морфемы
автор - Марина Богданова

приставки

я хочу чтобы пол [пере]стал (он устал коррелировать с окружающим пространством) быть теплее
парадных [про]летов (перешейков между попытками выяснить истину) птиц

когда дым [за]крывает (берет таймаут от сублимации) [под]ъездные (мы уходим раньше чем хотели) губы
и сверчки [пере]стают (больше невозможно не перейти на другой слой реальности) освещать [с]ломанные (жалкие попытки превращения) роутеры
[в]стань (возвысься и будет тебе счастье) и [по]клонись (стань прецедентом побега) [пре]подобной (она слишком хороша чтобы существовать) пахнущей краске
[раз]веденной (вместе быть невозможно вместе быть) в пластиковых стаканчиках
с виниловым джином
который [за]ливают (смысл усугубляет нюансы) в глотки [раз]бросанные (невозможно вместе быть невозможно)
стримеры [не]декоративные (отказ от своей сущности) игрушки кареглазые [над]писи (преисполнись в существовании небытия)

они статные воют на луну [о]кропляют (теперь все едино) ее слюной
мутят [под]лестничную (прятки с витающими в воздухе частицами) воду
сплетничают про [вы]страданную (рано или поздно все закончится) форточку
[раз]битую (вместе быть невозможно быть) девять месяцев назад

кондовый характер воспитывается
[от]сутствием (наличие противоречия тела) [в]нутренней (впусти в себя нерациональное) обуви


корни

в за[поляр]ье (удаление от сути вещей) глазного дна
мы сидим в ожидании воз[мож]ности (была ли она у нас когда-нибудь) отторжения

краденые [пост]ным (отсутствие тоже является присутствием) прибоем вз[гляд]ы (получится ли достать до конца вселенной)
повсеместно встречаются в под[ребер]ном (не утонуть невозможно) почтовом ящике
туда приходят по[прощ]аться (смогу ли я когда-нибудь отпустить тебя) [газет]ные (об этом напишут на обратной стороне век) вырезки
которые ты любил выстукивать вы[морож]енными (телу никогда не вернется подвижность) пальцами
по приподъ[езд]ной (ощущение смерти незаметно) скамейке с сидящими на ней
побегами первых марок вязаными вз[лом]анными (путь не значит достижение цели) крохами голубей

они не решаются быть при[бит]ым (знамя бессознательного) на доску
объ[яв]лений (ускользание никогда не будет оправданием) возвышаясь над козырьком
прикрывающим их от [фосфор]ного (облучение невозможностью забыть) свечения

мы о[ста]немся (смогу ли я когда-нибудь не забыть тебя) на снегу застилая
путь тем чьи губы оказались в [дым]у (невидимость подчеркивается стертостью контуров)


суффиксы

мне не покажется лиш[н]им (в этом мире все повторяется) очертание твоих
несуществу[ющ]их (поражение демонстрации дереализации) волос скатывающихся с гор[к]и (уйти не удастся)

голосовые связ[к]и (сработает только в полночь) лентой раскрываются по нито[чк]е (была ли она когда-нибудь настоящей)
в момент фильтр[аци]и (мое лучшее воспоминание) стоковых порезов по каса[тельн]ой (призрачные руки проходят насквозь)
оттаивающих за неимением протест[н]ых (была ли она когда-нибудь настоящей) акций
мы умрем под паутин[к]ой (невозможность выбраться) на детской площадке
привлеченные к сентиментальной ответ[ств]енности (способность удерживать уровень воды исчезла)
за рассекание качелей грифель[н]ым (была ли она когда-нибудь ненастоящей) признанием
разгулива[ющ]их (нельзя стать менее флексибельным) слез слоев жгущей карамели плакатов

они не выдерж[ива]ют (долго вселенная сможет существовать) самих себя пока я так
хочу показать тебе то что никогда не увижу
в сумеречной установке непрозра[чн]ых (силуэт слишком дисперсивен) окон

оконча[ни]е (ничего не бывает достаточно последним) падения не дождется
незелени оставшейся ноч[ева]ть (весь свет принадлежит тебе) травы


окончания

автобусность уходит от перечислени[я] (все вещи имеют конечную природу)
пространств[] () которые я покидаю

невозможно стать все[ми] (каждое чувство раздается вибрациями на другой стороне) поручням[и] (опора теряется с обретением имени) одновременно
когда хочется слиться с оконн[ыми] (даже стекло норовит тебя обмануть) помехами которые
рисует мороз[] () а тебе не дано стереть разводы
остающиеся когда престарел[ые] (они вышли из возраста доверия) пассажирки
крестят сидени[я] (смех в их представлении не существует) с их собственными венам[и] (черную кровь необходимо сливать на тротуары)
отданными великовымученн[ыми] (а что ты хотел от этих страдальцев) перчатками
без пальц[ев] (потерянное чувство такта) номерами телефона с оторванн[ыми] (они лишены возможности наблюдать) цифрами

они планомерно[] () себ[я] (субъектность прежде всего про самоотсутствие) опустошают чтобы ты
смог выложить голодн[ыми] (бездна никогда не посмотрит в ответ) жестяными листами
"проезд подорожает для двух пассажиров"

вернуться назад не удастся с той же вероятность[ю] (рассчитывается по формуле потери проездного)
с котор[ой] (конец разрезается пополам) водитель не откроет дверь[] () на остановке

https://polutona.ru/?show=0209202406

Маленькие желтые яблоки
автор - Алина Кашина

I.
я помню дачу пруд и простую собаку как писал саша соколов
я помню что туда нельзя вернуться уже ни собаки ни дачи
нет на самом деле раньше не было лучше просто я знала меньше
была меньше ростом и видела как бы снизу
а потому все казалось мне как-то больше
словно вся жизнь впереди
меня а я посреди нее
весна посреди земли и ничто меня не касается

люди что держали меня в младенчестве на руках
мертвы но некоторые все еще держатся
звонят поздравляют с праздниками спрашивают в каком я классе
они потеряли счет времени и я никогда не выросла
а они не старели и привыкли жить так
словно вся жизнь впереди
них а они посреди нее
лето посреди воды а простая собака
забрызгает грязью ботинки которые
мама купила с того что она называет получка

в бору на даче я не хотела бы умереть но
скорее долго смотреть на небо через сосновую ветку
лежа в земле подальше и чтобы меня не трогали
за коленки это бывает очень неловко
как в тот раз в автобусе в актовом зале в бабушкиной квартире
в переходе метро на кухне когда все ушли на балкон курить и было так
словно вся ночь впереди
меня а я посреди нее поперек нее или вдоль нее
или внутри или это вообще не я

я принесла домой в кармане маленькие желтые яблоки
я их собрала сама или может украла с соседней дачи
всем раздала и странное чувство что все происходит
не со мной не так или не происходит вовсе
мне ничто не принадлежит и я
лежу никому не принадлежу
как и все лето которое впереди
меня а я позади него
поперек себя посреди листвы и мне неохота идти домой
как простой собаке что всегда возвращалась с прогулок к вечеру
а потом не вернулась и это тоже довольно просто

мне нужно сделать свой шаг немного быстрее и шире
чтобы успеть за тем что они называют жизнью
за тем что они называют меня молодой и красивой и шепчут на ухо
от любви до ненависти до свадьбы заживет вся жизнь впереди
вся ночь впереди все лето впереди
меня а я посреди земли и сорной травы мну ботинком яму
пространно престранно и нехотя существуя

II.
***
ну конечно с ней по-другому
вы часто ходите куда мы никогда не ходили
я тоже там была но с другим человеком
нет никакой разницы память крапивное поле раздевайся ложись и спи
***
мы сидели напротив но не друг друга а мира
мир проявил себя в виде речного трамвая
в виде скомканного билета сомкнутых пальцев рук в виде меня
еще не превращенной в поиск сочувствия и тебя
еще не превращенного в длительное молчание
мы сидели напротив но не друг друга а просто как будто нашли себе место в пространстве
чтобы нас перебила кричащая птичья стая пока мы друг с другом не говорили
я подумала мы вполне могли бы есть кислые яблоки прямо с веток
или допустим сходить в планетарий
но для этого нужно было сидеть напротив мира в каком-нибудь другом месте
на синем диване у тебя дома на четном сидении кинотеатра или хотя бы скамейке в старо-манежном саду
но мир проявил себя в виде речного трамвая и только какие тут могут быть возражения
какие могут быть возвращения нет не могут не могут и все тут
***
хорошо что все позади - там ты
хорошо что все впереди - там я
хорошо что сказать больше нечего и жизнь снова оказывается важной

я лишь еще разочек нырну с головой в неприветливую морскую воду знаешь такую чтоб ноги сводило а потом я из нее выйду и сяду греться дрожать и жить
потому что я это как помню так и люблю как люблю так и помню

III.
на самом деле все приличные люди хотя бы немного хотят умереть
самый страшный момент жизни еще не наступал
мысли о будущем кажутся мне неуместными
я часто и долго смотрю на себя в зеркало до полного семантического насыщения
я думаю я тоже не смогла бы кинуть камень в море как и рокантен

влюбляясь, я живу в хрустальном гробу - красивая и не собираюсь гнить
есть города, в которых гладь - это не вода, а призыв к действию
мужчины нравятся мне исключительно как концепция
я была счастлива, но там больше не осталось моих волос и вещей
пустота и наполненность в самом деле ощущаются одинаково

все растения хранят тайну и потому молчат
животные ближе к богу, чем люди, но стоит стараться
ночью спокойней не спать
смерть интересна на вкус
настоящий момент верит прошедшему больше, чем будущему

если покойнику не закрыть глаза, они засохнут и почернеют, как яблоки
яблоки от яблони, что сажают в честь дня рождения ребенка
покойнику смотреть некуда
смерть неприглядна на вид, но
любимо вечно положенное в землю

руки выпрямлены вдоль тела ладонями вверх
самый лучший момент жизни еще не наступал
сочувствие кажется мне избыточным
когда я забываю запирать дверь
чудеса и чудища играют в моей комнате вместе и ничего не стесняются

IV.
помню осенью было холодно - деревянные окна
и в комнате темно ничего, только дедушкин диван
и кто-то трогал меня тут и там, но то был
не мой дедушка, не мой диван не моя квартира, а я -
просто не знала, куда бы сложить свое тело, чтоб стало полезно
просто не знала, кто виноват и что с этим делать
просто была не против я же
я с детства люблю противное - пенку на молоке
люблю - без любви не обойдется ни одна жизнь -
поэтому я не гнушалась, почти не сопротивлялась
накренилась как ива так, что потемнело в глазах
и чудилось - может любовь - это что-то другое?
входящее в сердце плавно, с достаточной нежностью
но что мне достаточно ? это секунда, а дальше будет -
почти не противно - тепло и липко, как пенка на молоке
как вздох в темноте, как я просто боюсь остаться
одна в комнате с деревянными окнами - холодно
но я всегда одна и насилие совершается обезличенно
потому что в темноте я совсем никого не вижу
не вижу и этого как бы нет, как бы не давит
я сплю на диване и дрыгаю ногами во сне, как собака -
как бегу и бегу от неровных тревожных воспоминаний -
от факта, что я лишь люблю все противное, жалкое
жалко - я помню как холодно было но что тут скажешь

V.
меня звали

как же тогда меня звали когда за руки брали несли в города где снесли дома и оставили только травы и мертвый гул и все вздыхали но какие времена такие и нравы все это знали

все ж не помню как называли когда созывали костры и девочки в подвенечных платьях оставшись без женихов хорошие пальчики с кольцами побросали погоревали о мертвых жалели врагов и сами пустые ранимые стали

не припомню какое имя мне дали когда пропали вдруг все любимые когда поезда уехали - да устали - и никак не добраться теперь вот пришлось остаться терпеть на московском вокзале потирать виски на часы смотреть умирать от тоски болеть ничего не ждать не робеть

не вспомнить что
мне сказали как нарекли когда пришла плохая погода и все ушли из своих домов и до нового года уже не было дела и зима была бесполезной как смерть на выжженном поле как скучать и ждать что будет что-то другое

но нет ничего другого

не помню как меня звали
но я вспомнила только
что на вкус и цвет все одно и то же люди и слезы и поцелуй на прощание и жизнь и смерть и любовь

VI.
спал со мной стал умнее положил меня под подушку как книгу и спал стал умнее утром проснулся увидел все новые слоги

которые рот выцеловывал нощно

утром проснулся умылся вымерил слово чтоб не до смерти ранило а до ближайшей субботы и вышел во двор

как нечего больше сказать

вымерил слово я поперхнулась будучи нежной вышел во двор я испугалась как бы любовь не торчала из-под но я оглянулась

мир не менял оси

я обернулась мир не менял оси кто стал умнее я книжка вот мои неприкрытые слоги зубные звуки они у меня чтобы

помнить и продолжаться

мир не менял оси я все помнила продолжалась спал не со мной положил под подушку другие слова и рот

до ближайшей субботы

вымерю слово утром проснусь и будучи нежной умоюсь выйду во двор там будет такое постылое утро как нечего больше сказать

оглянусь и забудем

VII.
снег снег белый как деникин
ты тоже белый - твоего прадеда
расстреляли большевики в петрограде
и ты гордишься но может наврал
хотел произвести впечатление интеллигентного человека
я тоже наврала когда сказала
то, что все говорят если очень надо
да и чего только не скажешь человеку
с такой изящной формой носа правда
в имперском городе как наш ты сказал
я дальше не слушала увлеклась
идолопоклонничеством
распри винил сыр косичка легкая эмоциональная близость апельсиновая кожурка ладно ладно сентиментальность но ближе к делу
ты такая ты сказал
я дальше не слушала осеклась
засмотрелась на часы думала как непредвзято время
но глухим обедню дважды не служат так что
мне никогда не узреть красоту твоего последующего слова
но надеюсь ты сказал - святая
как любовь менделеева например
но объективно - вряд ли ты сказал именно это
и неважно - звуки все как один неотличимы незначимы
слава богу есть еще невербальное
например, эрекция
не бойся не спутаю с чем-то иным
эрекция - как отсутствие как вселенская пустота -
мне хорошо знакома хоть и не вполне довлеет
ладно давай скучно холодно
снег снег белый белый как платье в котором я никогда не вышла замуж как твой сложивший голову дед как вера как что еще я устала звуки все одни и буквы все одни и я и ты одно ничто сплошное страшно

VIII.

карма сиротства

вы куда и откуда - нас спрашивают
но мы не знаем, товарищ, мы еще нигде не были, мы просто шли по пыльной дороге 12 дней и ночей и очень устали, голодные, хворые
что вы помните – нам сочувствуют
а ничего мы не помним, но лучше, чем ничего, мы помним насилие, у нас немного искусаны ногти и страшно спать
да вы, наверное, религиозны – нас оценивают
да как сказать, мы знаем, что иисус точно плакал, но не знаем, смеялся ли он, однако уверены, что он не мог не, потому что все на свете на самом деле всего лишь смешно
где ваши вещи – нас подозревают
вещи нам не принадлежат – они хотят жить в домах, а мы бродим от случая к случаю – налегке - и ничему не принадлежим
вы могли бы пойти домой – нам предлагают
наш дом давно умер, и мы за этого его и любим. все мертвое – свято, и ему нечего возразить
вы нам нравитесь, оставайтесь – нас располагают
нет, спасибо, мы идем ночевать и петь, зимовать и тлеть, а по дороге происходят чудеса, и мы не то, чтобы счастливы, но еще не скоро будем мертвы. мы этого не знаем наверняка, но никто не мешает сиротам ходить и надеяться

https://polutona.ru/?show=0209142920

Желаемое и действительное
автор - Анна Аркатова

Сад
Это что ты посадила?
Он спросил и закурил
Это груша. Это слива.
Масло темпера акрил.

Это сливы? Это славы
Тяжелеющий обхват,
Это вечные облавы
На того кто вышел в сад,

Это гроздья черноплодки,
Не съедобной как продукт,
Это пенье в общей лодке,
Это la fatal redut ,
Это сад где мы нищали,
Сдав наличное в обмен
На проточные печали
И тоски бессрочный плен.

Урожай неурожаев,
Розы скрещенье навоз
Мы других садов не знаем,
Мы целуемся взасос,

Мы гугукаем как совы,
Как немая и немой.
Это слива? Это слово.
Это счастье боже мой.



***
Представь себе
Все дети спят
В разобранных кроватях
И ты толкучим днём обмят
Идёшь поцеловать их
Потом ты пьёшь кефир кефир
Потом зубную щетку
Несёшь ко рту и сонный мир
Тебя целует в щёку
Минут пятнадцать десять пять
В каком-то глупом чате
И всё и спать и спать и спать
Вот щёлкнул выключатель
Представь себе все жёны спят
Мужья друзья мужей

Теперь представь тебя бомбят
Тебя бомбят уже


***
что нам найки адики мэри клэр
мы тут сёстры золушки во христе
примеряем все да не тот размер
широко в зобу да тесно в хвосте
мы в своём белье перешитом из
полотняной поротой чесучи
то выходим гладки как обелиск
то сочимся сладки как куличи
наше сердце куксится от и до
кружевных петель накладных ресниц
потому как не было никого
кто б его размял до своих границ
а который был и который мял
прикрывал глаза отирал слюну
он потом сидел рисовал овал
не хотел детей не любил войну


***
Цветы высаживать в кашпо
И наблюдать их рост
А что мы можем если что
Вот так стоит вопрос

Писать навзрыд читать навзрыд
Навзрыд искать слова
Когда словами шит и крыт
Мир теплится едва

Цветок в цвету листок упруг
И стебель бархатист
А что мы можем если вдруг
Слова сведут на свист

Манить зверьё палить огни
Травить себя мечтой
Но если что ты мне звони
Звони мне если что


***
Сперва обменивались письмами
Потом обменивались кольцами
Вот так мы становились близкими
Простыми способами пользуясь

Менялась мода за витринами
И мы менялись вслед за модами
И становились все спортивнее
Простыми пользуясь свободами

И вот мы прыгуны отменные
У пунктов прыгаем обменных
В надежде что военнопленных
Меняют на военнопленных


***
Накоплен кожей ультрафиолет
Для жизни он становится опасен
Вам сколько лет
Нам очень много лет
Но мы седьмой десяток в первом классе

Вы двоечники? Нет мы середняк
Наш почерк дрянь и
Рукава в чернилах
Рабы не мы писали мы на днях
В тетрадках и учитель сохранил их

А там была ошибка напросвет
Частица НЕ написанная слитно
И немота как ультрафиолет
Проникла в кожу через кондуиты

РА-БЫ-НЕ-МЫ
Шпаргалка в обшлагах
Ответ истошно списан по соседям
И бесполезно спрашивать нас как
Куда и для чего мы дальше едем


***
Тихо тихо в доме в доме
Свет не свет воды налей
Плачет шляпа по соломе
Что когда- то стала ей
Вспоминает поле поле
Ветер ветер трактора
И свою свободу воли
Опыляему с утра
И движенья повторяет
Как последняя трава
Вправо влево
Знает знает
Все про шляпу голова
Вот те лента вот фиалка
Вот отдельный субкартон
Жалко - нет скорее жарко
Ветер был да вышел вон


***
Курица или рыба
Булочка или торт
Вот настоящий выбор
Окончательный торг

Турция или дача
Карточка или кэш
Чем насущней задача
Тем ты видней промеж

Свежих ночных пробоин
Перекладных телег
Хотя ты в поле не воин
Впрочем и не человек


***
Вставай раньше
Ложись позже
Читай слаще
Пиши горше

Целуй спящих
Буди встречных
Прощай чаще
Казнись вечно

Микроволновая печь не работает
( АРЗ ( а-эр-зэ)- авиаремонтный завод. )

Нас обучали в г. Кировограде
К урокам просыпаться бога ради
Родители с восьми и до пяти
На АРЗ - им поле перейти
Не жизнь прожить - а всю увидеть сразу
Уложенную в беспросветный пазл
Щербатый по краям еще пока
Но и туда нацелена рука
Мы шли домой мы бегали из дома
Мы праздновали сбор металлолома
Мы танцевали сбор макулатуры
Мы мелом шуровали шуры-муры
И ждал меня у школы Вова Ш.
И юбка воспаряла как душа

Теперь он шлёт свой скудный репортаж
Вот кабинет на вид почти блиндаж
Вот газовой горелки свет и тьма
Вот курево чтоб не сойти с ума
Вот дом посередине в нём дыра
Вот то что было целым до утра
Вот два обломка прямо перед ним
Упавшие пока он шёл к больным

Я в г. Москве включаю всё что есть
Стиралку пылесос посудомойку
Компьютер - он и так всегда включён
И чайник он всегда готов включиться
И только чудо-печка свч
К свече не подключается вообще
Ей сеть не сеть и ток уже не ток
Какой в ней прок- а в чём сегодня прок
Ночь впереди и болевой порог
Всё ниже всё положе всё дружней
Что до печей - да мало ли вещей
От остановки коих
Мы замирали как рулон обоев
Посаженных на разведённый клей

Их было сто - их не было совсем
Один и тот же бог то глух то нем
То смотрит на источники огня
Как одноклассник смотрит на меня


***
Общая ситуация
Все как-то живут
По краям начинают брататься
В середине жгут
Жгут в значении жгута
Самая красота
Он то становится крепче
То заискрит впотьмах
Все в ваших руках - говорит -
Все в ваших руках
Потому и обняться вам нечем
Нечем развеять прах
Да и общая ситуация
Говорит не ах


***
Вот наша школа середина лета
С порога тихо пахнет туалетом
Идет ремонт
Покраска парт и стен
На стенах темнокожие квадраты
От расписания и от плаката
кто был ничем тот скоро станет всем
Сухой цветок в потрескавшейся дрёме
Забыт на подоконнике и кроме
Него живой заменит уголок
Ну разве отстающий - не его ли
Я так слышу в разорённой школе
Твердящего страдательный залог

***
Расступись моё сочувствие
Расстелись моя эмпатия
Едет горюшко в присутствие
Передать депешу батеньке

В ней по списку сверху донизу
По родству по алфавиту ли
Все кто может быть и дожили
Да считаются убитыми

Приоденься как положено
На пути постой болезненном
Поцелуй согнись полозия
На морозе будто лезвия

Подбери сухие буковки
По дороге будут сыпаться
Погремишь потом над внуками
Не оглохнут коли сызмальства

Эко горе наша письменность
Что ты как о катастрофе-то
Так и я о том - вот именно
Напиши что горю пофигу

Развернется ли история
Кувыркнется ль биография
Возрастная ль категория
Цифровая ль эпитафия


***
Обогретая и сытая
Ничего не отыграю
Разве лягу как убитая
Разве встану как живая


***
Спи моя хорошая
Спи моя родная
Ничего не брошу я
Только поломаю

Спи моя любимая
Спи моя голубка
Все победы мнимые
Все уступки хрупки

Спи моя тревожная
Крошечка из крох
Всё перезаложено
Что оставил Бог


Встреча
Вот была потеха никто никого не узнал
сорок лет назад учились
ложились в один пенал
голоса неотличимы
волоса неотлучимы
от области теменной
Кто был леной
Кто был геной
Кто был толей
Кто был мной.

Сидят руки не знают девать куда
справа налито в центре одна еда
кто качнёт тот начнёт
учительница английского языка
смотрит строго свысока
жировыми отложениями
разглажена щека.

Сидят себе ровесники ровняются кто чем
один работал в прессе другой пошел врачом
а кто-то как учительница непростой судьбы
к еде и не притронулся
всё думала кабы
ей сорок лет намеренно
обратно повернуть
и там где не застелено
свернуться и уснуть
небудущим ребёночком не прекращая плыть
саму себя на кончике кругом переводить.

Кто вместе собирается тот так и разрывается
говорят ретиво цитируют чтиво
кто читает тениссона кто лекции набокова
кто расскажет анекдот кто походит около
а кто не знает перевод тот обращается сюда
а у кого такой живот того забудем навсегда
а у кого твоё лицо
тому отправлено винцо
летает белая пыльца
вокруг сгоревшего сельца.


***
Вот побережье
Латвия? Литва?
Вот женщина она давно мертва
А имя ее плещет и блестит
И ничего на свете не сулит

Напрасно - эти посулы тогда
Удвоенные позами стыда
Держали на песке и под песком
Непрочный мир непрочным пояском

И мы нерасторжимые как слог
И поплавок и рядом поплавок
И поздний сумрак он же ранний свет
Все выглядело так что смерти нет

Теперь и этой рифме ходовой
Не удержать что удавалось той
Губами переложенной едва
Где Латвия где боже мой Литва…

https://polutona.ru/?show=0207214050

Антон Стрельцов
автор - Звательный падеж

Антон Стрельцов родился и живёт в Москве. Филолог, окончил РГГУ по специальности "Зарубежная филология-компаративистика", автор публикаций о литературе и русском фольклоре.



***

Вот стоит в поле столб, а на нëм
Вызревают плоды
Если я бессловесен, это не значит, что я нем
Говоришь мне ты
Перевести любовь или смерть на этот язык
Довольно легко, по-нашему это ветер
Когда впереди ядовитый смог или несмолкающий крик
Остаётся только смотреть и
Медленно повторять
Стараясь не разжимать губ
Ищущие уйдут
Стонущие уснут
А я всё ещё тут
И ты пока ещё тут



***

костры костры остовом карусели
чернеет вдалеке моя свобода
на ней щебечут птицы а потом
когда наступит ночь раскрепощений
на ней повиснет подбухнувший гопник
его сандали детские хранят
песок одной песочницы с моими
его кроссовки помнят тот же мяч
боксёрские перчатки пот друг друга
впитали я впитал и он впитал
один и тот же стыд одну тоску
один и тот же ангел нас коснулся
он посмотрел на нас и тихо сплюнул
и та слюна была его проща(е)ньем



***

Это очаг или открытый огонь?
Зло не устанет множиться,
И мы с тобой
Не перестанем тревожиться
Как бы без веского повода,
Но на самом деле понятно
Что?
Ничего, наверное,
Впрочем, за этим чувством
Скрывается что-то древнее
Что проросло в нас незримо.
Может, глухая обида
Обманутого пилигрима;
Или усталая поза
Пьющего яд Сократа.
Хватит, Критон, лить слезы,
Налей ему, Кебет, муската.
Пока закипают столетия
Под слоем густого мха,
Мы идём к храму Асклепия
И тащим с собой петуха.



Посвящение Бобу Дилану

сеньор сеньор
взывает мексиканец
с телеэкрана
затем он гаснет
а я остаюсь наедине с подмененной жизнью
парковками без машин
и крестом без распятия
это больше не сон
стол привинчен к полу
кабель надёжно упрятан в бетонную стену
когда умрёт Боб Дилан
осиротеет дорога
дрогнет рука Пьеро
лопнет осенний воздух
и рассыпется тяжёлым дождём
который
напоит собой скорбящих
напитает бесплодные земли



Колыбельная для уродцев


1

вновь погасли фонари
знаешь не благодари
моя воля здесь вторична
ускользает электричка
из объятий полустанка
скоро солнечная ранка
через пластырь облаков
просочится. мир таков


2

приходи ко мне заполночь
я сделаю тебе массаж сердца
мы включим на проекторе военную хронику
и будем смотреть на трупы
поставим пластинку
с плачущими матерями
зажжём свечи с ароматом горелого мяса
и будем свидетельствовать


3

снег кружится летает летает
и поземкою клубя
убивает земля убивает
убивает меня и тебя


4

заходят как-то в бар
ироническое снятие
травматическое зрение
поэтическая антропология
литературное подвижничество
иезуитское оправдание
геополитическая катастрофа
внутренняя колонизация
а бармен им говорит
идите на хуй


5

ну, теперь довольно посмеялись,
оказалось, весело не всем
видишь, всё прошло, а мы боялись
видишь, больше никаких проблем
лопается шарик, лампа светит
дышит пёс, сливается вода
этот город в сумеречном свете
этот город этот пёс вода
вот и город. кто-нибудь ответит?
пёс и город, лампа и вода
он пришёл, а мы его боялись
мы боялись мы боялись
я


6

и ты
туда же
откуда вы только беретесь?
зреете на пыльных деревьях, растущих вдоль подмосковных трасс?
вылупляетесь из просроченных яиц, выброшенных в контейнер?
самозарождаетесь на заплесневелых занавесках в ванных комнатах сходящих с ума старух?
передаетесь на флешке, купленной в переходе на Киевской?
выдыхаетесь ледяным ветром, от которого люди и кошки прячутся на теплотрассах?
обретаетесь тёплой летней ночью при случайном взгляде на кроны деревьев в парке Дубки?


7

встанем на остановке,
трамвайный бог нам пошлёт свои искры
у нас еще есть сколько?
наверное, минут тридцать
грибы вырастают быстрее
есть люди, чья жизнь короче
дело идет к ночи
где-то гремит батарея
жарко, но мы замерзнем
насмерть на этом посту
я говорю стихами
или блюю в пустоту



***

бросьте
ку
би
ки
что выпало
из ваших глазниц я пью молоко
я иду далеко
на сердце легко
впереди зима
позади болезнь
а что у нас есть
да всё у нас есть

https://polutona.ru/?show=0201191631

Время боится нас
автор - Светлана Богданова

2017 г.

Львица, львица, но вместо сердца —
Спираль, уходящая в пустоту.
Да и вообще, все не так, как верилось,
Мне верилось, что я расту,
Но я лишь врастала, вжималась в кору, даром, что в бересту.

Солнце, солнце, но не на небе —
Между строк, такое не отменить.
А наяву — полусвет-полутени,
Полунебо-полуземля, полуголова-полуступни.
И один лишь выход — туда, где полноводные сны.

Гром в эфире, но здесь, где почва,
Где лестница вниз, к корням и кротам,
Где жива лишь бумажная почта,
Телу всегда неудобно, духу — не то и не там.
Но оглушают ветви. И провозглашают звезды страх прошлогоднего листа.

Зерна, зерна, забор, запрет —
Дыхни и сотри горизонт с окна.
Знатно и кисло. Ядом налит бересклет.
Песком забиты страницы, заброшен канал,
И молью изъеден последний отрез железнодорожного полотна.

2023 г.


Белопесоцкий. Лето 2018.

Среди ветвей, белесых, как вода,
Оставшаяся после омовенья,
Чернеет небо. В небе — ни следа,
Ни облачка. Ни веянья. Ни рденья.
Ни одного движенья, блика. Да,
Не слышно здесь ни блеянья, ни пенья,
Лишь глубина, лишь бархат и слюда.
И вниз — ступени.

А там, в кипрее, рельсы да Ока.
Все странно, призрачно, как будто бы приснилось,
Как будто у Магритта. На века
Разрозненное здесь соединилось.
Смола окаменела. А рука
То чествует иглу, то нить за милость
Благодарит. Но сшить пейзаж пока
Не получилось.

Сосна в меду, в микстуре, как в желтке...
Застыли мхи и мошки, и озера...
Пока здесь ночь, и время на замке,
Но слишком пористы поля. И эти поры
Вдыхая жар, потворствуют реке.
Еще не скоро день, и свет не скоро,
И мы еще побродим налегке,
Моя Аврора.

В такой беззвучный предрассветный час
Ты слышишь тихий шелест амальгамы:
Тут было прошлое, оно хранило нас,
И чешуей сверкало из-за рамы,
И, обещая выполнить заказ,
Сминало юбки, платья и панамы,
Да щурило свой изумрудный глаз.
Тайком от мамы.

Итак, заказ. Вот блюдо. Вот сурок.
Он был со мной повсюду, и незримо
Он мелом отмечал любой порог,
Чтоб я всегда шагала дальше, мимо,
И золотой разматывал шнурок,
И вел меня тропинками от Рима
Туда, где нет ни знаков, ни дорог,
Ни уголька, ни дыма.

Теперь я здесь. Да здравствует июль,
Мохнатый мотылек пересекает
Истлевший блик, распавшийся, как тюль,
В ладони. Тишина такая,
Что, как ни выворачивай свой руль,
Тебя затягивает ночь и облекает
В частицы, в струны, в зыбь песчаных струй...
И отпускает.

29-30.06.2018 г.




* * *
Папе

Воронка рождает вихрь, а не наоборот.
Радуга проливает дожди. Река течет там, где брод.
Яблоко стремится к ветке. Птицу тянет полёт.

Золото липнет к руке, которой уже всё равно.
Алмаз сияет слепым, пловца привлекает дно.
Песня поёт голосами, не различая нот.

Зеркало смотрится в нас. Мы повторяем за ним.
Дым разжигает очаг. Святого рождает нимб.
Ночью дышит не тьма, ночью дышат огни.

Бумага жаждет перо. Книга листает взгляд.
Речь нуждается в буквах. Тела просит наряд.
Страсть призывает сердца. Радость — того, кто рад.

Время боится нас. Время ищет углы.
Сад вырастает там, где почва полна золы.
Так что будем бесстрашны. Бесстрашны и веселы.

Так что будем свободны. К солнечному пятну
Прижимаясь, ползём, только бы не уснуть:
Прошлое тянет к себе. Но пространство зовет весну.

https://polutona.ru/?show=0130170342

Тратата теплоты
автор - Евгений Пышкин

* * *

в сумерках повторяется время
и такая проза крутится у лица
что не ждёшь сочувствия у листа бумаги

вроде бы перебьёшься песенкой в голове
но зачем тогда нужен электрический свет
если скрытая в голосе дрожь проявляется в почерке

но это оборотничество всего лишь фокус
каллиграфические двойники крибле и крабле
отвлекают внимание от многорукого фокусника


* * *

шлю тебе черновик абракадабры,
глина уже запеклась, но лак свеж,
пейзажи мои на полях как-никак разберёшь:

вот табун, скачущий по линии горизонта,
пыль из-под копыт видна, но не слышно топота,
чёрные фигуры на красном, монохром — мой,

а вот — песчаная буря как звон в ушах,
звон тишины перед бурей, метаметафора,
к которой ты и есть ключ


* * *

в сумерках на душе кошки линяют,
всё синее становится небо,
проколотое первой звездой,

двенадцать воспоминаний
уточняются каждый год
всё более неразборчивым почерком,

в жизни каждого почерка
наступает момент, когда
он может принадлежать кому угодно


* * *

когда твоя шариковая ручка прозрачна
ты знаешь как может упасть
температура шершавой бумаги

оттачивая прозаичное ремесло
ты знаешь что трата чернил
это тратата теплоты

позапрошлые раритеты величественной криптографии
ты невнимательно списываешь на счёт
шероховатого уточнения по сути

оттачивая прозаичное мастерство прозрачности


* * *

вот уже и на зеркале
оскомина как на сердце
имя по тишине тебя называет

у предчувствия нет другого раза
и когда роняешь чашку
она не разбивается

в пахнущую ледоходом гармонию
сходится ненавязчивый деревянный звон
кристаллических опилков опылков

где-то на севере времени в серую землю
отчим закапывает картофелину
вырастает столб перекладина штакетник

вширь по лестнице в поднебесье
уходит тяжёлый, бреющий взгляд

https://polutona.ru/?show=1222112044

Александр Хан
автор - Звательный падеж

Александр Хан — поэт, прозаик, переводчик. Окончил аспирантуру кафедры сравнительной истории литератур РГГУ, а также специалитет кафедры теории и практики перевода КубГУ. Автор сборника поэзии, эссеистики и афористики "Разумеется, сборник". Работает учителем английского и немецкого языков в школе. Живёт в Москве.

#127

Если лето – это маленькая жизнь,
то август – это маленькая смерть.

Последние шесть лет я безбожно влюблялся,
не мог писать,
с трудом удерживал себя на земле и праздновал дни рождения
именно в августе. Рекуррентность,
повторяемость таких кризисов пугала
и заставляла сердце сжиматься еще в середине июля.

Мои друзья почти привыкли к этому
и начали тоже предчувствовать август. И боялись со мной разговаривать,
когда он наступал – не самый удачный месяц,
который лучше тихо пролежать одному. Проспать и забыть,
проснувшись глубоко в сентябре
с полными карманами оранжевых и красных листьев.

Я так и старался делать. Вот только во сне
я все равно неудачно влюблялся,
ничего не писал и хотел исчезнуть с лица земли,
потому что находиться на ней было слишком больно.

Говорят, что машинист обязан
подать предупредительный сигнал, если хотя бы один пассажир
зашел за ограничительную линию.

Я слышу предупредительный сигнал,
еще не зайдя в метро.


Страна птиц


Говорят, мужчины не умеют думать
о двух (и более) вещах одновременно. Но я научился,
чтобы (скитаясь по песку и среди камней,
прикасаясь взглядом к керамике, ганчу, хлопку)
не опустеть окончательно.
Ощущая отсутствие почти физически.

Но мне хватило нескольких встреч,
чтобы в полукомнате мансардного окна
помнить каждое слово, сказанное тобой,
наполняя присутствием пустоту между стен,
между "мнити" и "яти".

Чем восточнее, тем все красочней и больше сигналят на улицах.
Города, как люди – на одно лицо.
Туристы пытаются выглядеть, как местные,
и от этого (не говоря уже
об ошалелых глазах и боязливой походке)
выглядят еще смешнее.

Здесь не ходят по одному. А если и ходят,
то идут домой или к кому-то.
Но все, к кому мне бы хотелось идти, разлетелись по миру,
как разлетаются крошки, когда режут хлеб.
А дома у меня никогда и не было.

Но есть клетчатый лист бумаги, по которому
скачут циркули, протыкая иголками,
не дорисовывая окружности даже до четверти.


я спросил у птицы в чем смысл жизни
и она упала с ветки

увидев это я сошел с ума
и сбежал из сумасшедшего дома

ведь если жизнь циклична и все повторяется
повторяется то ты никогда это не прочтешь


Солнце свихнулось танцем. Боль потеряла воду
отблеском на деревьях.
Цветы поперхнулись влагой. Циркуль в петле качнулся
ножкой на желтом глобусе.


#133

Я сел у моря.
Ко мне сразу же подлетели мошки,
приветствуя меня
(хотя до этого их не было)
в волосах на ногах. Другие остались танцевать
в морской капусте – тюремном латуке
для таких же заключенных, как я.
Я не приветствую их и сшибаю
струей средства от насекомых – такой вот цид
на их территории,
на чужбине.

Почувствовав запах, ко мне приближается издалека
какой-то знакомый. У него в рюкзаке
запасной блок camelа, корм для собаки,
какие-то документы
и бутылка кизлярского коньяку.
Я приветствую его и приглашаю присесть
и распить бутылку,
которой не оказалось,
которой нет в рюкзаке,
которую я придумал,
как и знакомого – он не живет в Новороссийске
и вообще здесь ни разу не был.

Говорят, здесь пахнет мазутом
и вообще, море грязное. Здесь нельзя купаться.
А мне здесь ничем не пахнет,
кроме прозрачной воды
и подвижного солнца
за разными облаками,
которое начинает печь уже в восемь утра,
как оладьи на завтрак.

Я хожу сюда каждое утро. Все те же лица
тоже приходят сюда каждое утро. Мы узнаем друг друга,
но даже не думаем здороваться –
здесь и так много слов (мы – у моря,
а море умнее нас. И я захожу в него,
чтобы научиться чему-то
за пределами себя;

и пока я колеблюсь в нем,
кто-то рисует в этом блокноте
две точки в неровном круге
и изогнутость линии).

https://polutona.ru/?show=1222110509

Адель Степанов
автор - Звательный падеж

Адель Степанов — поэт. Родился в 2006 году в Набережных Челнах. Дебютная публикация. Страница в ВК: https://vk.com/iepas

***декабрьское***

Время липкое и бетонное
Ползёт, корёжится белым.
Солнце съежилось, и оконное
Ускользает небо
В никуда,
Где в пыль ссыхаются города,
железо гаражей обжигает
глаза,
И мясо холода врастает в рот,
Пока время шершавое превращается в лёд
И сжигается белым.


***Челнинская идиллия
Как на бульвар ходили
я
и надежда моя***

я свернул на Бульвар
энтузиастов,
хотя найти
хотя б одного.
но, кроме гуляющих пар,
на пути
только следы,
да и те — не его.
даже тени его
не видны.


***учебная тревога***

Мои каникулы
вечны
Как советская крутилка для мяса.
На обшарпанный кафель лечь бы,
А не на площадь матраса.
Под затылком сотни
причин
(По которым я смело мог бы
Соблюдать цифровой карантин)
Искусали мне локти.


*влагонепорицаемо*

А день был смочен,
Как в лесу грибочек,
Как алкоголика почек
Парочка,

Как мысли нарика,
Как нос комарика,
Как руки гаврика
Водочкой

https://polutona.ru/?show=1219203154

На фундаменте чьей-то пыльцы
автор - Анна Маркина

Чужой

Октябрь падал, будто подожженный.
И на его крыле у МФЦ
Я встретилась с подобием Чужого.
Речь об отце.

Он был заточен, словно ножик острый,
Под стычки: там поранить, тут пролезть.
Нас разделял бескислородный космос
Уже лет шесть.

Отец был глух в прямом и переносном…
Как будто в криогенный сон залег
И мчался, замороженный, сквозь космос,
Так был далек.

Луна не понимает сути люстры.
Как за щитом, скрываются вдвоем
За тишиной.
– У нас проблемы, Хьюстон,
Прием, прием.

За два часа бумажного улова,
Пока решались мелкие дела,
Он не сказал мне, кажется, ни слова,
Хоть я ждала

По крайней мере робкой установки
Сигнала, совпадения полей.
Оставь надежду, всякий, на стыковку
Двух кораблей.

Один, среди железа и безмолвия,
Набрав с собой припасов боевых,
Отец все отдаляется за молнии
Лет световых.

Но слышу через ночь десятым чувством,
Что все же, пыл утратив боевой,
Чужой передает:
– Вас понял, Хьюстон.
Лечу домой.


~ ~ ~

Молоко мое кислое, будущий сыр,
будет день – и тебя примостят на весы,
скажут – ты привозной, скажут – ты пармезан,
в мышеловку давай полезай.

Но покуда минуло, скисай до поры,
игнорируй цепочек дверных кандалы,
пусть гремят тут и там, пусть гремят тут и там —
это просто мерещится вам Мандельштам.

Просто галочка ты, на которую – сто
обезличенных ластиков в серых пальто.
Просто бабочка… крыльев, где крыльев концы?
Вся страна на фундаменте чьей-то пыльцы.

Тихо-тихо! А завтра что? Тихо! А то…
Продолжаем глядеть в ледяное ничто.


~ ~ ~
За петербургскими морозами,
где катит памяти волна,
плывет Вертинский в море розовом
с бутылкой белого вина.

В трамваях дни продолговатые
везет в утиль двадцатый век.
И распадается на атомы
сметенный вихрем человек.

Все тонет в этом страшном вареве,
в надежде, в музыке, в слезах,
и комсомолочки кровавые
стоят у времени в глазах.

Какие зимы черно-белые,
какая русская тоска!
Зима, от горя оробелая,
рукою крутит у виска.

Не дни, а годы окаянные
ползут, как червяки, точь-в-точь.
Лунатик, движимый сиянием,
идет на мировую ночь,

за занавес, за зиму млечную,
за мрачный пасмурный прибой
и музыку остроконечную
вонзает в сумрак голубой.


~ ~ ~

Словно камень в реку, в холодную тишину
я бросаю слово — оно уходит на глубину,
И сгорает оно, оголенное, со стыда,
и ласкает его нелюбящая вода.
Для кого оно, несъедобный такой улов?
Через толщу времени смотрит мой камень-слов,
ждет, когда приберет всевидящая рука
над водой стоящего рыбака.


~ ~ ~

Растащили лето
на доски и на песок,
не смотать изолентой,
чем-либо
не заклеить.
Ветка хрусть.
Грохается колесо,
притворявшееся качелями.

Отрывается с ветки.
И укатывается.
Куда?
Наклоняются березы белые, словно прачки.
Жизнь течет,
мутная со стыда,
а прикидывалась прозрачной.

Человек-отец,
растревожен, груб,
сыплет нецензурно:
ятями, ерами.
Предъявляет топор,
отъявленный лесоруб,
отрезает
покалеченную руку
дерева.


~ ~ ~

Не пускают меня в раздевалку,
Говорят:
– Без петельки не смей.
Голова тридцать лет, приживалка,
Тяжелеет на шее моей.

Как-то все хлестаково, брат Пушкин,
Мне темно, мне темно среди них,
Скачет ночь, скачет ночь в черепушке
С табуном вороных.


~ ~ ~

Осовелых лесов золотая орда,
Рано выпала я из гнезда, из гнезда.
Если плохо росла и слаба – поделом,
Маршируй у земли с перебитым крылом.

Но учти, осмотрев все вокруг, от и до,
Не поймешь, как другие свивают гнездо.
Вместо веточек – строки (не свяжешь концов),
И весь лес, и все жители – вместо птенцов.

Не умеешь охотиться, бродишь вокруг,
Не умеешь брать крошки из сетчатых рук.
Только слышишь: сердечно вздыхают леса,
И растет зверобой, и крадется лиса.


~ ~ ~

Пока декабрь от слякоти разбух,
Пока часы бьют в барабаны времени,
Приблизиться на вытянутый слух,
Короткий взгляд, подснежное волнение,
На комнату, на локоть, прошептать,
Что мир, как мальчик, ждущий на продлёнке,
Провел по полю белого листа
Еловые каракули зелёные
И человечков. Это я и ты,
Как мишурой покрытые хребты,
Стоим под снегом, что от ветра прядает,
Окутанные ливнем золотым.
Приблизиться. Быть рядом.

https://polutona.ru/?show=1206153638

Стеклянная палитра
автор - Екатерина Маркус

Крабовое ущелье

Смотрите, это — горная вода,
Сочащая соцветия по руслу
Переходящей в оторопь реки.
Минуешь русло и увидишь море
В огромную распахнутую щель,
Но горная вода не помнит моря,
Не может помнить, рождена завалом,
И только корни гор она признает
За тьмать, за муть,
За свой ущельный такт.


Котел

Кипит в котле, бурлит в котле
Из бёдер и колен
Прекрасный яд, холодный яд,
Вполоборота взгляд.
Растёт из варева рука,
Хватает за бока.
Играет на дуде комар
И возгоняет жар.

И сам ты весь одно сплошное зелье немоты,
И ты пузырь, и два, и три, и пена поднялась.
Из разноцветных пузырей наружу рвёшься ты,
И на носу вспухает рог, а на макушке — глаз.

И весь гомункул, злобный карл —
След муравьиных жвал —
За стенкой прячешься котла
На окрик "Как дела?"
И, чтоб тебя таким патлатым
Мать не родила,
Ныряешь в центре с головой,
Надеясь: не рванёт.


* * *

Город устал от того,
Что ты по нему не ходишь
Не разглядываешь украшения
Не выдаёшь на-гора оды
Не возводишь глаза горе,
Как арбалеты и автоматы
Когда ты в последний раз
Щекотал ему кнопочку
Пешеходного перехода?
Город устал быть
Не переплавленной огнями глаз породой
Ему нужны твои завиральные теневые сказки
Самому себе им самим
Через твои ступни рассказанные


* * *

В глубокой воде
Запаха горькой травы
Зима прошла и уходит
Становится видно небо
Слегка в паутине бессмыслицы
Уберусь на Пасху
С углов смету её
Вместе с твоею печалью
Вместе с тобой
Останемся только дети
Только мякоть орешка
Только живые мы


* * *

Я одной головой во мраке,
А другой головой в огне.
Вынимаю клыки собаки
Из ножных платяных корней.
Я, как Хель, в полумирной тени,
В голове, как заколка, кость,
И змеятся мои колени
Через спину, живот — насквозь.
Полумера и полужива,
Полудева и полустрах.
Выступают полынь, крапива,
Как туман на моих следах.
Я одной головой во мраке
И куриным божком в борьбу.
И ложатся на знамя знаки,
Городят города в гробу.


* * *

В этом миге плохо со стихами
На радиостанции
От ясности
Помехи
Вместо воспаленных слов
Спокойный белый шум
Где-то там послания от Бога
Только нет такого языка


* * *

/Перкаль поталь/
Звучат как зеркала
Как тоненький но громкий колокольчик
/Поталь перкаль толь поле/ —
Серебро —
По воздуху и звончики
И звонт
И /сталь-е-вар/
И /глиттер/ взвесью здесь
Пурга зеркал
Увиделась на слух

https://polutona.ru/?show=1204141655

Владислав Пашков
автор - Звательный падеж

* * *

что же пишут в газетах
в разделе из зала суда

Страшного суда

март 2022


* * *

мир перестал помещаться в слова

подобно покойнику он распух
и перестал помещаться в слова

март 2022


* * *

словообразование

была мечта
остался меч
не мир
но меч

март 2022


* * *

чернее квадрата малевича
взятого в квадрат


* * *

кому эпитафия
кому эпифания


* * *

хаз барагаз*

от чего же
от чего же
от чего же

ла-ла-ла-ла-ла-ла

ла-ла-ла-ла-ла-ла

ла-ла-ла-ла-ла-ла

от чего
свободен
свободный
стих

в несвободной
стране

* - румынская идиома, в дословном переводе "подземный смех". Известна благодаря роману В. Пелевина "Чапаев и Пустота".

октябрь 2023



* * *

прежде писал стихи
чтобы выразить эмоцию
выплеснуть душу

сейчас пишу стихи
чтобы выразить особенности языка
сочетания слов
которые остаются обыкновенно незамеченными

складываю слова
как кубики лего

из них можно сложить
даже эйфелеву
даже вавилонскую
даже из слоновой кости
башни

(да-да, я видел такие постройки из лего!
видел своими глазами!
в центральном детском мире на лубянке
мы ходили туда с папой
и я смотрел
и в свои шесть ахуевал от цен

от цены, которую приходится заплатить
за возведение этих башней)

[молчание]

слова
как кубики лего

предпочитаю разбрасывать их
засевать

как завещал даниил хармс
стихи должны болеть и впиваться
как кубик лего
на который неосторожно наступил

октябрь 2023



язык катастрофы

язык: паузы
пропуски (пропасти)


октябрь 2023

https://polutona.ru/?show=1201164210

секретные коды
автор - Саша Глазков

НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ
` : каждая ddos-секунда необх. портится
лишь на милые дни

как official без charli льется по простыни
опрокинутым ?? в лапах кошки


СРЕДИ НИХ ЯВНО ЕСТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

п.

заурядность метафоры с воздушным шаром
оборачивается синим цветом

это написано (плохо) и {редко}: the blue mask
отказывается от комментариев

(представляешь lou reed и nick land на единой оргии?)

очевидное (NEO-CHINA) члена
{I LOVE WOMEN} sailor moon. ?

(игра, начавшаяся во второй серии)


*

алисе фе

идем восстанавливать (slay) будто бы
ветхий удар в солнечное сплетение

это как:

[антинóй-иероглиф]
незаурядно прячется
в обескураженный гендер
с едким началом

https://polutona.ru/?show=1116003900

Вацлав Врона
автор - Звательный падеж

Родился в Могилёве в 2006 году. Учится в одиннадцатом классе, по вечерам подрабатывает на автомойке.
Канал в ТГ: https://t.me/chernovikigoloda

Черновики голода

***
разберись в белом сне
истощенная ночь не предел гениальности

дом является целью беглых людей

волны черные
холод
прощения крайности
майским утром утопит туман

только раз

ты останься на месте
и никто не осудит
дней весенних мечты

чем мы станем когда
витиеватость образов
проткнут штыки солнечных ружей


***
мы смеялись губами сытыми
была среда

день когда остановилось время
и замерли вековые дубы
в городском парке

/глаза полные удовольствия/

казалось это навсегда

но на поверхности реки
тонущая голова
неожиданно
издала хрипящий звук


***
что-то случилось
я возил тело в ремонт
такси пахнущее табаком
из-за стены капель не видно конца моста
гранитные львы с опаской пробуют языком
линейную память машин спешащих из пункта А в пункт А
_______
что-то сломалось
но мне не сказали что
где-то за городом горят в тишине поля
милицейские патрули пробуют на излом
бесконтрольные винные руки застрявшие в переплёте дня
_______

что-то издохло
и режет разбитый нос
бестолковое лето пленённое светом фар
красным кирпичным ртом пробует переспевший год
поцелуями украшает искалеченный календарь


***
запах бесконечности
безалаберности бездарности

бензина аромат

вечная слабость
необъяснимая и немыслимая

охладеть
а ещё лучше остыть

множественность выбора
в пустотелом пространстве

держит за горло
искривлённый день
асфальтовый пляж

кто со мной

но тихо
так тихо что дыхание
скорее вой чем крик

спятивший обыватель
подземный гражданин
одержимый идеей успеть

зачем ты мне
для чего


***
выбирай
на кого упадет твой взгляд
для кого голос твой
твои слова
сорванные с языка вяза
спящего в ноябрьской глуши

как распознать неравнодушные уши
и во снах стертое лицо
печать запахов остывающих в голове

верные стигматы соцветием на руках

действия/оправдания
разгоняют проклятое колесо
человека который отказался принадлежать

https://polutona.ru/?show=1115211153

Теснотою — ширь, осень’23
автор - Мария Лобанова

*
Сойка, танцуй на побережье лба
лапками три, цепляй сна волокно
Я так рада тебе, мой партизан ума
предупреди меня ежели смерть за углом

Сойка, любимая, время скребёт во рту
не успеваю молиться — так много вокруг тел
Ты потанцуй, пока я засыпаю в аду
крыльями яркими поразгоняй тлен

Видишь, не время стрелять во врага в упор
да и вообще разве не я сама себе враг
Будь моим другом пернатым — неси вздор
будто бы о любви — кар-кар

Сойка, подружница, ты осторожна будь
не попадись в нежные лапы-царапки зверья
Лучше лети во сне, когда поднимется муть
увидишь огонь — это моя земля

Я не надеюсь совсем на прохладный дождь
на милосердие слова и пустоту его
Сойка, красавица, выклюй из сердца гвоздь
пусть моя жизнь и держится за него


*
Обломок обморок обмылок
Не черепица — черепа
Язык — зола, зима — затылок
Крема — из крематория

Солёные солдаты сора
Сырые сырные сыны
Хорите хор — горите горы
Хватайте хвои за хвосты

Кто не любил — любите всуе
Простое пустота простор
Крылами-клоунами кролем
Плывите пылью — небо — пол

Просачивайтесь — причащайтесь
Дышите дырами — дыр бул
Довольно волом волю клянчить
Война войною — вором ум

Примите прыть — промойте просо
Спросонья прысните росой
На самом деле всё не просто
А очень просто — смерть с косой

*
Мой гроб не покроют флагом
Медаль не дадут за срам
Пропеть имена Аллаха
Не сможет по мне имам

В глубокую неба рану
Пыльцой упаду клубясь
И ни одна нирвана
Не сможет меня украсть

Я стану ничем никчёмным
Я стану смешной волной
Какие в Балтийском море
Летят в ледяной прибой

Или как воздух мёрзлый
В ладоши напустишь пар
Иконы мои — берёзы
Коран — на щеках коралл

Не надо молиться Богу
За радость мою и грусть
Я стану простым сугробом
И скоро опять вернусь

Меня ты узнаешь сразу
Я не смогу смолчать
И будет любовь большая
И будет война встречать

*
Я — твой правый поворот
Твоя "30-я любовь Марины"

Закажи по мне стон из мха
Пусть радуется бетон тихонько

Я — рот твой — план отступника
Подвешенный дом под кожей

Урчит аорта — свист выходит — имя
Сожми губами и разожми скорее

*
Орган становится агро
Дрожат кровяные ромашки
Волнуется поле налитых колосьев
Зовёт тело в объятия поджога
Словно оттуда торчит верёвка
За которую тянешь меня к себе

Орган становится арго
Секретным языком любви
Доступным только двоим
Нежность нарезанная
Вяжет касанием знака
Словно целуешь глаза мои

Орган становится органом
Либидальные трубы-пароходы
Тянут баржи желания к горлу
Инфразвук альвеолы лижет
Шмелём неугомонным
Словно ты уже внутри меня


*
Шторы вжих — вижу снег
Штопор-бур — сердце прыг
Кровный век — горный лев
Горе мне — львиный рык

Там — война, тут — метель
Ветром тру белый день
Прорастает из глаз
Голос — раб, голос — бас

Сорняком-дураком
Правда-ложь ходуном
Брошь-луна — прыг да скок
И земля — гром да гроб

*
Не печалься, пчела — горло в сотах блестит
Амуницию — в омут — крылья в долгах
Тяжелейшая мысль — от соли хрустит
Распусти, раствори на горячих губах

Я сама по ночам не умею уснуть
И ворочаюсь в мире, укушенным тьмой
Не молчи, мой янтарь, ты так нежно жужжишь
Словно свет дребезжит — золотой-золотой

У меня для тебя — алый кашель, да шум
И оркестр из сердца разбитого вдрызг
Мне так нравится твой позолоченный ум
От безумья себя сбереги — удержись

Я смотрю из окна на смещение туч
И тебе улыбаюсь, словно ты — здесь
Кровеносное время ставит сургуч
На прозрачные сны и любовную речь

*
Звон под утро — дуб с цепи
Топорищами треща
Или колокол — леща
Или сабли-соловьи

Иль монеты наверху
Осыпаются с котла
И устала в тишину
Становиться тишина

Просыпаюсь в черноте
Может это ты во мне
Разворачиваешь бой
И звенишь-звенишь собой

Рай и ад — на звукоряд
Левый-правый — звонче кто
Мастер мой — звонарь-заря
Среброзвонное нутро

Мне бы спать как спят луга
Или как стоит река
Но, похоже, милый мой
Ты заснёшь — и я с тобой

https://polutona.ru/?show=1114212857