Тольна все записи автора

В кресле-качалке возле бассейна покачивается раздобревший Руся. У его ног примостилась Ольга Васильевна, все такая же, шустрая, маленькая старушка, она поглаживает его коленку и преданно заглядывает ему в глаза. Позади стоят незнакомые нам дедушка с бабушкой, в руках у них по опахалу, которыми они бережно обмахивают нашу парочку. Чуть поодаль видна группа дерущихся старушек. Из окон второго этажа слышны скрип кровати и старческие охи-вздохи.

Руся - Оленька Васильевна, ты что не видишь, вокруг меня комарик кружится, сейчас укусит. ОВ подскакивает, хлопает ладошками, - Вот так, родненькая. Все-то ты сама. А этим дармоедам все равно, что меня чуть комарик не покусал. Бабушка с дедушкой усиленно машут опахалами, стараясь разогнать невидимых комаров.

Руся - Глаз да глаз за ними нужен, - лениво обрачивается, смотрит на группу дерущихся старушек, - ну вот разве так дерутся. Ни крови, не выдранных волос. Разве нашему зрителю на это интересно смотреть будет?

ОВ подскакивает, показывает фак старушкам. Те заметно оживляются, начинают усиленно мутузить друг друга. Слышны крики, у одной старушки идет носом кровь, у другой вырван клок седых волос. Руся удовлетворенно вздыхает:

- Ну вот, как-то так, а то кому интересно на халтуру смотреть. А там, наверху, кто волшебничает? Послушаешь такое и хочется скорую вызвать. Опять будут говорить, что мы стариков мучаем.

Ов достает из кармана свисток и свистит в него. Как из-под земли появляется парочка старичков. ОВ достает нож, виртуозно исполняет с ним "танец с саблями", показывает фак, старички исчезают. Через минуту из окна доносятся сладострастные стоны.

Руся - вот ведь оглоеды. Отлынивают от волшебства, не соблюдают очередность. Совсем не думают о нашем зрителе. А ты, Оленька, помнишь, как раньше было? Никого не надо было заставлять волшебничать, все сами. Да и били друг дружку тоже сами. Ох, и времечко же было! Помнишь?

ОВ - Помню, Руся. Да, было время. Да ведь народ был какой непокорный, чего удумал - меня с проекта выгнать! Каждому ведь объяснила, что я мать, у меня материнский инстинкт, Хачико я, буду ждать там, где оставили, здесь и история моя закончится. Так нет, решили меня спровадить, бессовестные, чтоб место Альянке со Свет Михалной освободить. А я мать! У меня знаешь какой материнский инстинкт? Сказала, буду ждать, и жду! Ну, и где теперь те выгоняльщики? Не знаешь? То-то. И я не знаю. А я здесь. Жду, - достает полотенце, сморкается.

Руся - Да, Оленька Васильевна, таких матерей, как ты, поискать надо!

Из-за угла выглядывает Кирилючка, жестикулирует. ОВ жестом подзывает ее.

Кирилючка, испуганно поглядывая на камеры, - Олечка Васильевна, меня баба Клава с Марьванной из кухни выгнали, говорят, что не могут есть, что я готовлю. Что делать?

ОВ - Оёёёёёёёой, Танька! Знаешь ведь, что на испытательном сроке сейчас. По старой памяти и по доброте душевной мы с Рустам Петровичем похлопотали за тебя, пристроили кухаркой, знаешь ведь, что по возрасту в участники не годишься, лет через двадцать только придти сможешь. Гони бабок, пусть делом займутся, пусть сплетни разводят, а ты отрабатывай, да на камерах не мелькай, у нас возрастное шоу! И не приставай к Иванфедорычу и Степанфомичу, им любовь с бабками крутить надо! Кирилючка исчезает.

Руся - Перебила меня рыжая, никакой субординации. Ну, так о чем мы там с тобой говорили? Ах да, что ты мать, всем матерям мать. А кстати, что там твой беспутный сынок поделывает?

ОВ снова сморкается в полотенце и им же вытирает слезы, - Что поделывает! В гости просится со всей семьей, чайку попить. Внука, говорит, покажу. Знает ведь, Иуда, что сердце у меня материнское, мягкое, по больному бьет.

Руся - Ну а ты что, Оленька Васильевна? Неужто позвала? Вот ведь добрый ты человек, отходчивый и душа у тебя ко всем открытая!

ОВ - Воот, Руся, вооооот! Теперь все знают, какой я добрый человек, я и этого дождалась. А Сашку я не позвала. Вот так позовешь сына чайку попить, а потом... Да что я буду тебе рассказывать, Руся, сам ведь знаешь, чем такие истории заканчиваются.

Занавес.