"Роскошь не может быть массовой" - Serge Lutens.

Среда, 09 Июля 2014 г. 13:56 + в цитатник

Serge Lutens поэт красоты. В 1942 году в Лилле, на севере Франции, он сделал свои первые шаги в этой вселенной. В двадцать лет он вошел в дверь французского издания Vogue во главе с Edmonde Charles-Roux, и сотрудничал с журналом в течение 5 лет, созидая образы для моделей, таких метров фотографии, как Ричард Аведон, Боб Ричардсон и Ирвинг Пенн.

Парфюмер Serge Lutens. Это первое имя, которое приходит в голову, когда речь заходит об ароматах "не для всех". "Я не определяю себя, как парфюмер, я просто тот, кто вводит аромат в историю, которая ему подходит". Но этот же элегантный месье знаменит как фотограф, запечатлевающий безнадёжно грустных прекрасных людей.

"Роскошь - это время, которое нам не принадлежит"
Каждый его новый аромат ждут, их заслуженно считают практически идеальными. Мнение Сержа Лютенса по любому поводу рождает лавину мыслей. Его знаменитые фразы "Роскошь - это дистанция" (чем больше дистанция между вами и объектом, тем он более роскошен) и "Роскошь не может быть массовой" - повторяются эхом.

Как будто пекарь взял нас за руку ...
Чем дальше мы идем по жизненной дороге,
тем больше возвращается к нам детство.

И по пути необходимо отделить пшеницу от плевел, чтобы знать, кто вы есть.
Ощущение теплого хлеба напротив щеки вызывают знакомые ощущения из моего детства.
Запах свежего хлеба из пекарни возвращает нас обратно в чудесные годы.
Как будто пекарь взял нас за руку ...

Мать и отец воспроизводят себя в детях, многие спрашивают - Есть ли у моих ароматов некий общий генетический код? Я человек, расщеплённый надвое, мужчина с невидимой женщиной внутри; можно сказать, что в своих ароматах и фотографиях я произвожу на свет свою женскую часть. Женщина становится видимой в тексте и изображении, очаровательная, но не воплощённая. Мой способ творчества - сделать её видимой, родить и создать, вырастить от зачатия до самостоятельности, не оставляя ни на минуту.

Смола, солнце, цикады и тени высоких сосен.
Девочка в иголках.... сосны.
Хвоя на песке... они жалят ступни ног
Тем не менее, мы любим сосновый лес!
Девочка в иголках.... сосны.

Часто говорят, что страсть - это секретный компонент моих ароматов...
Страсть стала своего рода лозунгом, который мы приставляем к словам: страсть к пирожным, страсть к спорту, страсть к кино... Вопреки тому, что вы могли бы подумать, эта страсть не активна, а пассивна. Страсть не даёт выбора. Она хватает вас и тащит в неизвестность. С одной стороны, страсть может сделать человека любовником или преступником, а с другой - вдруг это та мистическая любовь, которая и есть сам Христос, всеобщая любовь Бога - отца и матери - Девы Марии.

Черный цвет... это был сознательный выбор.
Без понимания того, почему, я знал, что это мой цвет.
Броня.... или маска... черный всегда был частью меня.
Черный также цвет гордости.
Он отличается формой.
Это необходимый кадр законченного образа.

"Творчество" - слово, используемое сегодня везде: где надо и где не надо. Для меня творчество - это то, что приводится в движение желанием высказать людям то, что ты знаешь или чувствуешь, связанное со вкусом и с отторжением того, что безвкусно. Наивысшим наслаждением является момент, когда, например, в балете, танцор перестает быть просто человеческим телом. Он сливается в музыкой. Танцор и есть музыка.
Он переступает границы физического мира и становится частью единой материи."

Сегодня творцов так много, что можно подумать, Бог сам создаёт многобожие!

Иногда я обращаюсь к прошлому,
используя его в качестве двигателя
и стараясь избегать тошнотворной ностальгии.
Я лишь материал, который становится
изображением, духами, текстом...
Но я тихо смеюсь над творчеством ради творчества.
Когда я родился в 1942 году, был лишь один творец: Бог.

Несмотря на всемирное обожание, Серж Лютенс очень одинок. И он выплёскивает из себя своё одиночество, записывая словами в дневники, наполняя им свои рисунки, фотографии и духи, избавляясь от одиночества хотя бы на время: "Я не знаю, что вы видите на моих фотографиях, но для меня это способ сказать себе наконец, что я не одинок! Моё одиночество рождает одиночество персонажа, и они уже вдвоём! На время творения моё одиночество прекращается. Это обязательно для художника. Художник, который не двигается в сторону аскетизма, не сможет оправдать своё звание"