленым мхом. Словно кипящая ледяными пузырьками вода била в каменную чашу, кружила в ней мелкие камешки и веселым ручейком убегала вниз в долину вдоль пыльной дороги в ухоженном русле уже цивильного арыка.
– Угощайтесь!– наш старшина протянул мне пиалу полную ледяной воды. – Осторожно, не разбейте. Я мимо этого родника уже лет пять катаюсь туда-обратно, а эта пиала все стоит себе и стоит на камне у самого родника на обочине трассы!

От холодной воды перехватывает разгоряченное дыхание, но остановиться нет сил. Прежде, чем наполнить пиалу снова, рассматриваю ее.

Простой белый фаянс расписан тончайшими арабесками и диковинными цветами. С первого взгляда понятно, в Союзе такую в магазине не купишь. Вещь не просто импортная – антикварная!

Выпив вторую пиалу ключевой воды и ополоснув ее, я осторожно ставлю раритет на камень.

Снова раскаленная кабина, снова пыльная горная дорога. Перед глазами – таинственная пиала – предмет общественного пользования. Сколько же лет этой хрупкой вещи?! Cколько рук, сколько губ прикасалось к ней, сколько людей утолили из нее жажду! И никто не позарился на нее, никто не уронил и не разбил эту чашу.

Таджикская ССР. 1972 год.

"ОБ ИНТЕЛЛЕКТЕ"
Эссе

Виноградное сухое вино – живой организм. Оно рождается, зреет, старится и умирает. Век его недолог – всего семь лет.

Иное дело – человек. Если очень повезет, может прожить в пятнадцать раз дольше.

Часто развитие интеллекта напоминает развитие вина. В младенческом возрасте его разум – чистый виноградный сок. Но вот ребенок растет, и начинается процесс брожения. В шестнадцать-двадцать лет его голова словно переполнена молодым игристым вином, которое шутя выталкивает из бутылки неплотно сидящую пробку. Именно в этом возрасте и совершаются самые безумные поступки. Впрочем, это «вино» может начать «бродить» и несколько позднее – к тридцати годам, но этот процесс не может быть вечным.

Как правило, в тридцать три года человек обретает твердую жизненную позицию, в основном завершается формирование интеллекта, окончательно складываются характер, взгляды, вкусы. «Вино» вызрело!

Только теперь можно отведать этого вина и по-настоящему оценить – удалось ли оно. И если оно сумело вобрать в себя жар солнца, силу земли, вольность ветра, свежесть дождя, чистоту росы, свет звезд и миллионы, и миллиарды других необходимых вещей – это вино будет оценено окружающими по достоинству.


Пройдет время, и глоток этого вина, доброго старого вина, будет способен лечить болезни, разгонять хандру, веселить сердца!

Где вы – мудрые добрые старики?! Как часто вы бываете нужны. Как часто бывает нужным доброе мудрое слово…

Увы… Бывает, вино, перебродив, превращается в обыкновенный уксус. Он иногда нужен в небольших дозах, но как часто мы его употребляем?

А как хочется стать старым добрым вином…

"О РАВНОВЕСИИ"
Эссе

…Сладко спит красноармеец товарищ Сухов на теплом песке Кара-кумского бархана. Чудный сон видится ему: дорогая супруга его Катерина Матвеевна несет для самовара воду. На ее плечах легкое упругое коромысло, на концах коромысла – два деревянных ведра полные до краев чистой прозрачной воды. Идет Катерина Матвеевна, не торопясь, с достоинством, чуть покачивая бедрами. Чуть покачиваются ведра на концах коромысла, покачивается в такт шагам и вода в ведрах, но ни капли не упадет на землю!

Все мы видели, хотя бы в фильмах, как носили женщины в России воду ведрами, используя нехитрое приспособление – коромысло. Как ни странно, но общеизвестно: два ведра с водой нести легче, чем одно. Кстати, коромысло издревле использовалось и используется очень широко в Китае. От базарных торговцев фруктами до строителей. На коромыслах носят и грунт из штолен, и детей на прогулку.

С технической точки зрения коромысло – это «рычаг с точкой опоры между точками приложения сил».
Так, цирковые силачи удерживают два разъезжающихся автомобиля, приводя в восторг легкомысленную публику, которой невдомек, что это сделать легче, чем удержать один двигающийся с той же скоростью автомобиль.
В чем секрет? Секрета нет! Просто силач использует физическое явление, при котором его собственное тело «находится под воздействием равных, противоположно направленных и потому взаимно уничтожающихся сил». Разумеется, автомобили должны двигаться с абсолютно одинаковой скоростью.

Древнейшие простейшие весы во всех странах и на всех континентах одинаковы: то же самое коромысло в своей центральной точке подвешено к чему-либо, либо прикреплено иным способом, при котором концы коромысла свободны. Если один конец силой опустить вниз, то второй поднимется вверх. Отпусти конец коромысла, и после недолгого колебания его концы примут горизонтальное положение. Прикрепив к концам коромысла по равной чаше, мы получим самые настоящие весы. В состоянии покоя чаши находятся строго друг против друга по горизонтали. Опустим в одну из чаш какой-либо предмет. Эта чаша опустится, но вторая поднимется. Положим во вторую чашу предмет, идентичный первому – чаши займут первоначальное положение – строго друг против друга по горизонтали. Своими действиями мы нарушили равновесие весов, а затем снова их уравновесили.

Законы физического равновесия применяются не только в механике.

Но где и в чем только не проявляются законы равновесия!

Перед нами аквариум – автономная экологическая система. Замкнутое в NN-ом объеме пространство заполненное водой, грунтом, смесью газов, бактериями, инфузориями, водорослями, улитками, простейшими ракообразными и рыбками. Если что-то упустил, более просвещенный Читатель дополнит мой рассказ своим воображением. Аквариум – не игрушка, которая доставляет удовольствие, но не требует заботы и труда. Аквариум – один большой сложный живой биологически активный организм. Мал объем воды, но много живых существ – аквариум обречен. Аквариум велик, и рыбок немного, но вода тухнет, рыбы задыхаются… Возможно добрый хозяин всего-навсего от души кормит любимых рыбок сверх меры. Обильные остатки корма провоцируют бешеное размножение бактерий, инфузории не справляются со своей задачей, растения не в состоянии обеспечить достаточный приток кислорода. Снова аквариум обречен. Только правильно найденное количественное и качественное соотношение объема воды, грунта, простейших, растений и животных позволит аквариуму быть жизнеспособным. Вода в таком аквариуме не меняется годами. Иногда его, конечно, приходится чистить, удалять состарившиеся водоросли, вынимать погибшую улитку или рыбку, доливать испарившуюся воду. Но таким аквариумом можно гордиться. Если этот аквариум принадлежит вам, Читатель, знайте: вы создали идеально сбалансированную экологическую систему. Эта система так и называется – экологическое равновесие. Ваши рыбки чувствуют себя прекрасно, растут, не болеют! Что? Рыбки мечут икру?! Простите, но у вас хлопот прибавилось!

Однако, мы нашли еще одно слово – синоним равновесию – баланс.

Не существует механизма, в работе которого не использовалось бы явление баланса – соответствия между частями, уравновешивания одного другим. Не сбалансированный корабль пойдет ко дну, самолет, как минимум, не взлетит в воздух. Финансист знает, что такое не сбалансированный бюджет. Бухгалтер ежеквартально, просчитывая доходы и расходы, до копейки сверяет баланс предприятия. Рыбаки москитного флота всех народов Индийского и Тихого океанов используют бамбуковый либо бальсовый противовес, закрепленный параллельно лодке, в качестве баланса, позволяющего не перевернуться своему суденышку даже в штормы.

Опытный фехтовальщик не возьмет в руки несбалансированное оружие. Основной принцип борьбы дзюдо – сохранить равновесие самому и вывести из равновесия противника. Если это удалось хоть на долю секунды – противник побежден!

От техники коверной борьбы всего лишь шаг до техники борьбы подковерной!

Читая и перечитывая в детстве «Путешествия Гулливера» великого Джонатана Свифта воспринимаешь описанное буквально, не подозревая, что за ним стоит нечто иное более интересное, глубокое для понимания и страшное по своей сути, недоступное детскому сознанию. Речь идет всего навсего о славных обычаях при дворе короля Лилипутии. На устраиваемых во дворце празднествах придворные были обязаны демонстрировать королю и королевскому двору свое умение ходить по канату! Хочешь-не-хочешь, но от камер-юнкера до камергера – вперед по канату! Прошел – живи дальше, не прошел – сам виноват, во дворце не место. Находились среди придворных и истинные любители и мастера держать баланс на натянутом канате, иной раз выделывая на нем такие штуки, что зрители рукоплескали от души. Правда, частенько случалось, что к общему удовольствию, кто-нибудь из таких мастеров все-таки терял равновесие и ломал себе шею!

Читатель, прости меня за вольное и очень краткое изложение бессмертного истинно философского труда Джонатана Свифта, но уволь меня от комментария, не дождешься! Думаю, у каждого в памяти свой собственный список политиков, уже свернувших себе шеи на этих увеселениях!

Лучше поговорим о рыбках.

О рыбках, о птичках, обо всем живом, что плавает, летает, мяукает, чирикает, рождается, растет, учится жить, любит, страдает, воспроизводит себе подобных и умирает… Именно в описанной последовательности, но не в последнем, что и является истинно последним. Как говорили инопланетяне в известном фильме Люка Бессона: «Время не имеет значения, только ЖИЗНЬ имеет значение!».

Наша Земля, как и обыкновенный аквариум, очень сложная, очень хрупкая и ранимая замкнутая экологическая система. Нет в этой системе ненужных составляющих, нет в ней излишков воды, кислорода, иных природных ресурсов. Нет в ней никому ненужных или очень нужных кому-то (?!) инфузорий-туфелек и осьминогов, собак и кошек, ворон и мышей, носорогов и слонов, фламинго и лебедей, дельфинов и кашалотов! Все они и еще все-все неназванные от простых мух до горных орлов призваны осуществлять величайшую миссию – сохранять экологическое равновесие на планете Земля. Такой красивой и такой беспомощной перед собственным безумным детищем – Homo sapiens!

Разумным ли?

В этом кратком эссе нельзя поставить точку. На эти мысли и эти строки – объявляю! – не распространяются нормы авторского права.

Каждый имеет право продолжить эти строки в защиту самого себя, своей семьи, в защиту жизни на планете Земля.

Каждый имеет право остановиться в момент, когда он готов нажать на курок, а затем насладиться агонией умирающего зверя, нарядиться в его шкуру и съесть его мясо. Каждый имеет право остановить руку, бросающую камень в городскую ворону, чье преступление лишь в том, что она убирает останки бездомной собачонки, раздавленной лакированным «Ягуаром». Каждый имеет право в двадцатиградусный мороз насыпать на свой подоконник горсть пшена для умирающих от холода и голода воробьев в зимний день, поставить блюдечко молока в подъезде для бездомного котенка, и уж если не усыновить сироту, то хотя бы внести свою пусть скромную лепту в бюджет детского дома!

Не нужно удивляться и ужасаться уже участившимся фактам нападения птиц на людей. Телеэкран взахлеб доносит до нас истерические вопли журналистов, уже окрестивших ворон «крылатыми волками». Чему удивляемся? Это не вороны, не волки, не тигры, не кабаны, не слоны, не вирусы время от времени переходят в контрнаступление, это планета Земля пытается защититься. Как здесь не вспомнить Великого Белого Кашалота Моби Дика, воспетого Мэллвилом! На знании природы человека Уинстон Черчилль основывал свою мысль: «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак!». Шиллера цитировать не буду – кто знает, тот знает. Но Свифта стоит вспомнить еще раз: для Гулливера общество гуигнгмов (лошадей) было более разумным, сбалансированным, справедливым и человечным, чем общество его сограждан – подданных Короны.

Как-то по весне, пробовал я записать ранним утром птичий гомон во дворе своего дома. Я слышал в этом радостном хорале, приветствующем восход солнца и беззаботный счастливый щебет воробьиной стаи, и звон синицы, зовущей свою подругу, голубиное воркованье и редкий хриплый «кар» вороны, которая тоже считает, что она поет!

Прослушав свою запись, я огорчился. Кроме птичьих голосов винчестер воспроизвел мне щелканье шпингалетов открываемых окон, хлопание дверей и багажников, рокот уже прогреваемых моторов автомобилей, забивших каждый квадратный метр дворовых тротуаров, звонок мобильного телефона раннего прохожего, истеричный рев сигнализации потревоженной легковушки… Нравится-не-нравится, но это звуки большого города! Не хочешь урбанистического звукового мусора – поезжай за город. Кое-где еще есть птицы, и нет рева моторов. А если рассуждать от обратного? Могут ли в городе остаться только звуки, которые я в своей записи окрестил «мусором»? Можно не отвечать. Что, мы хотим остаться в мире, в котором не будет места не только соловьиному пению (где уж!), но даже воробьиному чириканью?!

Даже если очень хотим именно этого, нам этого не обломится! Человечество больно круто тянет на себя одеяло. Законы физики, законы биологического равновесия выше человеческого «ХОЧУ». Равновесие давно нарушено.

Характеризуя кого-либо, мы употребляем такие определения как «уравновешенный человек, неуравновешенная личность». Эти определения личности родились не сегодня, и не сто лет назад.

В мировой мифологической и религиозной философии равновесие является обязательной качественной составляющей личности. Это качество личности измеряется уже знакомым нам прибором – весами.
ВЕСЫ – это седьмой знак Зодиака. Весы – всеобщий символ справедливости и правильного поведения; атрибут Юстиции, осуществляющей правосудие. В Древнем Египте бог мертвых Осирис в присутствии богини справедливости Маат взвешивает сердце мертвого, которое символически уравновешивается пушинкой, по результатам принимается решение о загробной судьбе усопшего. Подобное взвешивание земных дел в судах потустороннего мира описывается в священных книгах Персии и Тибета. «Неверные весы – мерзость пред Господом, но правильный вес угоден Ему» (Книга притчей Соломоновых. 11,1).

Вторым эзотерическим инструментом, позволяющем решить вопрос характеристики усопшей личности на предмет уравновешенности, является МОСТ. Мост – символ перехода из мира живых в мир бессмертных, из одного измерения в другое. Не случайно в католицизме первосвященник называется понтификом. Важно знать: в переводе с латинского «PONTIFEX» - «МОСТОСТРОИТЕЛЬ». Ислам дает представление о переходе из земного бытия в небесные сферы в образе моста, который узок, как лезвие меча. Человек праведный, уравновешенный, проходит по этому мосту легко. Грешнику на таком мосту не удержать равновесия, он срывается и падает в огненную пучину. Аналогичные представления существуют у зороастрийцев (парсов), у некоторых племен североамериканских индейцев. В древнекитайском мире образов Дао в потусторонний мир также можно пройти только по очень узкому мосту без перил, грешники падают с него в поток крови.

Мир не удивить потоками крови. За всю историю общечеловеческой цивилизации кто только не заливал Землю кровью. Эта практика продолжается и в наши дни. Политикам не интересно уравновешивать международные конфликты системой сдержек, противовесов, уступок и компромиссов. Им кажется, что проблемы можно решать террором, спецназом, самоубийцами и гексогеном.

Однако, удивителен следующий факт. Великий разрушитель, величайший нарушитель любого спокойствия, любого баланса, кумир умов, корсиканское чудовище и спаситель нации, император Наполеон Бонапарт, чей жизненный путь залит рекой человеческой крови, в конце своей жизни оставил короткое резюме в своей записной книжке. Эта строка опубликована после его смерти в «Записках узника Святой Елены»:

– «Равновесие – это БОГ!».