Logosky (VneVizm) все записи автора
Это не рецензия, а параллельные мысли.
Пусть не пугает читающих Манифест Вневизма заявление о том, что вневизм – вне мира. Он только вне мира разрушающегося. Изначально мир создается за счет противоборства силы разрушения и силы созидания – можно назвать их Танатос и Эрос, можно как-то еще. Пока они находятся в равновесии – все в порядке, но сейчас равновесие нарушено, потому и говорим мы об энтропии, разладе, распаде и т.п. Мир, склонный катиться по наклонной в пропасть, и мир, стремящийся подняться из праха – это та же самая Вселенная в двух ее противоположных устремлениях. Вневизм – на стороне созидания, соединения. Он не вне мира, он его часть, но часть, стремящаяся выжить. Может быть, это проявление чувства самосохранения Мироздания…
Мария Амфилохиева
* * *
Говорили мне умные люди:
«Человеческий ум ограничен,
И не может понять он, бескрылый,
Бесконечность бескрайнего мира,
Безначальность творящего слова
И бессчетность космических чисел».
Я поверить усердно пыталась
Уважаемым авторитетам,
Что все так, как меня убеждают.
Но глаза мои видели ясно
В звездном небе сияние бездны,
И в нее я легко улетала.
Чуткий слух отзывался на эхо,
Отраженное в тысячах граней,
Мне поющее только о вечном.
И тогда я отправилась к умным
И сказала: «Со мною шутили,
За ребенка, наверно, считали,
Но я вижу, что мир безграничен,
Понимаю времен сопряженье
И в слова облеку эти знанья».
…А они меня дурой назвали…
* * *
На скользкой грани сна и яви,
На грани смерти и бессмертья
Хрустит хрустально хрупкий гравий –
Земных времен тысячелетья.
На грани смерти и бессмертья
Я прорастаю ослеплено
В тот свет, что век искало сердце
На ощупь в беге напряженном.
Хрустит хрустально хрупкий гравий,
Фотонов крошатся крупинки,
Миг пограничный в равноправье
С той вечностью, что лижет льдинки –
Земных времен тысячелетья,
Дыханьем жарким растопляя…
Лишь в этот миг могу прозреть я
На скользкой грани сна и яви.
РАКУШКА
Эта ракушка прячет в себе переливы прибоя,
Теплых волн колыханье и всплески на лунной дороге,
Шевеление краба, что нору придонную роет,
Суету пестрых рыб и коралловых рифов отроги.
На ладони моей серый свиток морей каменеет,
Розовея улыбкой, как губ удивленная тайна.
Позабудусь на миг – и в нее соскользну, как во сне я,
И она колыбелью для нового странника станет.
По спиральным виткам, оглушен всеобъемлющим эхом,
Этим гулким настоем на звуках времен безначальных,
Он пойдет к сердцевине миров по угаданным вехам,
И границу границ перейдя, растворится в молчанье.
НЕ ТА
Я вовсе не та, что живет в этой комнате тесной,
Не та, что спешит на работу в начале восьмого.
На карте веков и планет не отмечено место,
Не тратьте минут – будет жалко усилья пустого.
Верблюдом в игольное ушко протиснусь в иные
Пространства и страны, страннее их вы не найдете.
На Альфе Центавра набатом мои позывные,
Блуждают огни – мои знаки – в древнейшем болоте.
Я сгусток эпох, я как свет во вселенной разлита,
Столетья во мне, словно шарики теплые крови.
Вот родинка темная – след моего неолита,
И шрам небольшой на плече – это средневековье.
Я первое слово рассвета в начале творенья,
Последних распадов космических я многоточье,
Мильярдная доля застывшего в коме мгновенья
И свиток пролайи, развернутый в бездне воочью.
А та, что спешит на работу в трамвайной клоаке
И ночи проводит в неприбранной тесной квартире –
Лишь нотка сюиты, звучащей в мерцающем мраке,
Лишь точка на крошечной грани в слоящемся мире.
* * *
Жрец с берега Нила чертил карту неба ночного
Рукою, дрожавшей в предчувствии кары за дерзость.
Античный мудрец, увлеченно сощурившись, снова
Желал уточнить очертанья мерцающей бездны.
Сознанье людей проявляется линией точной
Известных созвездий – большой иллюстрацией к мифам,
Но смех небожителей вольно над миром рокочет –
И вновь унесет корабли к неотмеченным рифам.
Прокладывай курс, нарисуй в бесконечности зыбкой
Свою монограмму подобьем фигуры Пегаса,
А Вечность, нагнувшись, рассмотрит этюды с улыбкой
И спрячет в запасники тьмы до безвестного часа.