Двойная скорость
автор - Гала Пушкаренко

1.
И песок говорящий

я люблю ни одному человеку ни целому

миру а трём конкретным людям:

проваливается сквозь стекло


Шпион для б-га

Совмещение казни: кажется

Хлопнуть стеклянной дверью как отражением на нём

Дуй на паузу


У меня прилипают ноги к мрамору

Мы стали философами квирами женщинами евреями

Хороший солдат всегда религиозен и что

(то есть инструмент вещь игла)


Проведи меня когда зашьёшь язык

Лавина метафор

(я прожил неделю не знаю зачем)

(и это место снимает с тебя очки чтобы ударить)

И это место ледяная-флейта


Пой-пой

(граница нюрнбергского процесса)

Как мне нравится быть русско-заменяясь

Олигархия ла ла ла я трахаю тебя

Глотай

№хххххххххххххх

Из меня выливается плод и я становлюсь

мужчиной+музыкой+землей+марсельезой+кровью в

обратную сторону


2.
Крайние фрагменты собираются на границе
обратной скорости и я
речь-столкновения То есть
чтобы собрать заново
смешать сместить нужно
разогнаться и резко затормозить
(опережение внутри запаздывания)

Говорят так можно стирать стираться забывать
сниться прощать

Представьте в час пик (ковидный апрель в Москве-2020):
апокалиптические пустоты
межреберье межрегиональность
даже эхо и можно размашисто
говорить хоть и с самим собой

Напряжённость отсутствия

Паузы разряженности вненаходимости
сорванные мышцы суставы
прикушенные языки
Режимы проникающие друг в друга стоя?т
безыдейные раздетые пропущенные
Границы стёршие границы

Теперь у всех какие-то осторожные настороженные скорости
Сброс
Инфляция
Инфляция в растерянности

Внимательность мнительность предупредительность вежливость

И хочется говорить
Хочется говорить об ошейнике придушившем собаку,
о наручниках сломавших запястья,
о ремнях безопасности

Один два три четырепятьшестьсемьвосемьдевять
Лёгкий сброс

Два состоящих из таких сбросов человека влюбляются и два ведущих колеса идут юзом и десять десять десять скользит и хрустящие соты снега связываются в сопряжённые границы-скорости: и вещь_идеи и идея_вещи становятся антропосом; и фликер говорит: я риторический холод вывихнутому плечу


3.
... и глаз видит не действие а состояние

и театр без зрителей: как фотограф:
точка зрения пейзажа на самого себя
топология которую образуют не фигуры но
свет

приостановленное тождество

обнаруживая структуру вмазывается в
экспрессивность
переставая различать границы музыки:
ввергая различение в кризис

(как минор и мажор в додекафонии)

Подобные риторические руки живые по другому поэтому
не знают какие они и как
образуют потенциальности

(открытые но слепые валентности)

Ноль-рефлексия:
фликер-младенец сосёт большой палец десятилетним

………
Потом я перестала сопротивляться —

Впустив в себя вещи мы: соединив бессмртие и
переливающийся через край амфетамин

(время снимается с крючка)

Вещи впустив нас: выкручиваются снаружи:
кинематограф смазан, размыт, отброшен:
реальный или экзистенциальный кризис?

(время выбрасывается на берег)

Впустив в себя вещи повторно, мы: охуе*м когда нам тавтологично скажут:

убийство вашего персонажа:
ваш расизм: ваша сегрегация:
место в котором мы пустотны то есть разделены
стихотворением метафорой метафизикой —

чтобы нам не за что было зацепиться
время помещено не в нас а около
время помещено в речь
чтобы текст производился рядом
не прикрепляясь к смыслу тела
к погрешности к косвенной памяти

к воде между осколками оскорблённой античной вазы
(на которой были нарисованы наутилусы)


4.
Время вложено не в нас а около
в речь, в крик-отделённого-тела, в машину по производству разделения разрыва отстранения
раны осколков несмрти

которая смотрит расфокусированно на
только что вырвавшееся и
машинально воспроизводит ссср, пепел, шкловского

(воспроизводится)

(но как-то неловко, сливаясь со средним
образованием ухом родом,
внутри колеса, молоха, молока, солилоквия)

(оно ест что)

Когда мы впускаем в нас вещи:
они приобретают речь разделённой пустой (чем?):
связями внутри языка

(на самом деле я сейчас не говорю не пишу, а читаю
внутри вашего зрения и нам:
откро венно, перешумливая шум и двулично)

Конфликтный поток
Слабые меланхолии

Палитра опрокидывается на Караваджо
Палитра опрокинулась на Мунка
Палитра опрокидывается на Караваджо
Палитра опрокинулась на Мунка

(успели заметить?
: завершённое время опережает тавтология)

Мост скручивается
Нить скручивается
Нить обнимает себя
Время вложено не в нас а около


5.
Время вложено не в нас а около

Когда потом вещь-речи отпускает нас:
мы движемся внутри: критики языка
крика кризиса креозота языка: замкнув
железно-дорожный туберкулёз

(дорога лечится одиночеством)

Она говорит
Итак
К полшестому нас полчетвертого
В смысле: к полшестому мы спали с ней всего
три с половиной часа

И песни западных славян опережают
(Опережают каждый перевод Григорьева, Маршака,
Пастернака)
Которые пахнут как сонеты и книга детства
Но нет ни одной смрти во мне кроме ничего

Отпущенная вещь-речи чик-чик

Он был мужчиной который любил когда дарили цветы
Вещи-отстранения невидимы но
Когда я прохожу около твоего сна прикосновения
сарказма

Отстранённые удерживают временный промежуток
Равноудалённым разомкнутым братоубийственным
Но они не защита а нищета и срезанная монета
Панамериканская метафизическая сверхзвуковая

Мнимая геометрия

.......
Ино-гда: я сижу на берегу реки не касаясь воды
и смотрю внутрь воды: на наши города заводы карнавалы корабли войны (особенно я: корабли-касаний)
Внутри: самолёты торговля северное сияние и чтение
Внутри течения: их скорости образуют кровь тело проколы

Выходя из воды я: мокрые проколы; я:
внутри остатков её гравитации, температуры, скольжения;
касание трёх степеней свободы эротизировано

Входя в воду я: внутри шёпота (не называй меня по имени — не называй меня)

Берег мой: видим от-туда как место где карнавалу нечем дышать Ко-гда мне снится что жабры мои заросли: я стою перед зеркалом и
прорезаю их острой монеткой

; мнимая гравитация: кровь капает на отражение:
дышать отражением: смазать речь: отражать дыхание
Запутаться в красном отражении серебра во рту
Проснуться вмёрзшим


6. Приложение #1

Гетеронимизм Поэзия будущего поэзия субличностей Поле отражений (после отражений) (post(non)fiction) Склока агендеров Сверхсексуальность Метакоммунизм

Мне уже скучно

Возьмите мой рот дважды Проза растворяет меня в медленном Я перестаю ждать Мне нечем дышать Это называется отражённое дыхание Аватары должны умирать как можно чаще Чтобы разогнаться до манифеста метафизики И выброситься из тела-отражения в отражённые-тела Фликеры будут пить из всех бокалов сразу Горящее знамя свободы

... Какая-то обнажённая женщина-тишина зовёт меня домой


7. Приложение #2

Гетеронимизм: ложное ответ вление должно быть вырезано Оно уже сломано смазано и горит под ногами Но я люблю вырезать Чтобы посмотреть: как там всё устроено внутри Лицо ли холст ли ребро: эскалибур?

Но я конечно его не вырежу Дело в том что всё должно быть подспудно-явным Как воздух-дождя как не разбить но открыть стекло: слабые границы: границы-0-речи: вода-льда: другое (со)стояние времени САМО трогает фликера языком


8. Приложение #3

Ветролом

(представь: ты смотришь фильм и нет ни одной причины думать, что мать невиновна, но я говорю: смотри фильм будто ты невиновна: ведь это выяснится в конце: я хочу смотреть фильм твоими глазами) Касательная отбрасывает центр Игра в слова делает нас больными как метафора горит Пересказ максимально-слепых словоформ образует тень-огня Я открыто использую тебя вслепую провоцируя Надо выбирать проблему

Как ты нашёл меня? — Когда ты переживаешь: ты
возвращаешься туда где всё началось
На берегу реки: мы её плачем: мы: отражение водой
И распавшееся собирает целое как навсегда распавшееся

И тут выходит Фил Коллинз и я говорю:
можно я понаслаждаюсь?
И играю на ударных
Мне не хватает игры в: созерцай меня, (Бланшо)
Представь: я вхожу в комнату и копирую твои жесты мимику ветер Ветролом

Во время эксперимента я хочу разделить чтеца на
максимально-возможное количество операционных систем
осколков

Чтобы человек-текста однажды не вошёл в стекло я трачу много времени смотря в это окно и отразить его можно только расположив стекло внутри

то есть вытолкнув в другое окно-текста
: вложив окно в рот
: создав невозможную гетероморфную связь между

(порнографируя связь)

открытым-отклонённым-немыслимым-внутри и
внешней-закрытой-скоростью-зрения —
ужас-музыки должен стать постоянным
привычным незаметным устойчивым что
исключит/выключит
бросок будет непрерывно проваливаться внутрь
текста внутри текста внутри текста и т. д.

Иногда это прерывает дружба привязанность любовь секс но паузы истончают воронку Я сижу на вечном экспериментальном крутящемся стуле и пишу на стенах Иногда я останавливаюсь и читаю написанное Текст проламывает пол под ногами

Я выхожу из воронки как из комнаты в другую комнату Прислушиваешься Сижу в помещении в плаще и перчатках Но тебя давно не тошнит Ты точно знал о чём хотел написать Но ты не стал Предательство в прямом эфире Тотальная мотивированность формы закуривает не снимая перчаток Смотрит в окно Говорит в телефон Приложение переводит колебания в текст <Хотела написать распадающееся стихотворение> Взять в угловые скобки как прямую речь Стихотворение смотрит в окно Как косвенная

https://polutona.ru/?show=0201140236

Граффити
автор - Алина Витухновская

Русская наука

Литвиновой манерной
Приснилась Ро-ди-на.
И матерью и смертью
Явилася она.

Никто сей вызов скверный
Не примет. Русь страшна.
Народец суеверный.
Гражданская война.

Предавшая Европа
Дипломатичный кич.
Давайте глянем в пропасть!
Там воздух все же чист.

И, отвергая робость,
На дне её барьер,
Где боли нет и бога.
А только Хайдеггер.

И сумасшедший Ницше,
Он спустит нам канат.
Чтоб мы могли свалится
В метафизичный ад.

Ваш евразийский демон,
Ваш варварский закон.
Мы собственных пределов
На страже испокон.

Вы шли с врагом сразиться.
Но превратились в тлю.
Вы армия безлицых,
Стремящихся к нулю.

Пускай ничто ничтожит.
Но пусть не повторится
И сотая возможность
Кошмарной Единицы.

Болотистый стал голем
Чудовищный тростник.
В болоте русской боли
Заглатывает крик.

Как русская тотальность —
Таинственная ересь
Она и изначальность.
И вера и безверье.

Экзистенциальный холод.
Отрубленные руки.
В них злой синицы хохот.
В них русская наука.


Ода верблюду

С миллионного года до нашей эры,
Когда я не была и не буду,
Ты поёшь человекоподобную песню зверю,
Оду верблюду.

Может, где-то и впрямь параллельно бредёт верблюд,
Соблюдая дистанцию между-и-между,
Но его по слову также не узнаю?т,
Как чужую смерть по своей одежде.


Аду-ванчики. Цветы зла (одуванчики)

Она ползала по полу в камере #4
Он вылизывала углы.
Она ползала по полу в камере #4
Она вылизывала углы.

Ее избили две неграмотные воровки.
Она завыла возле
неоткрывающейся двери.
Ненастоящий бог
заливал ей в горло
ненастоящую водку,
и она глотала настоящую веру.

Нехорошая подошла к окошку охранница
и подошвой ударила по лицу.
Чувствовала вопящая
как из головы
выдувается
сознание
(так бывает у одуванчика, когда он в аду раскачивается, оставшийся без пыльцы).


Нацеливая бомбардировщик

Нацеливая бомбардировщик
Осуществляя пилотаж
Полизывая вечность
Вдыхать ядовитый газ
В городе из тысячи кубометров
Кирпичей
Неосуществленный Малевич
Всюду пятна квадраты
Здоровье неэмоционально
Надрывая хрящ в лазейки любви
И страха
Позируя скелетом шевелящегося динозавра
На карте мира
Войны
Голубь Пикассо с волчьей ягодой в клюве
Нежность завоевания
Страхи запеленутого в лоскутки медвежонка
Интенсивные катаклизмы
Эйфория прогрессирующей отстраненности


Я тот...

Я гланды рвал
Косматых улиц
Я целовал
Уста преступниц
Я уценил
Основы истин
Я лиц белил
Сдирал когтисто
Под Cocteau Twins
Кокто кололся
Я тот кто вис
На дне колодца
Я резал сук
Как лук разврата
Я свой испуг
От пули прятал
Но торопил
И в спину целил
Нулями сил
Луна скрипела
Я зла аншлюс
Тотальность черта
Я повторюсь
В разрыв аорты
Моих ключей
Кровава слякоть
И палачей
Заставит плакать.


В ночь перед рождеством

В ночь перед рождеством
Ведомые естеством,
Внутренней некой-
Вечной
Женщиной
Унижения,
Родиной
Ма
Принялись плясать-
Шуметь
Умирать...

Русского
Хаоса
Анти
Шумахеры,
Тьмы
Птахи,
Народ,
Коий — не сразу в гроб,
А по федерациям, по клочкам, закоулочкам,
Микро-
Ра-
Йонам.
"Вот вам" —
Смерть-мать говорит —
"И ад с бульоном!" —

Его в больничке
Разливает медсестра
Расписная
Хохломская
Разухабистая.

А мать старушка,
Та перед смертью и говорит:
"А что на второе-то?
А почему не солёненькое?"


Граффити

Граффити в морге! В Мордоре граффити!
Графиня с профилем Нефертити.
Ваше фото лежит в могиле.
С него нарисован портрет. Богиня!

Твоя фотография на могиле.
А вы б в свой труп сыграть смогли бы?
Звонила Гамлету на мобильный.
Он лгал туманное "или или?"

Потом позвонил Шекспир:
"Будет пиар или пир?"
Ты похудела. Ножиком финским
Чистила финики в лапы сфинкса.

И подумала, что не вынесешь,
Если станешь рекламой фитнеса.

Готическим шрифтом, шарфом Айседоры
Тебя ударили пошлым, комичным.
Гламурные мальчики, платите наличными!
Смерть твоя стоит дорого.

Неофиты стирали с могил граффити,
Как титры Юффита в некрофильме.
Ты купалась в лучах софитов,
Как когда-то в крови графиня.


Звереед

Оторвали мишке лапу,
Оторвали зайцу ухо,
Угостили Зверееда,
Прозвенели погремушкой.

Прозвенели погремушкой,
Отодрали звуку визги,
Посидели на дорогу,
Ели рыбу, пили виски.

Ели рыбу, пили виски,
Вырезали рыбе глазки,
Рыбья-глазка погремышка,
Горемушка для затравки.

Рогомошка на закуску.
Шестирукая ромашка.
Рукошерстная промашка.
Расписная великанша.

Распинает великаншу
Пеликанша-маникюрша.
Приходите на завивку,
Скушав кошку и кукушку.

Мрачно кошке и кукушке.
Звереед приходит ночью.
У него в руках газета,
У него в кармане ножик.

У него глаза в сметане,
У него в крови рубашка.
Он сжимает открывалку.
Никому уже не страшно.

Никому уже не страшно.
На веревках как игрушки
С узким мятым мокрым горлом
Виснут кошка и кукушка.

А в дали непонарошку
Два зверька свисают с вишни.
Нету нету больше зайца,
Нету нету больше мишки.


А.В. и немного Пушкина о текущем моменте

Вот автохтон. Его планида —
Не между "Быть или не быть",
Не мог либидо от КОВИДа
Как мы не бились, отличить.

Зато читал Адама Смита
И был глубокой эконом,
То есть, умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему.

Притом не только либертарий
Таков, таков и пролетарий.
И в общем-то, без дураков
Почти что каждый здесь таков.


Я не выйду из казино

Словно старый любовник, он ему надоел,
И подумал тогда старичок —
Моя цель будет в том, чтоб остался он цел,
В этом деле я не новичок.

Что есть старость? Она — расщепление "Я".
И поэтому ясно одно —
Может Путин приказ дал, хохломская змея?
Но, возможно, и кто-то иной.

Вот, к примеру, есть город такой Новосиб.
Там бандитик и регионал
Вдруг подумал: "Какого ты хочешь, сислиб?
Потому что иной не видал?!

Ты приехал светить мафиозную сеть,
Что давно и по праву моя?
Так ответь же за это, за это ответь!"
И ему улыбнулась змея.

Даже если здесь каждый второй вертухай,
То не значит запрета свобод.
Слышишь, рушится как вертикаль-вертикаль?
"Утекай!" — Лагутенко поет.

Утекай! По возможности просто вали,
Пока смерти не стал на учет.
Кто ты будешь теперь? Инвалют инвалид?
Иль Иванушка ты Новичок?

Но ведь есть и иная совсем сторона,
Совершенно иная мораль.
Отравлением этим сакральность дана,
И иная дана вертикаль.

Раньше суд над поэтом лишь делал судьбу,
Но повышены ставки. Причем
В результате — на троне ты или в гробу —
Вот классический русский расчет.

И пока здесь в рулетку играет ЧК,
Я не выйду из их казино.
Ставки эти — от тюрем и до "Новичка"
Мне известны. И мне все равно.


Родина — Мохов

Средь родных чертополохов
Демиург, отец и черт —
Коллективный некий Мохов
Щи хлебает, хлещет, жрет.

Кормит родина-старуха
Скомороха-Собчака.
Вновь Ван Гогу режет ухо
Коллективное ЧК.

Он — сакральный Ванька-голем
Чикатильный маньячок.
С византийских колоколен
Распыляя новичок,

От Дахау до Уорхла
Хохочащий постмодерн,
Обреченную эпоху
Поднимать спешит с колен.

И до дрожи, ахов, вздохов,
Больше сути не тая,
Вдруг поймешь — вот этот Мохов —
Это родина твоя.

https://polutona.ru/?show=0131124702

Сандаловый
автор - Лейли Салаева

Аккуратные плиты жжёного сахара
Плотно обступили город со всех сторон.
С наступлением семи часов вечера
Подогреваются тонкими полосами
Тёплого света.
Название тому сахару — аглай,
Рождённый в Гюлбахе.
Он легко поддаётся обработке,
Расцветает, как цветок,
В умелых руках мастеров,
Тем самым позволяя
Придать зданиям монументальность.
Приложив свою ладонь к одному из камней,
Я стояла так, нагревая макушку под
Набирающим силу солнцем.
"Мы ведь сродни этим светло-бежевым камням
Податливостью и мягкостью своей", —
Пробежала мысль по фасаду.
Высеченная чаша с виноградом
Оживилась, и ягоды зашептали:
"Ты знаешь, а нам больно,
Больно слышать людское негодование:
„Везде аглай, опять аглай!“
Словно мы какие-то варвары.
А ведь по-гречески aglaos —
Блистающий, великолепный.
Мы прячем в себе следы живых организмов,
В нас линии жизни, которые остаются незамеченными.
С поверхности вглубь, до центра знаний
Долгий путь,
И потому мы тебе расскажем историю
О зеркале, которая и по сей день будоражит умы,
Из поколения в поколение теряя изначальное.
…Когда-то, очень давно,
Когда люди ещё умели смотреть друг другу в глаза,
На самой главной площади города
Установили массивное зеркало —
Оно должно было уберечь жителей
От невзгод и болезней.
Всех обязали раз в месяц подходить к этому зеркалу
И всматриваться в своё отражение,
Чтобы человек линял, словно змея,
Сбрасывая кожу негативных мыслей
И чужой энергии.
На обновление своей ауры каждому выделялось
Строго определённое время —
День, час, минута, когда он должен был
Остаться наедине с зеркалом.
Ночью зеркало отдыхало, направленное к небу,
Отражало мерцание звёзд и созревающую Луну,
Рассеивало накопленное в открытом космосе.
Когда люди видели в небе вспышки света,
Они понимали, что чья-то запачканная душа
Обрела вновь лёгкость после очищающей исповеди
Перед своим отражением.
Здесь оставили следы своих слёз
Матери, которые боялись внутреннего демона,
Чтобы не удушить в собственном страхе
Своих горячо любимых детей.
Им было стыдно за свои помыслы
И секундные агонии злости,
Которая выливалась из них
Беспощадной лавой и испарялась
На этом самом месте.
Сюда приходили отцы непонятых сыновей,
Бунтующие ДНК вместо протоптанной дороги
Выбирали путь неизведанно-опасный.
Здесь они вновь обретали память,
Какими были они годы назад.
Только маленьких детей нельзя было увидеть
У этого бескрайнего зеркала,
Их целостный образ себя, самоощущение
Не нарушалось с момента рождения
До двенадцати лет.
А потом и они получали круглый конверт —
Приглашение на регулярное свидание
С зеркалом-звездой.
И так длилось много-много лет,
Пока не подросли два мальчика
Из совершенно разных семей:
Один — высокий и худощавый,
Второй — короткий и плотный.
Один из них случайно перепутал своё время
И оказался перед зеркалом вместе с другим.
Зеркало получило отражение двух людей одновременно.
В этот момент, словно гром разревелся,
Оглушающий треск охватил площадь,
И трещина побежала по поверхности
Полированного зеркала.
С того дня ни один, ни другой больше не видели зеркала,
Им было запрещено даже вспоминать тот день,
Но они его помнили очень ясно,
Ведь тогда они стали ближайшими друзьями:
Закрывали друг другу глаза
И так пробалтывались о самом сокровенном,
Даже тёмные мысли не боялись
Быть рассказанными незрячим.
Один из мальчиков решил стать ашбазом,
А другой поступил в ученики к известному
Своей самоотверженностью к делу
Художнику-миниатюристу.
И так каждый из ребят учился
Искусству воссоединения движения
Рук, чувств и мыслей.
Ашбаз стоял часами над тонко раскатанным тестом
И заворачивал крошечные квадратики
С сочным фаршем в аккуратные жемчужины,
Чтобы порадовать того, кто отведает блюдо,
Изяществом сорока жемчужинок,
Помещённых в одной ложке
Живительного бульона с ароматом мяты.
Миниатюрист расписывал тонкой,
Как детский волосок, кистью
Мужественные лица победителей
И грациозные фигуры искусительниц
Из восточных сказок.
Кропотливость работы и сосредоточенность
Развивала в обоих терпение и созидание
Того, что создавалось рукой.
Всё реже виделись двое друзей,
Ведь каждый хотел похвастаться
Перед другим своими успехами.
Пока остальные по-прежнему ходили на поклон
К треснувшему зеркалу,
Их так и не простили.
Художник вовсе не переживал,
А вот ашбазу это стесняло его запачканный
Передник.
Когда он получил полное доверие на кухне,
То стал подворовывать и научился врать.
Плов у него получался рассыпчатым,
Но довга упорно ки?сла каждый раз:
Гатыг был настолько белоснежным,
Что даже неверные слова,
Прилипшие к кончикам пальцев,
Чувствовал и потому протестовал.
Ашбаз всё врал и врал, и врал,
И таскал в свою семью всё, что лежало не так.
Случилось то, чего никто не ожидал…
В городе появились люди в красных одеждах,
Раздали всем жителям по молотку
И, устрашив суровой расправой,
Установили срок до конца месяца,
Чтобы все, кто хоть раз окунулся
Отражением в ныне запретный омут,
Разломали великое зеркало
На миллиарды неровных кусочков.
Сутки в городе стояла тишина,
В воздухе витало смятение.
Затем люди стали стекаться к зеркалу
И, воздев руки к нему,
Просить прощения,
Но молотки не растворялись в их словах
И призывали к разрушительному действию.
Только у ашбаза и художника
Не оказалось молотка,
О них, как всегда, забыли,
И потому их умы были трезвыми,
Без влияния тяжёлого орудия,
На них не висел долг крушителей.
К ним обратились жители,
И они придумали план:
Разломать зеркало на крупные части
И схоронить в надёжном месте,
Пока не наступит время, когда
Его можно будет вновь воздвигнуть безопасно.
Сложно было расставаться с зеркалом,
Словно на месте спасения появилась бы иссушающая пустота.
Вместо настоящих обломков
Люди принесли разбитые зеркала из приданого.
Ашбаза как искусного вруна
Отпустили к красноодежим,
И они ему поверили, похрустывая
Блестящими слезинками под грубыми подошвами.
Так зеркало было погребено на многие годы,
Ждать своего часа в сыром подвале,
Среди коробок с отвергнутым прошлым.
Когда приготовление национальных блюд
Превратилось в незаметную обыденность,
Заворачивание пип долмы из фисташковых листьев в крошечные конверты,
Раскатывание тончайшего, как рисовая бумага, теста
В десять слоёв, чтобы испечь пахлаву,
Стало неважным в силу доступности
В любом ресторане.
Когда миниатюры великих мастеров
Стали восприниматься как картинка в музее
И предпочтение отдавали подражанию
Мастеров другой земли и природы,
Внуки детей тех двух парней
Отправились на поиски зеркала,
Которое осталось легендой
На устах увядающего поколения.
В полумраке забытой пристройки
На окраине города они наткнулись на бочки.
Как только свет попал на них,
В трещинах заиграл тусклый блеск.
Отодвинув крышку, они нашли много кусков
Изумрудной замши, в которую было
Завёрнуто то, что они искали.
Желание рассказать всем о своей находке,
Уверить, что зеркало — не легенда,
Рассеяло сон в ту ночь.
К ним пришли духи их предков
И попросили не выставлять прошлое,
Не повторять ошибок народа.
Нужно понимать его, а не просто
Как праздничный сервиз — сразу на стол.
Чтобы не звенеть приборами по пустым тарелкам,
И он, и она (их внуки) проснулись с решением
Изучить историю каждой семьи,
Их традиции и быт, описанные
В записках, приложенных к каждому куску зеркала.
Они будут писать книги, пока не разложат на
Слова и звуки образ своего народа,
Ведь то зеркало не очищало,
А напоминало тем, кто перед ним стоял,
Из чего он и что способен в себя вместить,
Как это зеркало — и это небо, и эти звёзды,
Весь зримый и незримый мир".
Я почувствовала, что меня кто-то взял под руки
И приложил ко лбу намоченный платок.
Нет, у меня не солнечный удар,
Я в полном сознании.
Нет, я не надышалась пылью,
Я посмотрела на микрочастички,
Танцующие в луче света.
Мы, как эти пылинки,
Отражаем свет, поэтому он виден.
Сколько бы мы ни вычищали его
Из одежды, с кожи лица, из квартир,
При малейшем дуновении
Всё приходит в действие.
Без движения мы оседаем
И вскоре превращаемся в эти вековые камни.
К моим губам поднесли сладкий чай,
И я сделала жадный глоток.

https://polutona.ru/?show=0127235552

перед большим взрывом
автор - Александр Киргетов

и многие тысячи лет здесь менялось пространство
по воле случайной
пространство подвластно ветрам
переменной погоде
дождю
когда человек оказался на этой равнине
сказав здесь тарелка для моря
соленая пища для рыб
и послушались реки
и птицы слетелись на берег
заселили песок
отступили от моря деревья
намочив свои ноги в соленой воде
и воткнули цветы
разноцветные иглы корней
по краям водоема
разметав свои листья как флаги по ветру соленому
помни мой друг
это было недавно
я всё это видел
передай
здесь была пустота



***

скажите
на этой станции останавливаются раз в четверть века?
может быть, мы подождем именно здесь
поезд до нового перерождения.
сброшена кожа,
и прорастает сквозь новую смысл
как деревья на марсе.
здесь на земле деревья переживают людей,
но это люди сажают,
оставляют следы на израненном теле планеты.
приложи подорожник к руке,
и она вновь научится лить на уставшую землю стихи,
чтобы снова цветы распускались, а также
пшеница и рожь.
поклоняются солнцу все те, кто почувствовал холод.
пачамама, прости этих смертных; мы будем другими —
мы примем дары,
и деревья больше не будут расти над могилами.
я слышу музыку будущих путешествий.
вот поезд.
садись.



***

и пусть это уже сказал кто-то другой
как будто слово сказанное однажды запрещает
другим произносить его
как будто кто-то присвоил себе все слова
и теперь любой повтор говорит
о приземленности чувства

пускай говорят!

я скажу что люблю тебя
потому что любовь это просто
гораздо проще чем та
где дай вам бог и другое
с каждой строчкой всё дальше от смысла
и утро входит в спальню где мы лежим
как первые люди в том моменте
когда все слова были новыми
поэтому я целую тебя провозглашая тем самым
чувство
которое только потому и настоящее
что мое
личность имеет значение! кричу я тем
кто ждет божьей милости

в моменте касания наших тел
есть божий замысел
в каждой строчке есть божий замысел
когда я возвращаю себе исковерканное слово
для того чтобы подарить его тебе
возьми же вновь любовь и кровь и наши
несовершенные как все рифмы тела
настоящие в своем несовершенстве
я здесь потому что люблю тебя
и вряд ли можно сказать что-то больше



***

так близко к ночи, что девчонка идет по улице, поет и танцует.
девчонка в черной одежде и в черном пространстве вечера,
с черной бутылкой в руке,
какие ветры дуют из горлышка?
кого ты будешь целовать сегодня,
напевая новый мотив старой любовной песни?
все девчонки в городе хотят любви
и отдают ее подруга подруге,
покупают цветы,
скуластые и худые,
полные со смешными щеками,
и все кто находится между краев этого спектра,
с рыжими волосами, а может быть вообще без волос,
со складками там, где и положено быть складкам,
накрашенные или совсем без косметики.
любовь для всех, но прежде всего для женщин,
и только поэтому едут автобусы по городу
из района в район.



***

любое слово, не сказанное вовремя, имеет значение.
я смотрел на тебя. ты смотрела куда-то вдаль.
наверное, этой осенью облака летят слишком низко.
вот же хватай. но ты не берёшь их.
в моей руке каждое утро тают звезды,
чтобы ты видела рассвет.
ты предпочитаешь другие видения.
это значит, что в нашем городе больше не будет рассветов.
поезд уходит с вокзала под колыхание рук.
мои руки этой осенью предпочитают клавиши ноутбука
где-нибудь в заброшке очередной кофейни
или, может, на холодном стекле танцпола.
и в пролет не брошусь, и даже не подумаю,
назвать тебя как-то, кроме как прошедшим временем,
потому что в прошедшем времени остаются лишь морщинки в уголках глаз,
а в настоящем времени находятся те,
кто каждое утро делает рот полумесяцем,
умывается поцелуями росы и смотрит,
как на улице каточки луж застыли в ожидании снега,
холодного как твоя нелюбовь.



***

туман сел на город так, что замолчали все птицы.

в этот вечер я собираю дары,
состоящие из календаря за прошлые двести лет,
сладких ягод букв, нанизанных на бледные ветки строчек.

если стихотворение — это дерево, то книга — лес,

я беру её в руки, вдыхаю запах
карельской сосны, красноярской березы
и чёрных чернил петербурга.

вижу новое слово на старой бетонной стене —
это тоже подарок
от города с тысячью лиц.

каждый год заменяет лицо -
ты становишься на год другее,

как ижевские идолы, бабы на капище, финно-угорский танец -
энергия чёрных болот.

ты не можешь поспорить,
потому что природа, как рыжие воины скандинавии, права.

вновь переходишь дорогу
и в поисках слов отправляешься вброд по реке —
по зелёной реке волго-вятских лесов.

каждый хищник — твой друг,
каждый зверь улыбается встрече.

и, пройдя целый круг, ты находишь свой дом,
ты приносишь дары, и твой дом принимает подарки,
отдавая тепло.

диалектика быта.

кинетика стен.



***

вышел за хлебом,
вернулся со стихотворением.

был избит поцелуями, повержен лаской.

вдыхал запахи куркуминовых духов и галлюцинировал спиральной галактикой твоего зрачка.

бесконечное количество лет после большого взрыва мне снилось твое лицо,
пока за окном поливал метеоритный дождь.

но это не смерть вовне, это жизнь внутри бетонированной оболочки,

не звёздная война и не опостылевший периметр стен,

а свобода внутри воли, уставшие руки собирающих жатву,

тело больного, идущего на поправку,

танец не для других, но только наедине с собой.

я знаю, что было перед большим взрывом:

я сказал, что люблю тебя.

https://polutona.ru/?show=0127001448

таймлайн
автор - Татьяна Губанова

О том, как устанавливаются связи

Подростки в графе "образование" в контакте пишут, что окончили какой-нибудь университет.

Билл Гейтс угадывает, сколько стоят продукты в супермаркете, в том числе, пачка капсул для стирки.

А я помню, как Билл Гейтс задумал ребрендинг "Майкрософт", когда мой брат учился в аэрокосе и ночами играл в игру, где грудастая шпионка кричала "Хиракам".

Бог её был хрустальный, как стекло, и, на самом деле, — в двести сорок на триста двадцать обожженных щек и челюстей стен.


Отторжение ушедшего

Учительница, в которую я влюбилась в пятом классе, учила неправильно.

Я узнала об этом сегодня из комментария на стене

и разлюбила её второй раз

так притягательно, что собираюсь перечитать этот комментарий снова, чтобы разлюбить ещё и ещё. Так я буду разлюблять её, пока мне не надоест смотреть вглубь нулевых годов, ведь в этих искусственных цветах — невыразимые воспоминания конца 90-х.


Настоящее

Выходить в лайв недопущений и пластмассовых крышечек, бояться вирусов как компьютерных, правосудия как полиции, воров как путина.

Важно снять напряжение. "Телефонные провода гудят, как натянутые струны" — я бы сказала, что напряжение как телефонные провода,

только их уже нет.


* * *

Я включаю "Твин Пикс", — ты скажешь, что уже видела.
Расскажешь, как ты была хиппи (а я нет),
о том, как тебе хватило сил не закончить музыкальную школу.
И теперь нас отличает только это, остальное более-менее вписывается в конвенцию разрыва.

Я расскажу, как мой муж научил меня пить джин с тоником, —
по примеру его покойного друга.
Нет, он не прошёл войну во Вьетнаме/Афганистане/Сирии.
Просто так надо.
Просто приоритетное,
как справедливость контроля,
насилие,
образование.
— Ты уже говорила об этом, не помнишь?
Тогда я напомню.
Это было, когда я хранила тысячелетие на своём разлагающемся балконе.


* * *

Постсоветское солнце без признаков расслоения
не улицы, а проспекта (он громче, кажется).
Китч детства, вы/от резанного из\от дерева.
"Я вы/от резанная из\от тебя" — так говорили поэты Серебряного века, наверное.
Так говорю я.

Ты женщина, я женщина, все женщины,
Отрезавшие волосы — проложившие асфальт на тропинке между детским садом и усталостью.

Между вторыми и третьими этажами — первый,
у домов, построенных для военных.
У них, наверное, больше кухня и коридор, но об этом никто не узнает.
Потому что война до сих пор вибрирует.
Война — это то, что вибрирует.
На кухне и в одиночной камере, в пустыне.
Впрочем, какая разница, если ты потерян_а.
И всё, что ты знаешь, — это то, что ты женщина. Все — женщины.
Статус женщины.
Кто-то придумал большие лестницы, чтобы ты потерялась.

Так говорил он.

https://polutona.ru/?show=0126111432

Григорий Батрынча
автор - Звательный падеж

Григорий Батрынча родился в 2000 г. Публиковался в "Литературной Газете", журналах "Юность", "Бельские Просторы". Учился в Литературном институте. Живёт в Москве.




СЕГОДНЯ
невспомненная поэма


часть первая, про меня


1.

сегодня
я зарегистрировал эмейл
sabaka-gavnaed@irtyshl.info
это мой новый мир
сабака
иртышл точка инфо

сыграем в балду
или в бутылочку
а может быть в покер
найдем друг друга
в анонимном чате
я буду твоим меланхоличным панком
ты будешь моей феечкой винкс
на этой интернет-страничке
моё имя пишется как "марвуд"
а место фотографии занимает мутабор
я уже успел забыть
собственную дату рождения
и ответ на секретный вопрос

девичья фамилия матери
румпельштильцхен

имя домашнего питомца
гжегож бженчишчикевич

а может быть
всё было наоборот


2.

сегодня
я зарегистрировал аккаунт на юкозе
чтобы проникнуть неузнанным шпионом
на форум вражеского клана амебоводов
выведать их секреты

удачно так случилось
набрести сюда
как раз к началу возрождения
вступить в самый древний клан
с самой богатой историей
стать её частью

наши враги назывались "три плюса"
держались на двух магистрах
"айсберг" и "фиамма"
румпельштильцхен писал каждое слово
с большой буквы
когда попытался шпионить
привычный стиль всё равно пробился
сквозь накинутую наспех картонку

он очень быстро спалился
война шла как по маслу

у нас были самые умные амебы
самые хитрые шпионы
самая богатая история
самые секретные секреты

наш товарищ "мэджик вар"
дошпионился до того
что был назначен их третьим магистром
все плюсы были в курсе
просто смирились
хаха лохи

это была волшебная война

мы ведь точно знали что-то
чего они никогда не узнают

а может быть
всё было наоборот


3.

сегодня
я записался новым персонажем
в словесную интернет-игру на выбывание
а потом еще одним
а потом еще
а потом еще
а потом еще
а потом еще

так и занял все места
пришлось играть самому
миловать и карать
имитировать различия
очень легко оказывается
когда жертва это ты
и палач тоже ты
все получают удовольствие
и никого не жалко

в последний ход
нас останется трое
побеждают двое
проигрывает один

за что леопард-мутант
и колобок из оргстекла
убили бедного копатыча
жаль конечно этого добряка
но что поделать
историю пишут победители

а может быть
ну поняли схему да


4.

сегодня
я тренировал "барселону"
в "фифа менеджер десять"

"александр бухаров" получил золотой мяч
очень удивился наверное
хотя чему
лучший бомбардир лиги
обладатель кубка чемпионов
заслуженно

другие герои каталонских побед
обласканы славой чуть меньше
французский опорник "жереми тулалан"
бородатый и седеющий
правый защитник "эммерсон бойс"
с характеристикой скорости
приблизительно пи в четвертой степени
и конечно же юная звездочка
талантливый "реджиста" из "шри-ланки"
пирщук кварцханкуцкач
убойная левая
и самое красивое имя в мире

а может быть
ага давай дальше уже


5.

сегодня
я нашел вк дневник нового знакомого
пустая группа один подписчик
несколько робких постов
трогательная надежда на внимание

скинуть что ли песенку в комментарии
дебютный сингл семи бродячих муравьедов
из альбома кукуцаполь
может быть в тему

подойдет и песня некоего алебарда
про маленькое чешуйчатое водоплавающее
глядящее на мир
сквозь мутную преломленную пленку

гжегож бженчишчикевич
всё еще не дождался ответа

а может быть
да ты задолбал уже


часть полуторная, не совсем про меня.

эй
эээээй
ку-ку
есть кто живой
ты тут
посмотри на меня пожалуйста
я вижу только стекло
мне страшно
побудь со мной

дай "руку"
вот у тебя "рука"
повторяй за мной
"ру-ка"

ука

молодец
а тут у тебя "нога"
покажи где у тебя "нога"

гага

умница
давай теперь "глаз"
а ну-ка покажи мне "глаз"

куас

потрясающе
давай попробуем "брови"
давай с тобой вместе поищем "брови"

боуви

солнышко мое
ещё чуть-чуть потерпи
надо пальчики посчитать
ты со всем справишься
повторяй за мной

"один"

"два"

"три"

"четыре"

"пять"

"шесть"

"семь"

"восемь"

"девять"

"десять"

ати

туа

ти

шатыи

тать

сест

себи

восеи

деит

тетесь

"я тебя люблю"

иа типя бюбоу


часть вторая, снова про меня

6.

вчера
я был молодой поэт
первокурсник литературного института
рафаил пинский
под псевдонимом рафаил покровский

некто малоизвестный в широких кругах
другой молодой поэт йцукен
или кажется это была
юная поэтесса фывапролджэ
кто-то то из них сочинил
а кто-то написал
маркером на стене лифта
про меня эпиграмму

"довольно часто так бывает
что в тихий вечерок московский
с поверхности зеркал блистает
мой облик" йцукен фывапролджэ

оттирать заставили меня
хотя может это я и написал
выдумав двух малоизвестных поэтов
для создания литературной мистификации

нет
я точно был не один
был как минимум
кто-то еще
был кто-то еще
как минимум

вчера несомненно
всё было так


7.

вчера
я был молодой футболист
ничем не примечательный
флангово-центробежный полунападающий
из russkogo futbolnogo kluba
с прекрасным russkim imenem
евдоксий миранчук
колода малафеев
или возможно
евлампий косопяткова

ох уж эти russkie imena
широка и непонятна для иностранцев
загадочная russkaya shower
говорят в ней сидит некто потёмкин
иногда поглядывая на нас
из своего пыльного уголка

смотри же смотри на меня
я твой молодой футболист
прославим вместе в веках
знамя russkogo futbola
поведём к великим победам
наш родимый клуб воин москва
чтобы глупые буржуи
познали всю силу
настоящего russkogo imeni

гол забивает игрок номер
восемь восемьсот
пять пять пять три пять три пять
кржмелик будогосская
гип-гип ура

ну не "владимир дядюн"
и на том спасибо

вчера несомненно
всё было так


8.

вчера
я был анкета на сайте знакомств
имя: уитнейл
возраст: не помеха
пол: помою
о себе: пырцхгшл
люблю группу унтерпрокурор

сфотографировал свою тень красиво
в текучих лучах лунного света
вот он я вот он
я здесь стою
в чистом пальто
жду твоего лайка
на улице старых сталинцев
между двумя магнитами
напиши если не стесняешься
и хочешь скоротать пару дней
за безжизненным трёпом
о своей труффальдине
или о моей трамонтане

самый важный лайк
поставил солист группы оперэтилен
не знаю как он меня нашел
возможно подсказала
внутренняя чайка
так называемая
рыба плывущая вскользь

я бы больше обрадовался
оцифрованным магнитоальбомам восьмидесятых
или
если такое вообще можно
попросить вслух
настоящему живому человеку

"всю эту ночь
я беседовал с дьяволом
это вполне достоверно"


9.

вчера
я был литературное объединение
основанное на почве
травматичного предательства
отцовской фигуры
тот, кто "не способен думать
что способен" кфржах
оказался способен на всё
и мы больше не смеем
тревожить его посреди ёптабля

сидим здесь
забываем про согласные стыки
рифмуем неточно
или о ужас
смущаем russkyu poeziyu
своими несформированными verse libre
что с нами со всеми делать
детьми непутевыми

понять и простить

уничтожить
выжечь проклятиями
каждый пиксель бушующего фейсбука
мы никто никто никто никто
без вашего напутствующего слова
не стоит даже пытаться
пробить себе путь к поэтической славе

там сидят злобные евреи
и гадят
строят свои еврейские козни
чтобы загубить несчастный
безликий и горючий
russkiy yazyk

мы сидим не там
а в какой-то другой поэзии
где никому не интересна
национальная принадлежность
и хотим чтобы нас любили
невзирая на согласные стыки
иногда и такое случается

сегодня и навсегда
попробуйте нас увидеть
спасибо за всё


10.

сыны интернетовы
восстают из пепла забвения
пока я открываю базу данных
ищу теннисиста "аслан карацев"
и подкручиваю ему скиллы
чтобы выиграть кубок дэвиса
за сборную россии

добавим подачу
форхенд поточнее
психику покрепче
пушечный прием
вот и готов игрок топ-20

нелогично конечно получается
еще вчера во дворе играл
а сегодня в полуфинале большого шлема
ну ничего
это жизнь
тут всякое бывает

особенно сегодня

жаль игра без лицензии
нельзя сохраняться
блуждай себе посвистывая
и не оглядывайся

поро щеосиновой
поро щекалиновой
шёл "клёпа" "снизинова"
с дырочкой в правом боку

я здесь
я тебя люблю

https://polutona.ru/?show=0125004100

жизнь под карбоновым куполом
автор - Диана Никифорова

сильвия

приятельница сказала, ты завёл новую собаку.
с тёмной шерстью, породистую и визжащую.
я лежу на коврике, свернувшись, как дворняга.
больная. скучная. верная. настоящая.

ползаю по полу в поисках чужой шерсти.
вынюхиваю волоски иссиня-чёрного цвета.
думала, полаю в рифму — и ты из меня вытечешь,
по древнему закону как его. Архимеда.

но ты остался. приятельница сказала,
в вашей конуре большой стол. и кровать. Тед,
у меня ничего. у меня ничего большого.
у меня ничего большого, кроме тебя, нет.


борьба за жизнь

бывает, нравится тебе кто-нибудь –
и перестают выпадать волосы,
и становятся яркими белки глаз,
и все на тебя смотрят-смотрят,
словно ты счастливая сущность,
словно бог поцеловал тебя в губы.
когда тебе нравится один кто-то —
ты начинаешь нравиться всем.

потом он исчезнет и ты исчезнешь.
исчезнете друг в друге и друг у друга.
и волосы тоже захотят от тебя уйти.
они уходят целыми коллективами.
ты, босс их, спрашиваешь: куда вы?
зачем вы сейчас от меня уходите?
почему вы не сделали этого раньше?
сейчас я и так очень сильно жалкая,
по самый небалуй оставленная,
чем держаться за эту жизнь?
оставьте мне хоть одну волосинку,
хоть одну сильную волосинку,
я обмотаю её вокруг тонкой талии —
трусливая акробатка с двумя страхами:
жизнь под карбоновым куполом
и безжизние под открытым небом.


детские взрослые страхи

*
мне послышалось за окном
на немецком говорят языке
мне послышалось лает пёс
непременно-наверно овчарка
я представила как мой дом
горит

прячусь в подвесном потолке
чтоб не быть затраханной в фарш
фашистом

*
сон. урок биологии.
учителка. десятый параграф.
в нём про то, как взрослеют
люди разного пола.
все смеются. звонок.
я встаю из-за парты.

красное пятно на стуле.

*
чем отличается 13 от 31?

мама всё узнает
мама всё узнает.

вот бы мама успела
всё узнать обо мне.

*
осенняя пора очей очарованье
у меня зрение минус пять с половиной
в каждом опавшем листочке
я вижу голодную крысу
все листья хотят меня съесть
уплетать щекастенькую
за обе щёчки


марина

никогда-никогда не ходи по тропе,
где убили бедняжку марину.
там и птицы кар-кар. там деревья не те.
всё живёт для того, чтоб ты сгинул.

на похоронах плакали все: иконы, ивы,
равнодушные мужики с лопатами.

а пошёл — так клади в недырявый карман
ножик, клевер и мятную жвачку.
а пошла — так держи его руку сильней
и зови его муж, а не мальчик.

на то место приезжали экстрасенсы восьмого сезона.
сказали, плохо дело.

кто убил-кто убил, не найдут уже. всё.
белый мел смыт вечерней грозою.
пахло липовым чаем от карих волос.
не ходи-не ходи той тропою.

в пятом классе я мечтала быть, как марина.
а в десятом классе, когда её убили, передумала.


мальчики

я встречалась с мальчиками, чьи отцы — ветераны войн,
и знаю, контузия — генетическое заболевание.
"современные парни не хотят идти в армию".
посмотрите в глаза: в них уже эта армия.

продолжусь мальчиком — не отдам его вам.
не стану получать по почте тонкие пальчики.
я скажу ему, что кино Балабанова Леши — ложь.
что Света галлюцинирует цинковыми мальчиками.

мы будем хрумкать на кухне тараканами-косточками,
поедать вместе с ними кровавый осенний арбуз.
я буду бояться, что он увидит в пустой ягоде каску,
наденет её на голову. господи, я уже боюсь.

привет. мне страшно, что они заберут нашего несуществующего мальчика.
привет. пишу тебе с вершины кавказской горы.
привет. горы — не горы, а декорации военных фильмов.
привет. мне жаль, что твой папа не вернулся с войны.


автобаза

второклашка из нашей школы
вчера умерла от рака.
мы с ней не здоровались даже,
но мне всё равно её жалко.
сегодня гулять не пойду:
нам с папой на автобазу.
мы будем слушать Бутырку,
дышать углекислым газом,

нелепо хрюкать в такт песням,
колёсам, дорожным знакам.
— папа, а кто такой "шнырь"?
— да так, дочурк, — работяга.
— а что значит "банковать"?
— да так, держать под контролем.
летят за окном иномарки
и вечное русское поле.

мы едем, едим шаурму,
как папа сказал, — из собаки.
мне жалко собаку и девочку,
сгоревшую в восемь от рака.
а после Сезария Эвора
споёт про тоску по Африке,
и скажет папа, что "нигеры —
очень народ талантливый".

на трассе мёртвое дерево —
упало в весеннюю слякоть.
в моей шаурме столько лука,
что хочется, хочется плакать.
а в мире большом, углекислом
столько колосьев боли,
что ими можно усеять
вечное русское поле.


в траве

аааааааааааа, тишина.
меня закрывает трава.
"чего ты прячешься в ней?"
спросит бог у меня.

но я-то знаю: вопрос
мне задал совсем не он.
поле дьявольский пёс
ощупывает хвостом.

с каждым сухим колоском,
примятым тяжёлой мной,
всё ближе и смерть, и пёс.
пёс за моей спиной.

он выжирает сердце,
сквозь звонкие позвонки,
а всё остальное оставил:
конечности и кишки.

аааааааааа, пустота.
растёт сквозь тело трава.
"чего ты прячешься в ней?"
спросит бог не меня.

https://polutona.ru/?show=0119215554

Не помнить речь при всём народе
автор - Алексей Черников

***
Этим невозможно овладеть,
С этим невозможно совладать.
Дай мне только смутно поглядеть,
Если ты и вправду благодать.

Если ты и вправду тишина,
Оторопь имперских январей.
Если для народа ты смешна
И страшна, что к истине скорей.

Не тебя ли рубцевал Рублёв
На иконном дереве мазком,
Чтобы дураки лишались лбов,
Падая в молении ничком?

Как ты неприлично хороша,
Будто небо укоряешь ей —
Красотой, не стоящей гроша,
Не спасающей от январей.

Вот мы пара — оба сапога
На одну-то ноженьку! Гляди:
Это цыкнет царская пурга?
Это Бог играет впереди?

Ни царю, ни Богу, ни молве —
Лишь тебе, красивой, говорю:
Пусть хохочут в мире и Москве,
Будем танцевать по январю.

Замерзать на площади, при всех!
Стрекозой сражаться с муравьём! —
И такой немузыкальный смех,
Недостойный, некрасивый смех
Из толпы… А мы переживём.


***
Я люблю твоё имя, когда после двух
Или трёх оговорок сложу их впервые –
Эти буквы, которые терпки на слух,
Эти инициалы твои роковые.

Я хочу эти звуки наружу пустить,
Молотком языка отколоть и ошпарить,
Чтоб ударная "и", как воздушная нить,
С гласной "а" две согласных срастила на память.

Дай мне паспорт свой. Что эта книга поёт?
Имя полное выглядит чуждо и дико,
А в коротком сквозит одомашненный гнёт.
То вина или мука? – а это лишь Вика.


***
В обморок свалившейся траве
Приносил росу в кленовых горстках
Ангел с женским именем на "вэ" –
Как вода, веретено и воздух.

И в мою квартиру между дел
Прилетал развеивать усталость,
Но подолгу в кресле не сидел,
Чтобы кресло узким не казалось.


***
Бог радуется, глядя на тебя
Незимними глазницами моими.
Мой взгляд, в себе звезду твою топя,
Волхвом сквозит в лице-Иерусалиме.

А чтобы он под снегом не зачах,
Не сбился, как скучающая паства,
Висит на четырёх цветных лучах,
Как кукла, чёрно-белое пространство.

Оно ведёт по сумеркам свобод
К тебе, огонь, за чем-то невесомым,
Не позволяя мне пойти в обход
Вселенского тепла, к иным резонам.

Всему есть вид, но не на всё есть взгляд,
Готовый к точке фокуса на веру –
Пожизненной, как в небе говорят,
Не давшейся ни слову, ни замеру.

Я беззащитно встал под этот свет.
Рази меня, оружие соблазна.
Твоя метель, сводя меня на нет,
В моих глазах глупа и безобразна,

Скупа и надоедлива, как смерть,
В которой не уверен я изрядно.
Есть женщина. Есть Бог. И будут впредь.
И есть глаза и световые пятна.


***
КОВЧЕГ

1
Господь решил стереть следы,
Размыть на свете каждый атом,
Позволив выйти из воды
Любовникам и музыкантам.

Я лёгок, милая, как вдох.
Нас не качнёт судьбы шумиха.
Давай считать до тактов трёх,
А после снова будет тихо.

Ковчегом музыка скользит,
Сражая мир последней жаждой –
Попасть на звуковой транзит,
Где слово – пара твари каждой.

Гляди: к смертям поворотив,
Мир держится за наш мотив.

2
Мир спал среди белил,
Пока мы плыли,
И взглядом я лепил
Тебя из были.

И эхо глаз твоих
Миры двоило,
Чтоб даже вдох затих,
Нырнув в белила.

В ковчеге я и ты
На снежной мессе –
Белее немоты
Надмирной взвеси.

...Для памяти затронь,
Сходя с ковчега,
Белеющий огонь
Грудного снега.

И пару сбереги
Свою, крупица,
На новые круги
Сойдя крутиться.

3
Кто нарушил тайну снега,
Кто стоял на нём,
Если в ризнице ковчега
Только мы вдвоём?

Чьи следы не заметает
В бурю на борту?
Кто на жизнь нам намекает
Эту и на ту?..


***
Во всей человечьей ораве
По эту грань жизни и ту
Я больше, чем кто-либо, вправе
На злую твою красоту.

Тобой принародно контужен,
Расширен и сужен опять,
Зачем я не знаю отдушин,
Каких ты не можешь отнять?

Кружусь неизвестной планетой,
Тебя принимая за ось.
Поди ухвати да изведай —
Красу, проходящую врозь.

Красивое — миру не пара,
В делах — не помощник, увы.
Танцуешь синонимом пара
В пустыне моей головы.

Я тоже танцую — Давидом,
Раздетым библейским царём,
И я тебя миру не выдам,
О связи мы миру соврём.

Я миром не пронят, не понят.
Ты только не сдайся другим,
Которые птицу погонят
Житейским укором благим.

Не спутывай дар воедино
С наивным залогом землян.
Иная у нас пуповина,
И нам не прощают изъян.


***
Два ангела, два детектива
Расследуют мои дела.
Я ада жду самолюбиво, —
Куда ж ещё меня могла
Вести тропа большой свободы?
Я отгадал вердикт суда:
Душе не знать вторые роды,
Она не лёд и не вода.
Маши мне шляпой, ангел-сыщик,
Дай трубкой затянуться впрок.
Теперь души моей острог —
Завод по производству спичек.
Душа — не воробей, не слово.
Поди её переиграй!

Но наказание сурово:
Меня определяют в рай.

...Зачем меня вот так любили —
И беззаконно тем вдвойне,
Что чистили от прошлой были
Комок бессмертия во мне?
Инспектор! стыдно мне, помилуй.
Веди по новой протокол.
Я перебит судебной силой
На сотни розовых стекол.
Я даже прав на адвоката
Спросить развязно не успел...
Смеются честные ребята,
Мол, поделом твоя расплата —
Любовью пыточной расстрел.


***
...Я любовался цирковым волом,
Танцующим в мундире голубом.

И лев, смотря на солнечный овал,
Показывал мне крылья и зевал.

Но пуще всех к смятению привёл
В полнеба размахнувшийся орёл, –

Меня кольнул он глазом золотым
И обронил: "Мы все тебя простим".


***
ЯМЩИЦКОЕ

Лихая удача вонзилась в меня.
Без тайной любви не проходит и дня.
Я выверен — жест дирижёра! —
Как Божий любимец, как рифма ему,
Как то, чего я никогда не пойму,
Поскольку умру я нескоро;

Поскольку весомых причин бытия,
Действительной тайны уже не тая,
Мне выдадут перечень позже,
Чем я закруглюсь, как литая вода,
Вернувшись на твердь из телесного льда;
Чем я отпущу свои вожжи.

Но бричка судьбы не буксует пока,
И крепко ямщицкая держит рука
Ремни, что протянуты к мордам.
Я первым иду меж иных колесниц.
Но розовый конь мой вдруг фыркает: "Цыц!", —
Когда я кажусь ему гордым.

Ни крика, ни брани, ни пьянства при нём
Себе не позволю: упасть в окоём
Реальней, чем взлёт наудачу.
Резоны имеет лишь вера в звезду,
По чьей навигации точно иду.
А большего я и не клянчу.


***
ЖЕНЩИНЕ, НАУЧИВШЕЙ МЕНЯ МЫЧАТЬ

Мы встретились, когда устал народ
Рассказывать, что верно, что неверно.
Его на всё отзывчивая скверна
Не тронула любви. Наоборот,
На удивленье, лицами цвели
Прохожие. И задирали шляпы,
А не носы. И жарко было, дабы
Толпа училась немоте земли.
И мы робели, выронив слова,
Не узнавая в мире этом новом
Привычной жизни, спрятанной за словом,
Которое и знали-то едва.
К мычанию вернулась грудь моя,
Натянутая вдохом грудь немая.
Мы шли из языка, не разнимая
Две тишины и азбуку слоя.
Есть поле за пределами молвы.
Мы встретились и полем стали сразу,
Последнюю отбрасывая фразу,
Как тень, как рудимент, как "ты" и "вы".
Я говорил и был накоротке
С архитектурой мира угловатой,
Но рот забил надмирной сладкой ватой.
…Где мы нашлись? На поле? На катке?
Мы были вместе на любом краю,
Всегда и всюду, при любой погоде…
Давай не помнить речь при всём народе.
Ей-богу, я ю-ю е-я, ю-ю.


***
В новое воздух нырнул состояние,
В точечный мел первобытных причин,
В утро – сплошное, туманное, раннее…
Чудо: утрачен и навык, и чин,

Стёрты просторы для зла и дидактики,
Мир не решён, не ухватист язык.
Небо просыпало страшные фантики,
Белый сквозняк беззаботно возник.

Жизни сольются, и страхи закончатся,
Мы распадёмся на тысячи глаз –
Это и выломит из одиночества
К первому зренью раскрывшихся нас.


***
Я с тобой говорил не по-русски
И не как-нибудь, только молчал.
Мой язык не пьянел от нагрузки.
Белый парус не видел причал,
Камень чёрный не прятался в стену, —
Так и я, не желая роднить
Звуки с жизнью, в тебя не продену
Леску речи, незрячую нить.
Я назвал бы все вещи по новой,
Это мне сгоряча по плечу.
Но туман онемел бирюзовый.
Безымянна душа. Я молчу.

https://polutona.ru/?show=0119015701

апрель Кикапу
автор - Алексей Чудиновских


1. ВЁСНЫ

в могиле Кикапу
лежало марево из слов: А,
футур и чур, конец
бил труп озноб
две даты уложили в гроб
на крышке черви написали:
"Чурилина ваяем лик!"
под радугой промзоны
где водят хороводы
столетние слова
прядёт веретено
и дёрн земли
ковш неба
снимал
с могилы Кикапу

строки? окурки Кикапу
носил
в дырявых клетках
на брюки ногтем наносил
строку
отчерченные стрелки
лежало сердце Кикапу
в апреле озера
меж пальцев
и заусенцем на ветру
у ногтя
стро?ки неурядиц

варили время
в котелке
распоротый тушили хлястик
"давайте братцы подналяжем!"
пьянил червей
ром вытопленных ляжек
блескалось озеро идей
в надкусе
мозга Кикапу
варился хрящ
и метр центробежных пляжей

2. МОР

Кикапу ушёл в обед
дымоходом вился голос
на груди солёный холод
душу ищет — культёй роет
свет гуляет по печи
краковяком топчет блик
остывают изразцы
их ласкает солнца миг
покидает мир поэт
изо рта — венков букет

эту жаль не передать
ах эта жаль
а он лежит, но где нога?
как передать?
ах эта жаль
чешуйчатый макабр
и адмирации ажур?!
воспоминаньем Кикапу
по изразцам гулял миракль:

глаза фазана в кадках
с рассолом поутру
червяк из чётных кадров
выдавливал слезу
нечётные украдкой
на радугу пестрил
в её кишках догадка
кто горб ей моросил
на радугу пернатый
с секретами ночей
от келий сладострастных
взобрался прохиндей

двойной прыжок
и пули звук
фазана егерь кокал
Валдайский сон мерещился ему
на мушке в капле пота
сквозило дуло
и теперь
как иероглиф Кикапу
в кустах сидел
пищала склейка
не моросило
цифрами писал
писатель-егерь
на прикладе:
"заволокло сознание — бывает
когда нас память покидает"

3. ЧЕТВЕРГ

во лбу издательство бумажных мук
шумит и карасём гуляет
стрекочет грифель Кикапу
карманы гранки тянут
фонемы глоссы
карандашный мирт
бьёт букву ритм
риской логос

а наверху:
под радугой — весна
нашедшая фазана
весна для Кикапу
писавшая поправки
"изм есмь футур?!"
кричит булавка

"ч — есть четверг
4 — чудо
начало времени и смерть"
так Кикапу
последний раз
в краплаке друзой
рот раззявил

https://polutona.ru/?show=0118205646

Однородные обстоятельства
автор - Владимир Постышев

петухи вторые и третьи
[взгляды в окно]

...и я подумал сначала что это
хулиганы обижают ночного прохожего
и рванулся было на улицу — разделить участь
того кого грабили но бессонница
схватила меня за рукав:
мол ты что ослеп окончательно
это людка из третьего подъезда
(лярвочка та ещё!)
милуется с очередным ухажёром
дома ждёт её чадо от кого
нагулянное — бог весть а она опять вот...

никому-никому ни за коврижки
ни за пряники тульские
не скажу что рассветы — не английское
не китайское не арабское но непременно —
немецкое изобретение: они
всегда приходят вовремя
ты и глаз сомкнуть не успеешь
а тебе — пожалуйста
тут как тут всеми дворовыми кошками
скребущий душу рассвет

я конечно привыкну спать один — на диване
если в этом мире тебя больше нет

кардиограмма

какой дурак в незапамятном году
изобрёл колесо —
теперь все носятся в
чадящих выхлопными газами
колесницах
школьники проклинают
уроки геометрии на которых им
приходится высчитывать
площадь боковой поверхности
усечённого конуса через
направляющую и радиусы его оснований
а земля сорвалась в кружение
с могучих слоновьих спин

ну что за дурак в незапамятном году
изобрёл колесо —
каждую ночь
кручу баранку
старенькой "тойоты"
еду и еду
еду и еду
туда где
тебя давно уже
нет

однородные обстоятельства

наконец-то я удостоился поцелуя
ты не обращая внимания
на толпу в чёрном
добрая часть которой
пожалуй не менее 17% — зеваки
подошла так близко
что не знай я
семитысячевóльтовых разрядов
дефибриллятора
усилиями реаниматоров сжёгших левый сосок
при других
более располагающих к жизни
обстоятельствах
мог бы вдохнуть аромат "paris"
без которого твои кудри не вьются

в дюнах

ни мою ни твою
неюность —
ни кашель сухой
ни сухое вино —
ни отсрочить
ни повторить
не в силах

жалуйся —
жабрами
в горькой пыли
не дышится?
знойного августа
желчны проказы?

утро случится
когда-нибудь всё же случится
так сделай же милость —
останься
хотя бы
фантомной
болью

ветер весны

если снять колечки
с пальчиков твоих
и отважиться их продать —
апостериори —
можно будет прикупить
себе какую-то там болгарию
[а болгария — ведают те
кому за сорок — никакая не заграница]

помнишь пение с холмов
византийских? —
золотая моя тодорка
бедный иванчо твой
давно проплакавший
и глаза и соринки в них
и даже тебя
вопиет:
поклонись патриарху
и ладошки скрести
[помни — правая сверху]
когда станешь просить
благословения

счастлива будь а мне подари
мартинички —
так и буду носить их
с незавязанными концами

анамнез

и вот я
с известно каким рылом
шныряю в калашном твоём ряду:
а вдруг обломится мне
[хоть с неба да хоть не с неба]
счастья кусочек — душевным твоим
порывом
ослепнуть: ты — опытная торговка —
выйдешь из-за прилавка увидев меня
и широко
руки раскинув скажешь: к тебе
иду

...как всё-таки сладок кофе с солью
как всё-таки пить его горячо

обрастая прилагательными

я забыл как именуется твой парфюм
но фиолетовый бумажный журавлик
который бережно храню
в миллеровском "плексусе"
девять лет пахнет тобой

в миллеровском "плексусе"
подаренном тобой
моя смеющаяся в "цирке медрано"
слишком
тонкие страницы — открывая
книгу в шуршащем тишиной начале
невозможно не познать мгновенно

конца

письмо из константинополя

мари цокает языком
снимая с губ слишком
сгущённое молоко
мари
обожает молочные
вечеринки —
хотя в торжестве
участвуют лишь она и
хосе
[ну хорошо говоря по правде —
иногда и чарли]

о хосе нам не известно
почти ничего
ну не считать ведь достойным
внимания что
именно он [да-да всего лишь
какой-то месяц
назад] пристрастил мари
к липкой сладости сгущённого
молока

то вместе то порознь
парни приносят молоко
а лакомится им — мари
наверное поэтому под ноги
девушки с каждым днём
сыплется всё больше и [боль]ше
мёртвых бабочек
ежевечерне сгорающих
в танце у её живота

антинаучное

ни в какие окуляры никаких микроскопов
никакой кандидат никаких наук
разглядеть не сумеет что
аннушке ни к чему покупать масло
а если и купит
аннушке нет причин его проливать:
по светланской больше не ходит трамвай

аннушка белокурая аннушка
синие глазки курносый нос...

не курит с утра

люблю белый день и длинные
уши собак особенно если они на просвет
заалеют и видно — и чувствуешь — ток
не то самой жизни собачьей не то
просто крови животного

непоправимо
ты белая дева — встречаешь ноябрь
в котором надеешься выскочить замуж за
совсем на меня не похожего дядю
который не курит с утра [после этого]
ни трубки ни толстой сигары

окстись же нимфетка —
будут ли луны лиловыми так же
как в ночь когда рядом с тобой
именно я
возбуждённый бессонницей
сладким портвейном
сигарой
и грудью твоей — тоже белой

стабильно никак — это лучше чем "вот бы"
простимся на время
пока заскучаешь
пусть месяц ноябрь горячим мустангом
умчит тебя в прерию — в прерии нет
ни белого дня
ни собак ни ушей их
ни…
впрочем — молчу: надоела ты

ботик

отчаянье помножив на стакан сухого
кручу пластинку визбора: ну что ж
какие дни какие разочарованья и к тому же
мир — большей частью — знаменит толпою
тех гадов что всегда готовы "ботик потопить"

и как же так?
курительный салон —
единственное чудо русской лодки —
всё время волны дикие скрывают
и топят в бездне снов которые
к утру забыть нет мочи

торжествуйте ж:
таинство прощания всегда
даруется нам свыше

но только тем блаженным кто
не понаслышке знает о прощении

анестезия

— порфирий — кричала она в приоткрытую
створку окна мансарды —
возвращайся скорее порфирий
будь ласка купи на
обратном пути сигарет
и глотая текущие лениво слёзы
добавляла одними губами:
— господи как же хочется покурить родной

https://polutona.ru/?show=0118123841