http://www.shipmodeling.ru/content/structure/detail.php?ID=1051

Защита судов Черноморского флота от червоядия

Теги: Черноморский флот

После заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора (1774 г.) корабли Азовской флотилии вышли в регулярные плавания по Черному морю, и сразу же экипажи вплотную столкнулись с разрушительным действием морских червей. Ничем не защищенная подводная часть деревянных корпусов в течение одной-двух летних кампаний повреждалась древоточцами до такой степени, что корабли требовали килевания или кренгования для ремонта наружной обшивки. В результате этих трудоемких операций ослаблялись и нарушались внутренние связи корпусов, что приводило к резкому сокращению, срока службы.
Для защиты судов от «червоядия» приходилось поверх основной, «настоящей», обшивки подводной части накладывать еще одну, «фальшивую». Чтобы предотвратить проникновение древоточцев из наружной обшивки во внутреннюю, между ними размещался слой овечьей шерсти, пересыпанной толченым стеклом. Даже для небольших судов (голеты, палубные боты) требовалось 10-12 пудов шерсти; применение второй обшивки увеличивало вес, удлиняло срок постройки и повышало стоимость кораблей.
11 октября 1773 г. командующий Азовской флотилией вице-адмирал А. Н. Сенявин представил в Государственную Адмиралтейств-коллегию образцы источенной червями обшивки и рапорт, он предлагал использовать «весьма недорогостоящую массу», которой следовало покрывать основную обшивку подводной части корпуса. О составе и технологии применения защитного покрытия можно судить по «Описанию о массе к отвращению вреда от червей мореходным судам»: «Распустить исподволь на горящих угольях чистой смолы и положить в нее на каждые сто мелкоистолченного нижних проб пороху по тридцать фунтов, и варить... пока весь порох разварится... дать немного поостынуть, и в теплый еще сыпать помалу... весьма мелко истолченного кирпича сорок пять фунтов, который чтоб ни имел в себе ни малой уже сырости. ... Сиею массою мазать новые суда на эленгах всю подводную часть, наблюдая, чтоб нигде ни самомалейшей части не осталось без мази, и везде лежало ровно и густо, а не дурно; как засохнет, вымазать другой раз... Старые суда во время кильгелеваний, очистя наперед прежнюю подмазку начисто, осушить подводную часть огнем и обжечь для гладкости, смазать сею массою также два раза» [1].
Только через пять лет специалисты Адмиралтейств-коллегии по-настоящему осознали огромный вред, наносимый древоточцами черноморским кораблям, и приняли решение провести испытания предложенного адмиралом состава. Специальным указом от 21 января 1779 г. коллегия предписала командующему Азовской флотилией и портами контр-адмиралу Ф. А. Клокачеву «сделать опыт над одним из строящихся ноне палубным ботом, и над другим из наличных по флотилии небольшим судном, ... потом употребя оба оные в том месте, где больше червоядию подвержены быть могут, сделать по окончанию кампании надлежащее освидетельствование и представить со мнением» [1]. 19 февраля того же года контора Таганрогского порта отправила соответствующее распоряжение мачтовому и конопатному мастерам И. Должникову и Григорьеву на Ново-Хоперскую верфь. Через два месяца Должников сообщил, что «строенный здесь палубный бот зделанною против присланного описания массою вся подводная часть два раза вымазана»; 18 июля он рапортовал, что у находящегося в ремонте бота «Миус» «при килевании отнята вторая обшивка, а первая обожжена и вымазана вареной подмазкою» [1].
После ремонта «Миус» в числе нескольких мелких судов Азовской флотилии направился в Херсон, куда на имя генерал-поручика и флота генерал-цейхмейстера И. А. Ганнибала послали и предписание таганрогской портовой конторы об освидетельствовании бота «сходно коллегийскому положению». Однако осмотр произвели только к концу 1780 г., когда Ганнибал получил из Петербурга по этому поводу специальное напоминание Адмиралтейств-коллегии. В декабре генерал-поручик рапортовал в коллегию, что «означенный бот кильгелеван, и найдено, что обшивка от червоядия осталась без повреждений. Плавания того бота в 1779 г. от Керчи до Херсона было только 7 дней, а в 1780 г. все лето крейсеровал к пресечению с Очаковской стороною от сообщения по лиману, выходя временно в море в виду Кинбурна» [1].
Получив донесение Ганнибала, из которого следовало, что «Миус» практически не плавал в опасных с точки зрения червоядия водах, Коллегия 26 апреля 1781 г. решила употребить «Миус» с качестве пакетбота для доставки почты из Херсона в Константинополь, предварительно покрыв подводную часть защитной массой. Судно откилевали, подводную часть очистили, обожгли и дважды покрыли защитным составом. Тем не менее Адмиралтейств-коллегия никак не могла составить окончательное мнение о степени эффективности защиты от «червоядия», хотя она и выдала 10 октября 1782 г. Сенявину по его просьбе аттестат о полезности изобретения, «поскольку первоначальная проба открывает надежду ожидать от употребления массы желаемой пользы» [1]. 13 декабря 1784 г. контора таганрогского порта в соответствии с указом Коллегии направила командиру Черноморской эскадры контр-адмиралу Т. Макензи распоряжение о том, чтобы на ремонтировавшемся при Севастопольском порте пакетботе «Карабут», назначенном к посылке в Константинополь, вторую обшивку не делать, а покрыть составом, приготовленным по «Описанию» адмирала Сенявина. По окончании кампании 1785 г. судно предписывалось килевать в обязательном порядке для возможности оценки действенности покрытия.

Обжигание подводной части фрегата при креновании.	Обжигание днища корабля (со старинных голландских гравюр).

 

 

После плавания в Константинополь пакетбот «Карабут» в конце января 1786 г. откилевала и освидетельствовала специальная комиссия. Судя по рапорту нового командира Черноморской эскадры капитана 1 ранга М. И. Войновича от 1 марта 1786 г., результаты испытания защитного покрытия показались обнадеживающими: «...где массою мазан весьма обшивка тверда и червоядия против прежде бывшаго в некоторых местах на обшивке прибавления не было, и масса, на оной держится весьма крепко» [1]. Однако наиболее компетентный член комиссии корабельный подмастерье Юхарин высказал обоснованные сомнения относительно условий проведения испытаний. Он предложил несколько из находившихся в Севастополе судов выкренгелевать, сделать вторую обшивку, поставить на год около берега в том месте, где наиболее проявляется активность древоточцев; освидетельствование по прошествии этого времени и покажет истинную картину.
Черноморское адмиралтейское правление на основании рапорта М. И. Войновича приняло 23 марта 1786 г. следующее определение: покрыть защитным составом строящиеся на херсонской верфи корабль «Св. Александр Невский» и фрегат «Св. Андрей», а также впредь покрывать все суда корабельной эскадры при очередном килевании. Князю Г. А. Потемкину, которому высочайшим указом от 13 августа 1785 г. подчинены были Черноморский флот, адмиралтейства и порты на Черном и Азовском морях и Дону, правление решило донести о намеченных мерах по окончании летней кампании, поскольку правление эксперимент с «Карабутом» «не почитало... за совершенный опыт» [1].
Тем временем Адмиралтейств-коллегия продолжала изыскивать более простые и дешевые по сравнению с обшивкой медными листами способы предохранения судов от губительного действия древоточцев. Различные проекты и предложения поступали в Коллегию и из-за рубежа, причем их авторами зачастую были весьма далекие от морских дел ученые, а то и просто авантюристы, в надежде поживиться за счет русской казны. Так, в конце 1783 г. вице-президент Адмиралтейств-коллегии граф И. Г. Чернышев получил предложение «венского доктора медицины» М. А. де Пленцига использовать в российском флоте состав, представляющий смесь жидкого асфальта и мышьяка [1]. Как правило, такие предложения Коллегия отклоняла, однако, когда в Петербург поступили сведения об изобретенном в Англии новом и, якобы, эффективном составе, которым заинтересовалось британское адмиралтейство, Коллегия летом 1785 г. через российского полномочного посланника в Лондоне графа С. Р. Воронцова закупила для пробы некоторое количество этой «новоизобретенной из уголья вывариваемой смолы». Осенью того же года смолу доставили в Петербург вместе с инструкцией по применению, но, естественно, без описания состава и способа приготовления.
В начале февраля 1786 г. английскую смолу привезли в Елисаветград в ставку Потемкина. Ордером от 19 февраля светлейший князь предписал конторе таганрогского порта испытать заграничное средство на одном из небольших судов. 11 апреля два бочонка смолы с приложением копии русского перевода о способе нанесения и ордером Потемкина были доставлены в Таганрог. Через пять дней командир таганрогского порта отдал распоряжение об испытании: «...На пришедшем из Керчи гальете «Верблюд», как оный требует больше всех исправления, апробацию учинить, а по учинении исполнения гальет отправить в Севастополь и предписать находящемуся там флота капитану 1 ранга Войновичу, чтобы оный к перевозке обратил по Черному морю до Херсона и Керчи и потом в Севастополе поставил в такое место, где червоядию более суда подвержены и... в будущем году весною учинить осмотр, и какое по осмотре действие той угольной смолы усмотрено будет, о том контору и меня рапортом уведомить» [1].
Дальнейшим развитием предложения корабельного подмастерья Юхарина по проведению более основательных испытаний защитного покрытия системы адмирала Сенявина послужило распоряжение, отданное в июне 1786 г. Потемкиным Черноморскому адмиралтейскому правлению, где, в частности, говорилось: «...предписываю учинить по сходствию представления корабельного подмастерья вымазанием и обшивкою одного судна... опыт. Поставить оное на годичное время в такое место около берега, где более суда червоядию подвержены бывают, и что по прошествии сего времени окажется... рапортовать...» [1].
К сожалению, документов с заключениями по результатам годичных испытаний составов Сенявина и английского обнаружить не удалось. Видимо, каким-то образом повлияли известная поездка Екатерины II для ознакомления с «вновь приобретенными землями Новороссийского края» весной 1787 г. и резкое обострение отношений с Оттоманской Портой, объявленная ей война 9 сентября того же года отодвинула на задний план, если вообще не прекратила опыты борьбы с червоточием. Общий итог подвел в 1793 г. председатель Черноморского адмиралтейского правления вице-адмирал Н. С. Мордвинов в донесении Екатерине II от 14 июня 1787 г.: «...способы, которые употребляемы были по сие время, все недействительны - многие составы деланы для обмазывания судов, но не примечено никакой особенной пользы; верхняя обшивка, покрытая оными, съедена и не удерживала червей...» [2].
Несмотря на прежние неудачи, сам Мордвинов продолжил поиски состава, который был бы «достаточным к удержанию червей от вступления в дерево и источения онаго». В указанном выше донесении императрице вице-адмирал писал: «...как нефть есть сильный флогистик, то полагать можно, что с пользою употреблена она будет. Мнение сие укрепляется тем еще, что в составе, употребленном некогда в Голландии, находится часть нефти, и хотя другие вещества в превосходнейшем количестве с оною соединены были, как льяное масло, сера, гарпиус, стекло, но сии, кажется, служить могли... дабы посредством смеси составить тело вязкое, могущее прилепляться к дереву» [2]. По распоряжению вице-адмирала при подготовке Черноморского флота к летней кампании 1793 г. подводную часть одного из судов покрыли в виде эксперимента нефтью, доставленной из Фанагории.
Будучи человеком весьма образованным, Н. С. Мордвинов понимал, что успех в решении этой исключительно важной для флота проблемы можно достичь быстрее, если опираться на научную основу. В том же донесении Екатерине II от 14 июня он писал: «Для скорейшего достижения желаемого успеха к отвращению пагубного сего кораблям вреда полезно собрать все примечания, исследования, записки, долженствующие находиться в разных сочинениях... осмеливаюсь просить... дабы повелеть изволили Академии Наук полезную таковую выписку сделать и разсуждениями усовершенствовать» [2]. Однако уже наступил период, когда проблемы Черноморского и российского флота в целом мало кого волновали при дворе.
Понадобились героический поход Черноморской эскадры, освободившей Ионические острова, многочисленные донесения адмирала Ф. Ф. Ушакова о катастрофическом состоянии большинства судов его эскадры, чтобы Государственная адмиралтейств-коллегия через своего вице-президента Г. Г. Кушелева получила следующее распоряжение Павла I от 15 февраля 1800 г.: «Государь император усмотрел из донесений адмирала Ушакова, что суда на Черном море и в Средиземном до того повреждаемы бывают червями, что обшивка почти отваливается прочь и потому самые корабли подвергаются через то опасности, высочайше соизволил все корабли и фрегаты 50- и 44-пушечные, имеющие строиться в тамошних портах, обшивать медью» [3]. Первым черноморским судном, подводную часть корпуса которого обшили медными листами, стал построенный в 1800 г. на херсонской верфи 74-пушечный линейный корабль «Св. Параскева» [3]. Прошло еще немало лет, прежде чем медная обшивка нашла достаточно широкое применение на кораблях Черноморского флота.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. ЦГАВМФ СССР, ф. 245, оп. 1, д. 2, л. 119; ф. 168, оп. 1, д. 69, л. 1— 68; ф. 212, 11 отд., д. 444, л. 187; ф. 245, оп. 1, д. 2, л. 115, 117; ф. 172, оп. 1, д. 366, л. 134, 135; ф. 168, оп. 1, д. 69, ф. 245, оп. 1, д. 2, л. 160.

2. Архив графов Мордвиновых. Т. I. СПб., 1901, док. № 227.

3. Записки Ученого комитета Главного морского штаба. Спб., 1835, ч. XII.

 

А. Г. С